Кошачья комета

В бункере под землёй грустно и холодно. Особенно вечерами, когда даже на звёздочки не посмотреть. Всё настоящее: и стол, и кровать. И даже игрушки: мишка, зайка и шитые мягкие куклы. И даже ковёр и книги в чудесном шкафу, на дверцах которого сплелись птицы, цветы и лучистые солнца. Только вот звёзды… бегут по потолку, поднимаются из диковинной ужиной лампы. Она вертится и тихо звенит чудесную навью песню. «Снегурочка», только не наша. Ужалка-Снегурочка. Раньше, дома, Мурёнка приходила и ложилась в ногах. А если позвать да погладить — и на подушку перебиралась. Маленькая, смешная, царапучая кошка, сворачивалась тёплым клубком и пела-скрипела — «Снегурочку»? Мамочка не сгоняла её, когда приходила почитать на ночь сказку. И папка не трогал: он показывал театр теней и говорил, что тень кошки прогоняет недобрые тени. Вон они, шипят по углам — нет Мурёнки. Но не выходят, боятся Царя Ужей. В дверь постучали. Три раза — тихо, таинственно. Авдотка вскинула голову: пришёл Царь Ужей. Он всегда так стучит, если Авдотка не спит, побежит открывать, если спит — тихий стук не разбудит её. Авдотка вскочила и побежала к двери. Дверь тёплая, из тёплой ароматной сосны. А Царь Ужей улыбался, и в руках у него — цветок. Красивый он, Ужаль, не на змея похож, а на солнышко. Даром, что живёт под землёй. — Вам грустно, мамзель Одетт, — он говорил по-ужиному, не умеет Ужаль по-человечески говорить. — Мурёночка вспомнилась, — вздохнула Авдотка. Она ужиный язык почти весь уже выучила, даже «Р» говорит по-ужиному. Ужаль заметил Авдоткин рисунок, неказистую кошечку в ногах её старой детской кроватки. По потолку ползли звёзды из лампы… А под землёй, глубоко-глубоко, стоит ещё одна, огромная лампа с магнитами. Она пускает настоящие звёзды, горячие, громкие. Они поднимаются в небо, и из-за них нельзя выходить на поверхность. Ужаль кивнул Авдотке, приглашая её… выходить? — Ты куда? — удивилась Авдотка. — Волшебники могут всё, мамзель Одетт, — шепнул Царь Ужей и подставил локоть так, чтобы Авдотка могла за него ухватиться. — Сегодня волшебная ночь. Коридоры здесь длинные, как раз для ужей. А лесенки неудобные, металлические. Даже дома шаткая лестница на чердак пошире была. Только замшелая, папка ленился покрасить. Узкие дверцы открывались бесшумно — тоже волшебные, они исчезали в стенах. Авдотка одну потрогала в тайне от Ужаля: тёплая! И немудрено, ужи любят погреться. Лёгкий ветерок приласкал. Ночью просыпаются чудеса и танцуют среди тёмных спящих деревьев. Где-то внизу, в темноте, осталась елань. Да не спит же, поёт волшебные песни. Авдотка знала, что по ночам приходит Невероятный маэстро. Взмахивает палочкой, рассыпая звёздную пыль, и таинственные лесные певцы превращаются в волшебный оркестр. Знала, Царь Ужей ей рассказывал про дирижёра Вильгельма Фуртвенглера — а ведь и он тоже уж, раз имя такое диковинное. — Невероятный маэстро играет, — шепнула Авдотка, пытаясь разглядеть, что там, внизу. Вода, вроде, плещется, стоят камыши. Где-то кусты — а может быть, лешаки хулиганят? Нет, не пойдут лешаки к ужиному царству. Здесь — Велеград, замок Ужаля. Высоко над болотом поднимаются толстые стены, а внизу, в подземелье, так и впрямь целое царство. — Он играет для вас, мамзель Одетт, — улыбнулся Ужиный Царь, уводя Авдотку по краю сказочной крыши. Она — как кольцо, а в середине — большущее зеркало, которое подбрасывает звёзды на небо и отражает их свет, чтоб ярче горели. А они и горят, ярко-ярко над лесом. Нет сегодня луны, новолуние. Зато звёзды — как чистые блюдца. Из родия, ужиного серебра. Из легированных корундов — волшебных ужиных камней. — Небесная Кошка всё знает, — загадочно прошептал Царь Ужей. — Небесная? — удивилась Авдотка. Не видно на небе Кошки, сколько ни вглядывайся. Только звёздочка вспыхнула и упала. — Загадайте желание, — улыбнулся Ужиный Царь. — Только тихо — не слова! Пускай вас услышит только Небесная Кошка! Авдотка ещё поискала Кошку на небе. Не находится Кошка. Ну а желание? Всё равно не сбыться ему, толку загадывать? Ужаль откинул тёмно-зелёную плотную ткань, и Авдотка ахнула, прижав руки к груди. Телескоп! Да огромный такой, даже с лесенкой! — Есть сценарий, где всё-всё наоборот, — говорил Царь Ужей, подкручивая на телескопе большие винты, направляя его куда-то в звёздную высь. — А наше сознание — есть поток релятивистских частиц. — Переменное магнитное поле притягивает заряженные частицы, и они двигаются по кругу, — бормотала за ним Авдотка. — Если по кругу, то Мурёнка живая? — О! — воскликнул Ужиный Царь и поднял вверх указательный палец. — Вы сами сейчас всё увидите. Взгляните, мамзель Одетт! Авдотка сначала огляделась по сторонам, такая уж у неё привычка: бояться немцев-гадюк и крыс-полицаев бояться. Пряталась она в погребе от поганцев, пока не попала сюда, в Велеград. Тут спокойно, среди болота, у Ужаля под защитой. Вся немчура боится Царя Ужей, а полицаи и близко в еланку не сунутся: уж ведь хранитель, съедает крыс и гадюк. — Мурёнка, — позвала Авдотка и заглянула в окуляр телескопа. Звёзды приблизились, вспыхнули магическим светом. Невероятный маэстро поднял волшебную палочку, и они завихрились в сверкающем танце. — Время находится в квантовой суперпозиции, мамзель Одетт, — голос Ужаля вплетался в чудесные ноты. — А значит, для нас с вами нет пределов. — Нет пределов! — выдохнула Авдотка, когда среди искр появилась Небесная Кошка. Невероятная, сказочная, она царапала небосвод, взмахивала пушистым хвостом и играла со звёздами-шариками. — Вы знаете, что у неё на хвосте, мамзель Одетт? — поинтересовался Ужиный Царь. Голос у него тихий и шелестящий. Он ведь не человек. — Вроде, туманность? — пожала плечами Авдотка. — А где же Мурёнка? Как спросить у Небесной Кошки? — Планетарная туманность Призрак Юпитера, — прошелестел в ответ Царь Ужей. — А вот и Мурёнка! Он взялся за телескоп, стал поворачивать. Кошка прыгнула в сторону, сверкнув планетарной туманностью, создала сверкающий вихрь. А из него вылетела Мурёнка! Сияющая, с длинным хвостом, она стремилась куда-то, по кругу. В вечность — в потоках ультрарелятивистских частиц. — Ты превратил Мурёнку в комету? — Авдотка и сама в это не верила. Настоящее волшебство! Кошечку пнул сапогом полицай, мерзкий Борзой. Убил? Нет же, кошки способны ходить сквозь потоки в мультивселенную. Туда и убежала. — Зацепило её синхротронным пучком, — согласился Ужиный Царь. — Подняло в небо, и вышла комета. — Мурёнка дружит с Небесной Кошкой! — радовалась Авдотка. — Ты только взгляни: они вместе играют! Две Кошки на небе прыгали друг на дружку, падали и катались, поднимая вокруг звёздную пыль. Котёнок-комета и мудрая древняя Кошка. Невероятный маэстро стоял у пюпитра, управляя небесным оркестром, и Кошки прыгали в такт, стряхивали с хвостов волшебство. Заряженные частицы. — Мурёнка живая, — Авдотка взглянула на Ужаля. А он улыбался: живая. Авдотка с долей опаски шагнула к нему. Как же хотелось спросить, да только вот, страшно. — А синхротронный пучок действует на людей? — страшно, а если только на кошек? Ужаль присел у телескопа, а Авдотка забралась к нему на колени, поджала ноги — так она у папки садилась, пока тот не ушёл в полицаи. Ей это можно, она теперь — Царевна Ужей, так Ужаль ей говорил. — Далеко-далеко, есть страна, где живут люди-пчёлы, — нашёптывал Ужаль и ласково гладил Авдотку по волосам. — Пчёлы? — дивилась Авдотка. — Они что, умеют летать? — Среди звёзд, мамзель Одетт, — тихий голос успокаивал, убаюкивал. — А дома у них похожи на улей, высеченный в скале. — Среди звёзд, — повторяла Авдотка. — Они тоже видели Небесную Кошку? — Они видели всё, — заверял её Ужаль. — Их предки живут в звёздной системе Изиги, на маленькой звезде Дигитария, в тридцати пяти градусах к северу от Канопуса. — Сириус Б! — догадалась Авдотка. — Как же быстро они летают! — Они же пчёлы, — тихо посмеялся Ужиный Царь. — Они знают, что каждые шестьдесят дней время обращается вспять, и мир обновляется. — И возвращаются кошки? — встрепенулась Авдотка. А может… не только кошки? Может быть, все возвращаются? И уходят недобрые тени? — Каждые шестьдесят дней, — Ужаль кивнул. Нет, он совсем не похож на змею. Он добрый, у него тёплые руки и безо всякой там чешуи. Наверное, он только Авдотке является человеком, чтобы она не боялась. А она и так не боится. Царь Ужей — её друг. — А мамочка сможет вернуться? — Авдотка вцепилась в его странный костюм, украшенный… звёздами. — Её полицаи убили в прошлом году… А может быть в позапрошлом. Авдотка всплакнула: не помнила. Год прошёл? Или больше? Она чуть убежала от крыс и жила сначала в погребе у соседки, а после — в лесу, одинокая, в старой сторожке. Туда пришёл Царь Ужей и подарил ей… настоящий летучий корабль. Пока он в бутылке, но его конечно же, можно выпустить, когда он понадобится. — Ты ведь можешь попросить Небесную Кошку, пусть мамочку позовёт? — Авдотка приподнялась, заглядывая в удивительное лицо. — Ты же волшебник! — Я попрошу, — кивнул Царь Ужей. Грустный он: наверное, это непросто. Попробуй, крикни на небо, чтобы услышала Кошка! Особенно если ты — не пчела, и можешь взлететь. — Нам пригодится летучий корабль, — да, Ужаль умеет летать. — Пойдём в стратосферу, а потом — развернём солнечный парус. Вы знаете, что такое солнечный ветер? Авдотка вспомнила летние дни, когда папка брал её рыбачить на озеро. Как же там солнечно! А ветерок — настоящий солнечный ветер. — Солнечный свет — он как ветер, — Бывает медленный, а бывает и быстрый. Главное, не попасть в магнитную бурю, а то выбросит нас с вами в мультивселенную, и даже я не знаю, куда мы прилетим. — Ты возьмёшь меня с собой? — спрашивала Авдотка. Всё — как сон. Будто в сказке. Пел волшебный оркестр, а Кошки в небе устали и, свернувшись в клубок, прижались друг к дружке тёплыми спинами. Небесная Кошка взяла Мурёнку в доченьки — ей теперь хорошо. — Мы можем долететь только вместе, мамзель Одетт, — соглашался Ужиный Царь. — По одиночке собьёмся с курса. Я буду пилот, а вы будете штурман. — А можно я тоже попрошу Небесную Кошку? Авдотка устроилась поудобней, уткнулась носом в волшебный ужиный костюм — так, чтобы звезда не оцарапала. — Думаю, вы сможете даже погладить её, — шептал Царь Ужей под волшебную музыку. Звезда не оцарапала, а мягко пощекотала нос. Невероятно — звёзды сновали везде, весёлые шарики, похожие на снежинки. Авдотка глядела во все глаза, а к ней бесшумно подходила Небесная Кошка. Она очень большая — наверно, как тигр. Выше Авдотки, и такая пушистая! Над ней юрко вилась Мурёнка-комета. Кошка замерла напротив Авдотки, а Мурёнка зависла, сбрасывая с хвоста звёздную пыль. — Позови мамочку, пусть вернётся через шестьдесят дней! — крикнула Кошке Авдотка. Та подняла мягкую лапу и кивнула, как человек. Мудрая Небесная Кошка с планетарной туманностью на хвосте. А милая Мурка урчала, как раньше, когда ложилась у Авдотки в ногах. И когда забиралась к ней на подушку. — Можно тебя погладить? — решилась Авдотка. И Небесная Кошка послушно легла, позволив зарыться в свою волшебную звёздную шерсть. Мурёнка тоже спустилась и тёрлась о ноги, как раньше, когда была обычным котёнком. Авдотка взяла её на руки. А Мурёнка лёгкая-лёгкая. Спала елань. Тихо сегодня. Сегодня мертво. Тонкий, едва уловимый запах горелого витал в ночном воздухе. Еланка полна погорелыми танками и остовами самолётов. Игнитрон с родиевым зеркалом сжёг здесь всё, на километры. Никто не сунется: некому. Остались только скелеты. Авдотка мирно и светло спала. Она улыбалась во сне. Чудесная девочка, вундеркинд. Царь Ужей правильно сделал, что забрал её из сторожки. Он поднялся медленно и осторожно, держа Авдотку так, чтобы не разбудить. Она не проснулась, устала. Ужаль медленно двинулся с ней обратно, к лестнице, в подземелье. В небе мерцало созвездие Кошки, и рядом с ним проходила Сентябрьская комета, видимая лишь в телескоп. Ужаль задержался на миг, подняв голову к небу. На рукаве у него тускло сверкала нашивка: петля, пронзённая мечом — бесконечность существования, цикличность возрождения. Нет пределов.