Обещаю.

Редко встретишь гуляющего человека ночью, не так ли? Тем более в яростно хлестающий дождь, когда все люди спешат домой, дабы поскорее укрыться от разбушевавшейся стихии. Но прямо сейчас, в такую погоду, на одинокой мостовой стоял высокий молодой юноша, сложивший руки за спину и переступающий с ноги на ногу, наблюдая за волнами. Мокрая рубашка противно и неприятно липнет к свежим порезам. Царапины, из которых уже не идёт кровь от холода, покалывает. Эдгар, поддаваясь желанию, чешет их, расширяя и обезображивая ещё сильнее. Дождь стеной льёт на волосы, плечи и спину. Холодно. Холодно до рваных подрагиваний в плечах, до трясущихся, будто в припадке, рук, до неестественно расширившихся зрачков. Через несколько мгновений, когда в лицо начинает хлестать прерывистый ночной ветер, его движения сковывает уже не просто холод, но мороз. Казалось, ещё чуть чуть, и длинные ресницы, слипшиеся от дождя и слез, покроются инеем и он умрёт здесь, на этой мрачной, промокшей мостовой, распластавшись перед величественными волнами. Заслуженной смертью для такого, как он. Однако довольно драматичным планам Аллана не суждено было сбыться. Услышав топот шагов по правую руку от себя, он снова убрал запястья за спину. Увидев источник звука, он глубоко вздохнул и инстинктивно подался назад, чувствуя желание повернуться и сбежать. - Эдгар Аллан По! К нему приближался знакомый, слишком знакомый юноша. Зелёные глаза яростно блестели, в руке он держал широкий зонт. Одет он был явно теплее, чем темноволосый, подставляющийся в одной, насквозь промокшей рубашке под пронизывающий ветер. Аллан, сдвинув брови домиком, взглянул на юношу из под чёлки. - Эдгар, что ты здесь делаешь? - Рампо выхватил тонкую руку, обрамленную манжетою, из-за чужой спины. - Ты на звонки не отвечаешь, дома тебя нет, на улице кошмар, а не погода! Ты с ума сошёл?! По попытался выдернуть собственную руку из чужой хватки, но безуспешно. Смирившись, он искренне надеялся, что Эдогава не увидит, не заметит, не поймёт. И Рампо потащил его прочь с мостовой, от злости черезчур сильно сжимая чужое многострадальное запястье. - Сначала я тебя не нашёл у Муситаро, к которому ты должен был прийти, а потом ещё и дома тебя нет. Бедняга Карл таким ходом... Ты меня вообще слушаешь, бессовестный эгоист? Эдгар медленно кивнул, пустыми, мутными глазами наблюдая за ручьями воды, текущими вниз по асфальту. - Да... Да, прости. Рампо фыркнул, покачал головой и пошёл быстрее, но хмуро замолк и сдвинул брови, изредка оборачиваясь на Аллана. Затащив писателя в его же особняк, он по-хозяйски снял верхнюю одежду и прошёл в кухню, включая свет. Немного постояв в коридоре, По скинул ботинки и почти бесшумно кинулся по коридору, залетел в собственную комнату и вслепую смахнул со стола в ящик тумбочки несколько тонких серебряных лезвий. С трудом сжимая несгибающимися от холода пальцами запястья и скрывая порезы, он прошёл в дальнюю комнату, где находился гардероб, исступлённо молясь Богу о том, чтобы Эдогава всё ещё был на кухне. Быстро преодолев несколько шагов, он открыл гардеробный шкаф и скинул с себя промокшую, где-то испачканную кровью рубашку. Зарывшись руками в обилие вешалок, он искал нужную одежду. Мозг требовал действовать быстрее, ведь он может не успеть, ведь его могут увидеть, ведь... - Эдгар, дай руки. Аллан судорожно вздохнул, рывком обернулся и прижал руки к голой груди, отступая на шаг и ударяясь о деревянные панели гардероба острыми лопатками. Мечтая о том, что бы сейчас же впитаться в шкаф, только не смотреть в зелёные глаза, воззрившиеся на него с немым укором, он тряхнул головой, скрывая глаза за мокрой чёлкой. Хоть так, но скрыться, спрятаться, затаить самые сокровенные мысли, лежащие как на ладони в широких зрачках. Рампо стоял в проходе, скрестив руки на груди. Его пончо было слегка промокшим - неужели он настолько спешил разыскать По, что не позаботился о собственном благополучии? Эдогава подошёл к нему и, взяв чужие руки, протянул их перед собой и осмотрел. Снова посмотрев на Эдгара, он медленно моргнул. В его взгляде читалось "Зачем?" У Аллана с языка пропали одновременно все слова. Он отдёрнул руки, снова попытавшись отойти назад и ударившись затылком о шкаф. Во рту резко стало сухо, а глаза, так не кстати, намокли вновь. Он опустил голову, почти полностью закрыл лицо чёлкой, и, всхлипнув, соскользнул по деревянной поверхности шкафа на пол, упал на колени, звонко стукнувшись о дорогой паркет, даже не пытаясь вырвать свои руки из чужих. Через мгновение он зашёлся в немых рыданиях, почти не подрагивая. Но он хрипел и задыхался, сильнее опуская голову и сжимаясь, хотя казалось, куда уж больше. Слёзы душили, не давая выговорить ни слова, кроме бесконечных и смазанных просьб о прощении и оправданиях безумным шёпотом. Аллан захлёбывался в страхе отвержения и собственных слезах, тихо завывая от рыданий и безуспешно пытаясь унять сбитое дыхание. Эдогава же ошарашенно смотрел на бессловесные страдания Эдгара. Мысли в голове мешались, путались и сияли красной тревогой. Наконец сдвинувшись с места, он опустился перед юношей на колени и, нерешительно протянув руки, обнял содрогающегося в рыданиях Аллана и уткнулся носом ему в макушку, тихонько поглаживая. - Тшш, тише, тише, ну что же ты... Эдгар уткнулся переносицей в чужое плечо и рвано вздыхал, уже не плача, но находясь в постистерическом состоянии. Вдруг почувствовав, как его заставляют подняться на ноги, он послушно встал и пошёл за Эдогавой, покачиваясь и глядя в пол. Заведя Аллана в ванную, Рампо порылся в ящиках и достал бинты и перекись. Развернувшись к По, он посмотрел на него одновременно нежно и с укором. Эдгару не нужно было слов - он понял, что от него хочет услышать Эдогава. Но, боже, как сложно было выдавить из себя это слово! Комок сдавливал горло, перерезал голосовые связки. Пальцы дрожали. - Никогда больше... Недостаточно. Не те слова. Не то хотели от него услышать, и он это понимал. Эдгар выдохнул, снова взглянув в обезоруживающие чужие глаза цвета яркой зелени. Сглотнул и протянул ему руки. - Обещаю.