Амнезия

Под кроватью Сизуко всегда было идеально чисто. А сама кровать была всегда идеально застеленной, будто девушка с особой тщательностью за этим следит. Еще будучи подростком, она ненавидела, когда кто-то приходил в ее комнату и смел прикасаться к ее вещам. Поэтому, если к ней наведывалась прислуга, для галочки «навести порядок», Сизуко придумывала тысячу и одну причину, чтобы этого не допустить. Прислуга не сильно возмущалась, ведь в комнате всегда была идеальная чистота. Сначала Ками казалось, что ее названная сестра что-то прячет. И, чем отчаяннее Сизуко сопротивлялась любым попыткам прислуги проникнуть к ней в комнату, тем ужаснее становился ее секрет в глазах Камиллы. Но, когда девушки стали работать вместе и больше общаться, оказалось, что никакого секрета нет. Вернее, он был, но совсем не тот, какого ждала Блейк. — Ты трогала книги на моем столе? — в гневе выпалила Сизуко. Ками опешила, такой злой свою сестру она еще не видела. — Тетушка сказала принести ей смету. Смета была у тебя, я помню, как ты убирала ее в папку. Предположила, что папка на столе… Ты же знаешь, тетушка не очень любит ждать… Камилле хотелось добавить что-то еще, но, увидев навернувшиеся на глазах Сизуко слезы, она осеклась. Да что она такого сделала? Просто пыталась найти папку со сметой! Чтобы не влетело им обоим, между прочим! — Я правда не хотела ничего трогать, я знаю, что твоя комната… — Не смей даже к двери моей подходить! — прорычала девушка и, резко развернувшись, ушла прочь. В тот день часть Семьи Ниямы Исида попала в перестрелку. Ками, будучи среди младших, не присутствовала на этих «агрессивных переговорах», а вот Сизуко досталось. Девушка очнулась только на больничной койке, недалеко от дома, в палате, строго охраняемой одной из токийских группировок. Рядом с кроватью Сизуко клевала носом Камилла, что просидела тут больше суток. Блейк не верила мафии, что была нанята Ниямой. Тетушка сама говорила, что Семья должна защищать друг друга до последнего вздоха. И кто, как не Ками, сможет лучше всего позаботиться о сестре? Если бы только Камилла была хотя бы на пару годочков постарше тогда! Ее бы отправили вместе с Сизуко. И всего этого бы не случилось. — Ками, — слабым, едва слышным шепотом позвала ее сестра. Блейк дернулась и, шумно вдохнув, потерла лицо, не сразу сообразив, что Сизуко очнулась. — Тихо, тихо, береги силы! — Ками сразу же нагнулась к сестре и погладила ее по черным прямым волосам. — Как ты себя… — Ками, моя комната, — просипела Сизуко, и Камилла, поняв, о чем она беспокоится, достала из кармана узких джинс тоненький серебристый ключик. — Она заперта. Я проверила. Прости, что пришлось шариться по твоим карманам. Я не хотела, чтобы его кто-то взял себе раньше меня. И решил там прибраться, например, — Ками скорчила смешную рожицу, и Сизуко слабо улыбнулась. — Я еще побуду здесь. — Тетушка будет орать, если узнает, где ключ, — прошептала сестра, на что Ками горько усмехнулась. — Если тетушка узнает все, что я от нее скрываю, то она меня, наверное, убьет, — хоть Блейк и подмигнула, она почему-то подумала, что это не далеко от истины. Ведь она вопреки строжайшему запрету главы Семьи, продолжала общаться с Хару. И не просто общаться… — Ками, — Сизуко положила свою ладонь сестре на запястье и слабо сжала его, стараясь привлечь все ее внимание. Сизуко не числилась эспером, но Ками всегда ощущала что-то особенное при касаниях девушки. Словно та самая Тайна Сизуко просила о помощи через прикосновение. Камилла наклонилась ниже, чтобы сестра говорила как можно тише. Карие глаза Сизуко были полны боли, не только физической, но и той, что терзает ее очень и очень давно. На лбу проступила испарина, хотя в больничной палате было открыто окно. — Если со мной что-то случится… — Сизуко, перестань! Ничего с тобой не случится! — тут же запротестовала Блейк, испугавшись такого начала разговора. Она уже и так проревела добрых несколько часов около больничной койки, не в силах унять эмоции. Нияма всегда ей говорила, что ее эмоции абсолютно неуправляемы! — Помолчи, Ками и послушай меня, — серьезно перебила девушка и сжала ее запястье крепче. — В моей комнате, под кроватью, когда залезешь под нее, ровно семнадцать половиц, если считать с того места, как падает тень от кровати при включенном свете. Отсчитай девятую и подцепи над ней плинтус. Там… — на глаза Сизуко навернулись слезы, и Ками с болью в сердце смотрела на то, как они скатились по щекам. — Там мое сокровище, — выдохнула она. — Я… — Подожди, — собралась девушка и продолжила. — Дослушай. Все, что там найдешь, ты должна будешь уничтожить. Все. Все сжечь. Ты сделаешь это для меня, если… — Сизуко, с тобой правда все будет хорошо! — Ты сделаешь или нет, — стиснув зубы не то от боли, не то от раздирающей душу тайны, переспросила девушка. — Теперь я начальник курьеров. Тебя она сделает заместителем. Выживу сейчас — отлично. Но… Сколько продержался Ямиоки-сан? — Я все сделаю, — тихо пообещала Ками. — Клянусь. Сизуко с облегчением прикрыла глаза. Кажется, Тайна, что так долго сдавливала ее своими пальцами, ослабила хватку, и ей словно стало легче дышать. Блейк не вчера родилась, хоть и была достаточно юна, но при этом прыткий ум очень ловко подмечал мелочи, а смекалка не раз выручала ее или ставила своих названных братьев и сестер в неловкое положение. Так яростно можно защищать только что-то очень запретное. Эта Тайна — первое, о чем забеспокоилась Сизуко, оказавшись совсем рядом со смертью… И теперь Ками поняла, что это была за тайна. — Это ребенок? — одними губами спросила она, и Сизуко заплакала. Девушка была юна, но уже давно достигла того возраста, в котором могла бы родить ребенка. Но Сизуко отрицательно помотала головой. Догадка Камиллы была близка к истине, поэтому ее сестра все-таки решилась доверить ей свою тайну. Блейк чувствовала тепло от ее руки, что все еще сжимала запястье. — Братик, — так же, одними губами ответила Сизуко. Камилла накрыла сверху ее ладонь своей и прошептала: — Плачь, Сизуко. Я запру дверь. Теперь Камилла понимала, почему кровать ее названой сестры всегда выглядит настолько безупречно застеленной, а матрац был таким упругим и пружинистым. Она никогда на ней не спала. Сизуко всегда спала под кроватью. Поближе к своему сокровищу…

***

Дальнейшая дорога и весь оставшийся вечер пропали. Снова цельные обрывки жизни выпали из стройного хода времени в разуме Камиллы. Осознание себя здесь и сейчас вернулось внезапно, как и всегда, и застало ее в том положении, в котором ей не очень-то хотелось себя обнаружить. — Ну хоть не среди трупов, — горько выдохнула она, выбираясь из-под кровати. Широкое, зашторенное легким, но достаточно плотным тюлем окно тянулось по всей стене. За ним был шикарный вид на только-только занявшийся рассвет над Йокогамой. Ками невольно загляделась на него, но, тяжело вздохнув, решила все-таки как следует оглядеться. Широкая двухспальная кровать, аккуратно застеленная, под которой она, судя по всему, и спала. Рядом тумбочка с кувшином воды на ней и изящным стаканом. Во рту тут же пересохло, и Камилла облизала губы, направившись к тумбочке. Высокий шкаф, в котором она увидела свое нечеткое отражение. Девушка грустно поджала губы. Обычно ей нравилось смотреться в зеркало. Ей нравилась своя внешность, хоть, по словам тетушки Ниямы, будь Камилла чистокровной японкой, она была бы настоящей красавицей. — Ну и где я? — пробормотала она, возвращая пустой стакан на тумбочку и решительно направляясь к двери. Квартира, в которой она оказалась, была просторная и явно дорогая. С панорамными окнами, великолепными пейзажами за ними, уютной кухней, дорогу к которой Камилла тут же обнаружила, и весьма внушительным холодильником. В животе заурчало, а голова, не переставая болеть с самого пробуждения, отозвалась неприятной легкостью, граничащей с тошнотой. Прежде чем Камилла потянула ручку двери холодильника на себя, сознание подкинуло события минувшего дня. Тетушка Нияма, выходящая из дорогой иномарки, жажда неминуемой и немедленной расправы, от которой кровь закипала в жилах. Чувство это, такое навязчивое, словно какая-то одержимость. Оно и сейчас отзывалось внутри, стоило только подумать о нем, но как-то по-другому. Блейк решила, что обязательно еще вернется к этому вопросу. Затем тот рыжеволосый, его недовольный взгляд, решительное заявление, что он не погнушается силой ее оттуда забрать. И внезапная, как вспышка, идея Ками о том, как можно воспользоваться ситуацией. Идиотская идея. Ками дотронулась кончиками пальцев до щеки, затем, поднеся к лицу вторую руку, так и замерла, глядя на нее. Пальцы, тыльная сторона кисти были покрыты крошечными красными точками полопавшихся капилляров. — Не волнуйся, это скоро пройдет, — раздался позади нее мягкий низкий голос. Камилла резко обернулась. В другом конце кухни, по-хозяйски держа в руках кофейник, стоял тот самый мужчина, что вчера одним прикосновением остановил неминуемую смерть девушки. — Ну, может не так скоро, как тебе бы хотелось. Ками отчетливо понимала — если бы не он, ее легкие бы просто сдавило от чудовищной по своей мощи силы Чуи. К подобной мощи она ну никак не была готова. Она ощупывала свое лицо, опухшие губы и, кажется, только осознала, почему так сильно болели глаза. Она инстинктивно отвернулась от мужчины, не желая показываться ему в таком виде, о котором она могла только догадываться. — Кстати, пока я не забыл, — внезапно вспомнив о чем-то, мужчина, судя по шагам, куда-то вышел, а затем вернулся обратно на кухню. Он подошел к девушке и осторожно опустил свою ладонь ей на плечо. Камилла нехотя повернула голову, стараясь скрыть лицо за волосами, неуклюже зачесывая их вперед. Дазай усмехнулся этому жесту и, не отводя глаз, что-то протянул ей. Блейк же, глядя на его снисходительную улыбку, не сразу поняла, что именно он держал в руке. — Откуда вы… — удивленно ахнула девушка и приняла из его рук свои очки, когда-то опрометчиво оставленные в здании суда. — Вчера ты так сокрушалась, что они нужны тебе, что мне захотелось помочь, ну и пошарился немного в вещдоках по твоему закрытому делу, — объяснил Дазай, чуть нахмурившись. — Ты не помнишь? Камилла только устало и тяжело выдохнула. Кто этот человек? Что она может ему рассказывать о своем даре? И может ли? Наверное, стоит сначала все-таки дождаться Чую. — Ты не помнишь, — теперь уже утвердительно протянул мужчина. — А как меня зовут? Помнишь? Камилла только отрицательно помотала головой. — Дазай Осаму, — представился он, склонив голову на бок, разглядывая девушку, словно что-то удивительное. Такой взгляд Дазая она точно уже ощущала на себе. — Дазай-сан, это… Ваша квартира? — нерешительно спросила она, и отчего-то вопрос этот вызвал на лице Дазая такую искреннюю ликующую улыбку, что Ками даже стало не по себе. — Нет, дорогая Камилла, не моя. Это квартира твоего нового коллеги. Он должен скоро вернуться, но можно не рассчитывать на доброе расположение духа с его стороны, так что предлагаю пока выпить кофе в моей скромной, но весьма приятной компании прежде, чем на нас свалится шквал недовольства. — Это — квартира Чуи? — уточнила Камилла, быстро смекнув, от кого ей скоро очень крепко достанется. — Верно, — кивнул Дазай. Он ловкими и уверенными движениями добыл две фарфоровые чашки с блюдцами и стал наливать в них кофе так, будто бы делал это здесь уже миллион раз. Камилла же, привычным жестом надев очки, стала внимательно разглядывать своего собеседника. Высокий — когда он подошел к ней, чтобы отдать очки, ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него, молодой, но явно старше ее или, например, Хару, хорошо сложен… Лицо обрамляли волнистые темные волосы, чуть длиннее, чем обычно носят мужчины его возраста. А в карих глазах отчетливо читался неподдельный интерес с примесью задорного лукавства. Ками могла бы назвать его взгляд загадочным, особенно из-за блуждающей на его губах легкой улыбки, придававшей ему крайне располагающий к себе вид. — Только Чую не советую так изучать, он у нас натура тонкая, непонятно, как отреагирует. Камилла, поняв, что рассматривала его слишком долго, залилась краской и опустила взгляд. — Значит, из-за дара у тебя появляются провалы в памяти, — протянул Дазай, поднес к губам чашку и сделал короткий глоток из нее. Камилла недоверчиво покосилась на него, затем посмотрела на вторую чашку. — Пей, не бойся, — он пододвинул чашку ближе к ней, и Блейк аккуратно взяла ее за края, боясь обжечься. — И это как-то зависит от того, какой дар попал к тебе в руки? — совершенно не скрывая своего интереса, спросил Дазай. — Нет, — честно ответила Ками. — Провалов вообще может и не быть. Но если появляются, то я просто… — Дазай! Голос разъяренного Чуи прозвучал так резко и громко, что Ками едва не выронила чашку с кофе, который собиралась попробовать. — Выпадаешь из реальности? — закончил за нее Осаму, совершенно не обратив внимания на ту брань, что доносилась от входной двери. Камилла же вся сжалась, припоминая, какую оплошность допустила накануне. — Не бойся его, он тебя не обидит, — очень тихо добавил Дазай прежде, чем в поле зрения появился хозяин квартиры. Будучи явно не в духе, Чуя окинул их двоих нервным взглядом, задержавшись на лице Камиллы. — Просто потрясающе, — фыркнул Накахара и, остервенело стянув с себя пиджак, швырнул его на диван. Затем, не сводя пристального взгляда с девушки, грациозно уселся на этот же диван, закинув на спинку локти и слегка наклонив голову набок. — Прекрасно выглядишь, — прокомментировал мафиози вид Камиллы. Камилла с трудом сглотнула ком в горле, представляя, как смотрятся все эти полопавшиеся сосуды у нее на лице, в глазах, на губах… И только набрала в грудь воздуха, чувствуя, что ей стоило бы извиниться, как ее опередил Дазай. Сделал он это с таким непринужденным видом, словно и нет больше никого кроме него и Блейк в квартире. — А воспоминания возвращаются или… — Да какого хрена?! Детектив посмотрел на Чую — будто бы впервые увидел, — и лениво растянул губы в обаятельной улыбке. — Я думаю… — начала Камилла. — Мне стоит извиниться. Чуя сомкнул челюсть, заиграв желваками. Рассвет вовсю занялся, и теперь нежное утреннее солнце яркими красками оттенило его рыжую шевелюру. При этом брови мужчины были злобно сдвинуты к переносице, придавая ему настолько пугающий вид, что Ками невольно поежилась. Ни дать-ни взять — обжигающее пламя. — Дорогая, знаешь, почему он злится? — все еще улыбаясь, спросил детектив. — Заткнись, — отрезал Чуя. — Нет, я, пожалуй, продолжу, если ты позволишь… — Не позволю, — припечатал Накахара. — Да мне и не надо, — отмахнулся Дазай. — Так вот, злится твой коллега, потому что ты едва не убила себя, попытавшись воспользоваться его силой. Но смею предположить, что такой риск существует всегда, когда ты дотрагиваешься до нового эспера. Поделись, дорогая Камилла, сколько даров ты уже распробовала? Прозвучал этот вопрос весьма плотоядно, отчего Ками нахмурилась. Но ответить ей снова не позволили. — Какого черта ты допрашиваешь члена портовой мафии?! — рявкнул Чуя. Дазай только поднял руки в притворно примирительном жесте, показывая, что ничем подобным у него заниматься и в мыслях не было. Камилла тяжело вздохнула. Похоже, что в их диалог будет сложно вставить хотя бы слово, не то что извиниться. Поэтому, когда Накахара разразился отменной бранью, она просто лениво пригубила кофе, отметив, что тот был весьма вкусный и украдкой посмотрела на холодильник. — Простите, а что-нибудь поесть… Вопрос этот был задан максимально тихо, но прозвучал, похоже, как гром среди ясного неба. Те двое уже самозабвенно принялись поливать друг друга грязью, весьма изощренно подбирая слова, а вот у Ками живот приклеился к позвоночнику. Последнее, что она помнила со вчерашнего дня — это теплая ладонь Дазая на ее щеке. А вот был ли потом ужин — вряд ли, судя по чувству голода. — Я правда сожалею о том, что вчера произошло, и я пойму, если господин Огай будет спрашивать за это… Он ведь уже знает, да? — без особой надежды на обратное, спросила Ками. Рыжеволосый тяжело вздохнул и скрестил руки на груди, так и не ответив. Вместо него ответил Дазай. — О, он точно в курсе, — он сделал несколько глотков из кружки, после чего аккуратно поставил ее на блюдце. — Чуя же как раз от него, правда? — Все в курсе, — только и подтвердил Чуя. Камилла, не выдержав тяжелого взгляда мужчины, опустила глаза на свою чашку, нервно покрутив ею. — У меня есть шанс исправить свою ошибку? — осторожно поинтересовалась она. Мори Огай дал ей какую-никакую безопасность… Не хотелось бы вот так быстро и глупо лишиться этого покровительства, хотя в глубине души Ками уже знала и понимала, ничто в этом мире не делается просто так. И будь глава портовой мафии хоть трижды благородным человеком, уважающим жизнь и честь ему подобных, то есть эсперов, Камилла понимала — за все будут спрашивать. За покровительство, за помощь и за каждую, черт подери, ошибку. А ошибки Ками совершает просто мастерски. Будь она хотя бы чуточку менее импульсивной… — Как ты собираешься эту ошибку исправлять? — не понял Дазай, а Чуя тем временем будто бы немного оттаял. Либо так показалось Камилле. Он оценивающе посмотрел на нее и бросил: — Зависит от тебя. — Ну на-а-а-до же! Какие интересные обороты принимают события! — ухмыльнулся детектив. — Господин Накахара, — внезапно со всей серьезностью начала Камилла, и Чуя снова взглянул на нее, теперь уже внимательно и немного надменно. — Я приношу свои извинения. Такого больше не повторится. Я обещаю. Чуя поджал губы и медленно расслабил галстук, чтобы расстегнуть несколько верхних пуговиц рубашки. Его кадык дернулся, выдавая волнение, но всем своим видом он старался показать спокойствие. Ками никакого волнения не заметила, только эту напускную вальяжность, а вот Дазай — напротив. Слишком уж он хорошо знал своего бывшего напарника. — Не повторится? — тяжело вздохнул он. — Это вряд ли. Босс дал распоряжение. Так что твои извинения я принимаю, а свое обещание можешь забрать обратно. Он неспешно поднялся с дивана, прошел за стол, извлек откуда-то небольшую пузатую бутылку и изящный бокал, бегло прочел этикетку на бутылке и ловким движением руки откупорил ее. В нос Камиллы ударил резкий сладковатый запах виски. Удивительно, но сказанное им создало такое напряжение, что Блейк едва держалась, чтобы не сорваться и не попытаться выпытать, что его слова означают. Чуя же тем временем отпил из бокала и, удовлетворенно выдохнув, все же сжалился и вновь заговорил: — Прежде, чем я продолжу, ты должна дать другое обещание. — Какое? — уточнила Ками. — Что твоя гребанная вендетта не будет мешать исполнять приказы босса. И ты больше не выкинешь ничего подобного, что ты устроила вчера. Я не только про твою идиотскую попытку воспользоваться моим даром. Никаких попыток навредить кому-то из Токийских гостей. Ни силой, ни голыми руками, ни, черт подери, палочками для еды. — Для пущей уверенности, я бы посоветовал перечислить все виды оружия, что-то мне подсказывает, твоя подруга с принципами и внимательна к словам, — задумчиво протянул Дазай. А Ками со стыдом отогнала мысль, что Чуя ничего не сказал об огнестрельном и холодном оружии… — Хорошо, договорились, — легко согласилась Камилла. — Нет, так не пойдет, — ухмыльнулся Чуя. — Я обещаю. — В противном случае, мы от тебя избавимся, — серьезно предупредил рыжеволосый. — Ну, Чуя, нельзя же так угрожать девушкам, что с твоими манерами? — Заткнись, Дазай, — снова припечатал Чуя. Камилла сглотнула, глядя в голубые глаза мафиози. Сейчас в них не было ни угрозы, ни злости или гнева, которые так и плескались, когда он только пришел в квартиру. Холодная констатация факта. Обманешь — убью. — Я поняла тебя. Я обещаю. Больше никаких фокусов. — Хорошо, — подытожил Накахара и одним внушительным глотком осушил бокал. Затем достал пачку сигарет и, прикурив, прищурился, выдыхая дым. — Итак, для начала ответь на его вопрос — сколько чужих даров побывало в твоих руках? — Считая твой? — Считая мой, — снисходительно кивнул Чуя. — Четыре, — честно ответила Камилла. — Хорошо, — снова повторил Накахара, затягиваясь и не без удовольствия выдыхая дым. — А теперь мне нужно, чтобы ты подробно рассказала все, что тебе известно о том, как ведет себя твой дар. Я так понимаю, сюрпризов масса — мне надо знать обо всех, прежде чем мы приступим к выполнению приказа босса. — Какому приказу? — осторожно спросила Камилла. Дазай, похоже, смекнув, к чему ведет Чуя, с интересом усмехнулся. Мафиози оставил это без внимания, никак не прокомментировав. Вместо этого, он постарался вложить всю серьезность в свои слова. — Прежде чем ты снова воспользуешься моим даром.