твое внимание

— Неа, я не понимаю, — шепчет Хан другу, проводя рукой перед его глазами, намекая повернуться к разговаривающему, — ты чокнулся. Хенджин отлипает от созерцания гнева на чужом лице и возвращает свой взор на Джисона с глупой улыбкой. Брюнет вздыхает и закатывает глаза, ударяя Хвана по макушке ладонью, чтобы «вернуть в чувства». Тот вскрикивает возмущенное «Эй!» на весь коридор, привлекая внимание злых глаз. Парень поворачивается к ним, не слушая обеспокоенного Чана сзади, пытающегося предотвратить надвигающуюся бурю в лице Ким Сынмина. Не получается. Поправляя лямку портфеля на плече, русоволосый отходит от стенда и уверенным шагом движется в сторону Хенджина, не замечая вокруг больше ничего. Хван завороженно наблюдает за тем, как его хватают за грудки и чуть ли не плюются желчью в лицо. Все, как он любит. — Ты, бесячий придурок! — сжимая в кулаке рубашку парня, ругался Ким, прижимая его к белой стене коридора, — так сложно было сидеть на заднице ровно? — Увы, — хитро улыбается Хван, заправляя прядь русых волос Сынмина за ухо. Последний никак не реагирует, продолжая сверлить непробиваемым взглядом, — моя задница в последнее время много ёрзает. Накажешь? — Твой новый статус тебя накажет, Хван, — спокойно проговорив, Сынмин отпускает одежду парня и небольшими взмахами отряхивает ее от невидимых крошек. Хенджин следит за его движениями с нахальной улыбкой. Ему нравится издеваться над одногруппником. А больше всего нравится он сам: такой недоступный, злой, незаинтересованный. Хенджин бегает за Кимом с первого курса. Он привлекает, кажется, абсолютно всем: самый умный на потоке и ответственный староста, красивее любой девчонки в группе, с ужасно заводящим характером и! любит прижимать к стенке Хвана. Даже, если Сынмин делает это из злости к старшему, Хенджину все равно, главное - прижимает. Этого было достаточно, чтобы сходить по нему с ума и злить его настолько, чтобы каждый раз, стоя зажатым у стены, выводить Кима ещё сильнее. — Кажется, ты разозлился, — не желая так быстро прощаться с парнем, уже собирающимся уйти, выдает Хван, с упоением наблюдая за реакцией младшего. Привлекательный. Хмурит брови, сводя их к переносице, сжимает челюсти и поворачивается обратно к парню, засовывая руки в карманы черных классических брюк, и шипит через зубы тихое: — Хван. — Мм, лучше господин президент, знаешь, мне так больше нравится. Сынмин не взрывается, но очень хочет. Он молча рассматривает довольное лицо Хенджина и, тяжело выдыхая, разворачивается на пятках, уходя в сторону аудитории, бросив последний взгляд на стенд, на котором висела стенгазета с Хваном на переднем плане, гласившая о завершении выборов президента колледжа. Бесило до невозможности: эти его заслуги, превосходившие Сынмина, хорошие оценки за минимальные знания и смазливое личико, а теперь ещё и статус президента, которого Ким добивался потом и кровью. Руки подрагивали от очередного приступа злости к тупоголовому Хвану, которого хотелось растоптать каблуком ботинка, да так, чтобы умолял прекратить и отдал должность президента. «Насилием дело не решить, раз он выиграл — значит заслужил больше» — думает Ким, но все ещё продолжает злится, сам уже не зная на кого из них двоих. Хенджин улыбается вслед своему объекту заинтересованности, влюблено вздыхая и не обращая внимания на Джисона и Чана, о чем-то ему твердящих. Плевать. Его мысли заняты другим, более интересным: тем, как вкусно сегодня пах Ким; с какой злостью прижимал его на глазах у всей группы и сминал его одежду; как передние пряди волос Сынмина спадали на его лицо, а губы кривились, чтобы выдать очередное оскорбление. Хенджину кажется, что уровень сахара в его крови подскочил до завышенных цифр, его переполняла жуткая бодрость из-за адреналина, который он испытывал каждый раз после их стычек. Хан бессовестно снова бьёт Хенджина по голове, желая вернуть его в мир земной и напомнить о начале пар. Кристофер по-отцовски наблюдает за ними и, ухмыляясь, двигает в сторону аудитории. — В этот раз было пиздец как странно, — начинает Джисон, указывая пальцем на висевшую огромную надпись «Хван Хенджин - новый президент колледжа». Виновник торжества следит за пальцем друга и, читая текст, ухмыляется, — я знал, конечно, что ты запал конкретно, но привлекать внимание таким образом странно даже для меня. Хенджин кривит губы в улыбке, вспоминая все возможные проколы Хана во время его влюбленности в кого-то, и напоминает ему об этом. Джисон яро отстаивает свое поведение и, сравнивая с Хваном, считает себя божьим ангелом. Хван Хенджин знает, как привлечь внимание такого очаровательного и недоступного парня, который эмоции проявляет лишь тогда, когда в любой момент получает второе место, вместо такого желанного первого. Хенджин считает себя умным, но не настолько, чтобы обгонять Кима, поэтому вывозит весь свой план благодаря признанию учащихся и педагогов и, — как вовремя понадобились гены, — своему лицу. Он отлично помнит тот вторник, когда подал заявку на кандидатуру в президенты на следующий день после Сынмина. А тот, когда прознал, устроил шоу похуже сегодняшнего. «Да ты, ничтожество, только лицом светить и умеешь, тупая твоя голова!» — кричал на весь коридор в лицо Хвана, продолжая прижимать его к стене. А Хенджину нравилось привлекать к себе внимание младшего и слушать его голос на повышенных тонах. Да и не выиграть после этого было бы огромным упущением, но зрительские голоса сыграли свою роль и с отрывом в четыре человека, Хван все же победил. Ему льстило, что из всех людей в колледже, Сынмин уделяет ему особое внимание: кричит, что, к слову, обычно никогда больше не делает, ведёт себя неформально с ним и, черт возьми, прижимает к стене. У Хенджина ноги подкашиваются от этих мыслей, а мозг бьёт тревогу снова сделать какую-либо пакость, — лишь бы Ким заметил. Хан считает, что добиваться кого-то нестандартным образом — очень сексуально, а Чан, общающийся по большей части с Сынмином, понимает, что такой способ завоевания его внимания — самый тупой из всех. Но Хенджину плевать на это, пока Ким ведётся и правда обращает внимание - все работает. Джисон запихивает Хвана в аудиторию и плюхается на свое место возле Феликса, отсалютовав ему пальцами ещё у двери. Тот улыбается и здоровается в ответ. Преподователь заходит за парнями, задевая Хенджина, всё ещё стоявшего у входа, и ойкнув, кладет свою руку на его плечо. Брюнет мило улыбается в лицо женщины, в душе надеясь скорее убежать от нее и сесть на свое место. Она не даёт ему этого сделать и, схватив за запястье тянет за собой в середину аудитории перед учениками. Ярко улыбнувшись и начиная жестикулирувать, женщина говорит: — Дорогие ученики, для тех, кто ещё не в курсе, Хенджин теперь наш президент колледжа, давайте дружно поздравим его аплодисментами, — группа в непонимании начинает хлопать, а Хан даже немного присвистывает, за что получает гневный взгляд со стороны учителя. Хенджин же украдкой смотрит в сторону Сынмина, жадно рассматривая его профиль и захотев увидеть реакцию, а педагог, дождавшись тишины, продолжает, — это будет тяжёлый год для него, будьте снисходительны, особенно вы, мистер Ким. Сынмин поднимает на нее свой уставший взгляд и кивает, переводя глаза на Хенджина, испепеляя его ими. Хван тает от такого. Хочется, чтобы парень смотрел на него постоянно, прижимал к стене и улыбался. Потому что искреннюю улыбку Кима он ни разу не видел. *** Хенджин направлялся в сторону аудитории, когда увидел столпотворение первокурсниц вокруг Сынмина, явно щебечущих не о чем-то положительном. Ким хмурился, выслушивая недовольства девушек в свою сторону, не понимая каким образом он тут оказался, поэтому хотел молча развернуться и уйти, дабы не опоздать к началу пары. Но одна из девушек схватила его за локоть, потянув обратно на место, крича что-то о том, что она не договорила. Оба парня одновременно нахмурились, глядя на первокурсницу. Сынмин тихо оглядывал ее с ног до головы, не вырывая руку из хватки, и вопросительно поднял бровь. Хван уже собирался ворваться в компанию и выяснить, в чем же дело, но не успел сделать и шага, как его опередили. Чанбин из параллели аккуратно положил руку на плечо той девушки, тихо что-то ей разъясняя. Она отпустила Сынмина, разворачиваясь со своей свитой от парней, как резко заметила притаившегося в углу Хенджина, и, стремглав голову, побежала в его сторону. Не обращая на первокурсницу внимания, парень смотрел на Кима, в поклоне благодарившего старшего за помощь и улыбаясь ему. Что-то внутри противно заскребло, пока девушка, отчаянно пытаясь привлечь на себя внимание Хвана, висла на его руке, а Сынмин посмотрел в их сторону с явным презрением в глазах и развернулся, уходя с Со в сторону аудитории. И тогда уже стало не особо смешно. И именно в этот момент, будто холодной водой, парня окатило осознание — Сынмин и вправду его ненавидит. Из них двоих в игры играл только Хван, пытаясь привлечь внимание второго, выбешивая его, и сам привел к тому, что, вместо взаимной симпатии, которую он ждал, появилась неприязнь. Но ему так нравилась эта непозволительная близость между ними во время стычек, его руки, сжимающие рубашку Хенджина, его медовый запах. Как бы ни хотелось — отказаться от этого он не смог бы. Запах мёда с корицей уже давно забрался под кожу и, казалось, без него жить уже невыносимо. Его хотелось вдыхать с каждым днём как можно больше. Хван проклинает тот день, когда понял, что влюбился. Потому что невзаимная любовь — то, что он ненавидит всей душой, как бы сильно не любил кого-то сам. Быть зависим от его внимания, вида, запаха, — от него самого, — сродни пытке. Хочется косячить и пакостить, лишь бы Сынмин посмотрел и разозлился, хочется надевать на себя самое модное, что есть в шкафу, чтобы Ким обратил внимание и одобрительно хмыкнул, хочется чувствовать его запах, хочется ощущать его дыхание возле своего лица, хочется держать его за руку и крепко обнимать, прижимая к себе, — хочется его самого. Хенджин отпихивает от себя прилипшую первокурсницу, мягко улыбаясь ей, объясняет, что ему пора спешить и бежит к аудитории. Он не намерен отступить и проиграть эту игру. Хенджин сделает все возможное, чтобы добиться не только внимания, но и взаимности. Хан с громким смехом хлопает Хвана по плечу, одобряя его затею. Чан молча хмыкает, не давая никаких определенных отзывов, но раз не отговаривает — уже супер. План Хенджина был ужасно запарным, но он оставался уверенным в том, что справиться с этим. *** — Хван отправил мне список выдающихся студентов, где я, как обычно, на втором месте, — с нервной улыбкой проговаривал Ким своему другу, сжимая в руке телефон, — идиота кусок. Чанбин дожевывает свой рис и с вопросом смотрит на парня, яростно печатающего ответ. Он хмыкает, начиная успокаивать Сынмина, но тот совсем его не слушает, полностью погрузившись в переписку. hynjinnnn: 1 — Hwang Hyunjin 2 — Kim Seungmin 3 — Yang Jeongin 4 — Lee Minho hynjinnnn: всматривайся получше. miniverse.___: не пойти ли тебе к черту случаем? miniverse.___: Господин президент!;) hynjinnnn: вау, а я уж думал ты поумнее будешь hynjinnnn: переоценил miniverse.___: кажется давно тебя к стене не прижимали? hynjinnnn: о, да:))) Сынмин выключает телефон, с грохотом откидывая его на стол, принимаясь яростно жевать свое пюре. Чанбин снова улыбается, интересуясь, что Хенджин сделал не так. Опять. Ким глубоко вдыхает, стараясь выдохнуть все свое напряжение, но, кажется, что не особо помогает. Он рассказывает о сообщениях Хвана, яростно жестикулируя руками и хмурясь. Чанбин внимательно его слушает и, явно посчитав, что просто так кидать список — тупо, и за этим явно что-то кроется, просит все же показать ему сообщение. Он рассматривает его долго, пытаясь вникнуть в суть дела и понять, что тут все же не так. Но не понимает. Перекидывает список себе и обещает подумать над этим ещё, оставляя Кима в столовой одного. Сынмин думает весь вечер, переигрывая разные варианты полученного результата в своей голове. И ни один не кажется ему правильным, подходящим. Не помогают ни значения китайских цифр, ни азбука морзе, никакие справочники и словари — вообще ничего. Но ему жутко интересно и сдаваться Ким не будет ни за что. И просить помощи у идиота Хенджина тоже. Ему остаётся лишь мучаться, дабы узнать, что же всё-таки не так в этом списке, от чего Хван привлекает к нему такое большое внимание. Через полчаса муторной работы, Сынмин уже думает, что просто неправильно все понял, а Хенджин хотел похвастаться тем, что снова вышел на первое место. И бросив гневный взгляд на часы, время которых приближалось к двум, Ким вдруг понял. Его глаза заблестели в предвкушении снова обыграть президента и он, схватив ручку стал быстро черкать свое предположение на чистом клочке бумаги. Но полученная фраза не особо имела смысла, поэтому, снова раздасованный Сынмин, уже хотел бросить это все и уйти спать, а завтра с утра пригвоздить Хвана к стене коридора на глазах у всех и кричать ему в лицо. Смотреть на его нахальную улыбку и слушать ужасные непотребства из его рта. «Самовлюбленный козел» — промелькнуло в голове Кима, и, уже второй раз за вечер, его мозг осенила гениальная идея, освящённая свечением лампочки. Что, если убрать имя Хвана из списка и поставить просто "я". Поставить первые буквы фамилий одногруппников по списку рядом и тогда...все получается. Сынмин думает, что он снова ошибся, глядя на эту идиотскую аббревиатуру, которая заставляла его чёртовы щеки гореть адским пламенем, а губы подниматься в странной ухмылке. Ведь снова этот идиот Хван Хенджин, который ничего не делает адекватно, как люди. Который снова притягивает к себе всех своим шармом, но смотрит в ответ только на взгляд Сынмина. Который весь такой красивый до чёртиков, но до ужаса противный. Который такой сводящий с ума и выводящий на эмоции. Который просто Хван и просто Хенджин. И который признается в любви самым странным способом в жизни Кима. А на следующее утро первое, что делает Сынмин — прижимает этого идиота к стене, но в этот раз не как обычно при всех, а в каком-то уголке колледжа, куда никто не заглядывает. Хенджин смотрит восторженно, уже собираясь съязвить что-то на действия младшего, а тот молча смотрит в его глаза, готовый слушать эту ерунду. — Ты наконец понял, что не можешь держать себя в руках рядом со мной, Ким Сынмин? Я польщён. — Ага, именно так, — улыбнувшись Хенджину, русоволосый отпустил его плечи и начал рыться в сумке, доставая оттуда зелёный стикер, протянул его парню, — это ответ на твою задачку? Хван застывает, дрожащими руками тянувшись за тем, в чем лежит отгадка на его вопрос. Ненавидит ли его Ким Сынмин? В развернутой бумажке красовался выведенный аккуратным почерком правильный ответ. «143 — ily». Он проходится глазами по маленькой надписи раз десять, лишь бы не поднять глаза наверх и заглянуть в другие напротив, увидев в них презрение. Сынмин вырывает стикер из рук Хенджина, дописывая на нем что-то, и протягивает обратно, закатывая свои карамельные глаза. Хван следит за его лицом и, явно нервничая, все же решается посмотреть. 1413 — i love u too. Неверие в происходящее охватывает Хенджина с ног до головы и он поднимает взгляд на Кима напротив и просто улыбается. Лыбится до тех пор, пока чуть смутившийся Сынмин не закрывает своей ладонью пунцовое лицо брюнета. Хван убирает с себя руку одногруппника, переплетая их пальцы между собой, и тянется лицом вперед. Поцелуй выходит липким из-за бальзама для губ, неряшливым и слишком быстрым. Но таким, каким Хенджин и мечтал. Он улыбается в поцелуй, гладя пальцами руку Сынмина, пока тот хмурится и прикусывает его нижнюю губу. Хенджин снова тает. Они все же нехотя отлипают друг от друга, когда Хван улыбается и начинает хихикать. — Так ты что, пользуешься бальзамом для губ? — Хван Хенджин, закрой рот. — Так а ты заткни, — и они снова целуются. — Сынмин, я, кажется, понял! — кричит Чанбин, пробегая рядом с бумажкой в руках. Чан и Джисон хватают его за руку и тянут к себе, шикая и намекая не отвлекать их друг от друга. Со смотрит с непередаваемым шоком за другом, прижимающим своего «врага» к стене и поворачивается к двум другим парням. Хан подмигивает ему и, обнимая за плечо, тянет в противоположную сторону. Чан молча идёт за ними, улыбаясь во все тридцать два.