Противоположности

— Мистер Хониккер, а эти конфеты… Они вкусные? Беннетт склонил голову набок, как всегда это делал в подобные моменты, и пытливо уставился на пачку мятных леденцов, лежавшую на столе. Эти конфеты, насколько он знал, были любимыми у Феликса. Он часто ел их во время работы или когда делал домашнее задание, и Беннетту было интересно, какие они на вкус. Хотелось попробовать их, узнать, что же это за леденцы такие, которые нравятся аж самому Феликсу Хониккеру. Тем более, он считал, что таким образом сможет стать к нему хоть и чуточку, но всё-таки ближе. Однако долгое время он не решался попросить взять хотя бы одну конфетку: слишком сильно стеснялся. Стащить леденец, пока Феликс не видел, тоже не представлялось возможным: пачка лежала очень близко к нему, и он бы заметил, если бы кто-то решил её взять. Однако сегодня Беннетт, несмотря на смущение, был решительно настроен всё-таки попробовать эти загадочные мятные леденцы. — Вполне, — Феликс кивнул и перевёл взгляд с тетради, в которой до этого что-то увлечённо писал, на него. В этот момент Беннетту показалось, будто уголки его губ приподнялись в лёгкой, едва заметной, но всё-таки улыбке. Это ещё больше подогрело и без того распалённый интерес. — А почему ты вдруг об этом спрашиваешь? — Да так, интересно просто, — задумчиво протянул Беннетт, неотрывно рассматривая пачку. Он даже подвинулся поближе, чтобы было лучше видно. — Слушай, а можно я попробую один? — помедлив немного, наконец задал он интересующий его вопрос. — Тебе не понравится, — Феликс поджал губы и покачал головой. Такой ответ ещё сильнее распалил костёр любопытства. — Почему это? — Потому что у них специфичный вкус. Ты такое не любишь. — Ну и ладно. Я всё равно хочу их попробовать. — Ох, боже… Ты ведь не отстанешь от меня, пока я тебе не разрешу, да? — Феликс раздражённо выдохнул и потёр переносицу. Получив в ответ утвердительный кивок, он махнул рукой и отвернулся обратно к тетради. — Ладно, можешь попробовать, раз тебе так неймётся. Но я тебя предупредил, — пробормотал он и принялся снова активно что-то писать. Сегодня он сдался быстрее обычного. Видимо, слишком устал, чтобы спорить. Впрочем, сейчас это уже неважно. Главное, что цель наконец достигнута. Довольный своей маленькой победой, Беннетт придвинул пачку с леденцами к себе поближе. Ещё раз внимательно оглядел её, затем вытянул одну конфету. Покрутил её в пальцах, изучая, провёл подушечкой по гладкой поверхности. Когда же визуальная оценка окончилась, он наконец закинул леденец в рот. И тогда он понял, что имел в виду Феликс, когда говорил, что у этих леденцов специфичный вкус. Когда конфета оказалась у него во рту, Беннетт брезгливо поморщился. У неё был отвратительный вкус, не похожий ни на одну из сладостей, что он когда-либо пробовал. Даже сливовые и лимонные конфеты не вызывали у него такого отвращения, как этот грёбаный мятный леденец. Язык больно обжигало, и единственное, что сейчас хотелось Беннетту, — это выплюнуть проклятую пакость обратно на стол. Однако поступить так он не мог, в первую очередь потому, что тогда Феликс начнёт ругаться, поэтому приходилось терпеть. Благо, скоро Беннетт додумался, что леденец можно просто разгрызть и проглотить, чтобы долго с ним не мучиться. Собственно, так он и поступил, и вскоре он уже не чувствовал неприятного жжения на языке. Хотя противный привкус, конечно, пока ещё никуда не делся. — Фу, мерзость какая, — несдержанно выругался Беннетт, когда наконец поборол лёгкий приступ тошноты, вызванный мятным леденцом. — И как ты только можешь их есть… — А я тебе говорил, — Хониккер только неопределённо пожал плечами. — Пойду выпью мыла… Надо перебить вкус этой гадости… — недовольно пробубнил себе под нос Беннетт и, поднявшись с места, потопал в сторону выхода из лаборатории. Мысленно он ругался на себя за то, что не послушался Феликса. А ещё решил, что теперь ни за что в жизни не будет пробовать то, что он любит. Сближение сближением, а собственные вкусовые рецепторы ему дороже.