Fuge. Late. Tace

      Семейные ужины — ещё одна часть рутины, которую Сан терпеть не может, но его отец настаивает на их проведении, ссылаясь на то, что всегда хочет знать, как у его сына дела. И как бы Чхве ни отнекивался, его почти силой заставляют присутствовать на каждом из них.       Столовая в доме господина Чхве большая и неуютная. Высокие потолки давят, а свободного пространства слишком много для них троих. Сану хочется побыстрее сбежать, но вечер только начался. Впереди его ждут несколько неловких часов бессмысленных разговоров, расспросов об их планах и отношениях, никому ненужных советов, больше похожих на указания.       Сан благодарит одну из домработниц, когда та ставит перед ним тарелку с ароматным куском стейка, и кидает короткий взгляд на Хонджуна, который, кажется, вообще не с ними.       — Ну, — господин Чхве хлопает ладонями, и этот звук кажется особенно громким и раздражающим после затянувшейся тишины, — как вы оба поживаете? Слышал, Хонджуна хорошо приняли в наших кругах? Вот уж неожиданно.       Его привычка говорить о Хонджуне так, будто его и вовсе нет с ними в одном помещении, словно намеренно игнорируя, внезапно что-то задевает внутри Сана. Ему это не нравится. С каких пор его заботят чувства Кима?       После их разговора с Хонджуном прошло чуть меньше месяца, а Сан до сих пор проживает тот момент, когда Ким высказал, что их свадьба была инициативой господина Чхве, а не его. Одного воспоминания о том, каким растерянным и напуганным казался Хонджун, хватает, чтобы внутри Сана снова закрутилась тревога. От этого брака слишком много проблем.       Как бы Сан ни пытался казаться чёрствым и хладнокровным бизнесменом и наследником крупной компании, его стремление добраться до правды, в совокупности с эмпатией и аналитическим складом ума, всё равно берут верх над всеми остальными чувствами и заставляют посмотреть на ситуацию под другим углом.       Хонджун и правда никогда не поступал плохо или несправедливо по отношению к нему, поэтому Сан неохотно принимает, что вёл себя глупо, ища подвох там, где его никогда не было. Возвращаясь назад, Чхве осознаёт, что Ким неоднократно делал попытки наладить отношения, но, столкнувшись с ровно противоположным поведением Сана, быстро сдался и закрылся в себе.       А что ему ещё оставалось делать? Сан бы на его месте поступил бы так же, поэтому не смеет винить Хонджуна в отстранённости и холодности. Он кажется безразличным и закрытым, и это Чхве может понять тоже. Пытаться что-то доказать, оправдаться или показаться лучше, чем ты есть — не про Кима. Он прямолинейный и находчивый, поэтому с ним любят сотрудничать. И это в корне разнится с тем, каким он видел его до недавнего времени.       Сан уже сто раз пожалел, что имеет привычку концентрироваться не на том, на чём нужно. Вместо того, чтобы развивать их с Хонджуном проект, он занимается самокопанием и попытками понять, что же на самом деле из себя представляет Ким. Даже если он не соврал, то какова причина, что господин Чхве обратил на него внимание? И где был отец Хонджуна? Имеет ли он отношение ко всему произошедшему?       Сан хочет вернуться в те времена, когда презирал Хонджуна и видел в нём только меркантильность и жадность. Но процесс уже запущен, и теперь ему приходится заново знакомиться со своим мужем, опуская всю свою притихшую неприязнь, едва не переросшую в ненависть. Он должен быть объективнее и избавиться от предвзятости, если хочет чего-то добиться.       — Да, он на расхват. Мне часто приходят письма об интервью и сотрудничестве, — давит из себя улыбку Сан, прекрасно зная, что его отец видит и чувствует всю фальшь с его стороны. — Ты можешь спросить об этом у Хонджуна напрямую.       — Не вижу смысла.       Сан тут же переводит взгляд на Хонджуна, что даже не прикоснулся к столовым приборам. Его руки спрятаны под столешницей, а на лице всё та же маска безразличия. Чхве не знает, обидно ли ему, задевает ли его настолько уничижительное к нему отношение, а спросить прямо слишком неловко и стыдно. Особенно ему, человеку, который месяц назад вёл себя точно так же, даже хуже.       То, что господин Чхве испытывает к Хонджуну личную неприязнь, не может остаться незамеченным для Сана. Если раньше он пропускал все оскорбления и поддёвки мимо ушей, иногда поддакивая, то теперь он просто отмалчивается. Свою смену поведения он оправдывает тем, что ему просто надоело. Всё же вся сложившаяся ситуация давит и на него тоже.       Он зреет, чтобы признаться самому себе, что был не прав, а его отношение к Хонджуну было жалким и совершенно необоснованным, как бы он ни пытался выйти сухим из воды.       Сан со смирением принимает, что проиграл Хонджуну в их маленькой войне, и поднимает белый флаг. Теперь он готов дать Киму шанс.       — Пап, — Сан откладывает нож и смотрит господину Чхве в глаза. — Тебе не кажется, что это уже слишком?       Он кожей чувствует на себе удивлённый взгляд Хонджуна, но упрямо ждёт ответа от отца, что изучающе смотрит на него сверху вниз. Даже сидя, он намного выше его.       — Я что-то не то сказал? Тогда поясни, в чём я не прав.       — Хонджун — мой муж, и он сидит с нами за одним столом. Так общайся с ним соответствующе.       — Кажется, между нами возникло недопонимание, — господин Чхве складывает руки на столе и, наконец, обращает внимание на Хонджуна, будто тот только что присоединился к ним. — Я поясню. Конечно, вы сблизились, это было неизбежно, но это никак не влияет на положение дел. Ты, Сан, всё ещё мой сын и наследник моей компании, моего бизнеса, который, я уверен, будет процветать и дальше под твоим контролем. А ты, Хонджун, лишь продукт, в который я вкладываю немаленькие деньги. Ты никогда не был и не будешь частью нашей семьи. То, что ты временный муж моего сына — лишь одно из условий, чтобы господин Ким не наделал глупостей. Теперь понятно?       Сан с ужасом осознаёт, что слышит в словах отца свои собственные мысли, которые он транслировал всего месяц назад. И, если бы не тот срыв Хонджуна, так и продолжил бы думать в подобном ключе, не замечая, насколько он слеп и твердолоб в своих суждениях. Что всё далеко не так поверхностно, как кажется.       — Если я так Вам не нравлюсь, а мой отец настолько проблемный человек, что вы пошли на такие меры, то почему бы нам прямо сейчас не подписать соглашение о расторжении контракта? Ещё не поздно.       — Ты такой же глупый и недалёкий в подобных вопросах, как и твой отец, — вздыхает господин Чхве, а Сан способен лишь переводить взгляд с него на Хонджуна. — Конечно, мы можем подписать соглашение, но понравится ли это твоему отцу? Ставишь собственный комфорт превыше бизнеса, который господин Ким выстраивал годами?       — Дела моей семьи никак Вас не касаются, как и моё к этому личное отношение. Просто хочу понять Ваши мотивы, не более.       — Мотив в том, что ты продолжишь работать на меня и закроешь свой рот.       — Как скажете, — ухмыляется Хонджун, а Сан видит в этой эмоции лишь прикрытое негодование и желание послать их всех к чёрту.       Он выходит из-за стола, и Сан уже хочет остановить его, как чувствует жёсткую хватку на своём предплечье. Отец молча качает головой из стороны в сторону и взглядом даёт понять, что лучше ему остаться на месте.       — Почему ты так с ним? Он в чём-то ошибся?       — Ешь молча.       Теперь очередь Сана задаваться вопросом, связывает ли его отца и Хонджуна что-то, что способно по щелчку пальцев разрушить чужой бизнес? Или всё дело исключительно в господине Киме, а они, как их сыновья, лишь заложники непростых отношений? Тут явно что-то большее, чем просто недопонимание, и Сану не даёт покоя, что от него до сих пор скрывают правду.       Он с трудом выдерживает ужин, сухо говоря с отцом о ближайших мероприятиях и подготовке к запуску новой ювелирной коллекции, мысленно находясь далеко за пределами дома Чхве-старшего. Хонджуна больше никто не упоминает, и он думает, что это к лучшему. Ему необходимо разобраться в самом себе и понять, как теперь вести себя с Кимом. Без его участия он не сможет выяснить, что же произошло между их семьями.       Ему нужно думать о работе и приближающихся мероприятиях, а вся его голова забита Хонджуном. Удивительно, как быстро у него поменялось мнение о своём фиктивном муже, стоило тому проговориться.       Сану интересно, что будет с Кимом, если о его словах узнает господин Чхве? Наверняка между ними заключён отдельный договор, о котором известно всем, кроме него. Его же снова оставили в стороне, не посчитав нужным посвятить во все детали, и это задевает его гордость куда ощутимее, чем всё остальное.       Сан думает обо всём этом, пока едет домой. Его злит, что никто не вводит его в курс дела, из-за чего он чувствует себя ограниченным дураком. Все вокруг всё знают, а он, словно отшельник, вынужден по крупицам собирать информацию, чтобы не упустить из рук тот хрупкий контроль, который ещё способен удержать. И кто бы мог подумать, что человек, которого он ни во что не ставил, станет его единственным шансом разобраться во всей этой путанице.       Хонджун всё ещё его муж и никуда от него не денется — мысль, которая заземляет Сана и даёт ему чувство опоры. Даже если Ким решит развестись раньше положенного срока, никто не станет идти у него на поводу. Господин Чхве чётко дал понять, что о расторжении договора не может идти и речи, поэтому бояться нечего. Да и что Хонджун ему сделает? Любая нападка с его стороны погасится деньгами и временем. Он должен это понимать.       Вернулся ли Хонджун, понять сложно. Даже когда он дома, Сан не замечает его присутствия. Не то чтобы он следил за ним или обращал внимание, но факт остаётся фактом — тот почти никогда не появляется у него на глазах вне работы. И сейчас, когда Чхве хочет серьёзно с ним поговорить, напористо стуча по двери в его комнату, он не может не злиться на себя, ведь это избегание происходит по его вине.       — Хонджун, ты у себя?       Сан снова стучит по двери, а когда та открывается, старается выглядеть непринуждённо и расслабленно. Хонджун молча кивает, побуждая его говорить, и это уже успех, ведь ничто не мешает ему захлопнуть перед его носом дверь и послать куда подальше. Несмотря на все их склоки и отвратительное отношение со стороны семьи Чхве, он всё равно готов его выслушать, а Сан не может не подметить это для себя, пока по кусочкам перекраивает образ Хонджуна в голове.       — Я пришёл поговорить по поводу твоих слов, касаемых моего отца, — говорит Чхве прямо и видит нарастающее в Хонджуне напряжение. — Вы что-то от меня скрываете? Это как-то касается нашего брака?       Хонджун внимательно смотрит на него, словно сканирует, и это, на памяти Сана, самый долгий их зрительный контакт. Не с этого он хотел начать их сближение, но вынужден признать, что сам во всём виноват.       — Как ты и говорил до этого, всё нужно лишь для того, чтобы ни я, ни моя семья не причиняли неудобств в ходе заключения сделок с твоим отцом в течение года. Никаких других причин нет, — голос Хонджуна негромкий, но твёрдый. — Что-то ещё?       — Но ты же тогда сказал, что мой отец заставил тебя подписать контракт. Что ты не хотел этого. И…       — Забудь. Считай, что я просто пытался привлечь внимание. Того разговора никогда не было, помнишь?       Сан сжимает руки в кулаки и не даёт Хонджуну уйти обратно в комнату, дёрнув его в сторону и громко захлопнув дверь. Вовремя останавливает себя и поспешно извиняется, когда понимает, что снова перегибает палку. Ким смотрит на него исподлобья и потирает запястье, на котором остаётся неровный красный след от крепкой хватки.       — Нет, так не пойдёт, — Сан качает головой и мнёт переносицу, подбирая слова. — Скажи, как есть. Мой отец действительно заставил тебя подписать контракт? — Хонджун долго и пристально смотрит на него, а когда кивает, Сан чувствует уже знакомый жар, растекающийся по рёбрам. — И что он тебе пообещал? Денег? Славу? Статус?       — Считай, что так.       Это бесполезно, думает Сан, когда сталкивается с олицетворением сопротивления в облике человека, стоящего напротив него. Он сам в этом виноват, как бы ни хотел это признавать. Если бы он изначально попытался посмотреть на Хонджуна непредвзято, может, тот бы и рассказал ему правду. Но не сейчас, когда Чхве для него не больше чем недруг.       — Ты же был так уверен, что каждое моё действие сопровождается желанием побольше заработать, и постоянно указывал мне, где моё место. Неужели что-то изменилось?       Сан не может чётко ответить на этот вопрос даже самому себе. Мнение о Хонджуне, которое он слепил в своей голове, строилось на его личной неприязни и домыслах. Оно было предвзятым и надуманным, в этом он уже успел разобраться, но сказать об этом Киму ему не позволяет гордость. Да и Хонджун всё ещё вызывает в нём противоречивые чувства, поэтому заявлять о том, что теперь он станет относиться к нему в корне по-другому, опрометчиво.       Между ними всё ещё непреодолимая пропасть, а сам Сан ни на секунду не забывает о разнице в их статусах и положениях. Им никогда не стать даже приятелями, но нужно попытаться зарыть топор войны.       Сан будто намеренно пытается находить в Хонджуне только отрицательные качества. Цепляется за каждую мелочь и ошибку, чтобы потом обязательно ткнуть в это. Не хочет принимать, что Ким может оказаться человеком, диаметрально отличающимся от того образа, что уже укоренился в его голове.       Даже если господин Чхве заставил Хонджуна подписать с ним контракт, то должна же быть причина? Его отец слишком серьёзный человек, чтобы заниматься подобными вещами из-за желания развлечься, так что такого мог натворить Ким?       Разобраться во всём этом получится, только если он переманит Хонджуна на свою сторону, вотрётся к нему в доверие и станет к нему ближе. Поэтому Сан собирает всё своё мужество и выдыхает, прежде чем озвучить то, ради чего он сюда пришёл.       — Я искренне прошу прощения за своё поведение. Я правда думал, что этот брак был заключён по твоей инициативе, поэтому и относился так.       — Не пытайся задобрить меня, чтобы узнать о мотивах поступка твоего отца. Разберись с этим сам, а меня оставь в покое.       Хонджун прочитал его, словно открытую книгу, но это не отменяет того факта, что Сан извинился перед ним. Он не может взять и проигнорировать его чувства, даже если считает, что Чхве его обманывает. Это уже слишком даже для него.       — Разве ты не заинтересован в этом так же, как и я? Если мой отец заставил тебя, то почему тогда ты ничего не предпринимаешь? Озвучь это прессе, опубликуй статью, попроси своего отца о помощи, в конце концов! Так же нельзя!       — Ты сейчас серьёзно? — Хонджун смотрит на него с таким неверием, что Сану самому начинает казаться, что он сказал какую-то ерунду. — Думаешь, мне хочется всех подставлять? И ради чего? Кто будет в выигрыше, если я расскажу правду?       — Так значит, ты всё-таки что-то скрываешь. Неужели это что-то настолько страшное? Чего ты так боишься? — Сан решает немного смягчиться, сбавить напор, поэтому понижает голос. — Послушай. Я единственный, кто может помочь тебе, пока мы в браке. Сейчас у тебя есть привилегии, как у моего мужа, так что… Просто подумай об этом, ладно? Я не хочу быть врагами, Хонджун.       Сан не обманывает. Его уже порядком достала эта вражда с Хонджуном, которую он же и начал. Но он уже сделал шаги к примирению и дал Киму выбор. Далеко не каждому выпадает такой шанс.       — Почему ты передумал? — голос Хонджуна тоже звучит тише и спокойнее. Видно, что он хочет пойти Сану навстречу, но опасается того, что может скрываться за этим. — Ладно, это не важно. Ты обо всём узнаешь, но позже. А сейчас я хочу побыть один.       — Постой! — Сан едва касается его предплечья кончиками пальцев, когда Хонджун тянется к ручке двери. — Так ты меня прощаешь?       Хонджун неоднозначно поджимает губы и отворачивается, чтобы уйти в свою комнату. Сан же запускает пятерню в волосы и разворачивается в сторону кухни, чтобы налить себе немного вина. Ему нужно выспаться перед завтрашним интервью, а после этого разговора он слишком взбудоражен.       Он был готов к тому, что Хонджун не откроется ему сразу. Правда, которую он скрывает, слишком личная, и Чхве становится тревожно от догадок. Что вообще может объединять его отца и мужа? Когда они успели пересечься?       Он размышляет об этом до самого утра, пока не наступает время подготовки к интервью. Хонджун уже привычно ждёт в машине, молча кивая на его приветствие. Взгляд скрыт за тёмными очками, поэтому Сан не может определить, зол он, расстроен или спокоен. Спал ли он так же плохо, как и он? Тревожит ли его всё происходящее или ему плевать?       Несмотря на их недавний разговор и извинение Сана, между ними всё ещё висит напряжение. Хонджун смотрит в окно, а Чхве осознаёт, что он совершенно ничего о нём не знает. До этого у него не было никакой мотивации, чтобы искать способы сближения с ним, но сейчас на кону стоит история отношений их семей, и он не может оставаться безучастным. Он должен узнать, что произошло, каков был истинный мотив их брака.       Сан опасается, что таким образом их отцы пытаются отвлечь внимание от какого-то конфликта. Что условия сделки, обещающие хорошие перспективы, лишь фикция, а ими пользуются, как живыми щитами. Если что-то пойдёт не так, именно ему с Хонджуном придётся принять удар и разбираться с последствиями, как бы они ни пытались сопротивляться.       Теперь, когда всё повернулось на сто восемьдесят градусов, Хонджун вызывает в нём противоречивые чувства: ему хочется придушить его из-за того, что тот не смог сдержать эмоций и проговорился, тем самым нарушив душевный покой Сана, и в то же время он понимает, что тот ни в чём не виноват.       — У тебя съёмки после интервью? — пытается начать диалог Сан, внутренне радуясь, что его голос прозвучал твёрдо и чётко, а не дал осечку, выдавая его нервозность. Может, он и выглядит самоуверенно, но внутри у него всё дрожит от паники, что он ошибся ещё в самом начале и теперь выглядит глупо в глазах Хонджуна.       Даже если Ким и замечает это, то не подаёт виду. Он поворачивается к нему, но очки не снимает, сохраняя между ними невидимую границу, через которую Чхве переходить ещё слишком рано.       — Да. Для вашей новой ювелирной коллекции.       — Тогда мне нужно присутствовать, разве нет? Почему я не в курсе?       Хонджун пожимает плечами, на которые накинут пиджак, и снова отворачивается к окну, когда молчание затягивается. Он не стремится поддержать разговор, Сан может его понять, поэтому не давит. Вместо этого пытается дозвониться до отца, но в ответ получает лишь короткие гудки.       Что ж. Значит, он волен делать то, что считает нужным.       — Я поеду с тобой после интервью. Мне нужно всё лично проконтролировать. До скольки запланирована фотосессия?       — До шести. Потом у меня другое расписание.       Сан вовремя прикусывает язык, чтобы не указать, что это ему решать, какое у Хонджуна будет расписание. Он вынужден подбирать слова и вести себя максимально нейтрально, если хочет расположить его к себе. А потом, когда всё выяснит, они смогут остаться знакомыми, которых больше ничего не связывает. Вряд ли Хонджун захочет иметь с семьёй Чхве ещё какие-то дела после всего, что он уже перетерпел с их стороны. Будет чудом, если он не расскажет обо всём журналистам по истечении срока контракта.       Территория, на которую они приезжают, хорошо охраняется, поэтому их не начинают привычно фотографировать и выкрикивать вопросы со всех сторон. Они спокойно заходят в высокое здание, где их провожают сначала до лифта, а затем до нужного зала, оказавшимся просторной студией.       Сан оценивающе ведёт по помещению взглядом, ища человека, который проводит интервью. Он старается не обращать внимание на что-то бурно обсуждающих журналистов, переставляющих камеры и свет с одной точки на другую, ругаясь с операторами, тем самым создавая неразбериху.       — Господин Чхве! Рад Вас видеть! — доносится откуда-то сзади. В нём Сан узнаёт интервьюера, который славится своей любовью к скандальным статьям и выводу знаменитостей на чистую воду. Чхве напрягается, но виду не подаёт. Теперь ему понятно, почему отец так не хотел, чтобы они знали о вопросах заранее, как это обычно происходит, да ещё и игнорирует звонки. Решил проверить его? Посмотреть, как они будут выкручиваться? — Как Вы? Хорошо добрались?       — Всё отлично, — улыбается Сан и сверяется с часами. — Разве мы уже не должны начать? У нас сегодня плотный график.       — Конечно. Я сейчас же всё подготовлю.       Мужчина уходит, чтобы разобраться со своими подчинёнными, а Сан только сейчас обращает внимание на тихо стоящего рядом с ним Хонджуна. Словно обухом по голове прилетает осознание, что того нагло проигнорировали, и тут же следом до него доходит, что он это позволил.       — Присаживайтесь сюда. Выглядите потрясающе.       Сана слепит свет от нескольких больших кольцевых ламп, из-за чего он не может перестать жмуриться. Хонджун сидит без очков, но это не мешает ему смотреть прямо в камеру. Многолетний опыт даёт о себе знать.       Чхве удобнее устраивается в кресле и весь превращается во внимание, когда они начинают запись.       — Сегодня в мою студию прибыли два успешных, талантливых и перспективных молодых человека. Сан, Хонджун, рад вас видеть, и добро пожаловать! — интервьюер расплывается в улыбке.       — Для нас это большая честь, — поддерживает Хонджун, а Сан рад, что ему дают время сориентироваться и плавно влиться в разговор. Раньше бы он подумал, что Ким делает это специально, чтобы выпендриться перед ним, но сейчас он понимает, что тот просто пытается облегчить ему задачу. Всё кажется совершенно другим, когда он перестал так предвзято и несправедливо смотреть на него.       — Начнём с простого. Всех очень интересует ваша история знакомства. Знаю-знаю, что вы не делитесь своей личной жизнью, но, может, сделаете для наших зрителей исключение?       Сан берёт ледяную ладонь Хонджуна в свои и переплетает их пальцы. Они переглядываются, и, после короткого кивка, Чхве готовится озвучить идеально проработанную и давно вызубренную легенду о начале их отношений. История до безобразия банальна, но, Сан уверен, зрители оценят её по достоинству. Хонджун лишь изредка добавляет что-то, чтобы не оставаться совсем безучастным.       Интервьюер внимательно их слушает, переводя взгляд то на Сана, то на Хонджуна, а под конец рассказа широко улыбается.       — Замечательная история. Уверен, наши зрители тоже останутся в восторге. Спасибо, что поделились. Перейдём к следующему вопросу? — Мужчина коротко кашляет и продолжает: — Сан, вопрос тебе. Когда ты порадуешь нас своими новыми украшениями? Будет ли это что-то экстравагантное? Или более сдержанное?       — Мы почти завершили производство, и скоро вы сможете приобрести новый продукт от нашего бренда. Это ограниченная партия, поэтому действует предзаказ, — кивает Сан. — Вы всё увидите уже в начале следующего месяца.       — Чхве Сан как всегда серьёзен, да, Хонджун? А что насчёт тебя? Слышал, что ты не стал продлевать контракт с брендом, с которым сотрудничал с начала своей карьеры? Что-то произошло?       Сан ожидал подобных вопросов именно к Хонджуну, ведь сфера, в которой он работает, более конфликтная и токсичная. Мысленно он просит Кима ответить на все вопросы так, чтобы не за что было зацепиться. Им не нужны разборки.       — Верно, наше сотрудничество подошло к концу. Мы обоюдно решили не продлевать контракт, а двигаться дальше. За этим не стоит никаких претензий, и я надеюсь, что мы ещё не раз поработаем вместе.       — Но у нас есть другая информация. Из достоверного источника…       — Перед Вами сидит самый достоверный источник, — тут же мягко прерывает его Хонджун. — Так что давайте не будем распространять дезинформацию.       Хорошо, что это не прямой эфир, думает Сан, пока Хонджун рядом с ним ощутимо напрягается. Журналист, сидящий напротив них, славится своей любовью к разжиганию конфликтов, поэтому Чхве ожидал подобного. Он готов вмешаться в любой момент, если это потребуется.       — Хорошо, Хонджун, — мужчина поднимает ладони в примирительном жесте. Улыбка на его аккуратно выбритом лице кажется приклеенной, а по языку тела Сан отчётливо видит, что ответ Кима его не устроил. — У меня есть ещё один вопрос, касаемый случая с плагиатом. Расскажешь поподробнее? Наших зрителей интересует, правда ли твой отец, то есть господин Ким, украл чужую идею и выдал за свою, или его ложно обвинили?       — Да, это правда, — Хонджун звучит спокойно, но Сан чувствует, что ему совсем не нравится поднятая тема. Выкрутиться не получится, придётся отвечать прямо. — Он был неопытен и давно признал свою вину, а также публично принёс извинения перед всеми пострадавшими и выплатил им компенсацию.       — Общественность на удивление хорошо приняла твой дебют после того громкого скандала. Будем считать это стечением обстоятельств, — смеётся мужчина и перелистывает бумаги, а Хонджун громко выдыхает через нос, чуть сильнее сжимая руку Сана. — Ты же работаешь в дизайнерском доме. Хотел бы сам попробовать себя, как законодатель мод? Может, ты скрываешь от нас художественный талант?       — Нет, — давит улыбку Хонджун и слегка склоняет голову набок. Он цепко смотрит интервьюеру в глаза, показывая, что тому не удастся поставить его в неловкое положение своими вопросами. — Мой отец — прекрасный дизайнер с неординарными идеями. Уверен, он ещё не раз удивит всех нас своим виденьем.       — Согласен. Всё же не каждому дано творить. Кому-то остаётся лишь демонстрировать, не так ли?       Сан чувствует пассивную агрессию, направленную на Хонджуна, и не может не зациклиться на всей той информации, что он уже успел узнать. Одна новость о плагиате чего стоит.       Всё оставшееся время Сан на автомате отвечает на вопросы, которые совсем не отличаются оригинальностью, несмотря на то, что они приехали к одному из лучших журналистов. Он уже предвкушает статьи, больше достойные жёлтой прессы, чем крупного издательства. Если бы он знал, что всё будет проходить так, то ни за что бы не потратил своё время. Его отцу явно предложили крупную сумму. Вот только для чего?       В машине Хонджун даже не пытается скрыть своего раздражения.       — Извини, я подвёл тебя. Нужно было давать более конкретные ответы, — вздыхает он и прикрывает уставшие после яркого света глаза.       — Не проблема. — Сану непривычно видеть Хонджуна таким встревоженным. А ещё он помнит о необходимости сблизиться с ним, поэтому позволяет себе положить ладонь на его острое плечо. Пиджак, аккуратно сложенный, лежит между ними. — Это же было договорное интервью. Оно пройдёт проверку и будет выпущено, только если моего отца всё устроит.       Хонджун молча кивает в ответ и переводит взгляд на ладонь Сана, всё ещё сжимающую его плечо. Чхве спешит убрать руку, отсаживаясь ближе к окну, и неловко кашляет в кулак.       В, на первый взгляд, проработанном плане он не учёл одну важную деталь, которая сейчас вбивается в его черепную коробку огромным гвоздём осознания: Хонджун не хочет подпускать его к себе. Он до сих пор не принял его извинения, но Сан уверен, что это ненадолго.       И всё же он доволен и тем, что Хонджун начал проявлять эмоции в его присутствии. Если он продолжит в том же духе, то доверие Кима не заставит себя ждать.       Сан называет водителю адрес и устраивается поудобнее, чтобы немного вздремнуть, пока они будут ехать в другой конец города. Он решает поискать информацию о скандале с господином Кимом позже, позволяя себе расслабиться. Интервью чертовки его вымотало.       Предстоящая фотосессия — отличный шанс показать Хонджуну, что он больше не настроен враждебно.       Интересно, как скоро Ким попадёт в его ловушку?