Вечные дети

Неумолимый вечер настиг их. На ужине чувствовалось нездоровое оживление, приличное для ожидающейся дискотеки, но теперь совсем другое. Даже младшие отряды волновались, ждали чего-то, но их конвоировали в летний кинотеатр, а вот Гошины подопечные вытягивали шеи, провожая старших, перешептываясь, мечтая. — Проболтался кто-то, — флегматично заметила Дина. — Даже если бы передумали, пришлось бы идти. Займи их теперь шахматами. Гоша хмыкнул, он лучше других знал, что будучи кандидатом в мастера спорта по означенным шахматам, Дина любила посиделки у костра с гитарой. — Ты и проболталась, — ответил он. Дина фыркнула, но спорить не стала. Она действительно хотела этой лагерной романтики, и пока собирала девочек, оговорилась, что может быть… И не жалела в общем-то. — Но мы будем красться, — Гоша смешно поиграл бровями. — На тусовку старших следует ползти, таясь и благоговея. — А как же леди? — уточнила Дина. — Леди нынче крадутся лучше других. — Ох, ну боже мой, — Дина запрокинула голову и засмеялась. — Без боевой раскраски хоть? — Это по желанию, — согласился Гоша. — Я пойду их настрою. Через полчаса, оглядывая их с Диной воинство в камуфляже и в ассасинсско-черном, Гоша кивнул и жестом показал направление. Они подходили к костру, который развели ради безопасности в большом мангале, малыми группами, замирая в кустах и неконспиративно хихикая, а потом рассаживались под руководством Дины, чтобы не мешать. Волк расхаживал с гитарой и пел о том, что такое осень, те, кто знал текст, подпевали: выходило нестройно, зато атмосферно. Вера действительно сидела на подоконнике, почти сияя, окруженная девчонками из своего отряда. Остальные расположились кругом возле мангала, а Денис, внезапно вместе с Алисой и парой чашек чая, расположился на своем окне, далековато, зато видно и слышно. Гоша замыкал своих, зато не должен был слушаться Дину, и так оказался за спиной Женьки, что драматично стоял у стены в тени, в черной рубашке с широкими рукавами, на которую с трагичным романтизмом падали его светлые волосы, и в столь же черных классических джинсах, неожиданно для этого фасона — дырявых, вызывающе белеющих бельем под ними. Одна из дыр была точно под задницей, где-то на уровне Гошиной ладони. Услышав дыхание Гоши, нисколько не сомневаясь, что это он, Женя чуть подался назад, теперь чувствуя лопатками Гошину грудь. Это было за гранью, конечно, но Женя надеялся на спасительную темноту. — Привет, — шепнул Гоша, — провокатор. Кстати, с учетом того, что костер придумал я — это считается за третье свидание. Гоша все же не удержался: нырнул пальцами в разрез на джинсах и быстро поцеловал Женю в шею. Женька выстоял, не охнул, только поглубже вдохнул сквозь сжатые зубы и отвел руку назад, находя Гошу и не отпуская — впитывая поцелуй, чувствуя, как тот, вызывая охренительное головокружение, неумолимо захватывает его волной. — Я так и подумал, поэтому пришел, — прошептал Женька, чуть поворачиваясь. Он часто игнорировал такие мероприятия. Не то чтобы ему не нравилось, просто игнорировать инициативы Волка доставляло отдельно, но теперь это больше не было важным, а вот Гоша — был. — И даже нарядился, — Женька чуть усмехнулся. — Знаешь… они теперь собирают меня всем отрядом, еще немного, и можно будет дать Славке официальное звание моего портного. Он кромсает мои шмотки с таким энтузиазмом, что и не отнять. А получается у него лучше, чем у меня. Женька откинул голову Гоше на плечо, наслаждаясь и шалея — пальцы Гоши не покинули дыру, даже наоборот. Провокация явно работала — на то Женька и рассчитывал. И мечтал, конечно, незаметно увести Гошу за угол или просто в какой-то момент улизнуть с ним вместе к морю. Волк был в общем-то доволен. Его стая была воодушевлена и на подъеме, они хотели петь и отлично принимали старенькое, но то и дело подсовывали Волку мобильники с аккордами новых, популярных среди них песен — к его удовольствию. Мелкие от восторга затаили дыхание: им дали открыто подсматривать и подслушивать, поэтому они не мешали, лишь создавали антураж. Ребята расходились, немного танцевали, разбивались на свои небольшие группки. Младшие девочки под приветливым взглядом Лены рискнули осадить окно. А там вдалеке… неутомимым огоньком свечи оставался Дэн — Волк чувствовал его присутствие и иногда пел только для него, пусть никто об этом не знал. Окончательно утопиться в счастье и ожидании ночера Волку мешала только Вера. Пусть она была поразительно мила и привычно тиха сегодня, но Волк помнил ее другой. И она его изрядно подбешивала. Даже этими вот ее волосами, что стекали с плеч и уходили за подоконник. Волк старался на нее не смотреть, зато заиграл лирическую — в прямом смысле, Высоцкого, про рай в шалаше, и Сережка решился и позвал Иру танцевать. Вот это они делали очень хорошо, сразу было видно станцевавшуюся пару. Волк же шел с гитарой, как настоящий трубадур, неумолимо приближаясь к окну Дэна. Он знал, что не дойдет, да и не стоило привлекать к Дэну внимание воспитанников, только все же… Пусть на шаг, но ближе. Это позволило Волку засечь Женьку с Гошей и тут же отвести взгляд, чтобы не дай бог никто другой их не заметил: Женька не был осторожным. Следом в поле зрения Волка попал малек выдающегося роста и весьма симпатичный с виду. Он украдкой бросал завороженные взгляды… На Веру. А песня как раз подходила к концу, и Волк пристроился рядом с пацаном. Он уже решил, что дальше сыграет «Аллилую», чтобы не сбивать настрой, но успел шепнуть мальчишке: — Не робей, пригласи ее на танец. Если унесешь, конечно, — Волк чуть усмехнулся и снова заиграл. Пацан был танцор, сразу видно, а Вера очень хрупкой и невысокой, малек казался даже выше, а значит поднять ее не составило бы ему труда. Поразительно, но мальчик решился и пошел к девичьему окну, а Волк как раз закончил проигрыш и запел на своем паршивом английском. Дэн сам предложил Алисе место на своем окне, в этом не было особой вежливости, просто Дэн не хотел идти ко всем, но оставаться один не хотел тоже, а ярко-красная шелковая юбка Алисы была отличным предлогом. Точно лучше идеи Волка выдать ей стул, хотя Дэн по всему видел — Алиса за юбку не переживала, но на приглашение отозвалась с радостью. Они почти не говорили, но Дэну приятно было чувствовать ее острое плечо своим. В этом не было никакой романтики, зато было что-то другое. Алисе нравилось ее место, нравился доктор и его чай. Нравился ей и Волк, который давно так не расходился. — Сейчас будет «Луч солнца золотого», — сказала она, пока Волк приближался к финалу «Аллилуйи». — И его понесет даже без вина, а зрителей многовато. Она отдала свою кружку с чаем Дэну и подмигнула, Дэн удивился, а Алиса лишь улыбнулась и спрыгнула на землю. — Эй, менестрель, — окликнула она. — Есть у тебя, что повеселее? — У меня есть все! — отозвался Волк. — И я могу на заказ, — он улыбнулся Алисе, а потом Дэну за ней, и так хотелось… — Может быть, я уступлю инструмент, чтобы пригласить даму на танец? Ведь такую юбку положено танцевать, а Лена — моя ученица, она сыграет… Волк и правда хотел пригласить Алису, но ужасно жалел, что потом не сможет пригласить Дэна. Волк бы не постеснялся, просто Дэн вряд ли захотел бы сойти с окна и выйти в круг. Но Волк уже успел придумать развлечение для ребят, подходящее, чтобы… он мог отойти и хоть немного времени провести рядом с Дэном, нарисовавшись у его окна. Алиса теперь вышла в круг костра, усмехнулась и поманила Волка рукой. — Рисковый ты парень, менестрель, — продолжила она игру. — Но раз решился… Алиса ловко развернулась, взметая вслед за юбкой искры. Она была уверена в каждом своем движении и ничем не рисковала, неважно костер или пересеченная местность. Танец был ее личным колдовством, и юбку она выбрала недаром. Безумствам Волка можно было противопоставить только собственные. Лена при словах Волка поднялась, заметно нервничая, а он уже вкладывал в ее руки гитару. — Не робей, — усмехнулся он. — Я же не робею. Ты все умеешь. Будет дебют и сразу громкий, играй «Не уходи, побудь со мною». Только не перебором, а пожестче, в ритме танго. — А если… — Ты справишься, я же в тебя верю. И даже знаю, кто поведет песню. Верно, Лорд? Это же твоя… — Волк подмигнул брату, пусть у того и не было шанса заметить. — Как пить дать! — подтвердил Славка. — И как же это мы не знали, что он поет? — досказал Славка шепотом в ухо Олегу. Женька ничего не ответил, зато вышел вперед, но развернулся к Гоше. Женька мог не столько петь, сколько играть, но Волк знал — тот не устоит, не откажется, надеялся лишь, что обойдется без падений ниц к Гошиным ногам. Волк сделал это специально, чтобы Женька чуть собрался, вспомнил о том, что они с Гошей тут не одни, и в то же время самовыразился. А песня была старой, но актуальной и для танцев, и вообще. И главное — с огоньком, чтобы потом пойти дальше. А Волк сам учил Лену играть ее именно так — побойчее. Лена ударила по струнам, а Волк поймал Алису за талию и подставил руку. Алиса вложила в нее свою ладонь, и он чуть сжал ее пальцы. Алиса могла танцевать всегда, даже и вовсе без музыки, под один лишь ритм, но танго удавалось им лучше остального, Волку нужно было лишь следовать за ней. Этот танец был резким, и предполагал много классных элементов, эффектных, но простых для них. Когда Алиса ушла в прогиб — все зааплодировали. Волк поймал ее, вытягивая наверх, закрутил к себе, а потом шепнул: — Я хочу, чтобы потом они поиграли в «Бояр». Смогут и петь, и танцевать, и выбирать, кого хочешь… Славка точно подаст им пример, как прорывать линию обороны врага. — А ты под шумок скроешься, — отозвалась Алиса, перед резким разворотом. Они скользили друг против друга, слаженно, отточено, легко. Женин голос и манера делали романс страстным, почти рваным монологом, сами собой создавая им нужный фон. — Нет, что ты… Лишь отойду в сторонку, не мешая их вакханалии. Как же ты хороша! Волк не мог не восхищаться, танцевать с Алисой всегда было необыкновенно. С ней у него всегда и всё получалось. — Тем более, что я неожиданно приставил к Вере соглядатая. Он и не знает, но наверняка и без приказа останется с ней. Алиса промолчала, подумала только, что страсть к интригам, видно, досталось Волку от Мити. Денис следил за всем с окна и улыбался, просто любуясь Лешей. Тот как будто лишь оттенял Алису, но Дэн видел по-настоящему только его. Как он давал опору, как легко двигался. Дэн уже знал, что скучает, и не сдержал вздоха. Женька расходился, как и Волк с Алисой, и Гоша не мог не улыбаться, не слышать, как Женя обращается к нему. От этого в груди странно щемило, заходилось невнятной тревогой и желанием действительно увести Женю и, наверное, не усложнять, как сказал Волк. Безумно не хватало сигареты и ягодного вина, что они с Волком хранили у себя. Мелодия замерла, следом опал голос Жени и только потом Алиса с Волком завершили движение, одновременно разворачиваясь к зрителям и застывая. На время притихшие ребята теперь разразились аплодисментами. Волк выпустил руку Алисы и чуть поклонился им. — А теперь — идея! — выдал он. — Тем более, что время не ждет, скоро уже пробьют часы. Но… пусть платье и карета исчезнут… Золушка и принц останутся, — напомнил Волк. Он знал, что дело не в алкоголе. Пусть он все делал легче и проще, но в большинстве случаев в возрасте его воспитанников — дури и своей хватало. И Волк легко подарил им «Бояр», сразу назначив Славку первым ведущим. И всегда тихий Олег вовсе не остался сидеть в сторонке. Наоборот, он распрямил плечи и уверенно встал в линию напротив. В том и был секрет. Волк помнил Олега мальчишкой: вечно зажатый, с постоянно обгрызенными ногтями и взглядом, неизменно опущенным вниз, скрытым под белесыми, но длиннющими ресницами. Рядом со Славкой все это изменилось: Олег делался другим, свободным, взлетающим и набирающим высоту, способным вот так вот выходить вперед и предъявлять себя миру. Ребята споро, кто сговариваясь между собой, а кто без лишних слов, выстраивались в две линии, прекрасно сами разбиваясь на ожидаемые и не очень пары. Старшаки перемешались с мальками, а рыцарь Веры остался при ней — на подоконнике, и Лешку мало интересовало, насколько та этого ждала. В любом случае — не отсылала. А потом произошло чудо, которого Лешка не ждал — Женька поймал Гошу за руку: — Давай тоже сыграем? — попросил Женька и глаза его блеснули, отражая пламя костра, после песни он был в запале. — А потом… можно будет незаметно оставить всех доигрывать и… уйти… — Женька стряхнул челку с лица. Гоша тоже сверкнул глазами, он хотел отказать, хоть и не хотел расстраивать Женю, но выходить со всеми было, пожалуй, слишком. У Гоши теперь было совсем другое настроение, и ему трудно было сдерживать его: зажать Женю в углу хотелось почти нестерпимо, а стоило еще развести детей. Но прежде, чем Гоша сумел что-то сказать, их уже окружили девочки из его отряда и Света из старшего — Женина идея им явно понравилась. Девчонки совершенно не стеснялись тянуть Гошу за руки и уговаривать, а вот Жене пришлось отойти, чтобы успеть встать в противоположную линейку. Гоша успел только заметить, как тихо и неприметно сливается Волк, и что в окне доктора свет стал тише, мешая видеть, что будет происходить возле. Женька не стал теряться, он нашел Славку, который уже вовсю верховодил их кланом, громким шепотом сговариваясь сразу и со всеми. Женька ловко и неожиданно легко пропихнул себя в эпицентр, вставая рядом со Славкой. Тот окинул его взглядом и просиял: — Божечки! Ваше высочество! Какими судьбами? Женька пнул Славку локтем под ребра: — Не смешно. У меня… приглашение к сотрудничеству. Славка закивал, и Женя склонился к его уху: — Я помогаю тебе, ты помогаешь мне? — Да! — Воскликнул Слава в голос. — Тише ты! Так, чтобы вне подозрений… — Да без проблем, я могила, — сообщил Слава и провел по горлу ладонью, давая ее Женьке на отсеченье. Женька подошел к их соглашению со всей ответственностью и запалом. Он встал точно напротив Гоши, расправив плечи и вздернув подбородок, сверкая безумными, синими в отблесках костра, очами, и пел со всей душой, крепко сжимая Славкину ладонь. Их линия наступала и отступала, а потом Славка издал воинственный клич и ринулся в атаку. Женька рванул с другой стороны, но Олег тоже подошел к делу серьезно — он не собирался отдаться без боя. И все же оборона была прорвана, и теперь Олег стоял от Славки с другой стороны. Встречная линия пошла в наступление, им не было трудно: выбранная девочка, хотела, чтобы ее выбили. Славка провел крошечное совещание, где уведомил, что им стоит убрать вожатого из стана врага, и никто ему не возразил. В свой срок Женька рванулся вперед и, казалось, что его не могут остановить никакие препятствия. Он не просто разорвал сцепленные руки, но поймал Гошину в свою и ловко потянул его за линию своих, подныривая под их соединенные ладони. Так они оказались чуть сзади, Женька дышал тяжело и жадно, смотрел на Гошу неотрывно, словно и правда отобрал его у всех, и незаметно уводил дальше. Все были воодушевлены и оставалось еще много заходов — времени, когда никто не стал бы их искать. Женька расстегнул еще пару пуговиц рубашки, чтобы дышать, и… чтобы Гоша видел. Волк же не просто добрался до желанного окна, он подтянулся и влез в него. Волк знал, что не стоит отпускать бдительность, но… ничто уже не могло помешать ему поцеловать Дэна, скрываясь во мраке комнаты. У них было не меньше, чем пятнадцать минут. Волк не сомневался: он услышит, когда игра пойдет на убыль — когда станут тише и глуше голоса, когда останется совсем уже немного народу. Но пока костер горел, а ребята нестройно, но страстно голосили: — А мы к вам пришли! Молодые, мы невесту выбирать… — было их с Дэном время. Словно они улизнули с этого общего праздника жизни в свой. Но Волк чувствовал себя так, словно только что отвоевал Дэна у всего света.