***
Мицуо последний зашёл в раздевалку клуба кэндо. Стены давили, шкафчики жались друг к другу, как пассажиры синкансэна в час-пик, и ему казалось, что он задыхается. А может тому виной запах пота, с которым не справлялось открытое окно. С улицы доносились голоса учеников, и ему захотелось к ним, вдохнуть полной грудью и ощутить свободу. С тех пор как он поступил в Ёсано, об этом остаётся только мечтать, как и о том, чтобы писать в уединённом месте. Сейчас Мицуо скучал по собственной комнате, где мог сочинять истории. Возле шкафчика Мицуо снял куртку-кэндоги и штаны-хакама. Он аккуратно сложил их и убрал внутрь. Когда юноша переоделся в школьную форму, то к нему подошёл Президент клуба кэндо Катагири Рэй: — Нам повезло, что ты с нами, — он похлопал Мицуо по плечу. — Давай вместе победим на Летнем турнире! Увидимся завтра! Катагири развернулся и ушёл, а Мицуо закусил губу. Любой клуб будет рад семье Фукада, они как породистые лошади в загоне. Его всегда преследовала это известность, даже в додзё, куда он ходил в средней школе. Тренер всегда выделял его среди других, поэтому за спиной Мицуо часто шептались. Кто-то открыто бросал ему вызов, из которого он выходил победителей, чем увеличивал дистанцию с ребятами. Вот и сейчас в Ёсано от семьи Фукада ждут великолепных успехов, когда ему хотелось стать обычным учеником, чтобы дописать книгу. Мицуо закрыл шкафчик и вышел на улицу. Соседние здания отбрасывали длинные тени. Около додзё стояла компания ребят. Высокий юноша с веснушками и рыжей копной волос помахал ему, и Мицуо подошёл к ним. — Погнали до столовки вместе! После тренировки всегда хочется перекусить. Щуплый парень в очках толкнул рыжего вбок: — И как в тебя помещается столько еды? Приятель толкнул в ответ. Мицуо ещё не успел со всем познакомиться, а потому путался в именах. Ребята общались с ним, словно они уже друзья. Сердце Мицуо пропустило один удар, а дыхание сбилось: наконец-то у него появились друзья из клуба. И он почти согласился с предложением, как вспомнил: ему нужно загрузить главу до конца недели, а у него даже план не написан. «Ты не сможешь и писать, и тренироваться, как сейчас.» — напомнил дядя, но Мицуо не хотел с этим соглашаться. Приятели из клуба кэндо смотрели на Мицуо в ожидании. Желание пойти с ними боролось с необходимостью писать, пока есть возможность. И сегодня благоприятный день: брат на вечерней тренировке. Мицуо это узнал ещё утром через школьный терминал. Поэтому он может дописать главу, но придётся отказать ребятам. А ведь он так хотел с ними подружиться, чтобы не остаться одному, как в средней школе. Но сейчас – нужно писать. Мицуо покачал головой, и с лиц ребят сошла улыбка: — Извините, ребята. Меня ждёт старшая сестра. Я обещал с ней встретиться. Ребята переглянулись и одобрительно закивали, хотя некоторые были явно недовольны, что их променяли на звёздного члена семьи. — Увидимся завтра, Мицуо! Они попрощались с ним, и шумная компания отправилась в сторону столовой. Мицуо смотрел им вслед. Одна его часть хотела пойти с ними и обсуждать сериалы, а может просто болтать; а другая — написать роман. В таких противоречивых мыслях он и дошёл до общежития и зашёл в комнату на третьем этаже. Мицуо быстро разулся, поставил школьную сумку на тумбочку около входа и прошёл в комнату через узкий коридор. Тишина заполняла его сознание и не хотелось включать свет, чтобы не разрушить возникшее ощущение свободы, как будто он не в школе, а совершенно ином месте. Поэтому Мицуо в школьной форме и с ноутбуком в руках забрался на второй этаж двухъярусной кровати. Его пальцы ловко забегали по клавиатуре, они тосковали по клавишам, по ощущению высвобождения идей, когда они обретают форму на бумаге. Целый день они крутились в сознании Мицуо и мешали сосредоточиться на уроках и отвлекали на тренировках. И теперь он выпускал их на свободу, и на чистом текстовом поле возникали иероглифы, пока ещё разрозненные слова, ускользающие образы. Но позже Мицуо их свяжет в единую картину, по крайней мере, так выходило с рассказами, возможно удаться и с романом. С каждой новой строчкой очередная сцена или образ возникали в сознании и Мицуо их старательно переносил чистый лист. Пальцы ускоряли темп, они едва успевали за разогнавшимся сознанием. Неожиданно в комнате включился свет, но Мицуо не сразу понял, кто это сделал, поэтому ещё печатал. — О, ты тут! — голос брата вырвал Мицуо из выдуманного мира. — Какая удача! А я уж думал, что придётся тебя искать.***
Айко решительно вошла в кокюдзё, и сердце пропустило удар от вида мишеней-мато и девушек в форме с луками в руках. Её как будто отбросило назад в среднюю школу, когда она с радостью бежала на тренировки. Тепло разлилось по телу, а мурашки покалывали на кончиках пальцев. Из толпы выступила Мику и смерила Айко холодным взглядом. И вмиг идеальная картина рассыпалась на множество осколков, больно ранив душу. «От прошлого не убежишь, — говорили глаза Мику. — Убирайся от сюда!» — читалось в лёгкой ухмылке. Однако Айко переступила порог кокюдзё и подошла к остальным. Она пришла сюда тренироваться, а не ворошить былое. Не успела Айко поздороваться с остальными, как в кокюдзё вошёл тренер. Он обвёл всех взглядом и хлопнул в ладоши, призывая к тишине: — Добро пожаловать в женский клуб кюдо академии Ёсано. Вас отобрали среди первогодок, как самых лучших. Сегодня я проверю вас. По толпе прошёлся трепетный шёпот, Айко облегчённо вздохнула: её приняла из-за прошлых наград, а не потому, что она принесла направление от Игути. Тренер Комаганэ продолжал раздавать указания: — Разбейтесь пять команд и по очереди стреляйте. Мой помощник Ямада будет записывать результаты. Не торопитесь и постарайтесь поразить все цели. Такэда-сан, будешь тренироваться отдельно. Айко закусила губу и заметила, как злорадно улыбнулась Мику, а несколько девушек перешёптывались. Тренер Комаганэ с луком-юми подошёл к Айко и попросил следовать за ней. Они прошли мимо девушек, что ждали своей очереди, мимо Ямады, что записывал результаты в журнал. Лёгкий звук «цурунэ» ласкал ухо Айко, когда стрела попадала в цель. Тренер остановился около шестой мишени-мато, что стояла особняком от всех и отдал лук Айко: — Просто стреляй, не думаю о том, как получается, красивый ли выстрел, просто выпускай стрелы. Комаганэ отошёл в сторону, оставив её наедине с мишенью-мато. Айко отвела правую ногу назад и развернула тело влево, затем подняла левой рукой лук и вставила стрелу правой, она не дрожала, как раньше. Айко медленно натянула стрелу, уводя руку за ухо. В голове застучало, а во рту пересохло, руку вспотела, и стрела соскользнула, выстрел смазался. Айко закусила губу и снова взяла стрелу, повторила все те же движения, но стрела опять соскользнула. «Успокойся и соберись!» — приказала она. Айко глубоко вздохнула и снова взяла лук, в этот раз она выпустила стрелу, но та упала рядом с мишенью-мато. Она раз за разом пыталась поразить мишень, однако не выходило. Кто-то прошептал: — Почему она с нами? — едкие слова залезали в голову и мешали сосредоточиться. Айко пыталась их не слушать, но рука уже плохо слушалась, как будто её сковали невидимые тиски. — Да, у неё явно боязнь мишени! И куда только смотрел Комаганэ-сэнсэй? — бросила девушка рядом с Айко. Хотелось закрыть уши руками, а лучше всё бросить и сбежать, пойти на уроки вместо тренировки. Почему Комаганэ ничего не сделает? Айко повернулась и увидела, что он стояла возле Ямады и что-то с ним обсуждал. Выходит, он оставил её одну, хотя обещал помочь. От обиды у Айко защипало глаза, а рука опустилась. Она отошла от цели и села около стены. И на это тренер ничего не ответил, как будто Айко не существовало. Когда тренировка закончилась, то девушки убрали луки-юми за стойку и покинули кокюдзё, но Айко осталась сидеть на татами. К ней обратился тренер: — Айко, не задерживайся, у тебя занятия после обеда. Она поблагодарила его, и когда он ушёл, то решительно встала с татами. Идти не уроки не хотелось, только не сейчас. Нужно попробовать снова, без посторонних. Игути сказал, что рука восстановилась, что она может вернуться в кюдо, вот только у неё не получалось стрелять, как раньше. Неужели у неё и правда боязнь мишени? Они ошибаются, просто она давно не держала лук, да и Мику оказывает давление, но сейчас — когда нет никого — она докажет, что вылечилась и готова вернуться в кюдо. Айко встала напротив мишени-мато и подняла лук-юми, а затем выпустила стрелу, что не долетела, а упала рядом. «Тебе здесь не место!» — звучал голос Мику. Айко отмахнулась от него, и снова выстрелила, и опять не попала. Слёзы щипали глаза и падали на щёку, на форму кюдю. «Ты не вернёшься в кюдо!» — настойчиво стучала мысль в голове, сковывая движения. Айко протёрла ребром ладони глаза и снова взяла лук. Она должна попасть и доказать себе, что вылечилась. Но в последний момент травмированная рука предательский задрожала: стрела соскользнула с тетивы и упала на татами. «Убирайся, предательница!» — глумилась Мику над ней. Правую руку свело судорогой и Айко почувствовала, как кромешная тьма подступает к ней, как после Зимнего турнира. Она услышала голоса: они смеялись над ней, шептали унижения. Айко отбросила лук, словно он обжигал руку. Он мягко упал на татами и дальним краем задел столик около стены, там стояла красивая статуэтка кюдистки. Она переливалась в лучах полуденного солнца. И вот хрупкая фигурка качнулась и упала на столешницу с тихим хрустом. Айко зажала рот, чтобы подавить вскрик, но он всё равно сорвался с губ. На татами упала половинка хрустального лука. На мгновение Айко показалось, что это лежит она, а её лук больше не может поразить цель, как у хрустальной девушки. — Айко, почему ты ещё здесь? — раздался голос тренера Комаганэ. Она повернулась на звук, и слёзы застыли в глазах. Тренер перевёл взгляд с Айко на лук, а затем на статуэтку и решительно прошёл внутрь. Кажется, он всё понял, об этом говорил его серьёзный вид. Комаганэ остановился напротив Айко и сложил руку ни груди: — Айко, ты поступила в Ёсано, чтобы вернуться в кюдо, а не в больницу, — он смерил её строгим взглядом карих глаз. — Я запрещаю тебе тренироваться самостоятельно, а за порчу школьного имущества ты отстраняешься от тренировок на две недели. Айко слушала тренера и не могла пошевелиться, она даже не дышала. Почему тренер разозлился, ведь она хотела, как лучше, хотела быстрее вернуться в команду. Комаганэ мягко улыбнулся: — Тебе лучше отдохнуть и не ходить на уроки. Я отражу эту информацию в школьном терминале. Айко поблагодарила тренера и выскочила из кокюдзё, она быстро переоделась в школьную форму и выбежала на улицу. Ей не хватало воздуха, а стены академии давили, радостные ученики повсюду, как будто насмехались над ней. Айко прошла главные ворота, а улицы Нэрима приняли её.***
На район Икэбукуро опускались вечерние сумерки. Город преобразился в свете неоновых вывесок ночных клубов и караоке-баров, из ближайших раздавалась ритмичная музыка, а девушка в костюме зайчика раздавала листовки. Кэйтаси уверенно прошёл мимо, она даже не заметила его в чёрном костюме, только красный шарф выделял его из толпы. Сегодня всё казалось каким-то чужим, не получалось раствориться в ночном городе, как раньше. Далёкий рёв машин на эстакаде буднично переплетался с полицейскими мигалками, но не уносил мысли прочь, не вытеснял кузена из головы. Кэйтаси сжал руки в кулаки и пнул стеклянную бутылку на тротуаре. Она стремительно покатилась и разлетелась на осколки о мусорный бак. Также разбились надежды Кэйтаси вступить в клуб, чтобы получить Небесную звезду Ёсано. Кузен впереди на пару шагов. И как ему удалось перетянуть на свою сторону тех учеников? Кажется, семья Симидзу не такая богатая. Хотя Кэйтаси не так много знал про них. Только то, что туда ушла младшая сестра мамы. Мамы больше нет. Её убили в этом районе. Убийцу так и не нашла. Кэйтаси не успокоится, пока не найдёт сволочь. Он отнял у него добрую и заботливую маму. Иногда она снится ему, но с каждым разом её образ тускнеет, как фотография на солнце. Кэйтаси повёл плечами и закутался в красный шарф, он не только дарил тепло, но и всегда помогал успокоиться. В переулке властвовал полумрак. Редкие фонари не разгоняли вечернюю мглу, как прогулка не избавляла от тревог за будущее. Если Кэйтаси уступит Рэйдзи, то не сможет найти убийцу мамы. Кузен не даст ему использовать влияние семьи в личных целях. Поэтому Кэйтаси обязан обойти кузена. Для этого он обратился к информатору. Накано нашёл для него информацию на Президента клуба карате. Тёмные здания с пустыми окнами провожали Кэйтаси отстранёнными взглядом. Ему не встречались ни прохожие, ни зеваки — все знали, что опасно шататься в переулках Икэбукуро. Здесь решали дела якудза, или бизнесмены избавлялись от конкурентов. Это только днём они безупречно чистые, а ночью всё иначе. Луна преображала не только город, но и обнажала людские страхи и похоти. Но Кэйтаси чувствовал себя здесь как дома. После того, как его забрали из Киото и привезли в клановый особняк, то эти улицы стали ему родными. Отец никогда не интересовался делами сына, предоставляя его самому себе. Он даже разрешил не ходить в школу, а пригласил репетиторов. И только, когда Кэйтаси захотел войти в клан, то заговорил про академию Ёсано и вынудил туда поступить. Кэйтаси свернул в узкий переулок, чтобы сократить дорогу, ему хорошо знакомы эти места, здесь территория клана Ёсимура-кай. Отцу не понравится, что Кэйтаси снова здесь был, главное — не влезать в неприятности, а просто забрать данные у Накано. Внезапно в кармане куртки завибрировал телефон, на экране высветилось: «Като Су» — Кэйтаси сбросил вызов, но тот раздался снова, поэтому пришлось ответить: — Кэйтаси, выручай! — задорный голос оглушил. — Тут есть одно дельце, без тебя не справимся. Друг всегда звонил без предупреждения, как будто Кэйтаси не занят. Ему нельзя задерживаться, иначе Накано уйдёт, информатор любил пунктуальность. Поэтому Кэйтаси постарался закончить разговор: — Извиняй, Като, сейчас занят. — Кэйтаси почти нажал на кнопку сброса, как почувствовал толчок, а следом негромкий вскрик. Кэйтаси отодвинул телефон от уха и прислушался, однако звук не повторился. Лишь вдалеке ревели машины, да приглушённо звучала музыка из караоке-бара. И сквозь вечернюю суматоху Кэйтаси опять почувствовал толчки — лёгкую пульсацию города — она проходила через него, как в прошлый раз. Тогда они с Като нарвались на банду хулиганов. Сначала Кэйтаси почувствовал едва заметные толчки, словно что-то звало его, а когда он пошёл за зов, то увидел, как бандиты грабят ювелирный. Вот и сейчас в одной точке пульсировала энергия города. Тем временем из телефонной трубки доносился возбуждённый голос Като. Он даже не заметил, что его не слушают. Когда Кэйтаси снова приложил телефон к уху, то услышал: — Так ты поможешь? Тебе всего-то нужно подстраховать меня, пока я выполняю задание Братства Полной Луны. Эта банда недавно появилась на районе и уже активно набирала участников. Не удивительно, что Като к ним потянулся, хочет успеть занять выгодное положение. Однако Кэйтаси не интересовало Братство, его уже ждёт информатор Накано. — Если ты хочешь вступить туда, то должен сам выполнить задание. Он закончил разговор и снова почувствовал вибрацию: мощную и агрессивную, она буквально сбивала его с ног. А затем раздался голос: — Не трогайте меня! Отчаяние неизвестной девушки поглотила уличная суматоха. Кажется, она попала в беду, совсем как мама в прошлом. Ярость заклокотала внутри Кэйтаси, и он побежал в сторону звука, полагаясь только на ощущения. Он не мог оставить незнакомку в беде, иначе он осквернит память мамы и нарушит обещание, данное на её могиле в день похорон: «Прости мама, что меня не было рядом! Я буду всегда защищать тех, кто слаб!»***
Мицуо оторвался от ноутбуку. Комната тонула в полумраке. Около кровати брат Кодзи переодевался из школьной формы в джинсы и свободную толстовку. Неужели он вернулся раньше, или это время пролетело, стремительно, как полет сокола. — Мицуо, чего расселся? Переодевайся, мы идём на вечеринку СтудСовета. Ты приглашён. В сознании тут же возник образ Президента СтудСовета: наглого Ватанабэ, бывшего президент клуба кэндо. Идти на вечеринку не хотелось, наверное, она похожа на банкеты, что проводили дома — пустая трата времени, которого и так мало. Но даже так, он не мог отказаться, иначе оскорбит Ватанабэ. Мицуо сохранил документ и выключил ноутбук, затем он переоделся в чёрные джинсы и футболку в тон им. Вечеринка СтудСовета проходила в заброшенном додзё в западной части Ёсано. Говорили, что там был пожар и даже кто-то умер, поэтому там больше не занимались, но это не мешало устраивать вечеринки, наверное, тайные. Брат Коджи уверенно прошёл по каменной дорожке мимо кустов азалий и красных клёнов и скрылся в доме. Мицуо тяжело вздохнул и последовал за ним, хотя мысль сбежать маячила на задворках сознания. Она притягательно манила, нашёптывала перспективы, однако сулила проблемы, и Мицуо от неё отказался. В додзё было темно, возможно, электричество отключили, но в дальнем конце точно горел свет. Мицуо прошёл мимо пустых раздевалок, некоторые шкафчики покрыты сажей, некоторые отсутствовали и вместо них осталась зияющая пустота. Мицуо поёжился, как будто в ней кто-то скрывался. В голову невольно лезли мысли про юрэй, а то и онъёри, что бродил здесь после ужасной трагедии. Мицуо поспешил выйти на свет к людям, чем и дальше оставаться в пугающей тёмного заброшенного додзё. В небольшой комнате набилось много народу, её освещали несколько аккумуляторных прожекторов, такие часто используют на концертах. Вдоль стен тянулись школьные парты, на них стояли пиалы с чипсами-нори и орешками, а также упаковки пива Асахи и Кирин. Последний часто пили отец и старший брат Дэйчи, когда тот приезжал домой. Задорная музыка звучала из динамиков, которые притаились среди парт. Ученики академии Ёсано разбились на малочисленные компании и весело что-то обсуждали. Коджи присоединился к одной компании. В дальнем углу на кожаном диване сидел Президент СтудСовета Ватанабэ Рёта в окружении девушек, они мило улыбались ему, и он обнимал то одну, то другую. Многие ученики бросили в сторону дивана завистливые взгляды, но Мицуо стало грустно: этим девушкам явно нравился Президент СтудСовета, но кто нравился ему. Когда Мицуо подошёл ближе, то его заметил Ватанабэ и поприветствовал: — Приветы, Мицуо. Добро пожаловать на мою вечеринку. Располагайся и чувствуй себя как дома. Мицуо поблагодарил его и отошёл в сторону, где меньше народа. Хвала Небесам, среди напитков нашёлся апельсиновый сок, и он взял его. С каждой минутой вечеринка всё больше напоминала банкеты, куда его таскали родители: приторная вежливость, фальшивые улыбки и светские темы. Ученики играли во взрослых, а у Мицуо разболелась голова и не хватало воздуха. Стены давили, звонкий смех взрывался в голове, а пальцы изнывали от желания писать. Мицуо уже пожалел, что не взял записную книжку. Хотя писать в темноте плохая идея, да и кто-то мог подсмотреть. Из-за страха быть раскрытым Мицуо никогда не писал на банкетах, предпочитая с них сбегать. Получится ли улизнуть отсюда? Возможно, когда наберётся ещё больше народа, он затеряется среди них и вернётся в общежитие. Никто и не вспомнит о нём. Постепенно в додзё стали прибывать ученики, некоторые приходили в обнимку с девушками. — Эй, зацените, что я увидел на днях! — хохотнул юноша неподалёку. — Кто-то решил открыть литературный клуб в Ёсано. Мицуо вздрогнул, как молнией поражённый и медленно повернулся в сторону ребят. Может, ему это лишь послушалось, однако высокий рыжий парень держал в руках помятый плакат. Остальные тыкали в него пальцами и смеялись, как будто увидели какой-то мем в интернете. —Я сорвал его в фойе. Эй, Рёта, кажется, в школе появились сорняки. Президент СтудСовета поднял взгляд на юношу с плакатом и в его кошачьих глазах вспыхнула неприязнь, как будто объявление оскорбляет лично его. — Сомневаюсь, что найдутся желающие, — бросил Ватанабэ и вернулся к девушкам. Мицуо подошёл чуть ближе и смог прочитать часть фразы. Кажется, литературный клуб собирался в библиотеке Ёсано. Странно, что он не догадался туда заглянуть сразу после церемонии поступления. Академия Ёсано захватила его, она просто не давала передохнуть: тренировки, уроки, а теперь и вечеринка. Рыжий юноша щёлкнул зажигалкой и поджёг плакат. Ребятя обступили его и громко улюлюкали. Огонь быстро поглощал бумагу. Мицуо заворожённо смотрел на это зрелище, когда пламя опасно приблизилось к пальцам юноши, то он бросил его на пол и придавил ногой. Ребята вернулись к партам, где взяли новое пиво, и вечер вернулся в привычное русло. Но только не Мицуо. Он не мог успокоить сильно бьющееся сердце — оказывается, в Ёсано есть литературный клуб. Он мечтал туда пойти, ещё в средней школе, однако не мог пропустить тренировки в додзё. Но здесь в Ёсано он может успеть или хотя бы посмотреть. Вряд ли они примут его в клуб.***
— Прекрати дёргаться, стерва. Иначе я тебя убью! — рявкнул мужской голос совсем рядом. Кэйтаси отчётливо услышал его и свернул в узкий переулок. Со всех сторон нависали дома, они как будто заслоняли собой небо, и всё погрузилось в полумрак. Но Кэйтаси разглядел впереди: девушку на асфальте и над ней бритоголового мужчину в жёлтом спортивном костюме. Он оскалился и потянулся к девушке. Кэйтаси поднял с асфальта смятую алюминиевую банку и уверенно шагнул к бандиту: — Что такие третьесортные бандиты забыли в моём районе? Мужчина отвлёкся от жертвы и взглянул на Кэйтаси, смерил его оценивающим взглядом и рассмеялся: — Канай отсюда, пока не наваляли! — зарычал хулиган, всё также нависая над жертвой. Выходит, по-хорошему не получится. Кэйтаси усмехнулся и с размаху запустил банкой в лицо насильнику. Тот охнул и отшатнулся от девушки, а затем стёр кровь из носа и закричал: — Придурок, сам напросился! Не успел хулиган напасть, как Кэйтаси уже оказался рядом, он схватил его за куртку и ударил головой в лоб, а затем ребром ладони треснул по сонной артерии на шее. Бандит сразу обмяк и Кэйтаси его оттолкнул в сторону, а затем посмотрел на незнакомку. Ею оказалась его одноклассница — Такэда Айко — она испуганно таращилась на него. Со стороны тупика раздался звонкий мужской голос: — Эй, Хару, ты чего застрял? Тащи девку сюда. На этих словах Такэда вздрогнула, и Кэйтаси отвернулся от неё. Он уверенно шагнул в переулок. Вдалеке с мусорного бака спрыгнул тощий юноша в таком же жёлтом спортивном костюме, а к нему присоединился бугай с битой в руках. Кэйтаси огляделся по сторонам и увидел металлическую трубу возле мусорного бака — она идеально подходит — и поднял её. Жаль, что нет под рукой тонф или вакидзаси, впрочем, он не собирался никого убивать, просто вырубить до приезда полиции. Бандиты, кажется, поняли, что их приятель не придёт. Тощий сжал руку с кастетом, а бугай вышел вперёд. Кэйтаси в долгу не остался. Он влетел в тупик с трубой на перевес и наотмашь ударил бугая по голове и уклонился от биты. С левой стороны прилетело кастетом в скуле, и боль расползлась по щеке. — Будешь знать, как связываться с «Восточными тиграми», — усмехнулся тощий и замахнулся кастетом. Кэйтаси пригнулся, сделал подножку, и бандит неуклюже рухнул на асфальт. Его приятель оказался рядом и уже замахнулся битой, Кэйтаси откатился в сторону, что-то хрустнуло на асфальте и заблокировал трубой удар биты. Бугай оскалился, а Кэйтаси поднялся, чуть в стороне оклемался тощий, его лицо исказила гримаса боли и ненависти. Кажется, пора с ними заканчивать. Кэйтаси сжал трубу в руке и бросился на бандитов: уклонился от кастета тощего и ответил ему трубой по голове, а после ударил в живот бугая, тот выронил биту и застонал. Не останавливаясь на достигнутом, Кэйтаси подскочил к бугаю и вырубил его ударом в солнечное сплетение, а затем схватил руку тощего в паре метров от себя, и завёл за спину. — Пусти, сопляк! — зашипел бандит. — Если босс узнает, то тебе не поздоровиться. Кэйтаси усмехнулся и прошептал: — Ты расскажешь ему, что вас отделал какой-то сопляк? Тощий дёрнулся, но выбраться не получилось. Вдалеке проехала полицейская машина, и когда звуки мигалки утонули в вечерней суматохе, Кэйтаси сломал руку тощему и отправил его к бугаю в страну Морфея. После Кэйтаси протёр трубу краем спортивной куртки и отбросил её в сторону, а после вернулся в переулок. Он замер возле Такэды и окинул её взглядом: белоснежная рубашка лишилась нескольких пуговиц, красные волосы спутались, а взгляд испуганный, как у загнанного зверька. Кажется, он успел вовремя. Кэйтаси протянул ей руку: — Тебя не учили, что нельзя бродить одной по переулкам Икэбукуро, Такэда-сан? В её зелёных глазах отразились его ярко-голубые. Она не сразу ухватилась за протянутую руку, а когда встала, то Кэйтаси протянул ей свою спортивную куртку. Такэда вздрогнула, затем взглянула на себя и поспешила ее надеть. — Спасибо, Ёсимура-кун, — слабо проговорила одноклассница. — Как ты здесь оказался? Вместо ответа Кэйтаси взял перочинный ножик бритоголового и положил его в карман, а затем вышел из переулка. Такэде ни к чему знать о его делах. Рядом застучали каблуки и вскоре одноклассница появилась рядом. Так они молча вышли на главную улицу. Некоторые мужчины бросали в их сторону любопытные взгляды. Поэтому Кэйтаси взял Такэду за руку — самый действенный способ, показать, что девушка занята — и сработало. Мужчины потеряли к ним интерес. Тёплая ладонь Такэды едва заметно пульсировала. — Пусть думают, что мы вместе, так проще, — зачем-то пояснил Кэйтаси не оборачиваясь. Кажется, одноклассница приняла это, потому что шла молча и не доставала вопросами. Иногда прохожие бросали в их сторону взгляды, но дальше не заходили. Они дошли до станции Икэбукуро. Около входа Кэйтаси отпустил руку и усмехнулся: — Надеюсь, деньги у тебя есть. Мимо спешили прохожие, они спускались и поднимались в метро. Прохладныц вечерний ветер играл с красными волосами Таэкда, она закусила губу и отвернулась: — Без проблем. Дальше я сама. Она быстро пошла в сторону метро. Кэйтаси проследил, как она спустилась в подземку. В этот момент зазвонил телефон — снова Като. На этот раз Кэйтаси ответил: — Кэйтаси, помоги, они нас убьют, – голос друга дрожал. – Приходи к складским помещениям за Саншайн 66. Друг закричал и длинные гудки тонул в реве эстакады. Похоже, Като влез в неприятности. Кэйтаси выругался и поспешил в сторону высотки.