Мы — дети улиц

      Мы — дети улиц.       Улица нам и бать, и мать, а мы — дети, которые должны отплатить ей сполна. И мы платим кровью — чужой и своей. Наполняем улицы душераздирающими криками, чтобы ветер унёс их как можно дальше, пропитываем воздух животным страхом, чтобы чужаки боялись вдохнуть этот яд. Каждый, кто посмеет ставить под сомнение здешние порядки, больше никогда не откроет свой грязный рот, глаза его больше не увидят солнечного света, а в лёгких не останется воздуха — он просто исчезнет. Станет подношением. Мы, уж поверьте, это точно обеспечим, слово дадим, что не позволим чушпанам вякать что попало, защитим мир от сумасшедших моралистов, что из каждого угла верещат о том, что мы — монстры, а ведь мы всего лишь… Дети.       Мы — дети улиц.       Непохожие на тех, кто строит из себя правильных, да настолько усердно, что аж зубы сводит от их наигранной «правильности». Днём они пионеры, комсомолы и менты, а ночью — воры, такие же, как и мы, если не хуже. Мы, в отличие от этих, не скрываемся под покровом ночи — мы делаем дела средь бела дня, чтобы все видели, чтобы все знали. Мы не трясёмся как овцы, которых собираются пустить на мясо, мы — волки, мы мясо тех самых овец рвём, глотаем, не прожевав, а мы ведь… Дети.       Мы — дети улиц.       Которые живут по своим понятиям и соблюдают их, а что они? Ничего они не соблюдают! Сами же нарушают свою тошнотворную нравственность, какие-то ценности, а по сути что? Пустое всё. Если так важна человечность, почему побеждает сильнейший? Если так нужна доброта, почему разбиваются головы одним ударом монтажки?Если так важен закон, то почему нас, детей улиц, больше сотни? Где она, Ваша грёбаная справедливость? Молчите — значит, её нет в «здоровом» обществе, а на улицах она есть. Даже мы это понимаем, а мы… Дети.       Мы — дети улиц.       Знак протеста — сила, борющаяся с прогнившей насквозь системой. Сколько можно говорить, что всё есть, когда видно, что слова — сплошная ложь. Благодаря НАМ многие дети знают, что такое достаток, что такое свобода, что такое честь. Именно МЫ даём несчастным шанс жить без страха, когда Вы, кучка безмозглых зевак, хлопаете глазами, не зная, за что схватиться. Мы даём свободу, за которую лишь нужно платить.       Мы — дети улиц.       Платим улице кровью — своей и чужой. Платим разбитыми лицами, носами и выбитыми зубами. Ничего в этой жизни не даётся просто так, за всё нужно платить свою цену. Мы рассекаем воздух выстрелами, заполняем гнетущую тишину плачем матерей, болезненными стонами молоденьких баб, а после и их изувеченными трупами, что до этого стояли на самом краю и молились, прежде чем рухнуть вниз, прямо на чистый ровный асфальт, распластавшихся на нём как блин в сковороде. А что, сами ведь виноваты! Баба за невинностью следить должна, а не шляться по дворам в коротком платье в мороз.        Мы добавляем в блядские унылые города яркие краски. Своими кистями, сделанными из костей врагов, пишем картины на уродливых стенах, оставляя след. Мы навечно останемся в истории, наплевав на то, что мы пока ещё… Дети.       Мы — дети улиц.       Она воспитывает из нас мужчин. Вытравливает из наших тел понятие страха, и мы становимся сильнее, выносливее. Не ведая жалости, пускаемся в погоню за теми, кто посмеет вторгнуться на наши территории. Бьём чётко и часто. Улица учит нас не прощать предателей, не раз доказывая, что, если простить один раз — второго может не быть. Улица — вот наш главный учитель, а не Ваши школы со своими формами да галстуками. Школа улицы полезнее всякой литературы, математики и физики. Вместо Ленина и Сталина у нас авторитеты, а вместо законов Ньютона мы учим законы жизни. Бьют — бей в ответ, оскорбляют — бей в ответ, угрожают — бей в ответ. Никакого «беги», лишь «бей», которое помогает лучше любых теорий по геометрии.       Мы — дети улиц.       Дети, которые не хотят взрослеть, совсем как потерянные мальчишки Питера Пэна. Потерянные, разбитые, уже мёртвые внутри мальчишки, которые не знают, что делать со своими жалкими жизнями, не желающие жить во мраке, нищете, не видя заветного света в конце туннеля. Лишь в жестокости проявляется истина, лишь в кулаках сила, лишь в анархии есть порядок.       Мы — дети улиц.       Глотаем дым, выплёвывая вязкую кровь на снег. Звуки ломающихся позвонков воспринимаются нами за пение птиц. Мы не боимся и не щадим никого, а просто платим дань улице за то, что она воспитывает нас по своим законам; за то, что защищает. Дети, придя к ней, забывают, что такое страх, что такое стыд. Они защищают своих, чужих — бьют и грабят. А как иначе? Иначе мы не можем, мы же… Дети.       Мы — дети улицы, но дети рано или поздно вырастают, и приходит время отплатить ей в самый последний раз. И мы, дети, выращенные суровой улицей, порывистыми ветрами и грязными переулками, платим единственным, что у нас есть…       Кровью.       Здоровьем.       Свободой.       Жизнями.       Улица нас породила, пусть она и забирает. Дети никогда не будут против, ведь прекрасно знают — можно выгнать пацана с улицы, но улицы из пацана выгнать никогда не получится. Потому что мы… Дети.       Дети улицы.