10
20 декабря 2023 г. в 18:00
Сан заканчивает с примерным наброском будущего колье и поднимает голову, чтобы позвать Хонджуна. Мысли мгновенно покидают голову, а слова застревают в горле, потому что он не может не засмотреться на Кима, стоящего к нему спиной.
Хонджун для него — та самая муза, которую воспевают художники, поэты, музыканты. Он стал его вдохновением и мотивацией, чтобы каждый раз перешагивать через себя, пробовать что-то новое, не бояться рисковать. По мере их сближения, Сан становился всё более раскрепощённым как в творчестве, так и в жизни, и теперь ему не так страшно отойти от стандартов, что позитивно сказывается и на работе.
Пока он действовал по правилам и отцовской указке, не особо заморачивался над проработкой собственной личности. Он чувствовал себя в безопасности, потому что не старался выйти из зоны комфорта. Наоборот, делал всё, чтобы никто не смел лезть в его устаканившийся замкнутый мирок.
Ему пришлось быстро перестроиться под новые обстоятельства, когда он узнал о браке, и, не привыкший к переменам, чертовски испугался свалившейся на него ответственности. Самым простым выходом, чтобы хоть куда-то вылить свой гнев, стало обвинять всех вокруг, а особенно Хонджуна, который, в свою очередь, всегда был на его стороне, несмотря ни на что.
Сан далеко не сразу осознал, что чувствует к Хонджуну что-то большее, чем просто симпатию, а принятие того, что он влюбился в своего фиктивного мужа, и вовсе надломило его и выкинуло в апатию. Ему было легче замкнуться в себе, закрыться ото всех, чем признать, что другой человек стал его фиксацией.
Он никогда не позволял себе привязаться к людям, впускать кого-то в свою жизнь. Со всеми предыдущими партнёрами его объединяло лишь одно — желание забыться на одну ночь.
Любовь, искренность, доверие — всё это до недавнего времени Сан считал пустой тратой времени. Выросший в холоде и одиночестве, он гнал все возвышенные чувства прочь, боясь, что, если хоть на мгновение позволит себе открыться, его посчитают слабаком. Поэтому он был так скован в собственных убеждениях.
Сан не может перестать смотреть на Хонджуна, который словно состоит из тонких грациозных линий. Чхве неотрывно ведёт взглядом по длинной шее, аккуратной линии плеч, спине с выпирающими лопатками, на которой прекрасно смотрелся бы сотуар.
За своими мысленными восхвалениями он не сразу реагирует на то, что Ким что-то ему говорит.
— Извини, я всё прослушал, — качает головой Сан и виновато улыбается.
Хонджун, до этого закреплявший ткань на манекене, кидает короткий взгляд через плечо, чтобы убедиться, что с Саном всё хорошо, и спокойно повторяет:
— Завтра у меня фотосессия, и я бы хотел, чтобы ты пошёл со мной. Ты не против?
У Сана не возникает ни единой мысли о том, чтобы свериться с графиком, он тут же соглашается. Но это совершенно не похоже на Кима, поэтому Чхве решает перестраховаться:
— Тебя что-то беспокоит? Ты с самого утра какой-то напряжённый.
Хонджун поворачивается к нему всем телом и тяжело вздыхает, больше не пытаясь скрывать, что и правда чем-то встревожен.
— Помнишь интервью? — он дожидается кивка и складывает руки на груди. — Твоему отцу не понравилось, что у меня остался неразрешённый конфликт с тем фотографом, поэтому он решил организовать фотосессию, чтобы создать видимость, что всё в порядке. Он сказал, что ты не можешь быть замужем за кем-то со скверной репутацией.
Сана неприятно задевает мнение отца по поводу Хонджуна. Господин Чхве только и делает, что бесконечно к нему цепляется, а в последнее время вопрос о раскрытии многолетнего обмана семьи Ким звучит гораздо чаще, как будто его лично это как-то касается. Как будто сам Хонджун в этом виноват.
Сан не собирается спорить, доказывать, что Чхве-старший ошибается, потому что это всё равно не будет иметь никакого результата. Тот изначально испытывал к Хонджуну исключительную неприязнь и менять мнение явно был не намерен.
Хонджун тоже это понимает, поэтому не старается показаться лучше, чем он есть, и это не может не задеть самолюбие господина Чхве, который привык, что все ползают перед ним на коленях и выпрашивают хотя бы крупицу одобрения.
Нельзя исключать и общественное мнение. Хонджун не просто так является одним из самых часто приглашаемых и востребованных гостей благодаря своей харизме и ни на что не похожей энергетике. Нежный и утончённый снаружи, он обладает невероятной стойкостью и твёрдым характером, что не может скрыться от посторонних глаз.
Как его временный начальник, господин Чхве не мог не заметить, что Хонджун занимает достаточно весомое место в индустрии моды, хоть и не раскрывает, что он дизайнер. Его ценят как модель и часто предлагают эксклюзивные контракты, о которых Чхве-старший предпочитает помалкивать, иначе ему придётся признать, что Ким что-то из себя представляет.
Самое нелепое, что все всё понимают. Их взаимоотношения похожи на делёжку игрушек в детском саду, а не на выстраивание и укрепление профессиональных связей. Если бы Хонджун не был так привязан к их семье, то точно не стал бы терпеть такое скотское обращение, в этом Сан не сомневается. У каждого терпения есть предел, и Ким уже несколько раз подходил к красной линии.
Сан решает оставить эти размышления и вернуться к насущному вопросу.
— Расскажешь мне подробнее про этого фотографа? Хочу знать, с кем имею дело.
— Ну, — Хонджун садится на широкий подоконник и слегка покачивает ногами, — он довольно агрессивный, экспрессивный и… ревнивый. Когда я работал с ним, он терпеть не мог другие мои проекты и постоянно повторял, что только он может раскрыть мой потенциал. Его часто критикуют за скандалы, а модели отказываются с ним работать из-за его мерзкого поведения.
— И твой отец посчитал, что он идеальный кандидат для фиктивных отношений с тобой? Он же понимал, что это может за собой повлечь.
— Не знаю, о чём он думал, но своего он добился. Деньги получил немаленькие. А я остался ни с чем, потому что расторг все контракты раньше сроков, да ещё и компенсацию выплатил.
Господин Ким умеет изворачиваться и выходить сухим из воды, вот какой вывод делает Сан, когда в очередной раз не напрямую сталкивается с этим человеком. Так использовать сына ради собственной выгоды ещё нужно постараться.
— Что планируешь делать? Избегать его не получится, а моё присутствие вряд ли станет его останавливать.
Сан видит, насколько Хонджуна тревожит завтрашняя фотосессия, поэтому подходит к нему, чтобы обнять. Он и правда мало на что способен, когда дело касается не его подчинённых, а присутствие и вовсе может вызвать новую волну слухов, но даже это не меняет его мнения.
Его греет мысль, что Хонджун доверяет ему и не стесняется попросить у него помощи и защиты. Он привык самостоятельно справляться со всеми трудностями, и если у Сана есть отец, который может встать на его сторону, то у Кима, до недавнего времени, не было никого. Чхве остаётся только догадываться, сколько сил он вложил, чтобы переступить через себя.
— Планирую закончить как можно быстрее и разбежаться, — бубнит Хонджун ему в грудь и обвивает ногами, притягивая ближе. — Я опасаюсь, что эта встреча может привести к новым разборкам. Совсем недавно у него тоже было интервью, где он наплёл всякой чуши, и моему агентству пришлось угрожать судом. Кто знает, что он выкинет на этот раз.
А вот это уже что-то новенькое. Сана неприятно задевает, что он узнаёт о подобных проблемах вот так случайно. Сколько ещё Хонджун скрывает от него? Сможет ли полностью открыться? И сможет ли сам Сан сделать то же самое?
Эти мысли — неприятное последствие его тревоги. Хонджун не обязан сообщать ему о каждом своём шаге, а если брать в расчёт, что они сблизились относительно недавно, то и винить его в том, что он не рассказал о своих проблемах, слишком глупо.
— Я буду рядом, — пытается успокоить его Сан. — Ты же не против, если я вмешаюсь в случае чего?
Хонджун коротко качает головой в отрицании, а Сан чувствует приятное удовлетворение, потому что его защиту наконец-то открыто принимают. Это дорогого стоит.
Оставшуюся часть времени они проводят за обсуждениями их совместного проекта, делясь идеями и доработками, а дома Сан делает всё, чтобы отвлечь Хонджуна. Видеть его настолько расстроенным для Чхве в новинку, поэтому ему остаётся лишь интуитивно искать нужный подход, чтобы не перегнуть.
Сан знает, что Хонджун не скажет ему, если он сделает что-то не так, несмотря на всю свою прямолинейность. Жёсткий и принципиальный в работе, в выстраивании романтических отношений он такой же профан, как и Чхве.
Они оба, словно слепые котята, тыкаются по углам, стараются лучше изучить друг друга, прежде чем перейти на новый этап. Сан боится сделать Хонджуну больно, обидеть его, снова стать ему врагом, и этот страх сковывает всего его порывы, заставляет топтаться на месте и ждать инициативы со стороны Кима.
Сан находится в прострации до момента, пока не пожимает руку одного из сотрудников, в то время как фотограф брезгливо кривит рот и громко заявляет, что он не ждал третьих лиц. Хонджун показательно его игнорирует и сам идёт в сторону гримёрной комнаты, отказываясь от помощи персонала. Чхве остаётся лишь идти за ним.
— Тебе нужно успокоиться, — говорит осторожно Сан, зная, каким вспыльчивым бывает Хонджун, когда злится. Он уже успел в полной мере ощутить это на себе. — Как я могу тебе помочь? Просто скажи. Я всё сделаю.
Хонджун, стоящий к нему спиной, кажется ещё меньше, чем обычно. Он поднимает голову, глубоко вздыхает и поворачивается к Сану, который всё ещё держится на безопасном расстоянии.
— Да, ты прав. Извини, что снова тебя подвожу. — Намеренно или нет, но Хонджун опускает вторую часть сказанного Саном, и Чхве не может это игнорировать.
Когда он только начал сближаться с Хонджуном, для него стало открытием, что у того низкая самооценка. Смесь перфекционизма и недостижимых планок для самого себя сделали своё дело. Сан отлично понимает его стремление к совершенству, но категорически не поддерживает методы, которыми он пытается этого совершенства добиться.
Хонджун поделился с ним, что с раннего возраста начал сидеть на жёстких диетах, а если набирал даже несколько грамм, то мгновенно сталкивался с критикой со стороны на тот момент ответственных за его продвижение. Он до сих пор живёт по строжайшему графику и не позволяет себе лишних минут отдыха, из-за чего так злился на господина Чхве, когда тот срывал его планы или менял расписание.
Его отец взложил на него огромную ответственность за будущее их семьи, поставил перед ним завышенные требования, а потом, когда Хонджун чего-то добился, начал использовать его для достижения своих личных целей, не имеющих к их дизайнерскому дому никакого отношения.
То, что Хонджун настолько критичен и требователен к себе, не удивляет Сана, но очень огорчает.
Сан хмурится и подходит ближе, чтобы усадить Хонджуна на стул. Сам садится перед ним на корточки, берёт ладони в свои и крепко сжимает. Ему плевать, как он выглядит со стороны и что будет, если их увидят в таком положении. Сейчас для него в авторитете — комфорт мужа.
— Кто тебе сказал, что ты меня подводишь? — Это риторический вопрос, но Сан видит, что Хонджун ищет ответ. И, конечно же, он его находит, но Чхве опережает: — Ты никогда меня не подводил. Знаю, что говорил тебе подобное и что это не забудется, но… Просто поверь мне ещё раз, хорошо? С тобой всё в порядке. Ты не ужасный, не толстый и не грубый. Ты самый лучший.
Хонджун расплывается в улыбке, а Сан чувствует ни с чем не сравнимое облегчение. Ему остаётся только надеяться, что постепенно Ким сможет и правда в это поверить и посмотреть на себя более трезво. Что за бесконечными недостатками он сможет рассмотреть, насколько он прекрасен.
— Поверь в себя, ладно? — продолжает Сан и видит, как теплеет взгляд Хонджуна. Он не просит его дать обещание, зная, как Ким трепетно относится к подобному, и не давит. Он искренне хочет, чтобы до него дошло всё сказанное. Чтобы он перестал сомневаться в себе и стал увереннее.
Хонджун наклоняется вперёд, чтобы поцеловать Сана, пока у них есть такая возможность, а Чхве бережно обхватывает его лицо и тут же углубляет поцелуй, стараясь вложить в него все свои чувства и эмоции.
— Я буду внимательно за вами наблюдать. Хоть одно неверное движение или слово, и его карьере придёт конец, — твёрдо заявляет Сан, слегка поглаживая Хонджуна за ушами, пытаясь успокоить. — Так что забудь обо всём и просто делай свою работу. Я в тебя верю.
Хонджун кивает и целует Сана в уголок губ, прежде чем подняться на ноги.
— Спасибо, что ты со мной сегодня, и за всё остальное тоже, — произносит он вполголоса, всё ещё зажато, и Сан не может не погладить его по волосам, умилённый его застенчивостью.
— Не благодари меня за такие мелочи.
Хонджун коротко смеётся, окончательно разбивая повисшее напряжение, и выходит из гримёрной, чтобы подготовиться к съёмке. Хочет он или нет, но ему придётся переговорить с фотографом. Работу никто не отменял.
Сан идёт за ним, чтобы, как и обещал, быть рядом. Он не навязывается и не привлекает излишнее внимание, а Хонджун в его присутствии чувствует себя увереннее, это Чхве для себя подмечает.
Он не знает, в чём дело, но фотограф ведёт себя на удивление смирно, и Сану остаётся лишь догадываться, кто из всех возможных претендентов надавил на него сильнее всего: агентство Хонджуна, господин Чхве или сам Сан?
— Ты стал лучше работать, — говорит мужчина, пока отсматривает снятый материал, а Сан переводит взгляд на Хонджуна, стоящего рядом с фотографом. — Что послужило причиной?
— Ты правда хочешь поговорить об этом?
— Ох, Джун, знал бы ты, сколько всего я хочу сказать тебе и твоему муженьку, но не буду. — Сан внимательно наблюдает за ходом их разговора, чтобы вмешаться в любой момент. Ему интересно, как далеко это зайдёт. — Просто ответь на вопрос… Ты до сих пор продаёшься? Не надоело?
— А тебя это так волнует? — хмыкает Хонджун и пожимает плечами. — Как бы то ни было, тебя это никак не касается.
— После всего, что между нами было? — говорит фотограф недовольно и переводит на Сана хитрый взгляд. — С ним ты поступишь так же, когда закончится контракт?
— И как же я с тобой поступал? Оскорблял тебя? Распускал сплетни? Пытался испортить твой имидж? — Хонджун поднимает на него холодный взгляд из-под длинных ресниц и складывает руки на груди. — Мне казалось, что это твоя прерогатива.
— Если бы не твой мерзкий характер…
Фотограф поднимает руку, сжатую в кулак, которую Сан тут же перехватывает и отшвыривает. Его горящий яростью взгляд сверху говорит всё за него, но вместо всего, что он так хочет высказать, лишь чеканит сухое:
— Съёмка завершена. Дальнейшие переговоры Вы будете вести со мной, а также с представителями фамильной компании Чхве. Есть вопросы?
Мужчина одаривает его презрительным взглядом, но всё, на что его хватает, это пихнуть Хонджуна, когда уходит прочь. Ким на это никак не реагирует, лишь прикрывает глаза и ведёт плечом, словно хочет стряхнуть чужое прикосновение.
— Поехали домой. Это с самого начала была дурацкая идея. Нужно было отговорить отца, — вздыхает Сан и удивлённо поднимает бровь, когда Хонджун усмехается. Не такой реакции он от него ждал.
— Нет. Хорошо, что он убедился во всём сам. Поэтому так разозлился.
Хонджун говорит Сану подождать его в гримёрной, а сам отходит на бэкстейдж, чтобы снять фирменную одежду и переодеться в свою. В комнате Чхве чувствует странную смесь из облегания и напряжения, потому что эта фотосессия нужна была только для того, чтобы Ким разъяснил отношения с фотографом. А в итоге всё стало только хуже.
Этот конфликт легко решить деньгами, но Сана всё равно волнует тот факт, что в жизни Хонджуна есть подобный человек. Что же между ними происходило на самом деле, ему остаётся только догадываться.
За очередными размышлениями он не сразу замечает, что Хонджун вернулся. Ухо цепляет щелчок, свидетельствующий о том, что теперь дверь заперта, а он успевает только удивлённо выдохнуть, когда Ким рывком прижимает его к стене и целует.
В этот раз инициатива полностью в руках Хонджуна, который не особо старается сдерживаться. Он то кусает губы Сана, то тут же зацеловывает, из-за чего в мозгу Чхве всё заклинивает от переполняющих чувств. Он отвечает тут же, не собираясь оставаться не у дел.
Он берёт Хонджуна за плечи и тянет на себя, меняясь с ним местами. Теперь он прижат к стене, а Сан сжимает ладонями его бёдра и склоняется над ним. Их взгляды пересекаются, крепко вплетаются один в другой, и тогда Сан опускается ещё ниже, шея для него открывается. Он прижимается к ней губами, начиная выцеловывать чувствительную кожу и подбородок.
Хонджун принимается расстёгивать его рубашку, стараясь не пропускать пуговицы, и рваными движениями стягивает её с широких плеч Сана, пока тот всё ещё занят его шеей и ключицами. Под прикосновениями губ он тает и становится ещё более чувствительным, подставляется, раскрывается, чувственно выдыхая. Сан ловит каждый сорвавшийся звук, как будто от этого зависит его собственная жизнь.
Он не пытается выяснить причины такого поведения или убедить продолжить дома, потому что… Потому что это Хонджун, которому Сан даст всё, что тот только пожелает. Мысль отрезвляет и швыряет в водоворот одновременно, тут же. Он знает, что это всё по-настоящему.
Сану доставляет огромное удовольствие касаться нежной кожи Хонджуна, проводить по ней языком, целовать, но ему приходится отстраниться, чтобы приподнять его и посадить на столик у стены, ни на секунду не отрываясь от припухших губ. Целовать его вкусно, угрожает привыканием, и если бы Сан выбирал наркотик — это был бы Хонджун. Весь. Но губы в первую очередь.
Хонджун уже привычно обвивает его ногами и выгибается в спине, когда Сан запускает руку в его расстёгнутые джинсы и нижнее бельё. Тот уже твёрд, головка мокрая. Плотный ствол ложится в руку удобно и приятно, и Сан пробегает подушечкой пальца по бархатистой коже.
— У меня нет смазки, а ты не подготовлен, поэтому придётся обойтись руками, — он сжимает член Хонджуна у основания и ведёт вверх, наслаждаясь его тихим сбивчивым дыханием и беззвучным стоном, когда ладонь обвивает головку.
Нет, Хонджун достоин гораздо большего, чем стимуляция руками, вот о чём думает Сан, когда стягивает его джинсы с бельём и отводит бедро в сторону, по-собственнически сжимая под коленом. Ким тянется за очередным поцелуем и довольно мычит, когда Чхве кусает его язык. Кажется, он больше не смущается, показывая себя вот так.
Сану кажется, что он может наслаждаться процессом, просто доставляя удовольствие Хонджуну. Сердце лихорадочно вбивается в грудную клетку, а дыхание спирает, когда он наблюдает за тем, как Ким, полностью нырнув в удовольствие и откинув сдерживающие его факторы, откидывает голову назад и подаётся бёдрами навстречу.
Такой разгорячённый и раскованный Хонджун срывает все тормоза у Сана в мозгу одним ловким ударом. Сан чувствует слишком много всего от осознания, что Киму настолько хорошо от его прикосновений. Каждый всхлип, полустон, брошенный взгляд из-под ресниц — всё это заставляет Чхве ощущать что-то, что до этого он никогда и ни с кем не испытывал.
Он отстраняется и падает на колени перед Хонджуном, точно перед королём, а тот лишь удивлённо охает. Сан хрипло выдыхает, не в силах сдерживаться, придерживает член за основание и широко проводит языком по всей длине. Сдержать громкий стон Ким просто не успевает. Он зажимает рот одной рукой, другую запуская в волосы Чхве, сжимая у корней — по позвоночнику Сана проносится волна удовольствия.
Поза не очень удобная, но Сан готов стерпеть всё что угодно, только бы Хонджун не переставал издавать эти едва уловимые стоны и вздохи. От одного его томного тёмного взгляда, направленного прямо на него, у Чхве переворачивается всё внутри.
Он расстёгивает свою ширинку и обхватывает себя свободной ладонью, продолжая насаживаться ртом на член Хонджуна и позволяя тому самому задавать темп. Расслабляет горло, пуская глубже и мягко сжимая, подключает язык, обводя пульсирующие вены. В награду ему звучат просто крышесносные звуки, он ими упивается.
Хонджун убирает выбившиеся прядки с его лица и одними губами говорит, какой он красивый. Он мягко отстраняет его, и Чхве понимает, что тот на пределе, поэтому сжимает его рукой и ускоряет темп, резко поднимается, нависает и кусает Кима за ключицу, оставляя след от зубов. Этого хватает, чтобы Хонджун кончил.
Он сам притягивает Сана для поцелуя и тянется рукой к его члену, снова перенимая инициативу. Чхве с трудом отстраняется от слишком притягательных губ и утыкается лбом в шею Хонджуна, цепляясь пальцами за столешницу. Движения бёдер получаются слишком неподконтрольными, хаотичными, отчаянными. Он нуждается в этом так же сильно, как не подозревал, что оно вообще в нём есть.
Хонджун касается края его уха губами, дышит размеренно. Охрипший голос падает в горячий томный шёпот, почти мурлычет, от него по спине снова и снова бегут мурашки. А затем Хонджун тихо посмеивается, подаётся ближе, мягко привлекая его голову к себе и зарывшись в волосы на затылке кончиками пальцев, и говорит о том, каким привлекательным был Сан, когда осадил фотографа. Это становится последней каплей. Погружённый в транс, Сан ловит воздух ртом и изливается в некрупную ладонь.
Он приходит в себя быстрее, чем Хонджун, который всё ещё находится в послеоргазменной неге, и сразу же принимается искать влажные салфетки, потому что их могут побеспокоить в любой момент. Ким вяло шутит, что в этом нет проблемы, они же молодожёны, а Чхве шлёпает его по голому бедру и наконец находит злосчастную упаковку.
Он приводит себя в порядок, а потом под тихие смешки и фырканья занимается и Хонджуном, который оказывается очень ленивым и разнеженным после секса. Такой он нравится Сану куда больше, чем напряжённый и зажатый, и Чхве готов кого-нибудь проклясть, потому что им снова приходится торопиться, чтобы не попасться.
— Вот как нужно было тебя расслаблять, — смеётся Сан, когда застёгивает пуговицу на его джинсах, а Хонджун в ответ лишь хитро щурится.
Он неохотно слезает со стола и лениво обвивает шею Чхве руками. Его сердце всё ещё не успокоилось, Сан это чувствует, как и то, что Хонджун улыбается, когда произносит слегка хрипловатое:
— Я не против.