Поезд на другую полосу жизни

Ему трудно вспомнить, как он оказался в одной лёгкой кофте и шортах посреди города. Кажется, припоминает, что Алина написала ему короткое сообщение с крайне неожиданным содержанием. «Тош» «Мне надо сказать тебе кое-что серьёзное» «Сашу видели на вокзале пару минут назад. С вещами» «Я не успею туда, я сейчас на выставке с братом... извини» За что она извиняется, он так и не понял. Она с первого дня помогает ему задаром чем может, а он ей максимум спасибо сумел сказать. Хотя, на тот момент он уже был не в состоянии думать. Саша нашелся. Всё не будет как раньше. Если он, твою мать, прямо сейчас не доберётся до вокзала, все его слёзы и потраченное время уйдут в никуда. И вот, он надевает ту самую кофту. Только сейчас в его голове всплыло, что она принадлежит Сашке, которую он когда-то оставил во время ночёвки, а Антон мастерски пристроил её к себе. Всё, абсолютно всё стало в его жизни Сашкой. Жаль, что это он понял лишь когда потерял его. Но крупицы надежды дарили ему веру, что та прогулка была в их жизни не последней. Искренне верит, как ребёнок в Деда Мороза, который придёт и всегда принесёт что-то интересное. И совершенно бесплатно подарит осколок с его мечтами. И он бежит. Бежит всё быстрее, сейчас главное успеть. Один неверный шаг, один поворот на отклонение в градус… И всё. Сашу он больше не увидит. Эта мысль сейчас единственное, что заставляло его бежать. Бежать, будто он не из этого мира. Сколько бы машины не сигналили, когда Антон бежал на красный свет, он даже не думал останавливаться. Он потом с этим разберётся. Мать однозначно даст ему волшебного пенделя за эту выходку и, возможно, лишит компьютера на довольно внушающие сроки, хотя, какая сейчас разница. “Сашенька, потерпи, умоляю… я уже бегу. Прошу, дождись...” Боль в грудной клетке отдавалась как какой-то метод смертной казни. Кислорода категорически не хватало. Именно сейчас ему вернулась карма за все прогулянные уроки физкультуры вместе с Сашей. В голове пролетает воспоминание как они ели кириешки на запасной лестнице, чтобы их не поймали учителя. Ему больно. Ведь сейчас, если он не поторопится, этого больше не повторится. Когда что-то есть – не ценят, когда отбирают – плачут. И у него с Сашей так. Снова появляется воспоминание, но уже когда они на посиделках у Тоши дома разбили фарфоровую фигурку его матери. В голове пронесся её крик, который, кажется, слышали все соседи и прохожие на улице. А ведь она ей и даром не нужна. Эту фигурку подарили ей соседи на переезд. Ни разу её не протёрла, а потом страдала и возмущалась. “Нашел с чем сравнить, дурак.” В поле зрения наконец-то появился долгожданный вокзал. Он должен, нет, просто обязан успеть. В голове уже мелькает картина как он, будто герой советских фильмов кричит на всю станцию «остановите поезд!» и в слезах обнимает своего.. друга? А кто он ему вообще?.. Разве не Антон сейчас ради этого идиота просто рухнет на землю и не очнётся из-за бешеного пульса? Разве не он сейчас больше всего на свете хочет упасть в его объятья, плакать именно в его плечо? Он. Мысль стала настолько острой, что пронизала мозг Антона насквозь. Да. Друг. Друг, из-за которого он, наверное, умрёт. В прямом смысле. "Сашенька, прошу, умоляю.. пожалуйста, потерпи..." Он со скрипом отворяет тяжёлую вокзальную дверь. Всё получилось, дело за малым.. найти его. «Поезд Москва – Хабаровск отправляется с первой платформы через пять минут. Отсчёт начинается с головы поезда» На уголках глаз выступили слёзы. Он не может потерять его вот так. Тем более, когда он настолько близко. Он снова ринулся бежать. Не хочет опять остаться на хвосте у этого мерзавца, не дав ему пятизвёздочного леща. Остановил его грубый голос крупного мужчины. Тот довольно сильно схватил его за плечо и спросил: — Парень, ты куда так несёшься? Точно. Охранники. Самое противное, что придумало человечество. — Я.. я провожающий! Москва – Хабаровск... пожалуйста.. пропустите... — Тяночкин не мог нормально связать слова, он ощущал себя маленьким, беззащитным котёнком, каким его всегда видел Саша и прямо об этом говорил. А Антон, как последний дурак, не замечал, что каждый день ему открыто признавался в любви белокурый, а посылал его куда подальше. — Ещё позже прийти не мог? — в том то и дело. Не мог. Строгий взгляд мужчины осматривал его сверху вниз. Недоверчиво, будто Антон мину пронести пытался. Охранник лишь недовольно цыкнул и отпустил плечо парня. — Ох уж эти подростки. Будь он проклят всеми богами этой вселенной. И параллельных тоже. Надо бежать. «Поезд Москва – Хабаровск отправляется с первой платформы через одну минуту. Отсчёт начинается с головы поезда. Просьба покинуть вагоны всем провожающим» Чёрт. В зале ожидания был целый муравейник людей с чемоданами. Из них найти Сашку – задача трудная даже для лучшего друга. Но он обязан. Обязан в первую очередь себе и ему. Им обоим. “Не посмею. Ты не можешь бросить меня так глупо.. опять…” Видимо, и вправду, чудеса случаются. Он видит его. Такого бледного, уставшего, замученного, пусть и в другой одежде, пусть не с таким ярким выражением лица. Но с до боли узнаваемым пирсингом на губах. Синяки под глазами. Саша.. Слёзы вновь просились наружу. Тошу всего трясло, то ли от страха, то ли от злости. Сил на бег почти не осталось. Он бы многое отдал, если бы время могло остановиться хотя бы на несколько секунд. Физрук обязан ему пятерку за год. Оставалось только истерически кричать. — САША, ТВОЮ МАТЬ. И снова Антон бежит. Ведь он не то что на хвосте, а уже на него наступил, осталось только не соскользнуть. Сашка же в то время не на шутку оробел и поскорее попытался скрыться в толпе, мол, послышалось. Антон был зол. Собакину точно нужен слуховой аппарат. “Ну уж нет. Это кончится как угодно, но не так, не позволю.” Из последних сил он пытался пробиться через толпу людей, вызывая у них недовольство, но сейчас ему нет дела до этих безразличных ко всему сущностей. Без разницы, что они все подумают, ведь он смог. Смог схватить за рукав. Смог остановить. Смог найти его. Держит до боли сильно, чтобы не вырвался, как собака на поводке. Саша рефлекторно остановился и обернулся назад. Каков был его шок, когда среди всех людей на вокзале он увидел именно своего Антошу. Он сделал рывок, чтобы вырваться на волю, но безуспешно. Он влип по полной. Среди всех восьми миллиардов людей, судьба преподнесла именно его. Именно в этот момент. Белокурый тупо опустил взгляд на пыльный выцветший пол вокзала и старался не заорать во всю голосину самым душераздирающим криком. Для него мир уже давно разделился на «до» и «после». Но и это тоже очередная точка невозврата. — Твою мать, Саша.. только попробуй сейчас уйти. Рукав сжали ещё сильнее, и со стороны Антона послышались громкие всхлипы. В мыслях Собакина вертелось одно: не дай Бог поднять взгляд и снова утонуть в его до боли знакомых зелёных глазах. Парень, держащий его, дрожал и тихо шмыгал носом. Тем не менее, смотрел прямо на него, очень глубоко. Саше не надо было поднимать глаз, чтобы понять это. Антон будто сам видел тебя насквозь, словно каплю воды. Он чертовски скучал по его кошачьей мордочке, во время того, как Тоша плакал или смущался. Его шоку нет предела. Правда, в глубине души он хотел, чтобы его кто-то остановил. Но сейчас в мыслях упорно сидела мысль: не стоило этого хотеть. Лучше бы он уехал и Антон его не вспоминал. Он так стремился, чтобы этот невинный мальчик ни о чём не узнал, и.. он тут. Каким образом? Сашка даже боялся спросить. Он опять пытался сбежать, даже не понимая, что через пару минут жалел бы об этом решении до конца своих дней. Ему нечего сказать в качестве оправдания. Ему некуда пойти. Он понимает, что нужен в этом мире одному лишь Антону. И сам же хочет себя у него отнять. Слова сидели в горле словно ком. Еле как, старшеклассник постарался выдавить из себя хотя бы несколько несвязных звуков: — Антон, я.. мне надо... извини.. я не могу тут... Не успел он договорить, как из громкоговорителей послышался женский голос. «Поезд Москва – Хабаровск отправился с первой платформы. Спасибо, что выбрали РЖД» Что Саша может выделить из плюсов? Антон рядом. Что он может выделить из минусов? Его билет сгорел. 20 тысяч были успешно выброшены в топку. На них косо смотрят все проходящие, словно на последних геев. Рядом послышался до дури родной тихий смех. Этот смех однозначно перевешивает все минусы, сколько бы он их не нашел. Антон рядом. Антон здесь. Антону не наплевать на него и его проблемы. Тяночкин наконец нашел силы посмотреть на своего.. друга. Сашка встретил его с тем выражением лица, с каким обычно отвлекал его по видеозвонку от ссор с родителями. Глаза заплаканы слезами, но на лице царит искренняя, добрая и родная улыбка. Он очень мечтал увидеть её за все эти ужасно длинные последние недели. В голове сразу всплыла фраза, которую он когда-то услышал на уроке литературы: «Будьте осторожны со своими желаниями, они имеют свойство сбываться» Сейчас она, наконец, приобрела смысл, а не просто пустой набор слов, пропущенный мимо ушей. Наконец, Антон первый решил нарушить эту тупую неловкую тишину. — Чёртов Собакин.. хотел свалить, ничего не сказав? Как тебе, поклоннику мам, не знать, что «все тайное становится явным», а? Тяночкин жадно бросился к нему в жаркие и такие долгожданные объятия, что Сашкины пожитки чуть не повалились на твердый кафель. — Прости, Тоша.. извини.. я рядом. Я всегда буду рядом, — ответка пришла новым громким смехом. Кажется, уже на грани с истерическим. — Снова обмануть решил? Уже никак не отмажешься от своих грешков. Пошли давай, нас сейчас в психушку заберут, и обо всём узнаю не только я. Смешно. Очень смешно. Особенно если полиция и вправду узнает про наркотики или его условия жизни. Его не то что в колонию, его на пожизненное сразу. Обхохочешься до смерти. Друзья как раньше шли прочь от сторонних глаз, только инициатором всех действий на сей раз стал несомненно сам Тяночкин, а не Саша, как обычно. Он, будто, до сих пор пребывал в состоянии аффекта и не мог сообразить в какой вселенной находится. Да и вообще, сейчас он и не хотел думать, какой разговор ждёт его на их излюбленной лавочке. — С чего бы начать. Например.. я всё узнал. От тёти, до наркотиков. Всё. В ответ послышался тяжелый вздох. Это больно, когда твои скелеты в шкафу находит самый близкий человек, ради которого ты всё это и скрывал. — Извини, что тебе пришлось через это пройти, я просто хот.. — речь его неожиданно прервали обиженным вскриком, который издал его напротив сидящий друг. — Что ты хотел? Благополучно все скрыть и свалить от меня?! Как бы не так, псина ты подзаборная! Мне было хуже из-за того, что я ничего не знал, чем от того, что всё это я услышал из чужих уст! Я просто не пойму.. зачем? Я бы никогда не отвернулся от тебя, — слёзы истерично текли по щекам и падали вниз, ударяясь о твёрдый асфальт. Антону было страшно. Вдруг, если он на секунду отвернётся, то Саша убежит, и уже навсегда? Но парень слишком много терпел. Он не может остановить порыв эмоций внутри него, который буквально прожигает в нем дыру насквозь. — Знаешь, какого это, чувствовать, будто от тебя отвернулся весь мир, будто никто не понимает твоих проблем? “Знаю,” — пронеслось в голове у Саши, но сказать это у него не хватило смелости. Ему вообще нечего сказать. Никакие оправдания не спасут его от своего же суда. — Прости, Тошенька. Я правда виноват, и осознаю это. Извини. Я не мог иначе, — раздался тяжелый вздох. Он мог, но боялся, что Тяночкин его бросит, как бездомную собаку. Друг тем временем изгрыз губу, кажется, до крови. Саша ни в коем случае не хочет доводить дорогого ему человека до болячек. — Мог предупредить, хотя бы?! Тогда бы не пришлось вскрывать твой телефон.. и находить там неизвестно что!! Тоша кричал. Кричал во весь голос, его слышал весь сквер. Всё равно он не может с собой что либо сделать: усталость и тревога копилась в нем с самого первого дня всей этой суматохи. Если бы Саша был брюнетом, то на нем бы чётко выделялись седые волосы, которые он получил прямо сейчас. Антон и вправду узнал абсолютно всё. Ему не жить, ведь правда о симпатии, скорее всего, тоже вскрыта. Руки Собакина резко начали дрожать, а в голове часы с кукушкой несколько раз прокукукали. Он ничего не соображает. Сглотнув и набрав полный рот воздуха парень решил уточнить на всякий случай: — Прям.. всё? В ответ послышался ответный вздох. — Да. Абсолютно все. От корки до корки. Ему конец. Его прямо сейчас оставят с невзаимными чувствами и он умрёт на улице. Это конец. Но при всем желании, он не может поступить по свински и опять сбежать. Тем более, навсегда. Руки непроизвольно со всей силы сжали край излюбленной зелёной кофты. Ему по детски страшно что-либо говорить и что-либо делать. Но мог ли Антон так долго его искать, лишь для того, чтобы бросить? Не мог. Можно ли считать, что его чувства взаимны? Нельзя. Кажется, еще минута, его сердце остановится, и он больше никогда не очнётся. Несмотря на то, что они находятся в дальней части сквера, где машины рядом не ездят, ему чертовски трудно дышать, он сам себя душит своими же мыслями и страхами. Он хочет освободиться от них и понять раз и навсегда, достоин он счастливого исхода событий, или же нет? Пытаясь выровнять сбитый пульс белокурый почесал в районе измученного сердца и набрал полную грудь кислорода. Страх и интерес воевали между собой все это время, что они вместе. Но, кажется, победитель объявлен. — И как тебе? Узнал что-то новое, например?.. — в состоянии паники он чесал себе все и сразу. От затылка до живота. Ему была некомфортна ситуация, в которой он оказался. Тем не менее.. он сам довел судьбу до такого исхода. Тяночкин начал трусить, его глаза заметно расширились, а взгляд опустился в пол. Он уже не был похож на того уверенного родителя, выталкивающего свое дитё из самой задницы. Между ними выдерживалась напряженная пауза, теперь им обоим страшно. Страшно, что случится с их узами буквально сейчас. Парень прокашлялся и начал: — Мм.. тебе недостаточно знать про наркотики? Саш, что ты хочешь услышать?.. — Антон сильно закусил губу. Он действовал осторожно, нащупывал грани, чтобы не споткнуться, ответ долго ждать себя не заставил. Буквально секунда, как его резко взяли за запястье и продолжили: — Ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду.. у тебя слишком глаза выразительные, — игривый смешок. Это скорее уже защитная реакция, нежели искренние эмоции. Ответ поставил Антона в ступор. И снова ему открыто признаются в любви. То было десятки или сотни раз, но он даже не удосужился найти время, чтобы понять таких простых для человека знаков. Его все еще больно сжимали за запястье. Они будто поменялись местами. Антон смотрел вниз, не понимая где находится, а Саша грыз его одним лишь взглядом. Сейчас он осознавал, насколько грани их отношений странные. С одной стороны – постоянно идёт безграничная волна нежности и тёплых чувств, а с другой стороны – море идиотизма. Он просто последний придурок, который не знает, что сказать или делать в данной ситуации. Ему просто.. хочется забыться и быть рядом с Собакиным. Слова не хотели выползать наружу и охватывать чьё-то сердце выразительными речами. Они вообще не хотели ничего охватывать. Сидели, как тараканы по углам, которых никак нельзя поймать и собрать воедино. — Я.. эм… я не знаю, — вздохнул Тяночкин. Его руку наконец освободили от стальной хватки, и в глазах приятеля появилась несвойственная ему грусть и серьёзность. Он вздохнул и потёр плечо. — Всё хорошо, Тоша. Я всё понимаю. Тебе необязательно.. — речь неожиданно прервали. — Нет, Сашенька. Я не знаю, что к тебе чувствую. Я хочу быть рядом с тобой, хочу слышать твой голос, хочу быть рядом, что бы с тобой ни случилось, но.. — он был на грани срыва. Его тело так и норовило потерять равновесие, в глазах блестели выступившие слёзы. — Саш.. я морально устал чувствовать, что самые родные для меня люди постоянно скрывают от меня что-то важное. А я, как последний идиот остаюсь ни с чем. Это очень больно, не знать, что ждет тебя завтра утром. Жить в неведении завтрашнего дня. Антон не плакал, он рыдал. Слёзы не собирались отступать, а только набирали силу. Все эти дни ему просто нужна была поддержка, твою мать. Его пытались поддержать, но все, кто это делал, делали это на отвали, неискренне. Парня разъедало чувство того, что он просто маленький, брошенный на произвол судьбы ребенок лишившийся всякой помощи. Саша не знает, что говорить, он виноват. Он довел его до состояния истерики. Одним своим уходом. Он много о чём жалеет, много чего хочет рассказать, хоть сил у него хватает лишь для того, чтобы заключить любимого в свои жаркие и искреннее объятья. Врать Антону может кто угодно, но теперь из этого списка раз и навсегда вычёркивается Саша Собакин. Юноша многое сделает, чтобы обратно заслужить доверие близкого и никогда не прибегать к крайним мерам без его осведомления. Шатен лишь глубже зарывается в грудь белокурого и тихо шепчет: — Знаешь, Саш.. — горячие руки невесомо обнимают того за талию в ответ. — Что? — усмехнулся товарищ. Глаза немного поднялись, дабы незаметно смотреть на лицо ближнего. Левая рука приподнимается на плечо, и Тяночкин чуть отталкивается назад. Простые объятия, вот что ему нужно для движения. Даже стало легче дышать, в то время как Сашка напрочь забыл как это делать. Нет, он не простит ему все его проделки.. но ненадолго отодвинуть на второй план в силе. Тоша глубоко вздохнул и до боли нежным голосом произнёс, немного тягуче: — Знаешь, Сашенька… я тебя люблю. Больше всех на свете, — и приблизившись обратно наблюдал за парнем, что, кажется, сейчас сгорит. Собакин был сильным человеком, но не в плане чувств. Он уже давно не обращал внимания на всю ересь, что творится бок о бок с ним, а сейчас боялся просто сделать выдох. Тоша крутецки соскучился по искорке в глазах блондина. Именно такими Тяночкин запомнил их в ту ночь, когда ему наконец пришлось обратить внимание на все Сашкины выделки и стать с ним друзьями. Или когда он в первый раз пришел на ночевку и увидел Гречку. Уже тогда от этих глаз нельзя было отвести взгляд, хотелось смотреть на них бесконечно долго. Спустя достаточно долгое время, белобрысый набрался смелости вздохнуть и схватить в объятия свою звёздочку по жизни. Руки вольно гладят его по колючим волосам, а нос жадно вдыхает аромат возлюбленного. Наверное, это просто ему снится, всё это не реальность, но даже так.. он хочет насладиться этим моментом на всю оставшуюся жизнь. Тоша не сопротивляется, а наоборот, пытается воспроизвести что-то наподобие неловких объятий и попыток проявления заботы в виде поглаживаний по спине. Саша, по любому, тоже устал от всех этих скитаний на долгосрочной основе. Кажется, он, как никто другой нуждается в этом. Родной шёпот горячо ошпаривает ухо Антона: — Я тебя тоже, Тошенька… я тебя тоже. Собакин отстраняется, чтобы окончательно удостовериться, насколько их границы разбиты. Он мягко берет Тяночкина за подбородок и смотрит прямо ему в душу. Без слов понятно, чего хочет этот чертёнок. — Можно? — Собакин приближается к губам, но не решается сделать дальнейших действий без утвердительного ответа своего любимого, который, кстати, ждать себя не заставил ни секунды. — Нужно, — утверждает тот. И будто они оба не с этой планеты. Губы Саши осторожно припадают к губам Антона. Холодный пирсинг первого никак не утоляет жар между ними, даже наоборот, незаконно усиливает его. Волна адреналина приятно плывет в крови обоих, и им совершенно наплевать, что подумают другие. Им сейчас важны лишь чувства, исходящие от такого желанного поцелуя. Собакин неумело пытается протолкнуться языком глубже, Антон идет навстречу, сплетая их в одно целое. Тяночкин нежно кладет ему руку на талию и прижимается еще ближе. Они уже не думают ни о чём. Им достаточно знать и верить в то, что их чувства взаимны, и навсегда. Хотя, как тут думать, когда воздуха уже ни у кого нет? Они обязательно повторят это ещё десятки, может, даже сотни раз… сейчас пора заканчивать. Саша первый прекращает поцелуй и еще несколько секунд просто смотрит на Антона, держа лицо того в своих руках. Его счастье невозможно описать простыми словами. Возможно, только раз почувствовать и уже никогда не забыть их. Они оба сидят на лавочке и белокурый просто гладит Антошу по руке. Лишь через пару минут шатен осознает, что поцеловался в первый раз, и, к сведению, поцеловался со своим «другом», который уже как пару часов должен ехать в другой конец страны. И не поедет, физрук точно должен Тоше твёрдую пятёрку за содеянное. Только без подробностей, что случилось после, иначе возвращаться домой будет настоящим самоубийством. Где-то в кармане звучит знакомый рингтон, поставленный только на друзей. Кажется, Алина приехала с выставки. Говорить ли ей о новых событиях между ними? А вдруг она уже сама обо всем догадалась?.. Антон вытаскивает свою руку из-под руки любимого и берет трубку. — Алло? Тоша, ты где сейчас? Я бежала настолько быстро, как только могла! Ты догнал его? Ты успел?! Я.. Собакин, кажется, был уж точно не из тех людей, которым нравится чувство, когда за них беспокоятся друзья и родные. Он чувствует себя слегка «неудобным», не в том плане, как обычно. Антон обсудит это потом. Без чужих глаз и ушей. — Алина, можешь не волноваться. Мы в сквере, где обычно. Можешь приходить, если хочешь. И устало положил трубку. Им с Сашей хочется побыть наедине, они оба рады, что их чувства взаимны. Пусть всё подождет. День, два, час, неважно. Хочется побыть вдвоём.