Бояръ-аниме в багровых тонах

Солнце сегодня особенно припекало, заставляя бедняг в доспехах стараться держаться тени. Я не возражал, давая лучам ласкать открытые участки кожи. Для меня нашли кресло-каталку, приставили обычного охранника катить её и усилили бдительность, выгнав дополнительные силы на патруль. Владенья Крыловых раскинулись на приличную территорию, благодаря чему я мог наслаждаться видами облагороженной природы и небоскрёбов на горизонте. Чёрствая душа словно оживала, впитывая окружающую красоту. Ведь больше не нужно никуда торопиться, искать мести, строить невероятные суицидальные планы и ненавидеть так, чтобы внутри ни на миг не утихало пламя ярости. Да, теперь это в прошлом, таком далёком, словно прошли сотни лет, будто случилось с другим человеком. Оглядываясь назад, я так и не смог сказать, какое именно событие стало ключевым. Какая из ошибок вызвала каскад смертельных неудач, стала роковой? Может, теперь, когда мне ничто не туманило разум, мешали пробелы в памяти. Хотя, скорее, я никогда не видел всей картины целиком. А после, после было не до истории. И всё же, всё же, как не допустить повторения произошедшего? Я всегда стремился не совершать одну и ту же оплошность дважды, но теперь понятия не имел, что необходимо исправить, в себе или окружении. В поисках ответов взор обратился к цветочным клумбам, среди которых на ровной площадке с пружинящим покрытием вымещал гнев и обиду самый яркий цветок. Виктория ловко орудовала железным дрыном, по форме напоминающим грубый незаточенный полуторник. Движения выдавали годы упорных тренировок, хотя она даже не использовала ману для усиления. Поглощённая дракой с воображаемым противником, она не замечала наблюдателей. Вояки засмотрелись, как распустившийся бутон в обтягивающем сером термобелье танцевал с ветром, и я мог их понять. Понять, но не простить. Ладно, думаю, телу небольшой разгон будет кстати. Мана потекла быстрее, утихомиривая боль, наполняя мышцы силой, позволяя вновь полноценно двигаться. Я резко встал, откинув кресло, сбив с ног слугу и успев ухватиться за ближайший спрятанный в ножнах меч вояки. Пока они рефлекторно тянулись к оружию, я сумел на развороте полоснуть броню на шее того, у кого остался клинок. Второй растерялся, получил плоской стороной лезвия под колено и, пока он восстанавливал равновесие, слабый тычок под подбородок. Третьего, поваленного на траву, аккуратно постучал по груди. Я бросил меч, поднял кресло и с облегчением отпустил контроль над маной. Мышцы тут же заныли с удвоенным рвением, но, как и ожидал, энергетическое тело справилось с нагрузкой. Правда, я забыл, что в нём нет нужных рефлексов — исполнение казалось мне просто отвратительным. — Поздравляю. Вы мертвы, и я вместе с вами. Парни переглядывались под шлемами, первый «убитый» отчитывался о ложной тревоге, а второй поклонился, насколько хватало гибкости брони. Третий с трудом поднялся — ему досталось больше всего. Ничего, пару синяков переживёт. — Виноваты. Исправимся. — Бывает. Сами же меня запугали страшными врагами, а? Бойцы ещё раз поклонились, подобрали оружие, и на этом инцидент исчерпал себя. Зато сразу превратились в само внимание, подозрительно осматривая округу. На пару часов им хватит бодрости, уж я то знаю. Караулы хуже чистки выгребных ям. Там хоть ясно виден «враг». Я ткнул в сторону Вики и мы плавно покатились вперёд. Девчушка усиленно делала вид, что не замечает нашей процессии. Я усмехнулся, беззастенчиво скользя глазами по совершенным изгибам, ведь отлично понимал, почему она испытывала обиду. Стоило больших трудов оторваться от подчёркнутых обтягивающей тканью ягодиц, много больших усилий, чем урок моим воякам. Теперь я пытался сосредоточиться на движении всех мышц, а не только самых приятных глазу, чтобы оценить её технику. Да, база у неё хороша, видны рука отменного наставника и врождённый талант, но слишком юна, слишком неопытна. Заметно, что ни разу не дралась в реальном бою. Виктория едва-едва начала уставать, а техника уже сломалась, тут и там виднелись грубые ошибки. — Пусть мне принесут такой же. Бронированные переглянулись, послышалось бурчание из-под шлема, и спустя пару минут ещё один боец притащил тренировочный полуторник. Хорошее у меня сегодня настроение, так и тянуло на всякие глупости. — Э-гей, драчунья, не хочешь спарринг, на желание, до трёх касаний? Вика обернулась и недоумённо уставилась на меня. А я сидел, мило улыбался и поглаживал тупой клинок у себя на коленях. Её усмешка несла максимум иронии. — Серьёзно? Мне кажется, это немного нечестно. Я картинно почесал подбородок, уставившись в небо. — Согласен, совсем нечестно. Тогда я не покину кресла и использую только правую руку. Ну же, желание, любое. Неужели струсила? Я давил на самое уязвимое место и не сомневался в результате. Не зря, синие глазки опасно блеснули азартом. — Точно лю-бо-е? То, как она произнесла это, с капельками пота на лице, с чёлкой, прилипшей ко лбу, с тяжёлым, сбившемся дыханием и предвкушающей улыбкой, не оставляло сомнений в направлении её мыслей. — Если это мне под силу — любое. Золотая рыбка заглотила наживку и довольно потянулась. — По рукам. Смотрите, не плачьте потом, Го-спо-дин. Каждый слог произносился так, словно меня уже имеют, прикованного к кровати. И на каждый же слог она взмахивала мечом, с гулом разгоняя воздух. Не замечал у себя раньше подобных наклонностей, но в шортах стало тесно, и я поспешил выкатить кресло на арену. По правде, у меня не было бы ни единого шанса в подобном положении. Я не мог использовать даже четверти потенциала своего источника, тело тоже не показало бы и половины тех куцых огрызков силы, что в нём оставалась после всего пережитого. Тем не менее, я собирался победить, поднял клинок перед собой и ускорил поток маны. — Ты же не собираешься заставлять меня нападать? Вика оскалилась, встала в стойку с мечом, удерживаемым около лица, и пошла прямо на меня. Очевидно, меня не воспринимали всерьёз. Судя по движениям, она не усилила тело маной. Первый же выпад — прямой незатейливый тычок, казался мне оскорблением. Я с лёгкостью парировал направленный клинок, ударив по острию и приставив кончик меча к шее удивлённой девчушки. — Х-мф! Фыркнула обиженка и отошла на пару шагов. Я едва заметил горизонтальный взмах — девчушка сократила дистанцию на максимальной скорости. Она целилась в плечо, и я успел припасть к коленям, выбросить руку вперёд, целясь в живот колющим ударом. Девчушка ошиблась, пытаясь отступить назад — я отпустил меч, и тот бессильно звякнул о напитанную энергией ауру. Тем не менее, будь это реальной дракой, ранение оказалось бы опасным. — Да что за хрень?! Взъярилась Вика, со злости топая ногой, словно там оказалась её гордость. — Леди не пристало так выражаться. Мне нравилось смотреть, как она сердито хмурила бровки и кусала губу, пытаясь понять, как победить такого странного противника. — Прошу простить, что ранила ваш нежный слух грязными речами. Прозвучало так, словно ранить меня предпочли бы грязной подошвой кроссовка, обязательно по лицу. Тем не менее она подняла мой меч и подала, держа острием к себе. — Проверим-ка твою готовность к реальному бою. — Что? Она застыла, словно кролик перед удавом. В этот раз я не давил эмоциями, но вложил всю волю в желание уничтожить «врага». Вику била дрожь, в широко открытых глазах плескался ужас, но она не могла оторвать от меня взгляд. Девчушка так и стояла, выставив меч перед собой, пока я неспешно катил кресло вперёд. Мне оставалось лишь щелкнуть зазнайку по носу. Соплячка, ни разу не ощущавшая леденящей удавки на шее. Что с неё взять? Она словно сбросила паралич, сделала несколько шагов назад и опёрлась на меч. Я не торопил, давал привести мысли в порядок и попытаться осознать произошедшее. Как сейчас помню свой первый раз. Отец всегда славился необычным подходом к обучению. Необычным, да, зато невероятно эффективным. Подосланный убийца был его старым другом. Наёмником, чью кожу устилали бесчисленные борозды шрамов, воевавшим в несколько раз дольше, чем я, мелкий сопляк, прожил лет. Он возник внезапно, когда я сбежал в потёмках, окрылённый юношеской тягой к сочным девичьим формам, застал меня врасплох. Его глаза гипнотизировали, а сам воин казался гигантом, скалой, летящей прямо на меня. Только в последний миг я преодолел страх и шлёпнулся на задницу, нелепо уклонившись от медленного взмаха здоровенным тесаком. Второй удар прилетел сверху, но поразил только оставленную лужу, пока я отползал назад. Тогда я впервые испытал на себе, какого это — смотреть в лицо ужасу. Но, к своей чести, мне удалось дрожащими руками достать клинок и, напрочь забыв годами вколачиваемые основы, отмахиваться от ударов. Но бугай двигался всё быстрее и быстрее, а я паниковал всё больше и больше. В голове гремел набатом один единственный вопль ужаса: «Я умру, я умру, умру, умру!..». Отец потратил время не зря. Мне приходилось выкладываться на полную, и в определённый момент я не успел. Брызнула кровь из рассечённой груди. Поверхностный, незначительный порез, практически царапина, но именно она, боль от неё, помогла осознать своё положение. Я всё ещё до жути боялся, но ужас больше не властвовал над разумом. Меня обуял гнев на себя, на нападающего, на своё поведение, и я усилил тело маной так, как никогда не удавалось. Зарычав, я бросился бежать, бежать, как никогда не бежал! Не оглядываясь, петляя, стараясь услышать шаги позади, однако удары сердца заглушали все остальные звуки. Жалкий километр до нашей стоянки в уютной низине казался слишком далёким. Я влетел туда, к затухающему пламени костра, но не увидел спящего отца. В отчаянии закричал, зовя на помощь, прекрасно осознавая, что сам не справлюсь с преследователем. Ответом мне послужил хриплый смех. Я всё ещё дрожал, однако собирался тянуть время до последнего. Внезапно я обнаружил, что даже это воспоминание лишилось большого куска, а в следующем я уже стирал портки в ручье и слушал пьяный гогот двух ублюдков, обломавших мне чудесную встречу с отличной сельской девкой. — И что это было, чёрт возьми? Вмешался в мои мысли охрипший голос Вики. Я понял, что всё это время улыбался, погружённый в столь давние воспоминания, которые, по прошествии стольких лет и событий, казались приятными в своей беззаботности. — Бесценный опыт, Виктория. Я снял футболку и бросил вперёд. Она поймала, но ещё не успела осознать, зачем. — Прямо здесь решил потребовать исполнить обещанное желание? Кривоватая усмешка пересекла личико. Девчушка не пришла в себя и пыталась за глупыми шуточками скрыть потрясение. — Нет, но мыслишь ты примерно в том направлении. Я чувствую, что обязан дать хоть что-то, чтобы ты прикрыла, хм-м, оплошность. Бровки сложились домиком, глазки проследили за моим взглядом, и на секунду они полностью остекленели. — И-и-и! С диким визгом она пронеслась мимо моих солдатиков, что усиленно высматривали угрозы моей аристократической заднице где-то вдалеке. — Что же, везите меня обратно, а то я что-то утомился. *** — Нет, Витя, прошу… — нежное девичье тело прижималось ко мне, трепещущий взгляд умоляюще смотрел сверху вниз. Она пахла мятой и чем-то сладким. Влажные волосы опадали мне на лицо и плечи. — Я не готова… — Мне плевать. Делай, что велено. Я был непреклонен. Она сделает это сама, или я заставлю. — Ну Вить! Я не могу! Что угодно, прошу, только не это! Ты лишишь меня остатков гордости! Вика едва не хныкала, личико кривилось, губки дрожали, глазки наполнились влагой. Я жестоко усмехнулся. Её страдания ничего не шевельнули в омертвевшем сердце. — Ты обещала мне, женщина, и выполнишь уговор. Сейчас же. Вика поджала губки и слезла с меня. Голое тело манило, я не мог оторвать от неё взгляд, но если она думала, что сможет изменить моё решение такой уловкой, то оказалась права. К счастью, я сыграл роль тирана безупречно, а вот девчушка повелась и не смогла показать всё обаяние соблазнительницы, какое демонстрировала до этого. — Деспот! Белые кружева вернулись на место. — Тиран! За ними последовал лифчик. — Сатрап! Следом шортики. — Мучитель! И у самих дверей футболка. Она бросила на меня последний злой взгляд, полный надежды, замерла на миг, фыркнула и вышла, громко хлопнув дверью. Я выдохнул с облегчением и опрокинулся назад, в объятья мягкой перины. Как же тяжко не поддаваться соблазну! А ведь я в ужасном состоянии, меня терзает ужасная боль, без подпитки маной и шага не сделаю! Плевать! Я хочу трахаться так, как, как не знаю когда! Грёбаный Мулат! Да чтоб у него член отсох! Вспышка злости прошла так же быстро, как и началась. Нужно смотреть правде в глаза и вести бой с тем, что есть, а не с чем хотелось бы. А повоевать придётся знатно, в первую очередь, с самим собой. Кстати, а что там с аурой? Я попытался пошевелить ею, но не ощутил никакого отклика. Сколько бы не напитывал её маной, сколько бы воли не прикладывал, все усилия уходили в никуда. Она ощущалась, словно полностью парализованная конечность: я знал, что она есть, с помощью маны мог прощупать любой участок, но и только. Не то, чтобы воины активно пользовались аурой, отнюдь, большинство не заметили бы разницы с тем, что у меня есть сейчас. Но я был на вершине могущества, в совершенстве доступном смертному, владел каждой гранью дара. А теперь один из инструментов словно сломался. Это удручало. Впрочем, я помнил, что о магах здесь слышали только из фантазий писателей. Возможно, ущербность ауры — одна из причин. Я вновь проверил тело, вдумчиво осмотрел каждое стоящее внимания увечье, и пошёл дальше, глубже. Туда, куда сам никогда бы не смог посмотреть, не обучи меня Элиас. Я мог видеть, ощущать только общие очертания, словно обычный смертный собственное тело — душу. В прошлый раз она была другой, похожей на химеру, слепленную из сотен разных тел, с ужасающими шрамами-стежками. А сейчас я видел только смутные полоски рассасывающихся отметин, а «плоть» стала однородной, моей. Что же, отличная работа, даже морду бить Мулату теперь не так хотелось. Я «вынырнул» и судорожно вздохнул, закашлял — видимо «погрузился» на выдохе и пробыл там дольше, чем казалось. Ничего, бывало и похуже. Тем временем организм напомнил, что он уже не усыхающий и полудохлый, а молодой и расцветающий. Громкое урчание известило пространство о невообразимом голоде. Да, ел я в последнее время за троих. Заодно послушаю, не привело ли моё желание к новому скандалу. *** Я сидел в удобном стуле и с жадностью отрывал куски хорошо прожаренной свинины. Удивительно, но даже многие виды животных, не затронутых магией, встречались в обоих мирах. Впрочем, в данный момент меня больше занимал даже не великолепный вкус поданных блюд, а банальное утоление зверского голода. Немного набив брюхо, я стал рассматривать небольшую комнату. Шикарный ворс ковра приятно ласкал босые ступни. Мебель вся из тёмного, отдающего бордовым дерева, обработанного настоящим мастером своего дела. Стекольщики тоже приложили руку, украсив высокие серванты и три здоровенные люстры. Стены подчёркивались картинами весёлых попоек аристократов, внеся разнообразие в мрачные, преимущественно багровые тона интерьера. Богато, стильно, но без излишеств. В прошлом мире видал я дворец, в котором золота и драгоценных камней на стенах висело столько, что хватило бы купить все соседние государства несколько раз, а магия позволяла оживить все картины, фрески и витражи. Каждое произведение искусства рассказывало и показывало историю, сокрытую в нём. Воистину, шедевры древних мастеров. Правда, после моего визита во главе армии там не осталось и золотой пылинки, да и величественного здания, как и всего города, собственно, тоже. Потом меня не раз посещали сомнения, правильно ли я поступил с достоянием давно минувшей эпохи, да что поделать, кампания выдалась самой тяжелой на моём веку, если не считать последней. Мы все чем-то пожертвовали, многое потеряли, очень устали и страшно истосковались по родным землях, а потому были злы, как порождения Хаоса, на тех, кто отказался сдать нам столицу. Да, тяжко тогда пришлось. Но когда за тобой верная армия, задача не кажется столь невыполнимой, как провернуть то же самое вдвоём. Благо, всегда есть иной путь, нужно всего лишь его отыскать. Я встрепенулся, когда рядом кто-то шумно плюхнулся на стул. Виктория, кто же ещё? Она долго смотрела на меня со смесью нечитаемых бушующих эмоций. Вспомнив, что так и не наелся, я продолжил орудовать вилкой в подрагивающей руке.