Policeman

Намджун прокручивает связку ключей, и тянет дверь на себя. Подозрительная тишина давит на уши, мужчина потирает пальцами виски, лёгким движением плеч скидывает пальто и вешает на крючок справа от двери. Легкая куртка Юнги висит рядом, а капитан отчего-то засматривается на плотно прилипшую друг к другу одежду. С появлением этого омеги пространство вокруг стало более заполненным: футболки разбросаны по разным комнатам, помятые лекционные тетради стопкой копятся на диване. Намджун зовёт парня по имени, чтобы убедиться в том, что тот всё-таки дождался, как и договаривались. Неторопливо он проходит в дом, расстёгивая на ходу мелкие пуговицы рабочей рубашки и насвистывая под нос порядком надоевшую мелодию из привычной утренней радиопередачи. Юнги всё также не отзывается, возможно, он просто заснул, измотанный тяжёлым днём. На кухне его тоже не было, только валялась в углу сумка и несколько ручек, вывалившихся из неё. Намджун покачал головой и разбросанные вещи убрал в шкаф, неторопливо зашагал к ванной комнате, параллельно расстёгивая мелкие пуговицы на воротнике. После рабочего дня больше всего хотелось только провалиться лицом в подушку и отключиться скорее. Альфа сбросил рубашку и брюки в корзину для грязной одежды, умыл лицо тёплой водой и зачесал волосы назад. В одних боксерах направился к спальне, на все сто уверенный в том, что Юнги спит, иначе бы не прятался. Дверь тихонько скрипит под тяжёлой рукой, и альфа входит в комнату, только дальше двух шагов ступить не смеет — развернувшаяся картина того не позволяет. Капитан слышит собственное дыхание, тянет пропитанный омегой воздух, лёгкие им наполняет и прикрывает глаза. Приглушённый свет позволяет видеть то, что под конец тяжёлого дня кажется только плодом воображения, самым запретным и желанным. Тем, что сон снимает мгновенно, векам не позволяет слипаться и пощёчиной наотмашь сбивает усталость с лица капитана. Юнги кусает губу, исследует тело капитана, и глаза его туманятся совсем. Шёлковый халат падает с плеча, обводит талию и плохо прикрывает фарфоровые бёдра. Намджун двигаться не может, ему происходящее кажется сном. Ткань цвета вина скатывается вниз, Юнги ловит её кончиками пальцев и накидывает обратно на плечи, не разрешая увидеть больше. Он выводит из себя, по щелчку пальцев бодрит и доводит до мурашек по позвоночнику. — Капитан, — омега ведёт плечом, играет с Намджуном во что-то только ему известное. Он садится на край кровати и медленно обнажает ноги, смахивая ткань халата с них. — Я так соскучился, — стреляет хитрыми глазами, заправляя волосы за ухо, и за секунду взгляд делает невинным, сбивает альфу с толку. Намджун подходит медленно, Юнги держит его на расстоянии. Горло будто сдавливает тугой ворот рубашки, хочется рот открыть и набрать воздуха в лёгкие, потому что когда губы омеги отлипают друг от друга и указательный палец проходит по ним игриво, мужчина начинает задыхаться. — Что ты делаешь? — альфа оказывается совсем близко, возвышается над парнем, что развязно улыбается и отбрасывает голову назад, чтобы глазами встретиться с Намджуном. — Что же ты делаешь со мной, — рука тянется к желанному, мягко цепляет подбородок и задирает выше. Намджуну приходится наклониться, чтобы поцеловать. Его мальчик такой невероятный и податливый, разрешает целовать себя развязно и улыбается прямо в чужие губы, играет с Намджуном, будто не человек перед ним, а кукла. Юнги поднимается с места, а халат падает на пол. Теряется, унося с собой оставшуюся долю приличных мыслей. Омега разворачивает альфу и кончиком указательного пальца толкает его на кровать, становится меж широко разведённых ног и улыбается хитро. Намджун бы взял его прямо сейчас, да только представление, которое Мин для него устроил, прерывать не хочется. Мягкие ладони скользят по плечам и опускаются на грудь мужчины, водят круговыми движениями. Юнги седлает капитана, забирается на его бёдра плавным движением. Мужчина тянет его на себя, места между телами не оставляет и с упоением вслушивается в чужое сбитое дыхание. На омеге новый комплект белья, купленный на днях. Ремешок с атласным бантиком на левом бедре крепится к кружевному поясу чёрными лямками. Намджун оттягивает одну пальцем, и та с характерным звуком возвращается на место. Руки его решительно водят по телу, пробираются под ткань трусиков, пока Юнги выцеловывает шею мужчины. — Так скучал по Вам, капитан, — хнычет парень. Пальцы Намджуна его обжигают, он плавно движется на чужих бёдрах, мысленно просит стянуть с него остатки одежды и завалить на кровать. — Вы совсем обо мне не думали? Оставили одного, заставили томиться в ожидании, — театрально вздыхает парень. Ох, как же хорошо он играет, как талантливо невидимый поводок вокруг шеи альфы затягивает потуже. Намджун его готов расцеловать всего, пометить следами багровыми по телу, подмять под себя и до утра из рук не выпускать. Юнги знает, что делает. Намджун под ним тяжело вздыхает, водит носом по плечу и несильно кусает кожу. Его мальчик, его омега. Его Юнги сейчас без меры чувствителен, неспокоен. Плавится от игры, которую сам затеял. — Вы ведь совсем на меня не злитесь, правда? — омега глазки строит невинные и охает от неожиданности, когда капитан переворачивает его на лопатки и нависает сверху. — Мой, — Намджуна кроет. Он снова трезво мыслить рядом с этим парнем не способен, снова ведётся у него на поводу, стоит только пальцем поманить. Целует в живот и спускается ниже, пальцами фиксируя согнутые в коленях бёдра. Юнги в постели извивается и капризно поджимает губы, большего требует. — Юнги, — ладонь пробирается под ткань белья, гладит напрягшееся тело. Альфа хочет сорвать с его омеги всё, что мешает им любоваться. — Приподнимись. Юнги смущённо отводит взгляд, смотреть на такого Намджуна становится чем-то невыносимым. От его голоса мурашки бегут по телу, сознание теряет смысл сопротивляться, Намджуна хочется слушаться, позволить собой управлять. Юнги всё сделает, пусть только этот альфа ещё раз назовёт его по имени. Он не противится, когда стягивают с него бельё, остаётся нагим перед альфой и невольно осознаёт, что этот факт его почти не смущает. Он подаётся навстречу ласкам, губы раскрывает и дышит загнанно, когда пальцы проводят по тому самому месту. — Намджун, пожалуйста, не тяни, — простынь под парнем мокнет, он чувствует, как пальцы мужчины дразнят его изнутри, двигаются нарочито медленно. Юнги приходится самостоятельно насаживаться на них, но Намджуна, кажется, его упрямство не устраивает. Альфа вынимает пальцы и ладонь укладывает на низ живота омеги. Тот сводит ноги вместе и болезненно ноет оттого, как хочет сильно. — Мой Юнги сегодня снова нехорошо себя вёл, — альфа гладит живот омеги, чувствует его возбуждение. Парень качает головой в стороны и короткий всхлип в себе давит. — Что мне делать с тобой, — снимает с себя боксеры и целует омегу в уголок губ, когда тот приподнимается на локти. — Это не моя вина, — Юнги обиженно дуется и тянет руки к мужчине. — Так и надо тому парню, если бы он… — договорить не успевает, лицо его утыкается в простыни. Намджун взял и вот так просто перевернул его на живот, оказался сверху сведённых рядом ног, руками упёрся в поясницу. Растерянность и нежелание сопротивляться альфу сводят с ума, он до пика готов дойти только от одного вида изящных изгибов тела под ним. Ладони скользят вниз по спине, обводят округлости и слегка разводят в стороны. — Юнги, мы не продолжим, — он прикусил губу, улыбаясь издевательски. То, как парень злился из-за того, что альфа его не берёт, мужчине нравилось. — Капитан, прошу, — Юнги дрожит. Он плаксиво стонет имя мужчины и требует своего. Всё должно быть, как Юнги скажет, всегда так было. Намджун не должен стать исключением, даже если и хочется на принципы свои, выстраиваемые годами, плюнуть и отдаться. Даже если гордость уже не имеет особого значения, когда речь идёт об этом мужчине. Даже если впервые неуправляемое желание повиноваться омегу накрывает неуправляемой волной. Даже если… Если… Если Юнги перед Намджуном слишком слаб, и слабость эта ему, признаться честно, нравится. — Я не хочу, чтобы мой омега дрался с другими. Хорошие мальчики так не поступают. — Значит, я не хороший. Ай, — омега сжимается весь, рукой тянется к ягодицам и потирает их. Намджуну определённо доставляет удовольствие оставлять на них след своей ладони. — Намджун! — Повтори ещё раз. Тон мужчины заставляет омегу замереть. Волна возбуждения бежит по телу, Юнги передаёт альфе роль главного и плавится от стали в его голосе. Крепко сжатые руки не дают делать лишних движений, омеге остаётся только извиваться под капитаном, и впервые ему не хочется противиться тому, что процесс ведёт альфа. Намджун кажется единственным мужчиной на планете, способным совладать с этим парнем, и это заводит до ужаса. — Я всё сказал, — Мин подтягивает к себе подушку и, уткнувшись в неё носом, тихонько хнычет. Намджуна хочется почувствовать внутри. Звонкий шлепок снова ложится на мягкую кожу, и Юнги недовольно мычит. — Котёнок, зачем ты меня расстраиваешь, — альфа бережно гладит раскрасневшееся место, опускается к шее омеги и целует его, пока тот шмыгает носом обиженно. Пальцы пробираются ко входу и снова ласкают, Юнги подаётся им навстречу и закатывает глаза. — Ещё, ещё, — он стирает с щёк капельки слёз, обнимает подушку руками, пока альфа проделывает с ним неприличные вещи. Пальцы внутри замирают, а Юнги хочется разрыдаться на месте. — Намджун, мне мало, — он разворачивается на спину, закидывает ноги на плечи альфы и тихо постанывает в ладошку, когда тот поцелуями покрывает его колени. — Пообещай мне. — Не буду, — губы кусает, отворачивается, противится из последних сил. Намджун берёт его медленно, осторожно, чтобы больно не сделать. Член мягко расталкивает стенки изнутри, пока Юнги от удовольствия выгибается в спине, насаживается сам до упора и ловит ртом воздух. — Юнги, — просит на себя смотреть. Омега через себя переступает, не отводит взгляда от глаз-омутов, пытается унять горящие красным щёки. — Я жду, — наращивает темп и каждую эмоцию омеги не пропускает мимо себя, впитывает. — Может, я был не прав… Омега воротит голову и прикрывает рот, глушит вырвавшийся стон. Стоит только телу привыкнуть, Намджун его не жалеет, толкается грубо, так, как Юнги того хочет. — Я был не прав и больше так не буду. Повторяй, — требует альфа. Пальцы сминают мягкие половинки, разводят их шире. Намджун приподнимает поясницу парня, держит в воздухе и двигается в нём резко. Омега поскуливает, в бреду просит поцеловать так, будто это ему сейчас жизненно-необходимо. Намджун укладывает его на кровать всем телом, наклоняется к самому лицу, но не останавливается. Юнги подмахивает бёдрами, подстраивается под темп мужчины и руками обхватывает его лицо. — Намджун, — его губы дрожат, тело липнет к постели. — Я так больше не буду, правда, — он припадает к губам мужчины и целует его развязно, обнимает за шею и укладывает на себя. — Так хорошо, ах, — толчки становятся более резкими, Юнги почти не чувствует нижнюю часть своего тела, просяще смотрит в глаза мужчины и жмётся к нему. Он Намджуна не отпускает, боится. Слишком хорошо. Хорошо чувствовать его близко. Хорошо смотреть ему в глаза и наблюдать на себе взгляд, наполненный теплотой. Хорошо чувствовать себя рядом с ним самым крошечным и беззащитным. Хорошо осознавать, что Намджун этим не воспользуется, не обидит. Выстраиваемый годами образ недоступного грубияна летит к чертям и разбивается вдребезги. Юнги вдруг становится приятно настолько, что слёзы вновь брызжут из глаз. Намджун их сцеловывает, гладит своей широкой ладонью по голове, а Юнги и рад. — Люблю, — шепчет омега сбивчиво. Боится сказать громче. — Люблю. — Мой умница, — приговаривает альфа, проводя по щекам парня большими пальцами. Его размокшее от слёз лицо в руках Намджуна кажется самым ценным во всём мире, самым красивым и любимым. — И я тебя люблю. Омега хватается за его плечи, неразборчиво лепечет что-то и напрягается всем телом. Тёплая жидкость пачкает их животы, Юнги выдыхает наконец, и позволяет лёгкой улыбке тронуть свои губы. Намджуна это сводит с ума. Какое-то время спустя они оба лежат в измятом постельном белье. Юнги сильнее жмётся к альфе, закидывает на него ногу и позволяет рукам мужчины гладить своё неприкрытое ничем тело. Ему непривычно. Непривычно до жути оттого, что прогонять его альфа не собирается. Это ведь нормально, так и должно быть. Юнги уже вспоминал о том, что никогда после любви не оставался ночевать с альфами, и это его нисколько не волновало. А теперь с Намджуном вдруг по-другому. С ним хочется остаться. С ним тепло и хорошо. С ним Юнги другой. Альфа поднимается с места и парня тянет за собой. Подхватывает ничего не понимающего и малость напуганного омегу на руки и уходит с ним из спальни. Если сейчас прикажет одеться и домой отвезёт, как делал это Джувон, Юнги не выдержит. — Чего глаза такие состроил, трусишка? — Намджун ласково гладит по щеке и целует в висок, уводит омегу в ванную, закрывает за ними дверь. — Я не трусишка, — лепечет парень. Он после совместной ночи сонный и потерянный, так бы и засопел у альфы на плече. — Ты меня домой отвезёшь, да? — зевает, когда опускают его на пол. Намджун хмурится непонимающе, ему этот разговор уже не нравится. Юнги после отношений со своим бывшим парнем слишком часто говорит такие вещи, от которых ничего, кроме желания «пообщаться» с тем выродком один на один, не возникает. — С чего бы? Я тебя сегодня никуда не отпущу. Юнги сонно улыбается, а альфа помогает ему перелезть через бортик в ванну. — Сейчас в душ, а потом унесу к себе, спать.

***

С самого утра Тэхён себе места не находит. То бредёт по квартире родителей, потупив взгляд в пол, то останавливается у зеркала на минуту-вторую, ищет папу и снова хватает его за руку, смотрит беспокойно и протяжно тянет своё обыкновенное: — Па-ап, — уголки губ падают, омега ведёт Нагиля за собой и усаживает на диван, опускается рядом. — Ты ничего не понимаешь. Мужчина вздыхает тяжело и руку запускает в каштановые волосы. Уже второй час он вынужден Тэхёна подбадривать и уверять в том, что беспокоится он напрасно. В этом возрасте омеги склонны к преувеличению абсолютно всех проблем, склонны нервничать и сомневаться в себе. Именно этим сын и занимается, не отвлекаясь ни на секунду. За завтраком сообщил, что Хосок пообещал заехать за ним к полудню, а теперь минуты высчитывает. Отец на это должного внимания не обратил, только брови вскинул и пожал плечами. Заедет, значит, заедет. Тэхён тогда разочарованно простонал, не получив от отца должного сопереживания, но быстро переключился на папу. — А ты наводишь панику, Тэхён. Человек, который тебе нравится, начал проявлять внимание. Почему тебе так неспокойно? — Я хорошо выгляжу? — глаза большие-большие, в них ни капли вранья. — Ты выглядишь славно, малыш, — папа ерошит его волосы, а Тэхён уклоняется и твердит, что не маленький уже. — Я знаю, что всё будет хорошо. Папа когда-нибудь обманывал? Тэхён мотает головой. Никогда. Когда голос отца с улицы становится громче и мешается с до паники знакомым, Тэхён растерянно мотает головой и отбирает у папы большую подушку из рук, прячется за ней. Хосок в доме у его родителей — что-то ужасно неловкое и непривычное. Он тут был в последний раз ещё ребёнком, заходил только тогда, когда семьи устраивали совместные ужины. А чтобы конкретно за Тэхёном — ни разу. Отец хлопает альфу по плечу, пропускает вперёд, просит не стесняться. Тэхёна бы кто попросил… Он мнёт в руках подушку, глазами бегает по комнате и потихоньку пускает корни в диван, пока папа восторженно разглядывает Хосока и обнимается с ним, приговаривая, как тот вырос. Альфа, кажется, чужое беспокойство замечает. Насмешливо приподнимаются губы его в улыбке, и, словно нарочно, Хосок проходит к Тэхёну, садится с ним рядом и смотрит пронзительно так. — Успел вещи собрать? — он осторожно отнимает подушку, чтобы омега лицо своё за ней не прятал. — Успел, — Тэхён смотрит исподлобья недоверчиво. Хосок неожиданно берёт его руку в свою и к лицу подносит, рассматривает рисунок на ногтях и щурится, пока парень перед ним потихоньку плавится. — Это я сам придумал, — еле шевелит губами Ким. Присутствие родителей ему совсем не даёт расслабиться, и они это вскоре подмечают. Папа выталкивает мужа из комнаты и уходит вслед за ним. На ногтях Тэхёна, покрытых прозрачным лаком, рассыпаются маленькие наклейки с бабочками и звёздочками, едва различимые узоры и блёстки. Он застенчиво улыбается, когда Хосок делает комплимент, и заметно грустнеет, стоит только альфе выпустить его руку из своей. На улице уже не так тепло, небо заволокло облаками, солнце тускло пробивается сквозь них и лучами своими плохо согревает землю. Тэхён стоит у машины альфы и о чём-то с ним спорит. Хосок дразнит его, по-доброму обзывает соней за вымотанный вид и смеётся над реакцией. — Зачем так обманывать! — Тэхён глазами большими сверлит, руки прячет в карманы просторной ветровки и пинает носом ботинка камешек. — Я поверил, вообще-то. Стоило парню загрузить последнюю сумку в багажник, как Хосок ему соврал, что машина в пути сломалась и теперь не заводится, работы часов на пять. Тэхён в этих делах нисколько не смыслит, поверил сразу же, перепугался, что придётся задержаться. У него на сегодня, вообще-то, планы. Всполошился весь, затараторил, что дома все материалы для работы над проектом оставил и не успеет к завтрашнему дню задание доделать, а на проверке всё завалит. Вот тогда альфа и сознался, Тэхён уж очень занервничал. — Ну как над тобой не пошутить? — Хосок стирает с уголка глаза влагу, смотрит на парня сверху вниз и отмечает, что в такой пасмурный и холодный день рядом с Тэхёном совсем тепло. Даже когда он хмурится. — Тэхён, — парень не отзывается, отворачивается и всё ждёт, пока родители выйдут из дома попрощаться. Хосок задумчиво трёт затылок, плечами пожимает и подходит ближе со спины. Аккуратно кладёт руку на плечо омеги, разворачивает его к себе. — Тэ-Тэ, — слетает с его губ быстрее, чем тёплая улыбка расцветает на лице от беззаботных воспоминаний из детства. Он ведь Тэхёна только так и называл, а тот светился всегда на ласковое прозвище, смущался. Вот и сейчас. Замер безвольной куклой и позволил альфе развернуть себя лицом, обнять. — Не дуйся, ладно? Доедем так быстро, ты и не заметишь. Тэхён отказать себе не смог. Обвил спину мужчины ладонями неуверенно и расслабился, когда сопротивления не почувствовал. Альфа не выпускал его из рук, приговаривал почти шёпотом, что больше подшучивать не станет, а Тэхён ему кивал. — Ты помнишь? — он упёрся щекой в куртку альфы, шмыгнул холодным от ветра носом. — Ты меня назвал, как в детстве. — Я всё помню. Вот как. Тэхён поёжился неприятно. Значит, всё-всё помнит? И тот день, когда глупому ребёнку отказал, тоже? Голос папы резко выдернул из воспоминаний. — Тэхён, милый, а продукты? Как же вы так быстро, даже на обед не остались, — Нагиль уложил ещё один пакет в багажник и спокойно выдохнул. То, что секунду назад его сын обнимался с предметом своего обожания, омега тактично проигнорировал, чтобы молодых не смущать. И без того в первое время неловко. — Вот так, теперь я спокоен. Покушайте в дороге, я там много всего наготовил. — Ехать около часа всего, — Тэхён поспешил папу обнять на прощание. Следом обнялся с отцом, убежал в машину, иначе расчувствуется и уезжать не захочет. С Хосоком родители тоже тепло распрощались, о чём-то говорили, но Тэхён не слышал. Наблюдал за картиной через лобовое стекло и терпеливо ждал. На секунду пожалел, что сел рядом с водительским сиденьем, ехать ведь не меньше часа, ещё и так близко к альфе. Только успел парень дёрнуть дверную ручку, как захлопнул обратно. Хосок вернулся в машину. Альфа быстрым движением руки нажал на несколько кнопочек, и по салону растеклась едва уловимая мелодия. Помнится, Хосок с детства увлекался старомодной зарубежной музыкой. Тэхён довольно быстро успел различить вечную классику — Wicked Game ещё с тех пор часто стояла на повторе у альфы, доносилась из комнаты, в которой он запирался, и тихо подпевал. Юнги с Тэхёном часто дразнили его за странный музыкальный вкус, вбегали в комнату, пока тот качал ногой в такт, развалившись на кровати и закинув руки за голову. Корчились, как дети малые. Хотя, на тот момент детьми они и были. Омега укусил щеку, чтобы глупая улыбка не стала заметной. Хосок их тогда выгонял и повторял, что ничего они не смыслят в хорошей музыке. — До сих пор её слушаешь? — Тэхён качает головой, подстраиваясь под неторопливый ритм, и добавляет совсем немного громкости. В машине тепло, но омега всё равно натягивает воротник ветровки по самую шею, расслабляется на мягкой спинке сиденья и достаёт телефон, делает пару снимков. Сначала фотографирует свои кеды, вытянув ноги. Затем наклейки на ногтях. А после вытягивает руки перед собой и несколько раз щёлкает по экрану, запечатлев собственное лицо. — А меня сфотографируешь? — альфа старательно позирует, сдерживая смех. Он Тэхёна веселит. Хосок что-то рассказывает, а Тэхён слушает его, затаив дыхание. Когда альфа сосредоточен на дороге и своём рассказе, черты его лица приобретают былое спокойствие, тусклые лучи солнца ложатся на скулы мужчины, и Тэхён, конечно, пропустить этого не может. Несколько фотографий отправляются в секретную папку на телефоне, а омега не может поверить, что Хосок сам разрешил сделать с ним пару снимков. Они едут по пустой трассе, зелёные тучки деревьев проносятся назад и не спешат заканчиваться. Тэхён радостно пересматривает фотографии, а машина останавливается вдруг. Хосок наклонился ближе к омеге, почти положил подбородок на его плечо и тоже уставился в экран. — Ну-ка, давай сюда, — он забрал телефон у Тэхёна и провернул всё так быстро, что парень даже не понял. Машина снова тронулась с места, а Тэхён теперь пересматривал фотографии, на которых они вместе с Хосоком. Лицо у мужчины на них по-особенному красивое, притягательное. Как обычно, строгий взгляд и едва заметная мягкая улыбка. А Тэхён, напротив, получился растерянным и удивлённым. Глаза широко раскрыты, и брови залезли на лоб. Смеялся, пролистывая фотографии снова и снова. — Тебе не нравится? Могу переключить, — это он про музыку. — Я помню, какие вы с Юнги концерты устраивали, оба мелкие были и шумные, ужас. — Хосо-ок, — Тэхён накрывает глаза руками и просит о таком не припоминать. Конечно, Тэхён не забыл о том, как с Юнги они собирали родителей за столом и пели перед ними глупые песенки из детских телешоу. С улыбкой вспоминается и то, как Юнги, ещё не научившись правильно выговаривать все буквы, пытался читать реп. Брат показывал ему в то время популярных исполнителей, а глаза у младшего горели от восторга. Когда Юнги пробовал повторять, Хосок над ним смеялся, и все взрослые. Если поискать в телефоне Виена, можно будет найти одно из архивных видео в плохом качестве, где Юнги в футболке старшего брата и его же кепке козырьком назад с максимально сосредоточенным видом демонстрирует свои способности. — Прошу, не напоминай об этом. — Помню, как Юнги разрыдался из-за того, что я сказал, как плохо у него получается. Побежал отцу плакаться, какой брат у него плохой. Теперь уже смеются оба. Тэхён параллельно постит запись в твиттер о том, что едет в машине того самого, а затем выкладывает несколько фотографий, где на каждой закрывает лица смайликами. Читателей на страничке хоть и немного, но запись быстро набирает просмотры. Комментарии Тэхён прочитает позже, сейчас хочется насладиться временем с Хосоком.

***

Юнги прячет лицо в подушку Намджуна, обнимает её всеми конечностями и недовольно хрипит после сна. Мужчина ушёл в душ, а его телефон вот уже целую минуту разрывается от сообщений. Звук уведомлений не даёт омеге насладиться последними минутами сна перед окончательным пробуждением, и когда очередная попытка сомкнуть глаза и засопеть не венчается успехом, Юнги сдаётся. Он лениво трёт глаза и садится на кровати, поджав под себя ноги. Недоверчиво косится на телефон мужчины, и совсем скоро тот замолкает. Ужасно хочется посмотреть, кто же альфе так рьяно строчит, но нельзя ведь. В конце концов, это не совсем хорошо по отношению к Намджуну. Может, по работе. Юнги тянет руки вверх, разминает шею. После вчерашней ночи тело приятно ноет, хочется остаться в кровати альфы на весь день, никуда не уходить. Юнги всё ещё поглядывает на притихший телефон. Ему бы просто время посмотреть, только и всего. Ну, может, ещё кое-что… Брови хмурятся вдруг. Либо это Юнги чего-то не понимает спросонья, либо… Нет, быть того не может. Висящее сообщение в строке уведомлений омегу больно бьёт куда-то под дых, руки трясутся, и телефон из них падает на кровать. «Не могу забыть твои руки на моём теле. Может, встретимся вечером?» Остальных сообщений Юнги не видит, не знает пароля. Оно и не нужно, чтобы выстроить логическую цепочку в голове. Что ещё могут подразумевать под собой такие сообщения. Намджун, видимо, не так прост, как казалось. Уломал одного, перешёл на другого. Юнги и подумать не мог, честно, не мог. Глупый, наивный мальчик. Доверился первому попавшемуся, и что теперь? Мужчина за его спиной встречается с другим? Так и думал продолжать или, может, хотел от Юнги избавиться, когда тот наскучит? В голове полнейший беспорядок. Юнги наощупь поднимается с кровати, быстрым шагом ходит по комнате, одевается и вещи складывает в рюкзак. Намджун, должно быть, слышит шум за дверью, говорит что-то, но Юнги его слышать не хочет. Он наспех толкает тетради в сумку и выбегает из дома. Садится на первый автобус. Впервые на учёбу хочется попасть быстрее. Может быть, скучные лекции хоть немного отвлекут его от того, что до сих пор в голове не укладывается. То, что Юнги убежал, Намджун понимает почти сразу. Ни в одной из комнат его нет, сумка тоже пропала. На звонки омега не отвечает, а сообщения игнорирует. Зато названивает кое-кто другой. Намджун оставил сообщения от Тэёна без ответа, разберётся с этим омегой позже. Сейчас есть дела поважнее. На работе всё идёт своим обычным ходом, только Намджун теперь не может сосредоточиться. Мысли об Юнги не дают покоя, омега до сих пор не перезвонил. С утра много времени на эту проблему не хватило, срочный вызов заставил капитана сорваться с места, прихватив с собой целый отряд. В заброшенном подвальном помещении были найдены важные улики для расследования, которым команда Намджуна сейчас активно занимается. Со ржавых, криво забитых гвоздей в сырую бетонную стену свисали тупые ножи и строительные инструменты, перепачканные засохшей кровью. Несколько записных книжек, обнаруженных под залитым неизвестной жидкостью креслом, были немедленно занесены в специальные пакеты для сохранения отпечатков пальцев и дальнейшего рассмотрения почерка. Вишенкой на торте сего события стал труп. Судмедэксперт сообщил, что смерть наступила несколько часов назад, причиной тому — удушье. Происходящее заметно заставило всех взбодриться. Намджун быстро разъяснил своим парням ход дальнейших действий, и ребята немедленно разъехались по собственным поручениям. Расследование ведётся не так давно, но движется в заметно ускоренном темпе под руководством нужных людей, среди которых Ким Намджун занимает почётное место. Чонгук настаивает на том, что после тяжёлых пяти часов работы и выезда на место преступления им нужно выбраться из рабочей обстановки хоть на какое-то время. Долго уговаривать капитана не пришлось, было решено выйти в соседнее кафе и за чашкой чая перевести дух. — Сокджин сообщил, что труп принадлежит пропавшему месяц назад школьнику. Нам следовало быть внимательнее и сопоставить эти два дела в одно раньше. — Не вини себя, Намджун. Ты много работаешь в последнее время, дело движется в ускоренном режиме. Наши парни уже проводят опросы подозреваемых, и круги их стремительно сужаются. Я сегодня же свяжусь с родителями жертвы и поговорю с ними. У нас достаточно информации, чтобы в кратчайшие сроки посадить убийцу за решётку. Чонгук прав. Полиция делает всё возможное. За последний год уровень преступности в городе заметно стих, только несколько крупных дел ведутся на данный момент. Скоро работы станет меньше, и Намджун сможет выдохнуть, а вместе с тем и его люди. На самом деле работают они много, только капитан этого не говорит, чтобы не расслаблялись. Кстати, о работе… Помощника ведь пообещал нанять. — Расскажи лучше об Юнги. На тебя смотреть невозможно, что этот пацан опять натворил? Намджун рассказал все как есть. О том, что омега буквально сбежал утром, а теперь не выходит на связь. Благо, геолокация позволяет знать, что он сейчас на занятиях. Намджун за ним заедет, тогда и узнает, в чём дело. — Я их вообще не понимаю, — Чонгук скривил губы. — Ну, омег, естественно. Вечно чем-то недовольны, честное слово. Сколько не старайся, в ответ одни истерики и скандалы. Он поднял голову на стоявшего прямо перед столиком официанта. Парень лет двадцати невольно стал слушателем последних фраз, пока ждал внимания в свою сторону. Он громко цокнул и закатил глаза, когда нахальная улыбка расцвела на лице мужчины, и тот всё-таки соизволил повернуть голову в сторону парня. — Вы оплачивать собираетесь? В забегаловке для местных рабочих с гостями никто не церемонится. — Куколка, повтори заказ, — Чонгук подмигнул парню и щёлкнул языком, на что уже привыкший к такому поведению гостей официант невозмутимо вздохнул. — Оплатим с щедрыми чаевыми, не беспокойся. — А чтобы истерик и скандалов не было, нужно себя с омегами вести подобающе, — напоследок бросил парень перед тем, как развернуться и уйти с гордо поднятой вверх головой. — Вот, а я о чём? Намджун над другом посмеялся. Чонгук себе не изменял, великолепный мерзавец. Красивый, высокий, телом крепкий, с хорошей должностью, друг хороший, а любовник одноразовый. Об Юнги поговорили ещё немного и сошлись на том, что парень из-за какой-то ерунды обиделся и нужно будет после учёбы у него всё выведать при личной встрече. Намджуна то, что омега после первой их ночи смылся беззвучно, можно сказать, задело. Впервые он заинтересовался парнем серьёзно, а тот, фактически, сбежал. — Ты без конца разглядываешь кого-то за моей спиной, — заметил Намджун, хитро сощурив глаза. Чонгук ничего не ответил. Ещё пару минут назад соседний столик заняли двое парней. Один из них сидел спиной и особого интереса у альфы не вызывал, но тот, что изредка сталкивался с Чонгуком взглядом, после чего глаза отводил в пол и нервно мял пальцы… — Брось, один из твоих любовников? — Я его никогда раньше не видел, — альфа мотнул головой. Нужно задеть ещё парочку вопросов о работе, разобраться с планами на завтра, чтобы с чистой совестью выйти на выходной, решить вопрос с новенькими парнями в отделе полиции, обговорить огромную кучу нерешённых деталей, а мысли движутся не в то русло. Глаза то и дело возвращаются к одной точке — омега, сидящий чуть дальше от Намджуна. Парень нервничает, по нему видно. А Чонгук забитых и неуверенных в себе не терпит, ему с ними скучно. У него тёмные волосы натурального цвета собраны в коротенький хвост на затылке, а пухлые пальцы рук всё вертят выбившуюся из резинки прядь. У него заспанные глаза и высоко поднятые от удивления брови, а Чонгук это почему-то подмечает. Смотрит специально долго и в упор, ждёт, пока омега это заметит который раз. Проходит минута, вторая, паренёк не может больше игнорировать сверлящего его глазами, забавы ради, альфу, и что-то шепчет своему другу. Второй парень сразу же поворачивается и, смерив Чонгука пренебрежительным взглядом, показывает средний палец с невозмутимым выражением лица. Мужчину это заводит только, он широко улыбается и вырвавшимся коротким смешком заставляет Намджуна обратить на него внимание. Капитан откладывает вилку обратно в тарелку с салатом и поднимает бровь. — Мне даже интересно, кто там, — Намджун, наконец, поворачивается к нужному столику, и все четверо какое-то время смотрят друг на друга… Пока у одного из них внезапно не щёлкает в голове. Не может такого быть, чтобы спустя столько лет в одном месте и в одно время. Тот, с кем контакты давно оборвались, а черты лица в памяти остались детские совсем. — Чимин? Капитан с места поднялся так быстро, как только глаза напротив задрожали, заблестели тепло. Что-то в груди встрепенулось, забегало. Улыбка широкая сама по себе на лице расползлась, хорошо сохранившиеся в затворках памяти ямочки на щеках заиграли. Чимин издал что-то вроде короткого растерянного смешка, поднялся сам, а в следующую секунду ощутил на спине крепкие руки. Намджун его обнял, и, наверно, это был единственный альфа, от чьих прикосновений не хотелось в клубок свернуться и иголки выпустить. — Как давно я тебя не видел, Чимин, — мужчина выпустил старого друга из рук и теперь смотрел ему в глаза. — Ты совсем не изменился, нисколько. — Мне было всего шесть, — парнишка совсем растерялся. — Намджун, это правда ты? А это, — он недоверчиво покосился на Чонгука, глупо хлопающего глазами. — Это твой друг, да? Садитесь к нам. Тэмин-хён тоже с нами, помнишь его? Садись скорее. Парень, которого назвали Тэмин-хёном, не был так встревожен. Наоборот, заметно расслабился, даже выдохнул. Если Намджун позаботится о Чимине, оставлять его одного в большом городе будет не так страшно.