***
В ночь смерти короля Алисента Хайтауэр была разбужена служанкой, которая сообщила, что король умер во сне. Она бросилась в комнату мужа, и там подтвердили, что Визерис действительно мертв. Королева послала за отцом и потребовала, чтобы никому больше не говорили о смерти короля. Алисента смотрела на мертвого мужа без грусти в глазах, она ждала отца. Она ждала свободы долгие годы, наконец-то она стала вдовой, а не женой. Должно быть, боги были на их стороне, раз ее муж умер, когда Рейнира и почти все ее домочадцы были в отъезде. Если бы Рейнира присутствовала при смерти Визериса, им пришлось бы короновать Эйгона в Староместе, но в ее отсутствие столица принадлежала им. Когда пришел отец, он согласился с ее мнением. Он приказал запереть в подземелье слуг, которые знали о смерти короля, пока собирался малый совет. Алисента рассказала членам малого совета о смерти своего мужа и его последних словах о том, что она хочет, чтобы Эйгон стал королем. При этом отец приказал тихо убить разбудившего ее слугу, чтобы она ни единой душе не смогла рассказать, что королева не была с умирающим мужем. Лорды Бисбери и Стронг спорили с ней, и были брошены в Черные камеры. В ту ночь все сторонники черных были заперты в своих комнатах, а те из домочадцев Рейниры, кто остался, находились под усиленной охранной. Незамужние фрейлины, ожидающие принцессу, были заперты в девичьем хранилище. А все слуги принцессы, оставшиеся в столице, были заперты в Черных камерах. Алисента приказала бросить сира Харвина Стронга в Черные камеры вместе с отцом, не доверяя ему командовать Золотыми плащами так как он был предан Рейнире. К утру Отто Хайтауэр начал обходить всех дворян, запертых в своих комнатах, и просить их преклонить колено перед его внуком. Тех, кто отказывался, их семьи бросали в Черные камеры, чтобы добиться их покорности. Отто использовал внучку Мастера Монет и ее детей, чтобы добиться подчинения лорда Бисбери. Точно так же Десница использовал дочь лорда Стронга Алиссу, чтобы добиться подчинения лорда. Хайтауэр проявил достаточно милосердия, чтобы позволить семьям тех, кто согласился преклонить колено, остаться запертыми в своих комнатах, а не в Черных камерах. Незамужние фрейлины Рейниры останутся запертыми в Девичьем хранилище. Девы будут использоваться для того, чтобы их семьи подчинялись Эйгону.***
Амара ходила по комнате, как загнанный зверь, — эти Хайтауэры и их дерзость. Король умер, а они набросились на него, как стервятники, чтобы полакомиться плотью мертвого короля. Они без колебаний украли у Рейниры ее право на трон. Дорнийка была заперта в своих покоях, и уже больше суток никто не открывал дверь, чтобы дать еды. К сожалению, в ее покоях не было ни одного из тех проходов, которые показывал ей принц Деймон. Женщина металась, планируя, как сбежать при первой же возможности. Она получит свой шанс, она знала это. В замке и городе у нее было много преданных ей людей, многие из которых были на службе у Хайтауэров. Она взяла спрятанное в своих комнатах оружие и приготовилась, спрятав на себе столько ножей, сколько могло поместиться. В конце концов дверь открылась и внесли поднос с едой и захлопнули перед ее носом. Она нахмурилась, но проверила еду на наличие яда. Никакого яда обнаружить не удалось, но она не решалась есть, пока не нашла под едой листок бумаги.«Все сторонники черных были заперты в камерах или своих комнатах. Бисбери и Стронг согласились преклонить колени перед новым королем. Задействованы семьи. У нас есть план побега через несколько дней, во время коронации. Корабль контрабандистов отправится в Чаячий город. Им заплатят, чтобы они пропустили, как только назовут пароль. Стражники подкуплены, верные вернутся за вами. Ловец крабов, Дракарис Будьте готовы, сжечь после прочтения».
Она ухмыльнулась, прочитав слова, и отпустила пергамент в пламя. Амара непременно будет готова. После этого она стала намного спокойнее, зная, что не останется запертой в этих комнатах надолго. Амара окинула взглядом город и ухмыльнулась: Рейнира была очень любима в городе, и Амара в этом убедилась. Она лично приглашала бардов, в городе показывали новые пьесы, но больше всего Рейнира заботилась о простых жителях. Принцесса финансировала сиротские приюты и лечебницы, поддерживала фонтаны королевы Алисанны. После праздников она раздавала простым людям еду, а Амара поручила дорнийским стражникам регулярно доставлять людям фрукты. Жители Королевской Гавани любили Рейниру и любили дорнийцев за то, что те действительно давали им что-то помимо пустых обещаний. Амара была уверена, что народ начнет бунтовать, как только весть о короле Эйгоне дойдет до города. Отто был под ложным впечатлением, что его семья любима городом, и хотя, конечно, некоторые религиозные идиоты любили называть Алисенту благочестивой королевой, их было мало, учитывая, как мало на самом деле было сделано верой для людей.***
Войдя в покои дорнийской шлюхи, Алисента удивилась тому, как спокойно и собрано вела себя язычница. Она стояла у балкона и выглядела скорее гостьей, чем пленницей. Это шло вразрез с сообщениями о том, что уже несколько часов слышится стук и крики в ее покоях. — Я надеялась убедить тебя склониться перед королем Эйгоном во имя твоей семьи, — сказала Алисента, переходя к делу. Она знала ответ еще до того, как шлюха его произнесла, но она должна была хотя бы попытаться. — Дорн не пойдет за королем без крови Мартеллов. Непокоренный, несгибаемый, несломленный, — сказала она, расправив плечи и встретившись с королевой взглядом. — Надеюсь, вам понравятся ваши комнаты, — сказала она, направляясь к двери. — А я надеюсь, что тебе понравится «Огонь и кровь», — с жестокой ухмылкой сказала Амара, когда дверь закрылась.***
Она шла по коридорам, направляясь в зал совета, где ее ждал отец с Эйгоном и Эймондом. — Ну и как все прошло, матушка? Шлюха согласилась преклонить колено? — непринужденно спросил Эйгон, когда он снова сел в королевское кресло. Хотя ее сын сильно вырос за последние несколько лет, он все еще оставался язычником в своем роде. Королева вздохнула и села на свое место: — Нет, она этого не сделала. Дорн не пойдет за тобой, — сказала она, принявшись ковырять ногти. Отто хмыкнул: — Неважно, мы никогда не собирались заручиться поддержкой Дорна. У нас есть заботы поважнее — Долина и Речные земли. Север достаточно далеко, чтобы стать проблемой завтрашнего дня, но Речные земли очень близко, и некоторые из сильнейших домов следуют за Рейнирой. Мы должны подготовиться к сопротивлению, — хмуро сказал он, глядя на карту, разложенную на столе. Эйгон закатил глаза и насмешливо сказал: — Да-да, Речные лорды будут в бешенстве, но их можно купить, меня беспокоит Долина. Они родственники Рейниры, их верность не купишь, — сказал он, сузив глаза и сосредоточившись на предстоящей проблеме. — Я могу прилететь на каннибале в Гнездо, если они устроят слишком большой переполох, и разрушиться их великий замок на вершине горы. Это займет не больше дня, — сказал Эймонд, бросив на старшего брата успокаивающий взгляд. — Нет, если мы сделаем это, люди Вестероса никогда не пойдут за нами, они будут называть тебя возрожденным Мейгором, а это последнее, что нам надо, — сказал Эйгон с хмурым выражением лица. Отто никогда не думал, что будет гордиться Эйгоном больше, чем Эймондом, как же все изменилось за последние годы. — Пока что мы сосредоточимся на твоей коронации, как только ты станешь королем, мы поставим условия принцессе Рейнире. Если она откажется, дело дойдет до войны, — сказала Алисента, пытаясь успокоить своего опрометчивого сына. Эйгон рассмеялся, в его смехе отчетливо слышались нотки насмешки: — Она откажется от любых наших условий. Это будет война, мать. Мы совершили измену, и все закончится тем, что- либо Рейнира, либо я потеряю голову, — сказал он холодным голосом. — Перестаньте, это было неизбежно с того момента, как вы оба решили бросить вызов королю. Вы затеяли опасную игру, и за неудачу придется расплачиваться нашими головами, — сказал он, презрение к их выбору сквозило в каждом слове. — Тогда давайте убедимся, что не потерпим поражения, — сказал Отто решительным голосом, прежде чем выйти из комнаты.