Невесомость серебристой пыли, или Он выбрал её

      Гермиона вышла за пределы территории поместья, и ворота закрылись. Подняв воротник своего пальто, и укутавшись, она вдохнула запах шерсти, смешанный с цитрусовыми нотами, которые она так любила. И которые приносили с собой ощущение праздника, свежести и тепла. Выдохнув, она через несколько секунд аппарировала.       Волшебница оказалась в тёмном переулке недалеко от своего дома. Это был угол дома с аркой, где были заколочены окна и стояло несколько железных баков. Идеальное место для конспирации волшебников. Можно всегда остаться незамеченной, если только какой-либо бездомный не станет свидетелем чудесного появления.       Осмотревшись и никого не заметив, Гермиона вздохнула и пошла прямо. И в тот момент, когда она завернула налево, кто-то схватил её за плечи и потянул на себя. Девушка не успела крикнуть: чья-то ладонь закрыла её рот. Волшебную палочку тоже вытащить не получилось, и чтобы вырваться, девушка начала брыкаться, стараясь оттолкнуть человека.       — Тихо, Грейнджер. Это я. — услышала она уже знакомый бархатный голос.       Какого чёрта?!       Он развернул её и, улыбаясь, посмотрел на неё. Знакомые синие глаза. Казалось бы, идеальные кудряшки, в отличии от её...       Почему я думаю о волосах?!       — Да как ты смеешь! И что вам всем от меня надо?!       — Всём нам? — повторил он. — Слушай, я хотел только поговорить.       — Серьёзно? Он тоже хотел поговорить. Только что-то из этого ни-че-го не вышло. Я не хочу никаких разговоров. Отпусти! Мне нужно домой. Да отстань от меня! — Гермиона резко вскинула руки, она хотела развернуться и убежать. Но почему-то в этот момент она не достала палочку и не запустила в него пару заклинаний, ведь так было бы наверняка.       — Послушай, Грейнджер, — снова начал Теодор и положил ладони на её плечи. — Я действительно хочу поговорить. Как я понял, ты разговаривала с Малфоем... Где? В Министерстве?       Нахмурившись, Гермиона мотнула головой.       — Ты что, была в мэноре? Гермиона, послушай, — его голос был мягким, — я правда хочу всё объяснить.       — Что тут можно объяснить?       — Ты же понимаешь, что это были не просто сны. Я хочу объяснить, что это было и почему так случилось с нами. И ещё... Я попытаюсь объяснить поведение Драко. Поверь, мне есть что тебе рассказать. Я не желаю тебе зла и не буду нападать как он.       — Не будешь нападать? Разве я сказала, что он нападал на меня? Тебе не кажется, что ты слишком осведомлён...       — Грейнджер, да остановись ты! Я не знаю, что у вас было там в мэноре, но я знаю Драко и знаю ситуацию. Я знаю как он себя может вести. Дай мне возможность с тобой поговорить, пожалуйста.       Гермиона смотрела в его синие глаза и думала, что ей действительно хотелось поговорить. Хотя, казалось бы, здесь не было тем для обсуждения, и всё это было полнейшим абсурдом. Но почему-то она захотела дать ему шанс высказаться. А себе - шанс выслушать. И она кивнула ему, соглашаясь.       — Тогда пойдём, пожалуйста, — произнёс он, и руки, что лежали на её плечах, соскользнули, и он обнял её.       У неё была доля секунды на то, чтобы понять, что случится потом. Девушка успела только подумать о том, что надо немедленно оттолкнуть его. И уже собирала силы, но почувствовала на вдохе запах сосны. В эту же секунду она ощутила, как её ноги отрываются от земли, как её скручивает, после чего в глазах потемнело... И через мгновение они оказались в тёплом и светлом помещении.       — Ну и как это называется?! — первым, что она услышала был голос Малфоя. — Прекрасно, Грейнджер! От одного к другому. Спасибо, что во сне ты предпочла по отдельности. Хотя я так и не знаю, что там было. Может быть, Тео, ты мне рассказал не всё?       Гермиона стукнула кулаками в грудь Теодора.       — Это называется «просто поговорить?!» Ты же пообещал... — Гермиона проговорила это тихо, но в каждое слово она вкладывала ярость.       — Значит, ты ей уже что-то обещал? Поговорить о чём? Как легко ты, Грейнджер, доверяешь людям? Сначала ты пошла со мной, потом с ним... Неужели мне нужно начинать разочаровываться в тебе?        Она развернулась. Малфой сидел в кресле. Они находились в каком-то другом помещении. Это было незнакомое ей поместье, хотя она не знала всех комнат и, вероятно, это была какая-то одна из... Просторный зал, деревянные колонны, массивный камин, в котором потрескивали поленья и несколько кресел. У другой стены был книжный шкаф, а в нём - корешки книг, которые были, все как одна, цвета шоколада, подобно близнецам.       — Что ты здесь делаешь? — спросил Теодор.       — Представляешь, а я пришёл поговорить. Моя интуиция никогда меня не подводила, словно чувствовала, что я здесь необходим.       — Драко, послушай, я хотел...       — Я не хочу слышать оправданий, никаких оправданий.       — Я хотел просто ей всё объяснить. По-человечески, Драко! Не так, как происходит в данный момент. — Теодор сделал шаг вперёд от Гермионы и вскинул руки, посмотрев прямо на Драко.       — Я уже пытался ей всё объяснить.       — Нет, ты ничего не объяснил! Ты только... — Гермиона почувствовала, как злость разливается по её венам.       — Послушай, Грейнджер... — начал Малфой и упёрся пальцами в подлокотники кресла, немного наклоняясь вперёд, и не отводя от неё взгляда.       — Значит так, — Гермиона произнесла слишком громко и выставила палочку вперёд, отходя от Теодора, и переводя палочку то на одного, то на другого. — Ты сказал, что мы просто поговорим, а сам перенёс меня... Я даже не знаю, где мы! Я не давала на это своего разрешения. И думала, что мы поговорим прямо там, а ты...       — Ты даже не сказал, что ведёшь её домой? Когда ты шла ко мне Грейнджер, то ты знала куда идёшь и согласилась на это добровольно.       Гермиона уставилась на Теодора.       — Я действительно хотел поговорить. — он поднял свои ладони вверх, показывая, что в его руках нет палочки. — Я хотел всё объяснить. И не знал, что он придёт. Я тебя не обманываю, Гермиона. Пожалуйста, поверь мне.       — «Гермиона, пожалуйста...» — протянул Малфой. — Не устаю поражаться тобой, — в голосе Малфоя чувствовалась неприязнь, он стал тише, а сам он продолжал держаться пальцами за подлокотники кресла, пристально наблюдая за Теодором.       И тогда девушка опустила палочку, подошла к Теодору и обхватила его запястье. В ту же секунду он почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Его словно скручивало, в глазах потемнело, и он почувствовал тошноту. Также он слышал голос Малфоя, но не мог разобрать слова. Через пару мгновений он оказался где-то, где было холодно, а ветер касался его кожи.       Теодор сгорбился, ощущая, как кто-то удерживает его. Не в силах сдерживать себя, он нагнулся и его вырвало.       — Прости, — её голос прозвучал совсем близко. Это означало, что это именно она придерживала его.       Гермиона начала гладить парня по спине. Он выпрямился, проведя ладонью по губам, и осмотрелся: они находились у какого-то, казалось, тёмного озера, в котором отражалось небо и деревья, что были на берегу.       — Считай, я поверила тебе и хочу услышать то, что ты мне скажешь. Можем поговорить здесь. Я не хотела говорить там... С ним. С ним невозможно говорить. — попыталась она объяснить свой поступок.       — Он пугает тебя?       — Я не боюсь Малфоя и никогда не боялась, но... Мне неприятно то, что происходит. Я будто бы не могу ему противостоять. Потому что не понимаю, что ему нужно от меня.       — Но мне шанс поговорить ты дала. Знаешь, а приятно узнать, что ты приятен кому-то.       — Я не это хотела сказать.       Гермиона прошла вперёд и села на берегу, перебирая пальцами камни. Она слышала как Теодор откашлялся и через минуту подошёл и сел рядом. Сначала они молчали, казалось бы, слушая тишину. Ну это была не совсем тишина: где-то вдалеке до них доносился волчий вой, а в траве, кажется, кто-то копошился. Через несколько минут они стали явно различать звуки. Каждый шорох.       — Этот порошок придумал Драко, — первым заговорил Теодор.       — Я догадалась. Да и он этого не скрывал.       — Я не знаю, что за разговор у вас случился, но, пожалуйста, не злись на него.       Гермиона повернулась и посмотрела на Теодора, который в это время разглядывал водную гладь.       — Как ты представляешь себе это?! Не злиться, на человека, который тебя ни во что не ставит. Да он издевается надо мной!       — Давай я расскажу, а потом ты сделаешь выводы.       — Но я уже их сделала.       Она отвернулась, взяла несколько камешков в руку и кинула в воду, наблюдая за тем, как вода проглотила их.       — Драко не мог пережить того, что его семья вынуждена была склонить голову. Всё, о чём говорил его отец, разрушилось, подобно иллюзии. И в один день он вышел в мир, наполненный исключительно жестокостью.       — Ты хочешь сейчас оправдать Малфоя? Мы все были там на войне. Ты думаешь было легко Гарри? Мне или Рону? Ты сейчас пытаешься оправдать того, кто выбрал такой же путь. Путь своей семьи, своего отца.       — Драко не выбирал.       — А что он сделал, чтобы не выбирать?       Теодор замолчал.       — Я не с того начал разговор. Я просто хотел немного рассказать о нём, чтобы ты понимала.       — Я не понимаю. Да причём тут вообще Малфой?       — Да потому что началось всё именно с него. После окончания Хогвартса он должен был жениться на одной из сестёр Гринграсс. Его жизнь была выстроена его отцом, и он был с этим полностью согласен. Но было кое-что, о чём он никогда не мог сказать ему. Об этом я узнал позже, после войны. После того, как Люциус умер.       Гермиона выдохнула. Люциус был ужасным человеком, и она никогда не позволит никому его оправдывать, но он умер в Азкабане. Через несколько недель после заключения, не дождавшись суда. Это ужасная смерть. Но даже сейчас она его не жалела.       — Мы с ним никогда особо не дружили. Скорее, дружили отцами... Если это можно так назвать. Семьями. Но так сложилось, что после гибели отца, именно я стал ему близок. Так близок, что был всегда на вытянутой руке. Как эльф, что ли. — Теодор вот так просто засмеялся, несмотря на то, что разговор был серьёзным. Гермиона лишь пожала плечами. Было в нём что-то такое свойское. — Он ни с кем не может быть близок. В тактильном плане. — Гермиона нахмурилась. — Любые прикосновения вызывают у него приступ агрессии. В школе он встречался с Паркинсон, ещё за год до того, как отец объявил о договоре с семьёй Гринграсс, и что Астория станет его невестой. Младшая из сестёр. Так вот, Паркинсон нравилась ему своей напористостью, вниманием. Но, в общем... Хочу говорить открыто. — Гермиона снова развернулась и посмотрела на Теодора, который смотрел уже на неё. — Я плохой друг и не должен об этом сейчас говорить. И я знаю это. Но так сложилось, и в данной ситуации я хочу тебе всё объяснить. Мне не всё равно, что ты подумаешь. —Гермиона кивнула. — Однажды, когда они были только вдвоём... В общем, он тогда сделал ей больно. Вцепился в неё мёртвой хваткой и даже оставил кровавый след от поцелуя. Он укусил её. — Гермиона продолжала хмуриться, даже не замечая этого. — Любая тактильность вызывает у него агрессию. Ему было шестнадцать, когда он прочитал одну книгу, в которой писалось, что с помощью магии можно найти для себя похожего человека. Он очень долго разрабатывал зелье, но у него ничего не получалось.       — И так появился этот порошок... — прошептала она.       — Да, но это случилось уже после войны, через полгода. Тогда я и узнал, что он был всё время одержим этой идеей найти себе подходящего человека. Я разговаривал с ним после того случая с Пэнси, но он был в отчаянии, а потом закрылся, и больше я не пытался поговорить, решил не трогать его. Малфой не раскрывает ничего о себе и это было удивительно, что спустя время он всё же всё мне рассказал. И с тех пор я был с ним рядом, а сейчас я...       Гермиона понимала, что он рассказывает ей это, потому что ему было не всё равно. Сейчас он доверился ей. Но она не знала, что с этим делать, потому что это была не его и не её тайна, а другого человека, которого она, казалось бы, ненавидела. А сейчас это ненависть, словно тот камень, что она кинула в воду: упал вниз, скрылся и его больше не было видно. Возможно, её ненависть так и лежит где-то глубоко в ней, но сможет ли она теперь подняться?       — И что делает этот порошок? Впрочем, он мне рассказал как всё это работает и... Просто с ним так сложно вести диалог, и он постоянно цепляется ко мне.       — Получается, ты знаешь, что стоит ему подумать о какой-то девушке перед сном, после того как... Как он вдохнёт порошок, и она придет к нему во сне.       — И что там во сне? Ты же говоришь, что...       — Там агрессия, боль, злость, он говорил, что это страшные сны.       — Но их видят те девушки. И что с ними потом, после сна?       — С ними всё хорошо. Это всего лишь сон. Кошмар. Только для него это не просто сны, потому что он ищет ту, с кем у него все сложится.       — Всё сложится? Что значит «всё сложится?»       Гермиона почувствовала, как по её в спине пробежал холод.       — Это значит, что ты единственная, с кем у него «всё сложилось».       Эти слова пробили её, подобно токовым ударам. Гермиона смотрела в его синие глаза, и он мог видеть, как расширяются её зрачки.       — Теперь ты понимаешь, что он тебя не оставит в покое? Он тебя выбрал.       Гермиона задохнулась собственными словами, которые хотела сказать. И лишь прикосновение к плечу его ладони заставили её выдохнуть.        — Я сказал тебе это всё, чтобы ты всё знала и не думала, что он хочет уничтожить тебя или поиздеваться. После того, как ему приснился сон, он оказался сразу у меня. Драко был в возбуждённом состоянии и на грани безумия. Он сказал, что всё получилось, и он наконец нашёл её. И когда он назвал имя... Я не знал, что мне делать. Поэтому сказал правду. Рассказал, что мне тоже снилась ты, и он был... Ты бы видела его лицо. Он молчал несколько часов, а потом спросил, что было во сне? И я сказал, что ничего не было. Что дело не дошло до секса, и ты исчезла. — сказав это, Теодор улыбнулся и Гермиона почувствовала, как краска заливает её лицо.       — А он тебе сказал, что было во сне? Ну... В его части сна? — спросила Гермиона, стараясь контролировать свой голос, чтобы он не дрожал от волнения.       — Нет, но я знаю, что там было. Примерно.       Девушка нахмурилась и почувствовала, как краска разливается вплоть до ушей. Вероятно, она была красная как рак, если это вообще возможно.       — Но я знаю точно, что там не было агрессии. И у вас была близость, которая заставила его думать, что ты предначертана ему.       — Он что тронулся умом?! Разве он забыл кто я? Я же... — Гермиона встала, отряхнула свои джинсы и посмотрела на Теодора сверху вниз. — Я же грязнокровка. И нужно ещё раз ему это напомнить! — не успела девушка высказать всё, что думает, как вдруг вспомнила их недавний разговор. Вспомнила его взгляд, его нечитаемое выражение лица. Будто бы его это не беспокоило. — Мне нужно домой. Я устала, — сказала она, развернулась и пошла, чувствуя, как под ногами отскакивают камни. Но прежде, чем уйти совсем, она остановилась, вскинула голову и посмотрела в тёмное небо. — Спасибо тебе, Теодор, за то, что ты сказал правду. Ведь мы могли не заметить всего, что произошло ночью, ведь это был сон. А люди не рассказывают друг другу сны. Ну, по крайней мере, в том мире, в котором родилась я. Их просто забывают.       — Но это был не просто сон. Это был сон, в котором он искал кого-то. И, как оказалось, он искал тебя. Но в ту ночь ты думала не только о нём.       — Да я вообще не думала о нём, — сказала она, надеясь, что он не будет задавать дальше вопросов.       — А обо мне?       Но она ошиблась, и Теодор всё-таки спросил. Гермиона развернулась. Парень всё ещё сидел на берегу и смотрел на неё, всё так же улыбаясь.       — Я думала о тебе. Думала, какой ты... — она сдержала свои слова. — Улыбаешься мне почти каждый день в атриуме, а сам не подписал петицию. Я очень разозлилась на тебя.       И он засмеялся.       — Значит, ты всё же думала обо мне!       — Думала, но я не думала, что мы... — И она снова почувствовала, как краснеет, после чего развернулась и пошла прямо.       А Теодор повернулся и, взяв несколько камней, кинул их в воду, наблюдая за тем, как они тонут. Он знал, что Гермиона исчезла, аппарировала, но он до сих пор чувствовал её лёгкий цитрусовый запах, который остался с ним.