***
Гермиона сидела на кровати и ждала, когда Теодор за ней придёт, но в воздухе раздался хлопок и появился эльф. Отдышавшись, он поднял свою, будто бы каменную, голову и посмотрел на неё. Гермиона смотрела в его глаза, в них была бездна из боли и страха. Он скукожился и прохрипел: — Вентер побеспокоил мисс по приказу хозяина, — каждое слово давалось ему будто бы с трудом. — Хозяин ждёт мисс, —он протянул свою костлявую руку, в то время как вторая рука висела подобно верëвке. От резкой душевной боли Гермиона сжала пальцами подол атласного платья и смотрела на эльфа с выступающими слезами на глазах. — Что он с вами делает? Сколько вас и где остальные? От этих слов эльф вздрогнул и сделал несколько шагов назад, отчаянно замотав головой. — Мисс не должна задавать такие вопросы. Мисс не должна. Вентер должен молчать. — Больше он не смотрел на неё, его ноги подкосились, но здоровую руку он продолжал держать в ожидании её ладони. — Не бойся меня, ну пожалуйста. Я помогу вам. — Нет, нет, мисс не должна. Вентер не должен был, что же Вентер наделал! Гермиона закрыла глаза. Эльфы боялись его. Драко был прав. Драко... — это имя прокатилось внутри, словно волна. По её венам, в крови, и она распахнула глаза. Волшебница отпустила ткань платья и сделала шаг вперёд. Они в ту же секунду исчезли.***
Они оказались в обеденном зале, где горела тысяча свечей в позолоченных напольных торшерах, в подсвечниках на стенах и над столом. Несколько сотен свечей замерли с дрожащим пламенем в воздухе. За большим столом, наполненным яствами, сидел Теодор и не сводил с неё взгляда. — Исчезни, — сказал он эльфу, и тот, тяжело дыша, щëлкнул пальцами, выполняя приказ. — Что с ним? — спросила Гермиона. — Ты думаешь, мы будем об этом говорить? Она нахмурилась и поджала губы. Хотела сказать ему всё, что думает. Что не позволит обижать эльфов, и себя тоже не позволит, но она должна поддаться правилам его игры. Игра его, правила тоже, но она везучая. Может быть у неё есть возможность дойти до финиша первой? — Я люблю эльфов и выстраиваю их будущее в магическом сообществе, создаю законы. И не хочу, чтобы они мучились и были в плену. — Но они не в плену. — Правда? А как же я? Ведь я в плену. — Гермиона, это не плен. Я лишь помогаю тебе осознать своё отношение ко всему, и ко мне тоже. Стереть наваждение. Пойми, я никогда не сделаю тебе плохо. Наоборот. — Если это не плен, то отдай мне мою палочку и не удерживай меня. Я никуда не сбегу, правда. Или ты мне не веришь? — она спросила это с замиранием сердца, отчаянно продолжала смотреть ему в глаза. — Верю, — спокойно ответил Теодор и встал из-за стола. — Точнее хочу тебе верить и чувствую, что ты говоришь правду. Но ты слишком свободолюбива и не потерпишь то, как я с тобой обращался. Поэтому хочу убедиться, что ты стала полностью моей. — Он подошёл близко, впритык. —Повернись, пожалуйста, спиной. Надеюсь, ты не завязала ленты сама? — Гермиона выдохнула ему в лицо и развернулась. Теодор провёл пальцем по её обнажённой спине и начал затягивать ленты. Медленно завязывал их. — Сегодня ночью мы останемся вдвоём, а завтра ты выйдешь за меня замуж, — сказал он и резко развернул её. Внутри что-то оборвалось. Это был его план. — Но Министерство, оно разве даёт разрешение на регистрацию брака в столь короткий срок? — Гермиона старалась держать свои эмоции под контролем, удерживала свой голос, который готов был сорваться как и она сама. — Оно не даёт, но нам не нужно разрешение Министерства. Мы свяжем наш союз особой магией, как муж и жена, будем неразделимы и дадим друг другу клятву. Отныне мы будем принадлежать друг другу, а ритуал нам поможет это осуществить. — Он стоял к ней близко-близко, пальцами касался её щеки, а она стояла, не отводя взгляда, почти не дышала, словно забыла как. — Или ты не хочешь этого? — Я думала, что наши отношения будут развиваться не так стремительно, — проговорила она и ощущала как пересохли её губы. — Я тоже так думал, но ты, дорогая, не оставила мне выбора. Если бы не Малфой, то... Сердце стало биться чаще. — Я не хочу про него говорить, — прервала его Гермиона. — Правда? — Да! — Но придётся потерпеть, потому что сейчас он будет здесь. Я пригласил его на ужин. — Зачем? — Сердце предательски билось часто-часто, дыхание участилось... Она пыталась сдержаться и прикоснулась пальцами к его коже лица в ответ. — Я хотела побыть вдвоём. — Правда? — Ты всё же мне не веришь, — прошептала Гермиона, и её пальцы коснулись его губ. Он перехватил их и коснулся губами кончиков её пальцев. — Я хочу убедиться, что Малфой в прошлом. И чтобы ты не наделала глупостей, — сказал он и ладонями обхватил её шею, притянув к себе. Коснулся мочки уха губами, взял её в рот и прикусил, но Гермиона не издала ни единого звука. Теодор прошептал: — Я верю тебе Гермиона, но Малфой влияет на тебя слишком дурно, и ты делаешь всякие глупости, — последнее слово он сказал громко, так что Гермиона почувствовала, как это слово оглушило её. Он провёл по её раковине пальцем, очерчивая ухо, она почувствовала, как ноги подкашиваются, но не от удовольствия, а от страха. Она боялась не его, а того, что обречена. — У меня очень много эльфов и все они спрятаны в подвалах поместья и лишены магии. Если ты скажешь что-то Малфою и вы предпримете попытку побега, то эльфы будут убиты, — последнее слово он сказал шёпотом. — Все, дорогая. А ведь ты даже не узнаешь, сколько их было. — Гермиона дёрнулась, но он крепче прижал её к себе. — Обещаю, когда ты станешь моей, то я отпущу их, хоть всех. Я дам им всё, что ты только захочешь. Хочешь, буду их почитать как волшебников? Хочешь, дам свободу? Но только после того, как ты станешь моей. А иначе ты вынудишь меня, Гермиона. Теодор отпустил её. Гермиона смотрела на него с ужасом, а потом он поцеловал её. Она не могла ответить на поцелуй. Казалось, что она сейчас рухнет в обморок, но держалась. Теодор держал её за талию, надавливал губами на её губы, и под натиском она открыла их, тогда его язык ворвался к ней в рот. Девушка отвечала на поцелуй, что был неистовым, злым, а его ладони свинцовыми. Хлопок за спиной заставил его отстраниться от возлюбленной. — Мистер Малфой прибыл. Это был приговор. Теодор смотрел на неё и широко улыбался. — Замечательно! Дорогая, присаживайся. — И стул отодвинулся. Гермиона пошла выполнять его приказ. Она не ощущала шагов, в голове стоял шум. Девушка села, положила ладони на стол и взглянула на белую тарелку с маленькой буквой H. Теодор сел напротив, взял бокал и сделал маленький глоток, при этом закрыв глаза. Он наслаждался вкусом красного напитка, а Гермиона продолжала смотреть на тарелку. Она услышала, как распахнулись двери, слышала шаги Драко и то, как эти самые шаги прекратились. Он замер. — Друг, очень рад, что ты пришёл. — Теодор поставил бокал. — Мы тебя заждались. Гермиона не видела Драко, не знала его выражение лица, но знала, что слова Теодора больно бьют Малфоя. И знала, что он узнал её и смотрит на неё со спины: на её причёску и на эту чёртову красную ленту в волосах. — Грейнджер? — хрипло спросил Малфой. — Присаживайся, — сказал Теодор. Гермиона видела, как в его взгляде плещется безумие. Он снова взял бокал, пригубил и только тогда посмотрел ей в глаза. — Мы с Гермионой, хотели тебе кое-что сообщить. Дыхание перехватило. Она смотрела в его синие глаза и чувствовала взгляд Малфоя на своём затылке. Казалось, что она сейчас взорвётся, уже взорвалась и сейчас превращается в прах. Девушка снова слышала его шаги, которые были слишком громкие для неё. Раз, два, три, четыре, пять, шесть... Отодвинулся стул и Малфой сел. — Грейнджер? — он ещё раз её позвал и она, моргнув, медленно повернулась. Драко был бледен, его лицо показалось острее, а во взгляде таилось беспокойство. Он был взволнован. Гермиона хотела выдохнуть, встать. Она хотела подать ему хоть какой-то знак и долго-долго смотреть в его глаза, но взгляд Теодора был прикован к ней. Она не знала, на что он способен, да и эльфы были ни при чём. Ведь она сама виновата в том, что сегодня пришла к нему. Сама совершила ошибку. И теперь она здесь. В ловушке. Эльфы ни при чём. — Гермиона, милая, посмотри на меня, — Теодор позвал её, потому что случился слишком длительный зрительный контакт, непозволительно длительный. Она смотрела на Малфоя и улыбнувшись, повернулась. — Да, дорогой, — металлическим голосом проговорила она. Гермиона хотела закрыть глаза. Нет, закрыть ладонями лицо. Она знала, что Драко продолжает на неё смотреть, что для него её слова это пощёчина, она ощущала его боль и собственное сердце, которое будто бы разрывалось на части. А Теодор смотрел и улыбался. Ей хотелось взять этот бокал и раздавить его, раздавить до крови. — Всё хорошо? — снова спросил Драко. — Да, у нас всё хорошо, — Теодор выделил слово «у нас». Произнёс его громко, с нажимом. — Всё в порядке, друг, не волнуйся. Правда, дорогая? — Да, — тихо ответила Гермиона. — Я не слышу. — У нас всё хорошо, — чётко и громко ответила Гермиона, видя, как довольно принимает её ответ хозяин поместья. — Мы хотели тебе сообщить, — начал Теодор, и Малфой посмотрел на него, а тот смотрел на Гермиону, сделал глоток вина и поставил бокал. — Я сделал Гермионе предложение и она согласилась, — победоносно сообщил он. — Предложение чего? — глухо спросил Малфой. — Разумеется руки и сердца, — не отрываясь от лица Гермионы, ответил Теодор и резко развернулся, чтобы увидеть выражение лица друга. — А вы не поспешили? — Нет, я ждал лишь её первого шага, и сегодня она пришла ко мне. Гермиона еле держалась. Ей хотелось стукнуть по столу кулаком. Всё было не так! Я пришла только потому, что хотела по-человечески поговорить. Я пожалела его. Проявила чёртову жалость! Кричала Гермиона в душе, сердце разрывалась, но она не смела посмотреть на Драко. — И когда торжество? — Торжества не будет, —обрубил Теодор, снова взял бокал и пригубил. Он растягивал момент. — Мы решили завтра. Нас свяжет магия, неразрывной ритуал. — Этот ритуал предназначен для чистокровных семей, — Малфой сказал это громко, больше в его голосе надлома не было. — Меня это не волнует. А я думал, что ты изменил свои взгляды. Малфой усмехнулся. Он держал свои эмоции в узде. Хотел прямо сейчас вытащить палочку и причинить ему боль, но держался и чувствовал, как Гермиона болезненно дышала. Он заметил это сразу. То, как она сидела, как смотрела и как говорила. Её интонация стала другой. Она походила на куклу. Назвала Теодора «дорогой», но она не могла так его назвать! Это не могло быть правдой! Но происходило на яву, прямо сейчас. — Может быть вина? — спросил Теодор. Малфой посмотрел на свой бокал, который в ту же секунду начал наполняться алой жидкостью, хотелось его разбить на мелкие осколки, чтобы красным пятном по столу... — Крайняя необходимость, — вдруг сказала Гермиона. — Что ты сказала, дорогая? — Крайняя необходимость более крепкого напитка, не люблю сладость и кислоту, — она сказала это с улыбкой. — Ты желаешь огневиски? — удивлённо спросил Теодор, немного наклонив голову набок, с прищуром наблюдая за ней, и Гермиона с улыбкой кивнула. Она посмотрела на Драко. — А ты не желаешь что-то покрепче или предпочитаешь вино? — спросила она и удерживала улыбку на своём лице, которая хотела уже сползти, а слёзы —хлынуть из глаз. Но она держалась. Ради эльфов. — Необходимость напиться? — спросил он. — От счастья или от горя? — Моя необходимость, — выделила она это слово и удерживала зрительный контакт с Малфоем, — от абсолютного счастья. Они смотрели друг другу в глаза, и в этот момент Гермиона почувствовала, как в её голове защекотало, словно пёрышком. Началось лёгкое головокружение, но осознавая всё, что сейчас происходит, она начала думать о том, что было: как она оказалась на пороге этого поместья, как захлопнулись двери, как он сидел на ступенях и как протянул ей руку, как её палочка оказалась у него в руке, как закрылись очередные двери и её тело опутали верёвки, а потом она вспомнила эльфа и картинки начали рассыпаться. Остались только полные ужаса глаза домовика, безжизненная, волочившаяся рука. В её голове сейчас стоял его шëпот: У меня очень много эльфов, и все они спрятаны в подвалах поместья и лишены магии. Если ты скажешь что-то Малфою и вы предпримете попытку побега, то эльфы буду убиты. Пожалуйста Драко, пожалуйста. Я пришла только для того, чтобы разобраться. Я хотела поставить точку. Драко, прошу, верь мне. А потом она засмеялась, отвернулась, отрываясь от его проницательного взгляда, ей хотелось плакать, хотелось расцарапать Теодору лицо и его нисходящую улыбку, чтобы из кожи полилась кровь. — Всё хорошо? — спросил он. — Да, дорогой. Просто все эти ужины втроём меня немного выматывают. — Я понимаю. Драко скоро уйдёт. Он наш друг. Ведь наш, верно? И я хотел, чтобы он знал нашу радость. — Для чего? — Малфой резко развернулся, а потом встал. — Ответь, для чего? Чтобы я поздравил? Ты знаешь моё отношение ко всему подобному. Жениться на ком? На ней? Да ещё и чистокровный ритуал, — Малфой будто бы выплёвывал каждое слово. Сердце Гермионы упало. — Мне всё равно. Никто не способен меня остановить. Мне нужна Гермиона и мне плевать на всё остальное, в отличие от тебя, поэтому она выбрала меня. — Замечательно, — тихо сказал Малфой. Он вытащил волшебную палочку и хотел причинить ему боль, чтобы Теодор страдал, чтобы так не говорил и не смотрел, чтобы взять её за руку и вытащить отсюда, но он услышал хлопок и его палочка тут же оказалась в руке. Эльфы. А Теодор громко произнес: — Круцио. Его колени дрогнули, лицо исказилось и он рухнул на пол, ощущая боль во всём теле, чувствовал, как его пальцы неестественно ломаются, как открывается рот... Резко всё дрогнуло. Он по-прежнему стоял и смотрел на Теодора. — Я, пожалуй, пойду. Не могу сказать, что я рад за вас. Мне нужно время, впрочем всё к лучшему. Я не готов был к радикальным изменениям, просто так сложились обстоятельства, и Грейнджер пришла в мой сон так неожиданно. Но мы неплохо провели время, но, дорогая, к сожалению, ничего большего у нас с тобой быть не могло, — он повернулся и посмотрел ей в глаза, — абсолютно точно, — сказал он. Каждый его шаг был хлыстом по её спине, она чувствовала, как увлажняются глаза. — Где огневиски? Я же сказала, что хочу выпить, —громко сказала она, так громко, чтобы не слышать как захлопнулись двери. Нависла тишина, взгляд Теодора был гипнотизирующий. Узлы завязывались в её животе, хотелось кинуть в него эту белоснежную тарелку с выгравированной буквой его рода. — Конечно, дорогая, всё будет, только не волнуйся. Он уже ушёл. Я лишь хотел поставить точку. Малфой лишний в наших с тобой отношениях, не правда ли? — Он засмеялся, так что у Гермионы перехватило дыхание. Они остались вдвоём, и казалось, выхода нет.