Пламя и кровь

В покоях царила полутьма. Камин был разожжен, а окна плотно закрыты. Визерис часто мерз, несколько одеял и горячий чай, что всегда стоял на его тумбе. Он лежал укутанный в бинты, мазь приятно пекла, а отвар помог расслабиться. — Все хорошо — шептала лежащая рядом Эйрион. Она гладила племянника по голове, разглядывая его лицо — Я здесь Визерис. Я рядом — Кинжал — медленно произнес король. Принцесса держала это в строжайшем секрете. Ни кто не знал что именно она делает для племянника, от чего не был способен определить тот день, когда она начала добавлять маковое молочко ему в отвары — Нужно передать его… моему приемнику, Рей… — Тише — остановила его женщина — Я все сделаю. Отдам его твоему наследнику — Помоги ей… когда меня не станет. Ты мудра, я знаю. С тобой я буду спокоен за своего ребенка — Клянусь что буду беречь своего нового правителя — Эйрион поцеловала его в лоб — Обещаешь? — Верь мне, Визерис. Я единственная, кто никогда тебя не придаст. Я единственная, кому ты можешь доверять. Я твоя кровь. Твоя опора. Твоя поддержка. Спи племянник. Сон дарует облегчение твоим страданиям Дождавшись когда король наконец то погрузиться в сон, Эйрион встала с кровати. Взглянув на стоящую на тумбе корону, женщина почти невесомо коснулась ее, невольно вспомнив отца. ~~~ Старый король стоял с опущенной головой. По его щеке покатилась скудная слеза, которую он тут же вытер. — Здравствуй, отец Подошедшая позади принцесса встала в глубоком поклоне. Длинный волос был собран в тугую косу, а костюм выглядел как с иголочки, несмотря на длительные тренировки. — Сегодня ровно четырнадцать лет, как твоей матери не стало — озвучил он — Я помню — кивнула девочка — Я уже проведала ее и произнесла молитвы — Знаешь кто этот дракон? — Джейхейрис поднял голову, взглянув на огромных размеров череп — Балерион Чёрный Ужас — принцесса стояла неподвижно. Если бы король велец ей замереть на сутки, так бы она и сделала — Дракон, на котором Эйгон Завоеватель пересёк море. В его пламени ковался Железный трон — На этом драконе мой дядя убил брата Эйгона и узурпировал трон. То было страшное время и обрушатся на землю небеса, если подобное произойдет снова — Вы подарили семи королевствам мир — озвучила Эйрион — Уверена, ваш приемник будет считать своим долгом, продолжить его — И все же у меня есть опасения — старик развернулся к дочери, приблизившись — Помнишь, каков наш девиз? — Пламя и кровь! — Знаешь, ради чего все это? — Ради священной Валирийской крови. Ради мира, власти, силы, и долга перед своим домом! Мужчина снисходительно улыбнулся. Он положил руки на ее лицо, от чего девочка поначалу дернулась, не ожидая что отец коснется ее. — Твоя мать гордилась бы тобой — К чему ты это говоришь? — Не совершай действий, о последствии которых, ты будешь сожалеть, Эйрион. Не пятнай свою душу! История помнит имена, что будут говорить о твоем? ~~~ Забрав кинжал, на котором было изображено пророчество, Эйрион неторопливо направилась в свои покои. Она считала что Эйгон пока не готов хранить у себя столь важные вещи, считая что у нее, он будет в большей безопасности. С Джонатаном оно не пересекалась. Прошла неделя, как мужчина словно исчез из ее жизни. Даже тени его не было замечено, женщину это довольно-таки радовало, однако, уязвленная гордость, словно змея окутала ее шею, не позволяя дышать. Принцесса ненавидела себя за слабость в тот час, она жаждала, всем своим сердцем, каждой частичкой своей души и плоти возмездия. Рядом все время отливались новые служанки. Кассандра, Марис и Эллин. По старой дружбе, Эйрион все же взяла дочерей Бароссы ко дворцу. Делать было нечего, ибо старых фрейлин из дворца прогнали. Девушки все время кружили вокруг принцессы, пытаясь привлечь ее внимание и заполучить расположение. Однако, попытки всякий раз были тщетными, Эйрион не особо обращала на них внимание. Так, спрятав кинжал за пояс, она двинулась а своим покоям, велев фрейлинам идти по своим делам. *** Октавия. Она была молода и добра. Джонатан любил слушать ее пение, музыка часто звучала в их доме. С самой первой их встречи, мужчина твердил о том, что его сердце во век принадлежит только ей. Однако, никогда не отрицал того факта, что плоть его была горяча. Клянясь в любви днем ей, по ночам он делили ложе с совсем другими. Октавия была скромна и непорочна, она требовала брака, праведности и скромности. Эйрион была другой. От Блэквуда ей было нужно не многое, однако, поняв что ждет ребенка, она потребовала брака, и мужчина не был способен отказать. Разделив с ней свою жизнь, однажды, он все же вновь начал поиски прежней возлюбленной. Они мечтали о счастье. Своем долго и счастливо, в небольшом домике и кучей детей. В планы Эйрион подобное не входило. Уязвленная происходящим, и имея на руках ещё совсем юного сына, она прибегнула к ужаснейшему, из всего того, на что была способна, но силу чего ещё не осознавала. Джонатану каждую ночь являлась картина прошлого. Уверенный в том что делает, молодой парень крепко сжимал в руках букет с сорванными цветами. В этом городе найти было найти крайне сложно. Однако, обладая нужными связями, вполне выполнимо. Глядя на скромное кольцо, он улыбнулся. Оно принадлежало его матери. Покидая родной дом, женщина отдала его на память, надеясь что однажды, сын все же вернется. Многоженство было запрещено, однако брак с Эйрион был исполнен по совсем чуждым ему обычаям. Он не верил в его силу, и, более не желал следовать клятвам, которые не понимал, но был вынужден произнести. Улыбка все никак не слетала с его лица. Джонатан был уверен, счастье у него в руках, и ошибок, он более не совершит. Увидев в дали знакомый дом, он засиял ещё сильнее. Наконец подойдя к двери, он попытался ее открыть, однако, было заперто. Испуганно подойдя к окну, Блэквуд с ужасом отпрыгнул чуть назад. Октавия заколачивала окно. Взгляд ее был стеклянным, словно принадлежащий мертвецу, а из глаз текла кровь. Бледная и худощавая, она делала свою работу крайне быстро. Взглянув вовнутрь, Джонатан увидел сына, что с той же самой мимикой глядел на него, пока вокруг, разгоралось пламя. Сердце его казалось пропустило удар, а дыхание прервалось. Наконец придя в себя, мужчина метнулся к двери, пытаясь ее отворить. Однако, сколько бы он ни пытался, лишь делал больно самому себе. Подняв с земли огромный булыжник, он бросил его в окно, однако это ни к чему не привело. Бегая из стороны в сторону, он походил на запуганного зверя, что не знал куда деться. Люди начали собираться вокруг, пуская грязные сплетни, однако никто, не попытался помочь. Вновь решив выбить дверь, Джонатан остервенело двинулся вперед, однако, несколько мужчин крепко схватили его, не давая приблизиться к полыхающему дому. Черный дым заполонил и без того серое небо, а яркое пламя озарило темный город. Блэквуд громко кричал, пытаясь выбраться. Он глядел в безжизненное лицо возлюбленной, что глядело на него сквозь щель. Прекратилось это лишь тогда, когда крыша обвалилась на дом. Упав на колени, Джонатан схватился за голову, пока окружающие его люди начали расходиться. Слезы текли по щекам, а руки дрожали. Он не помнил, сколько просидел там и как вернулся. Однако запомнил яркий рассвет, и Эйртон, что ждала его. Она стояла держа четырехлетнего Бейлона за руку, пока рядом, так же выжидала Среброкрылая. Дракон с опаской глядел по сторонам, явно предчувствуя опасность. — Папа! Выкрикнул мальчишка подбежав к отцу. Обняв его, Джонатан упал на колени, наконец осознав на сколько холодные у него руки. — Мы ждали тебя. Мама сказала что мы уезжаем. Ты ведь пойдешь с нами? — Конечно, мой мальчик — кивнул Блэквуд — Куда же я без вас? Эйрион он был не нужен, никогда. Однако Бейлон фанател по своему отцу, и она не могла разбить ему сердце. Женщина была готова на все ради сына, однако едва ли она знала, как именно подействует проклятие на сопернице. На долгое время, супруги зароют это день в своих воспоминаниях, однако однажды, они все же вернуться к ним. *** Подойдя к своим покоям, Эйрион нахмурилась, заметив что стражи нет. Недовольно оглядевшись, он пожала плечами, войдя. Тьма была пугающая, подойдя к окнам, она расправила шторы, испугавшись нежданного гостя. Джонатан сидел на стуле, в кромешной темноте. Бесшумно поставив бокал с вином на стол, он поднялся на ноги, взглянув на супругу. Женщина не могла сказать точно, кому именно принадлежат глаза, в которые она глядела. Ее мужу, Или ее убийце. Это взгляд она знала прекрасно, порой он являлся к ней во снах, а порой, она видела его в живую, когда мужчина жестоко расправлялся с соперниками в турнирах. — Тебе стоит уйти — сказала она, стараясь держать себя в руках — Пора закончить это все, Эйрион — глухо произнес Блэквуд — Слишком долго я топтался на месте. Мой сын давно вырос, он поймет Нервно усмехнувшись, женщина кивнула. Она опустила голову, краем глаза заметив вазу, она быстро схватила ее, бросив в супруга и побежав к двери. Еще более рассвирепев, Джонатан кинулся к супруге. Схватив ее за волос, швырнув к столу. Тяжело врезавшись, Эйрион схватилась за кувшин, не обращая внимание на боль. Резко развернувшись, она ударила им супруга по голове, от чего сосуд разбился вдребезги. Рука женщина залилась кровью от ран, а Блэквуд схватился за голову. Не дав ей убежать, он удержал супругу за руку, выворачивая ее. Вскрикнув от боли, Эйрион получила новый удар по лицу, от чего упала на холодный пол. Разбитый фарфор ранил ее руки, однако едва ли был замечен. Осев на нее сверху, Джонатан сорвал ожерелье, сомкнув обе ладони на ее шее, кровожадно улыбаясь. Одной рукой пытаясь его оттолкнуть, Эйрион наконец вспомнила про кинжал, который не пожелала кому либо вручать. Сунув руку под спину, она вытащила клинок, вонзив его в бок супруг. Почувствовав острую боль, он наконец расслабил руки, повернув голову, в это время, женщина нанесла удар снова, но уже повыше. Вонзая лезвие по самую рукоять, она применяла немалую силу, дабы его вытащить. Схватившись за бок, Блэквуд испуганно отскочил назад. Он хватался за раны, видя огромное количество крови, и кинжал, что после последнего удара так и остался в нем. Выражение ужаса появилось на его лице. Поднявшись на ноги, Эйрион схватилась за больную руку. Вытащив из себя клинок, Блэквуд полоснул им по ноге супруги, не собираясь сдаваться. Испуганно отскочив, Эйрион облокотилась о стол, чувствуя как по щекам катятся слезы, а все тело дрожит. — Я ненавижу тебя — с трудом шептал мужчина — Ненавижу. Ненавижу… нена… Обмякнув словно тряпичная кукла, Блэквуд уставился мертвым взглядом на супругу. Закрыв рот рукой, Эйрион осела на пол, громко зарыдав.