Потому что люблю

Собственно, ещё до того, как осознала свои чувства, до того как извечное раздражение переросло в интерес и симпатию, с первого дня их встречи Наруко уже знала - здесь ей ловить нечего. Саске был почти идеален. Да, почти. Влиятельный клан, статус, деньги, связи, опять же его офигительное лицо… А вот у Наруко не было ничего - сирота да беспризорница, странно что они вообще в одну школу ходили. А теперь вот - и в институт. И то ли она слепо следовала за ним по пятам, то ли судьба так жестоко шутила над ней - они были на одном потоке, в одной группе. И он совершенно не видел в ней девушку, только раздражающую крикливую пацанку, вечно треплющую нервы. Наруко понимала. Все понимала, и пыталась обуздать неуместные чувства, травила себя бессоницей, взахлеб читала желтые бульварные романчики, где главная героина таки отхватила свое счастье. Читала и хотела реветь, понимая, что у нее так не будет. Просто не может быть. Саске ее сторонился - постоянно шипел что-то раздраженное и отшатывался от нее, как от чумной, когда она в очередном гневном порыве ревности со спины запрыгивала ему на спину, отвлекая внимание на себя. Пытаясь хотя бы на секунду завладеть им целиком. - Отвали, дура! - сквозь зубы процедил он в очередной раз, отцепляя ее руки от себя и обжигая каким-то странным, непонятным взглядом. И внутри Наруко что-то противно дрогнуло, ломаясь. Она окончательно поняла - это не взаимно. И ловить тут нечего. Когда на следующий день Сакура гордо хвастала, что они теперь пара, Наруко лишь вымученно прикрыла глаза. И на что вообще она надеялась? Наруко раньше думала, что ничего не боится, да и разве ж после всего того дерьма, через которое она прошла, было чего бояться? Но видя Саске каждый день, сердце пронзало острой стрелой, и Наруко отчетливо понимала, чего боится до дрожи, до нервного срыва и хрипа. Невзаимности. И она окончательно сдалась, хотя и не то чтобы пыталась обратить на себя внимание до этого - куда уж ей, бедной сироте, до родовитого Учихи? Дальше жеманных поцелуев в библиотеке все равно не зайдет, клан ему не позволит жениться на такой, как она. А Наруко хотела семью - любящего мужа и детей. Но Саске совершенно не вязался с этой теплой уютной картинкой, и от этого болело сердце. И что бы не говорил Саске, дурой она тоже не была и прекрасно видела - она ему не то что не нравилась, нет, скорее даже противна. Поэтому она отступила, все чаще садилась в самый дальний угол аудитории, избегала случайных встреч и уж тем более перестала прыгать на шею. Больше не приставала, не вынуждала говорить с ней - медленно и незаметно в какой-то момент будто бы исчезла из его жизни, все ещё учась с ним в одной группе, все еще видя его каждый день. Была среда или четверг, признаться она совершенно потерялась в этом - голова думала туго, уже неделю ее мучила бессоница, и когда в горле запершило Наруко не придала этому особого значения - на дворе только-только наступила весна, все в это время болеют. Сходила к врачу - просто чтоб выписал ей больничный и она на законных правах могла целую неделю не терзать себя созерцанием того, как Сакура нежно ластится к Саске, как тот сладко целует ее в столовой, как они держаться за руки под партой всю лекцию. Послушно принимала таблетки и сутками лежала в постели, тупо моргая и глядя в белый потолок своей комнаты. Джирая опять был в командировке, она снова осталась совершенно одна и находила это невыносимо тошнотворным. Но легче не становилось - горло драло все сильнее с каждым днем. А Наруко хотелось просто прикрыть глаза, отвернуться к стене, сжавшись в несчастный комочек, и раствориться, тихо давясь беззвучными слезами. Она понимала - не такая уж то и большая трагедия - невзаимная любовь. Пройдет, забудется. Но все равно было очень-очень больно, до рези под ребрами, до судорог и спазмов в горле. Неделя больничного тянулась мучительно долго, но когда Наруко вернулась в институт, поняла, что время пролетело до безжалостного быстро. Саске успел расстаться с Сакурой и теперь на перерывах между парами обжимался с какой-то брюнеткой с филфака. Наруко было откровенно плохо от этой картины, но пропускать учебу и дальше она не могла - Саске когда-нибудь исчезнет из ее жизни, а диплом - нет. Ей хотелось отомстить, как героиня романа, над которым она слезливо сидела до утра, заставить этого слепого придурка тоже ревновать. Но изнеможенный разум слишком хорошо понимал - Саске не дрогнет, хоть упади она перед ним замертво. Ему было абсолютно плевать на нее, и эта тошнотворная правда душила. Март сменился апрелем, горло теперь болело так сильно, что Наруко не могла есть и говорить без таблетки обезболивающего. Внутренности тоже постоянно крутило, но она упрямо игнорировала эти симптомы, отвлеченно догадываясь, в чем причина. Похоже хотя бы одно из ее желаний сбудется. И Наруко сморгнула слезинки, стоя на крыльце после пар и глядя, как моросит первый за эту весну дождь. В понедельник Саске расстался с пятой по счету девушкой за последний месяц, хотя до этого, сколько Наруко его помнила, не встречался ни с кем. До тех пор, пока она кружила рядом, он ни разу не заикался даже о том, что у него кто-то есть. Видимо Наруко ему и правда… мешала. Тихо шмыгнула носом в кабинке туалета, ненавидя понедельники, чертову невзаимную любовь и всех Учих. И с хриплым кашлем сплюнула в унитаз белый лепесток мака. Надрывно рассмеялась - нет, маки Саске совсем не подходили, а вот ее бессмысленной отчаянной влюбленности - да. Когда все стало до ужасного очевидно - у нее четрова ханахаки, Наруко с остервенелым, обессиленным гневом поняла, что не знает, как быть. Правда не знает. Умереть, продолжая столь глупо и безрассудно любить Учиху, или жить - без сердца, чувств и привязанностей, словно бездушная кукла. Умирать не хотелось, жить так - тоже. Джирая, когда застал ее харкающую в ванной, насильно повел к своей давней знакомой-врачу. Но и Цунаде не сказала ничего утешительного, выписала таблетки, облегчающие боль и замедляющие рост цветов, и посоветовала скорее решаться на операцию пока не слишком поздно. Наруко в тот вечер взахлеб, словно маленькая девочка, рыдала на коленях опекуна, горестно воя. Она не хотела умирать, но и жить тоже. Мужчина прижимал ее к себе, укачивая, как ещё совсем ребенка, и сбивчиво шептал, что все будет хорошо, хотя у самого ком стоял в горле. Наруко отчего-то упорно продолжала посещать занятия, хотя все уже давно заметили ее болезненную бледность и слабость. Кашель теперь мучил по несколько раз в день, и стало как-то совсем не до Саске. Пара отменилась и теперь в расписании у них висело окно. Наруко прикрыла рот рукой, заходясь в глухом хрипе и пытаясь сдержать кашель, и торопливо шла в женский туалет, держась за стенку. В голове противно крутилась мысль, что на учебу завтра она не придет. Джирая прав, нужно взять академ и немного передохнуть. - Эй, Узумаки! Смотри, куда прешь! - опустив глаза в пол и едва держать на ногах, она и не заметила, как врезалась в Саске. Или это он намеренно врезался в нее? Уж мог и посторониться, она шла достаточно медленно, чтоб он успел отойти в сторону, если б захотел. Наруко не ответила, зачем-то мотнула головой, упрямо сцепив губы. Нужно потерпеть, иначе заплюет здесь все кровью и цветами. Пытается обойти Учиху, но тот резко хватает ее за плечо, поворачивая к себе. - Да что с тобой такое? - шипит раздраженно, непонимающе, - Головой где стукнулась или что? - Наруко бледная, почти белая, холодная и до странного тихая. Ее трясет как осиновый лист и бьет озноб, она хочет уйти и спрятаться, сбежать от пустых обманчиво участливых вопросов Саске. Сбрасывает ледяными пальцами его руку со своего плеча и понимает, что на это просто не хватает сил - он сжимает пальцы почти до боли, держит крепко и пристально смотрит ей в глаза. - Саске, - болезненно стонет она, давясь коротким судорожным кашлем, - отстань. - и Учиха непонимающе хмурит брови, потому что Узумаки никогда не прогоняла его, никогда не просила отцепиться, никогда не выглядела так измученно отрешенно. - Опять с Джираей поссорилась, да? - заключает он, зная, как болезненно девушка переносит ссоры с опекуном, единственным человеком заменившим ей семью. Наруко не отвечает, болезненно жмурит глаза, сгибается, плотно закрывая рот рукой и кашляет, тяжело, надрывно, и Саске только и может, что придержать ее, чтоб она не упала. Крепко держит и не дает убежать, хотя Наруко больше и не пытается, легкие дерет так, что все посторонние мысли исчезают. Минуты через три кашель сходит на нет, она безучастно смотрит на очередные белые маки в своих ладонях и тонкие кровавые разводы. Саске замирает, смотрит неверяще, почти не дышит. Наруко ещё бледнее, устало прикрывает глаза на мгновенье и открывает снова, лениво вдыхая резкий запах крови и парфюм Учихи. - Кто? - почти рычит, разгневанно ударяя кулаком о стену, - Кто это? - кричит, требует незамедлительного ответа. Наруко задумчиво смотрит на маки, какой смысл в ее признании? - Ответь! - трясет ее за плечи, а Наруко лишь наблюдает, как цветы выпадают из непослушных пальцев на пол, пачкая паркет. Раньше она молчала, потому что знала - они не пара, потом просто трусила, после - не позволяла гордость и его очередные отношения. Но сейчас у нее уже нет никакой гордости, она тускло улыбается обескровленными губами, щурит теплый взгляд голубых глаз… и молчит. Ей правда нечего ему сказать. Она не идиотка - знает, что взаимностью он ей не ответит даже в самом безумном сне. Понимает, что скоро умрет, а ему потом жить с осознанием, что его когда-то почти друг расстался с жизнью так глупо. - Это все уже не имеет значения. - шепчет едва слышно, - Мне все равно осталось немного. - Сумасшедшая. - сипит Саске, глядя на нее до странного горько, надломленно, - Почему не сказала мне? Мы ведь друзья, ты сама говорила. - запинается, видя ее пустой равнодушный взгляд, словно вопрошающий, мол, и что бы ты сделал с этой правдой, чем бы помог, - Я бы этого ублюдка на коленях заставил к тебе приползти, любого, только пальцем покажи, слышишь? - поджимает губы и рвано выдыхает, - Это Гаара, да? Или может Нэджи? Какаши? - он не знает, кто вообще ей может нравиться, бездумно перебирает имена мужчин из их общего окружения и надеется угадать. Потому что так было всегда - у них все было общим, и проблемы, и друзья, и чертовы мечты о будущем, которыми она делилась только с ним. - Саске, ты такой дурак. - отвечает она и слабо отталкивает его от себя, - Слепой самовлюбленный дурак. - качает головой, коря себя за то, что влюбилась в него, - Поэтому ничего и не понимаешь. - Ну так объясни! - хватает ее за руку, не давая уйти, крепко обнимает со спины, - Мы же друзья. - выходит тихо, почти жалко. Наруко в бессилии опускает руки, выпуская последние цветы из пальцев, откидывает голову назад, ему на плечо, и смотри в глаза. - А мы хоть когда-то были ими вообще? - и по ее щекам текут слезы от острого осознания, что вся эта их дружба всегда нужна была только ей, и он был нужен ей, а она ему нет. - Наруко, не плачь. - стирает дорожки слез большим пальцем, - Просто скажи кто это. И я его убью. Это ведь сработает, верно? И Наруко смеется сквозь слезы, хрипло, тихо, надрывно. Да, если причина цветов под ее ребрами исчезнет, то и цветы тоже. Но она не хочет чтоб он умирал. Саске - лучший из лучших, товар высшего качества на конвейере общества, а она почти пылинка, незначительная и незаметная. - Не скажу. - упрямиться она и отчего-то глупо улыбается, искренне, почти счастливо. Потому что объятия Саске греют ее лучше любого одеяла, успокаивают ноющую боль и дарят мимолетное облегчение. - Как же ты меня бесишь. - произносит он, скрипя зубами. Она такая невесомая, хрупкая, застыла в его руках, и радуется чему-то своему, когда в пору кричать. Наруко всегда такая, до последнего солнечная, - Впрочем, плевать уже. И грубо разворачивает ее к себе лицом, настойчиво целуя. Наруко теряется, забывает как дышать и абсолютно не верит тому, что сейчас происходит. - В подобных жертвах не нуждаюсь. - холодно произносит она, когда он разрывает поцелуй. Смотрит ему прямо в глаза, устало, вымучено, и не хочет понимать, зачем он так с ней. Почему издевается до последнего. - Люби лучше меня. - шепчет сквозь короткие поцелуи в скулы и уголки губ, - Пожалуйста. - утыкается носом в изгиб шеи и шумно выдыхает. - А что потом? - спрашивает она, чувствуя, как его теплое дыхание приятно согревает кожу сквозь высокий ворот свитера. - Не знаю. - признается он, - Наверно мы будем счастливы? Поженимся, меня выгонят из клана, и мы будем вместе снимать однушку и питаться бич-пакетами. А потом у нас родиться ребенок, переедем в деревню, купим маленький домик, будем вместе смотреть на закаты и держаться за руки, пить горячий чай вечерами… - И что, ты правда готов бросить клан ради меня? - глухо отозвалась Наруко, поглаживая его по голове озябшими пальцами. - Честно говоря, - нехотя сознался он, - этот план у меня был в школе, а сейчас я уже немного поднакопил и бедствовать нам не придется. Да и Итачи быстро уговорит родителей меня простить. Так что, - наигранно тяжко вздохнул, - жрать один рамен до конца дней у нас не получиться. - Хорошо. - отвечает Наруко, соглашаясь. И тоже обнимает его, мягко обвив руками спину. - Так кто все таки тот урод? - прерывает ее внутреннюю умиротворенную идиллию Саске, за что получает под дых. Узумаки раздраженно сморит на него, одними глазами спрашивая, мол, ты что, правда ещё не понял?! - Саске Учиха. - рассерженно рычит, насколько вообще позволяет ее севший голос, и мстительно кусает его за кончик носа. Саске оторопело моргает, трет укушенный нос и только спустя минуту понимает что к чему. Улыбается широко, почти светится, и насмешливо так уточняет: - Я думал мы просто друзья? - снова получает под дых от своей Наруко, болезненно морщиться и притягивает обиженную девушку к себе, - Поверить не могу, я сох по тебе со старшей школы. - чуть напрягает мозги, вспоминая те времена, - А тебе тогда как раз наш классрук нравился, да? - Какой же ты! - договорить ей не дают, снова целуют, мягко прижимая к себе.