Глубоко под снегом расцветут цветы

      Меня разбудил порывистый шквальный ветер, бьющий по железной крыше жилого вагончика. Я нехотя поднялся, сел на край своего шконаря. Поднял жалюзи. Погода разыгралась нешуточная. «Какой-то снежный ад», — подумал я с неприязнью.       Я работал вахтами на севере на буровой. Отдаленный от всего мира уголочек черного золота, обогащающий больших шишек сверху. Такой же простой инженер как я работал здесь вахтами по месяцу за среднюю зарплату. Но это для Москвичей. Для моего захолустья, откуда я сам, деньги все же были большие, из-за чего я так и застрял в этом ледяном аду на десять лет. Жилой вагон вдруг резко шатнулся и я, не удержавшись, повалился на пол. Телефон упал со стола и показал 6:30 утра. Ну что ж, даже такое утро не испортит настроение, ведь вахта закончилась и сегодня меня ждет самолет домой. Точнее сначала Arctic Toyota Hilux, несколько часов ожидания в малюсенькой затхлой будке, затем советский вертолет, если повезет с погодой, затем часы ожидания в аэропорту и только потом старющий вахтовый самолет домой... А там свобода. Никаких морозов в минус сорок, жирной пресной еды здешних поварих и цивилизация. Я почистил зубы, умыл свое уставшее щетинистое лицо, одел огромную тяжелую зимнюю спецодежду и направился в рабочий вагон. Буровая установка находилась в 50 м от жилого городка. Городок представлял из себя десяток установленных передвижных вагонов в несколько рядов. Здесь была и столовая, и баня, и туалеты на улице. Не шикарные условия, но жить можно. Точнее работать. Жизни тут особо нет.       На улице творилась настоящая вакханалия. Страшный мороз щипал меня за те крохотные участки кожи, которые я не успел укрыть, а снег с остервенением облеплял меня, пытаясь просунуть свои мерзкие лапы под одежду. Я шел еле-еле переступая ногами. И это был я. Мужчина средних лет, под два метра роста и с горами мышц. Работа такая, закаляет тело похлеще любого городского зала. Я сжал зубы, накинул капюшон пониже к глазам и поплелся дальше. «Потерпи, — сказал я себе, — еще чуть-чуть и ты развалишься на своем любимом ортопедическим диване.»       Около вагона оказалось несколько сумок. Из-за вьюги их практически накрыло снегом и я, выругавшись, взял лопату и откопал их. Что за идиот их тут оставил?       Я открыл дверь, небрежно кинул вещи в вагон и увидел два испуганных глаза, смотрящих на меня.       — П…привет! — сказал молодой паренек в ярком цветастом свитере.       — Что за черт? — выругался я. — Это ты меня сменять будешь? А где тогда моя машина?       — Эм, нет, — помялся парень, — я стажер. Только с университета. Из-за погоды отменили все рейсы. Вертолеты не летают.       Нависло молчание. Тягостная обреченность начала разрастаться внутри меня.       — А ты тогда как тут оказался?       — Я успел прилететь последним рейсом перед пургой. А местная вахтовка меня довезла по зимней дороге.       Я очнулся из ступора и со злостью, не сняв с себя даже зимние сапоги, зашел внутрь вагона и набрал начальника. Ни одного гудка. Телефон раздраженно завертелся у меня в руках. Связи нет. Видимо тарелку, находящуюся на крыше вагона, облепило снегом, из-за чего она перестала ловить спутник.       — Да, твою же мать! Я не собираюсь тут торчать и лишнего дня! — крикнул я прямо в нерабочую трубку.       — На вертолетной площадке еще хуже погода, надо переждать, — сказал он виновато, будто бы это была его вина. — Меня, кстати, Макс зовут.       — Настрой нам тарелку, Маааакс, — рыкнул я. Что за Макс? Почему нельзя нормально представиться, Максимом. Я рывком снял с себя ненавистное зимнее одеяние и поставил греться чайник.       — Извините, вас вроде зовут Антон Васильевич?       Я открыл холодильник и критично осмотрел содержимое. Оставалось совсем ничего. Четыре банки сгущенки, пару рыбных консервов, от которых уже тошнит, четверть палки колбасы. Все, что привозилось на вахту уже закончилось, я не расчитывал тут задерживаться. Я обернулся к Максу. Он открыл сумку и напяливал на себя спецодежду.       — Сколько тебе лет? — спросил я.       — Двадцать три, — ответил он. Я так и подумал. Молодой совсем. Ему выдали спецодежду на размер больше, из-за чего в рабочем комбинезоне Максим выглядел совсем комично. На шее у него была татуировка, а на левом ухе блестела длинная серьга в виде креста. Он вообще понял, куда приехал работать-то?       — Давай на ты, — сказал я ему. Все таки я не хотел выглядеть стариканом перед ним. — Мне всего тридцать два. И да, я Антон. Будем знакомы, — я протянул ему руку.       Стало немного неловко, что сорвался на нем. Но извиняться я не собирался. Проведет здесь недельку и сам поймет, почему я злой и раздраженный. Парень пожал мне руку длинными изящными пальцами. Нет, этот парень точно знает куда приехал?       Я сел на стул, вытащил крохотную кофемолку и начал молоть зерна ароматного кофе. Хоть мы и далеко от цивилизации, я не пил здешнее сублимированное пойло со вкусом жженого дерьма. Только настоящий, ароматный кофе, моя единственная радость на этой работе, конечно кроме зарплаты.       Паренек вытащил осенние рабочие ботинки и начал их зашнуровывать.       — Ты собрался на улицу в осенних ботинках с металлическим носом? — хмыкнул я. Зелёный совсем, все объяснять ему приходится, как дурачку. Металл на такой погоде в миг превращается в морозилку и так за полчаса можно было отморозить себе пальцы ног.       — Зимние совсем огромные, мне не удобно, — промямлил он.       — Не удобно ходить без пальцев.       Чайник вскипел и я залил кипяток на две чашки. «Так уж и быть, поделюсь с тобой Максим», — подумал я. Пурга не должна долго продлиться. День, два и уеду отсюда.       — Садись давай, сначала позавтракаем.       Максим стал заново расшнуровывать ботинки. Он совсем не понимал, что ему делать. Дряхлый вагон стало окутывать ароматным шоколадно-горьким запахом. Я с удовольствием сделал первый глоток. Зажмурился. Посмаковал. Настроение сразу поднялось.       — Ну рассказывай, откуда ты? — спросил я, откинувшись на спинку стула.       Максим подозрительно сделал глоток.       — Ого, вкусный кофе сюда привозят.       — Привозят? Это я привез сам, — посмеялся я. — Зайдешь в столовую и увидишь, что там привозят. Так откуда ты такой у нас взялся?       — Я закончил Питерский вуз.       Я хмыкнул. Ну конечно, можно было догадаться. Культурный мальчик. Интересно через сколько он уволится. «Даю ему одну вахту,» — посмеялся я про себя и щелкнул по его сережке на ухе.       — Ты что, девчонка? Снять надо побрякушки.       — Понятия «настоящих» мужиков? — ухмыльнулся Макс. Меня это удивило. Оказывается у этого мальчугана есть зубки.       — Помимо понятий, парниша, есть правила безопасности. Никаких колец и цепочек. Ну и сережек. Кто же знал, что теперь мужики на вахту и с сережками приехать могут, — посмеялся я. Для меня это было очень комично. В моем захолустье за такое точно мог прилететь кулак.       — Почему же нельзя? — упрямо спросил Макс, намазывая себе на хлеб сгущенки жирным слоем.       — Друг мой один работал. Женился недавно и все кольцо не хотел снимать. Ну и зацепилось кольцо о прибор. И все. Нет ни кольца, ни руки.       Максим испуганно поднял на меня глаза.       — Видео есть, хочешь посмотреть? — насмешливо продолжил я.       Он отложил бутерброд и снял с уха серьгу.       — Не надо, я понял.       — Это опасное производство, парниша. Для настоящих мужиков. Задумайся, хочешь ли ты тут работать.       Не знаю, зачем я это сказал. Укольнул его. Решил, так сказать, утвердиться за его счет. От себя стало немного противно. Дальше мы пили в молчании. Когда стукнуло семь тридцать, я пошел на планерку к начальнику буровой. Метель слабее не стала. Я еле доковылял до вагона мастера и грузно уселся на стул.       — Актировка, мужики, — сказал мастер. — Ветер двадцать два метра в секунду.       Пальцы недовольно застучали по колену. Актировки я любил, останавливается вся работа и сидишь, бездельничаешь, ждёшь, когда погода подобреет. Но только не сейчас, когда я вот-вот должен был уехать. Ведь при актировке транспорт тоже стоит.       — Сколько продлится? — спросил я.       — По прогнозам неделю, — ответил мастер.       Я сжал зубы до боли. Неделю? Еще неделю тут сидеть?       — Можно от тебя позвоню? — спросил я. Мастер кивнул мне в сторону телефона.       Я набрал телефон своего начальника.       — Привет, Серег. Я по поводу конца своей вахты.       По ту сторону телефона послышалось хлюпанье. Серега видимо пил чай.       — Слушай, погода ужасная. Все рейсы отменили на неделю. Придется еще посидеть. Твой сменщик пока в городе, не сможет до тебя добраться.       — А как этот Максим до меня добрался? — разозлился я. Мало того, что я тут буду торчать еще неделю, так еще и без полноценного инженера, а с новичком.       — Он добрался до тебя на голом энтузиазме. Очень на работу просился, ну я и отпустил, сказав, если сможет добраться, то будет и работать. Ты его не обижай, хороший мальчишка. Неделька будет, как раз поучишь его.       Я злился, как не в себя. Значит мой сменщик остался сидеть в городе, в то время как этот Максим на реактивной тяге приперся ко мне сесть на шею. Я выключил телефон и побрел назад в рабочий вагон.       Ветер завывал неумолимо. Из-за полярной ночи было не разобрать утро, день, ночь. Все одно. Темнота и холод. «Вот бы сейчас на море полежать, погреться», — помечтал я, как увидел какое-то движение на крыше вагона. Максим неуклюже двигался в огромной зимней спецодежде вокруг большой тарелки, установленной на металлической ножке. Мне стало как-то неловко. Я, конечно, попросил его настроить тарелку для связи, но надо же головой думать и оценивать ситуацию. При таком ветре это было опасно. Я быстром шагом направился к вагону. Очередной порыв ветра и послышался вскрик. Нога новичка скользнула по льдине на краю крыши.       — Эй, придурок! — крикнул я ему и подхватил его ногу. — Ты как минимум должен был страховку одеть!       — Чего? — услышав его крик, я встал на деревянный ящик, рядом с вагоном и подхватил его за талию. Дернул на себя.       — Отпускай давай, Макс. Я тебя держу.       Максим отпустил ножку тарелки из рук и я спустил его на землю.       На меня уставились две пары испуганных голубых глаз. Его ресницы покрылись инеем и теперь он мне еще больше напомнил девчонку.       — Извини, — сказал он.       Я поцокал и мы пошли в вагон.       — Ну ты кисейная барышня конечно. Как тебя вообще сюда занесло? — я искренне удивлялся этому пареньку. Он сидел в ярком красном свитере с рисунком огромной зелёной елки. Ах, да. Скоро же Новый год. Через две недели. Я уже и забыл.       — Я приехал сюда работать как и ты, — сухо ответил он. Не понравилось ему зваться кисейной барышней. — Ты же сказал настроить тарелку, вот и я пошел ее настраивать.       — Ты хоть умеешь это делать? — ухмыльнулся я.       — Нет, но научусь, — Максим стал обустраивать свое рабочее место. Как-то мы не так начали с ним. Надо было быть с ним подружелюбнее, но в конце вахты мне сложно было это сделать. Я ненавидел сейчас любую вещь, которая лишний раз напоминала мне, что я тут застрял еще на неделю. Максим достал свой ноутбук и я еле сдержал смешок. Весь его ноутбук был обклеен смешными картинками-мемчиками. Кого же мне привезли.       Я сел за свой компьютер и приступил к работе. Так как работа на буровой приостановилась из-за погоды, отчёт готовился за пару минут. Затем надел наушники и начал смотреть сериал. Почувствовалось легкое прикосновение к моему плечу. Я снял наушники.       — Покажи мне мою работу, — сказал Максим.       — Сиди давай, кино смотри, — ответил я ему и одел наушники назад.       Максим продолжил стоять около меня. Тонкий бархатный запах его духов меня напряг. Не люблю, когда вторгаются в мое личное пространство. Я человек закрытый.       — Расслабься, Максим. Работы нет. Из-за низкой температуры и сильного ветра все встало на буровой. При такой погоде нельзя эксплуатировать технику. Сиди, отдыхай. Успеешь еще наработаться, — сказал я ему в надежде, что он отойдет от меня.       Максим сел за свою часть стола и понуро опер голову о руку.       — Давно ты работаешь? — спросил Максим.       Глубоко вздохнув, я снял наушники. Видимо сериал посмотреть не получится.       — Десять лет. Наработался уже выше крыши в этой дыре.       — Дыре? — удивился Максим. — Мы находимся на самом высокотехнологичном производстве. Ты знаешь, что нефтяная индустрия самая передовая после ракетостроения?       Я хмыкнул. Мотивированный какой попался. Ничего. Одна вахта и ты сбежишь отсюда сверкая пятками с такими-то нежными ручками.       — Дыра это, Максим. Поработаешь чутка, поймешь. Покажи лучше какие фильмы с собой привёз.       — Фильмы? Я сюда приехал работать, а не фильмы смотреть. Да, и если надо онлайн посмотрю, не беда.       — Онлайн? — я засмеялся. Этот парень меня знатно веселил. Я много видел новичков, но такого непосвященного первый раз. — Здесь не ловит никакая связь. А тарелку нашу ты не починил. Да и скорость интернета с ней очень низкая. Хватает только ругань слушать от начальства и отчеты отправлять.       — Ну буду просто учиться и работать, — пожал плечами Максим и достал жёсткий диск. — Тут гигабайты профессиональной литературы.       Я насмешливо кивнул ему и продолжил смотреть свой сериал. Сериал был низкосортный про ментов. Им поделился один из водителей, так как свои фильмы я уже просмотрел до дыр.       Краем глаза я все же стал наблюдать, как Максим листал одну за другой страницы цифровых книг. «Даю ему два дня, что он сдастся и сядет смотреть со мной сериал», — хмыкнул про себя. Так прошел весь мой день. Вечером мои глаза были похожи на вяленые помидоры. Они были красные, пульсирующие. Я досмотрел все серии, сделал очередной отчет и собрался в спальный вагон.       — Пошли отдыхать, — окликнул я Максима.       — Мы итак отдыхаем тут, — ответил он. — Я еще посижу.       — Как знаешь. Баня работает до одиннадцати ночи.       Я пожал плечами и пошел отдыхать. Поужинав в столовой и искупавшись в бане, пришел в спальный вагон. Было одиннадцать часов, а сна не было ни в одном глазу. Как я ненавидел ночь. Не вечер. А именно ночь. Время, когда я оставался наедине со своими мыслями. Жизнь крутилась перед моими глазами. Все мои разрушенные мечты, разочарования, обиды. И невозможно было их заткнуть сериалом про ментов. А на этой работе эта ночь еще и была бесконечной.       Поспал я от силы всего пару часов и сонный зашёл в часть вагона, где должен был спать новичок. Но кровать оказалась нетронутой. Видимо, он даже не пришел сюда ночевать. Ну дурачок, придется с ним возиться, как с ребёнком.       Распахнув дверь, она с грохотом ударилась о стенку вагона из-за порывистого ветра. Я раздраженно сплюнул, с силой запер ее. Видимо, действительно проторчу тут еще неделю. Мужики озабоченно ходили из вагона в вагон, мастер кричал на кого-то. Все были какими-то напряжёнными. Я дошел до курилки и увидел Максима с сигаретой в руке, задорно общающегося с начальником буровой.       — Здорово, Антон, — пожал мне руку Артур.       Максим, улыбаясь, кивнул мне и тоже пожал руку. Он был без перчаток, а я тоже не успел их одеть. На удивление руки у него были тёплыми, приятными.       — Новенький приехал, а ты ничего не сказал. Пришел к нашим просить страховочные ремни для работы на высоте. Ты чего без интернета и дня провести не можешь? Заставляешь тут зелёных настраивать тарелки в такую погоду.       — Не заставлял он меня, я сам, — улыбнулся Максим и колечком выпустил сигаретный дым. Меня смутил этот пошловатый жест. Он сильно выбивался из привычного ритма. Никто не пускает колечки тут из сигаретного дыма. Максим заметил мой взгляд и протянул сигарету.       — Будешь? — сказал он.       — Не курю, бросил, — сказал я. — Артур, ты извини. Он зеленый, не все еще знает. Я за ним присмотрю.       Артур выкинул бычок, похлопал меня по плечу.       — Мы с Максимом переговорили. Все нормально. Просто делайте все по технике безопасности и сейчас не лезьте на высоту, ветром еще снесет, костей не соберешь.       Я провел глазами Артура и недовольно уставился на спокойного новичка.       — Не надо было настраивать тарелку, я же вчера сказал. Тем более ты не знаешь как.       — Я почитал и настроил. Не волнуйся, я не бесполезный человек. Тебе нужна была связь, я ее сделал. Давай так, ты поделишься опытом, а я взамен буду такими бытовыми вещами заниматься? — он опять протянул руку.       Я опять пожал руку ему. Все еще теплая. А кожа нежная, несмотря на холод.       Мы пришли с ним в вагон. Вся территория вокруг него была очищена от снега. Тарелка тоже. «Может зря я на него наезжал», — подумал я. Мы зашли внутрь. Я ритуально заварил кофе и без единой мысли залип на пургу в окне. Снежинки кружились в бешеном вальсе и я знал, что потом они покроют мое сердце еще одним слоем мерзлоты. Я глубоко втянул воздух. Какой приятный запах, такой бархатный. И это не кофе. Стоп. Я как будто вынырнул из сугроба и поднял голову.       — Покажешь как отчет заполнять, — спросил Максим.       Я коротко кивнул. Меня бесило, что он душился. Зачем душиться на буровой, где вокруг одни только мужики. В моем представлении надо душиться только перед свиданием с женщиной. И тут я понял, что даже не мог вспомнить, когда сам душился в последний раз. Свиданий у меня не было уже очень давно.       Я уселся за стол, а Максим придвинул стул ко мне.       — Забиваешь сюда данные, здесь пишешь, что происходит на буровой, а здесь жмешь сформировать отчет. Много мозгов не надо.       Максим удовлетворительно кивнул и на мое счастье отодвинулся от меня.       — Ты потом проверь за мной.       — Хорошо.       Я включил следующий сериал, который смог добыть. Сериал про подростка, влюбившегося в свою учительницу. Полный бред, но выбирать не из чего.       Отчет Максим сделал с первого раза. Я отправил с его компьютера, и закрыв вкладку, случайно наткнулся на мессенджер. Какая-то Настя написала ему, не умер ли он еще на краю света.       — Девушка твоя? — спросил я.       Максим наклонил голову и улыбнулся.       — Нет, просто подруга. А ты женат?       Этот вопрос сковырнул больную рану. Зачем я у него спросил про девушку.       — В разводе, — ответил я сквозь зубы. — Привыкай быть один. Такая работа напрочь убивает отношения. Никто не хочет ждать мужика месяцами.       — Изменила? — спросил Максим и от этого слова меня словно затошнило. Стало дурно и душно. Я встал и подошел к окну.       — Дурацкая это работа, Максим, между нами. Беги отсюда пока молодой. Семьи иначе не будет, — я не стал оборачиваться к нему. Теперь я понимал, почему он меня так раздражал. Не только из-за конца вахты. Он был напоминанием моего, как мне казалось, неправильного решения. Решения молодого парня остаться здесь работать десять лет и потерять семью. Я думал Максим начнет еще допытываться до меня. Но нет. Он оказался понимающим парнем. И за это я ему был благодарен.        — Покажи мне, что где лежит тут у вас. А то уедешь, все снегом завалит, я не найду, — сказал Максим. Я облегченно выдохнул. Да, паренек был прав, мне нужно было пройтись.       Мы вышли из вагона. Обошли его. Я показал ему ящики с оборудованием.       — А это еще что за черт? Кто нас так не любит? — недовольно спросил Максим, показывая на желтый снег на углу вагона. Упс. Не скажешь же ему, что мне лень идти до туалета через пургу. А он парень культурный, нежный.       — Не знаю, может ты кому не понравился, — посмеялся я.       — Надо найти его, — ответил Максим. — Сказать, чтобы так не делал.       Я виновато развел руками. Прогулка явно пошла мне на пользу, а эта ситуация развеселила. И мы зашли назад в вагон.       — Ты не против, я вздремну? — сказал Максим. Ну, конечно, если всю ночь не спал.       Я кивнул и сел опять за сериал. Максим снял свитер, оставшись в одной оранжевой футболке, укутался в одеяло и лёг на единственную шконку в рабочем вагоне. Через две серии сериал был выключен. Совсем бредовый. Учительница ответила подростку взаимностью, хотя понимала, что из-за этого у нее будут крупные проблемы. Не бывает такого в жизни. Я откинулся на спинку. Повернулся к новичку. Он умиротворенно лежал, укутавшись в тонкое дырявое одеяло. Его каштановые волосы разбросались по подушке. Я провёл по своим волосам, некогда просто побритым под единичку. Сейчас же они отросли, но ни какого намека на модную молодежную прическу не было. Я что, девчонка за модой следить? И вообще, чего это вдруг так задумался о своей внешности? Я еще раз окинул взглядом скукожившуюся фигуру под одеялом. Наверное, потому что новичок оказался довольно смазливым парнем. За таким парнем, девчонки бегают толпой. Я завистливо хмыкнул. А вот мне давно уже никто был не нужен.