Безразличие

      Рания потеряла сознание, столкнувшись с кем-то посреди улицы. И этот кто-то была Жади. Женщина лишь поправила на себе платок, немного встряхнувшись после удара, и невольно посмотрела на жену Саида. Она была бледной, растрёпанной, без платка, так как будто бежала откуда-то второпях.       Жади не знала всю истории Рании, того, как она оказалась здесь, но Жади не была и жестокой. Пусть раньше она не ладила с теперь уже первой женой Саида, но понимала, что сейчас той нужно было помочь. В конце концов Ферраз просто стало жалко Рашид, и она вызвала скорую.       Спустя некоторое время они обе оказались в больнице. Врачи тщательно обследовали Ранию, а Жади всё это время была рядом. Какое странное стечение обстоятельств, как необычно с ними играла судьба, ещё совсем недавно они были врагами, а сейчас, Ферраз, пожалуй, выглядела со стороны, как лучшая подруга пациентки, и вправду необычно.       Осмотр и все необходимые анализы были окончены, и Ранию, как раз удалось привести в себя. Она лежала на белоснежной кровати, укрытая лёгкой простынёй и в недоумении, затуманенным взглядом, смотрела… На Жади!       Жади, впрочем, тоже не знала, что сказать. Она было шагнула чуть вперёд, чтобы объяснить Рашид ситуацию, но… Этого не потребовалось, в палате появилась врач.       — Как вы себя чувствуете, Рания? Голова не кружится? Не тошнит? — тут же поинтересовалась доктор, на что женщина в недоумении посмотрела на неё.       — Нет. А что, со мной что-то не так? — не понимая, переспросила Рания.       — Что вы? Как раз наоборот, с вами всё в порядке. Поздравляю, вы беременны…       Врач мило улыбнулась пациентке, а у той, снова чуть не потемнело всё перед глазами.       Видя, что Рании становится плохо, Жади чисто интуитивно взяла её за руку и поддержала, кивая доктору, чтобы та оставила их. В принципе, её работа была выполнена, и женщина спокойно вышла из палаты, покидая «лучших подруг».       — Нет, нет, этого просто не может быть! Я не хотела этого… — чуть ли, не заливаясь слезами, воскликнула Рания, от чего Жади в недоумении покосилась на неё, и мягко высвободила свою руку.       — Не понимаю. Ты же всегда хотела быть с Саидом и всегда хотела от него детей? — тут же вопросила Ферраз, усаживаясь на небольшой стульчик рядом с кроватью, и в изумлении наблюдая, как Рашид, убиваясь горем плачет горькими слезами.       Рания сейчас была так расстроена и опечалена, что даже не замечала детали. Ей было всё равно, как она оказалась в больнице, не важно, что рядом была Жади, что она вообще говорит с Жади и раскрывает ей душу, даже инцидент с Зулейкой немного позабылся, стираясь из памяти новыми негативными эмоциями. Ей просто хотелось кричать, плакать, выговориться хоть кому-то и поделиться своим горем, потому, что в данной ситуации ещё один ребёнок от мужа — это действительно было горе.       — Но только не сейчас. Когда я, наконец-то, поняла, что Саид не любит меня, — в отчаянии призналась Рашид, мягко вытирая руками крупные дорожки слёз на лице.       Её слова сильно удивили Ферраз, и, как ни странно, вызвали ещё больше сочувствия и понимания. В один момент Жади захотелось сделать что-то, чтобы утешить Ранию, вот только она не совсем знала, что. И в голову не пришло ничего больше, чем тоже признаться кое в каких своих переживаниях.       — Понимаю, — Ферраз легко положила кисть на руку к Рашид в знак приободрения, — Я чувствовала почти то же самое, когда забеременела Хадижей. Вот только не Саид не любил меня, а я не любила Саида… Но, по сути факта нежелательной беременности это особо не меняет…       Услышав её слова, Рания удивлённо подняла глаза на Жади и, отчего-то не стала отдёргивать свою руку от неё.       Пожалуй, впервые в жизни эти две женщины достигли взаимопонимания и были столь открыты друг с другом, столь близки в своих переживаниях, что это казалось чем-то удивительным. Впрочем, после всего случившегося Рании уже нечего было терять, а Жади просто сопереживала и сочувствовала ей, и они продолжили говорить по душам и дальше, как будто и вовсе позабыв о былой вражде…       Тем временем Саид привёз Зулейку к своему знакомому врачу.       — Нет, хабиби, пожалуйста… Я не хочу идти на дополнительный осмотр. Мне и так больно, что я потеряла ребёнка… Не заставляй меня проходить через всё это вновь… — всячески пыталась выкрутиться женщина, однако, муж был непреклонен.       Саид не стал спорить и припираться с ней, не стал что-либо говорить, и, просто, взяв за предплечье, завёл в нужный кабинет, давая понять, что он сам останется там на протяжении всего осмотра.       Осмотр длился долго, экстренно было взято несколько необходимых анализов, в том числе, и анализ крови. И когда, все нужные доказательства были готовы, врач сообщил вердикт:       — Ваша жена не была беременна. Более того, падение с лестницы вообще никак ей не повредило…       Услышав эти слова, Зулейка жалко сжалась, сидя на стуле, а Саид лишь грозно посмотрел на неё многозначительным взглядом, означавшим то, что дома он со всем разберётся.       Идти домой женщина не хотела и всячески упиралась, тогда мужчина с силой поднял её на руки и внёс в гостиную, осторожно опуская обратно на обе ноги посреди ковра.       — Мариам, Маима, быстро идите сюда и позовите остальных слуг! — громко выкрикнул хозяин дома, от чего его вторая жена ещё больше сжалась, предвкушая то, что сейчас произойдёт.       Все слуги и присутствовавшие внутри особняка работники спешно собрались в гостиной, образовывая толпу свидетелей, и Рашид, казалось, ещё сильнее, пылая от ярости, вновь закричал.       — Эта женщина обманула меня, эта женщина оклеветала мою первую жену, эта женщина опозорила мой дом… Я не хочу больше знать её, я не хочу больше видеть её… — а затем, обернувшись уже непосредственно к Зулейке, строго и чётко, так, чтобы его все слышали, произнёс, — Я с тобой развожусь… Я с тобой развожусь…       По телу несчастной второй жены пробежала обжигающе-холодная дрожь, с ней сейчас происходило то, чего она больше всего боялась, но, как-то повлиять на это она не могла. Из глаз обильно хлынули горькие слёзы, и Зулейка резко рванулась к Саиду, хватая его за руку, в жалобной просьбе остановиться:       — Нет, пожалуйста, хабиби, не делай этого!       На мгновение Саид действительно испытал сочувствие, на один краткий миг, но, даже это не было оправданием поступку Зулейки.       — Я с тобой развожусь… — уже более мягко, но всё ещё уверенно, в третий раз повторил Саид и, аккуратно отцепив от себя теперь уже бывшую жену, ушёл наверх, в свою комнату, нужно было сделать несколько звонков и незамедлительно отправиться со своими людьми на поиски Рании.       Оставшись в гостиной Зулейка, под шёпот и переговоры всей прислуги, ещё громче разрыдалась, и обессиленно рухнула на колени, прямо посреди цветного узорчатого ковра.       Видя, как женщина расстроена, Мариам и Маима кинулись к ней, пытаясь поднять и успокоить, в то время как остальные слуги разошлись по своим делам. Но Зулейке сейчас не была нужна никакая помощь, вместе с неистовым горем, она испытывала и сильнейший гнев.       — Оставьте меня! Уходите! Уходите! Мне ничего не нужно! О, Аллах, как же я несчастна… И это всё её вина… Но ничего, кое-кто мне за это дорого заплатит!       Резко сорвавшись с места, Зулейка тоже молниеносно полетела наверх, как будто в один момент позабыв, что она только что рыдала в три ручья.       Пинком открыв дверь в комнату Хадижи, вся взъерошенная и разъярённая Зулейка тут же закричала:       — Это всё из-за тебя, дрянь, мерзавка, кобра… — и с таким ожесточением кинулась на дочь своего мужа, что та, перебиравшая до этого платки обеих жён своего отца, даже не сразу поняла, что произошло.       — Отстань от меня, гадина, одалиска! Да сократит Аллах твои дни! — громко визжала все самые гадкие ругательства в ответ Хадижа, когда бывшая жена отца зло выдирала ей волосы в драке.       Женщина и девочка так сцепились, что их невозможно было разнять, нанося удары друг другу, царапая, рвя украшения и одежду, выдёргивая длинные локоны… И совершенно ни на что другое не обращая внимания.       Саид взволнованно говорил по телефону о поисках, в то время, как его внимание привлёк оглушительный шум и крики, доносившиеся из комнаты его дочери. Быстро повесив трубку, мужчина направился туда, и в ужасе стал свидетелем этой потасовки. Такими он не видел ни свою жену, ни свою дочь никогда, склочными, злыми, ожесточёнными, ругающимися последними словами, словно какие-то уличные девки. И лишь сейчас Саид до конца понял, как ошибался он в своём поведении с ними обоими.       Резко встряв между Зулейкой и Хадижей, мужчина за руки растащил их по разные стороны, пока женщина и девочка продолжали вдогонку слать проклятья друг другу.       — Хватит! Я сказал хватит! Прекратите! — теперь уже настала очередь Саида громко ругаться на обеих, — Какой позор! Моя жена и дочь ведут себя как одалиски с самой бедной площади на Медине! Прав был дядя Абдул, когда говорил, что я ничему вас не научил! Ты, Зулейка, иди в свою комнату и сиди там. Не желаю тебя видеть до завтра. А завтра я отправлю тебя в Фес к твоим родителям. Так как знаю точно, что ты не беременна и никогда беременна и не была. А ты, Хадижа, немедленно занеси все чужие платки на место. А затем тоже сиди в своей комнате молча до завтра. Я плохо тебя воспитал. Слишком разбаловал. А потом, я тоже отправлю тебя в Фес. На перевоспитание к дяде Абдулу. Он живо научит тебя следовать всем нашим обычаям.       Договорив эти слова, Саид грозно посмотрел на обеих и в подтверждении серьёзности его намерений ещё раз прикрикнул:       — Живо выполняйте. И марш по своим комнатам!       Делать было нечего, и Зулейке, и Хадиже, ещё никогда не видевшим Рашида таким строгим и разгневанным, пришлось замолчать и подчиниться.       Припираться с ними и дальше или выслушивать их, возможные, очередные склоки Саиду было некогда, а потому оставив обеих наедине со своей виной, он взял людей и отправился в город на поиски Рании. Теперь нужно было решать и эту проблему.       Прошло достаточно времени, и Жади, которая всегда по этим дням виделась с Хадижей, пришла в дом Рашидов. Её удивило, какая обстановка там была, но, не желая вникать в проблемы чужой семьи, Ферраз лишь безразлично поднялась наверх, к дочери.       — Мама, мамочка… — со слезами тут же кинулась к ней Хадижа, — Папа хочет отправить меня в Фес, на перевоспитание к дяде Абдулу… Я не поеду, не могу, не хочу…       Ещё долгие и долгие часы дочь жаловалась матери на все её проблемы и невзгоды, а Жади постепенно закипала от злости, думая, что она со всем этим живо разберётся.       Вечером домой пришёл Саид, поиски Рании так и не увенчались успехом, он был зол из-за всего происходящего в его доме и одновременно расстроен, что так ничего и не смог добиться за множество часов.       А дома Рашида ждал очередной сюрприз.       Не успел он и зайти в свой кабинет, как там, Жади мгновенно накинулась на него с воплями, криками и претензиями.       — Я не позволю тебе отправить Хадижу в Фес к сиду Абдулу! Я не позволю тебе разлучить нас! Если ты не любишь больше свою дочь, так отдай её мне! И, в конце концов, прекращай уже гонять своих жён и спекулировать детьми! Надо было видеть бедную беременную Ранию, когда она бежала из этого дома, как обезумевшая! Даже она не выдержала всего этого! И если ты не прекратишь так себя вести, то и её ты тоже потеряешь!       Саиду уже порядком поднадоело всё происходящее сегодня с ним, и, не желая вступать в очередную перебранку, он было собирался пресечь её на корню:       — Ничего страшного не произошло, ты сможешь видеть дочь, как и раньше… — на этом моменте реплика мужчины резко оборвалась, так, как только сейчас до него дошло, что Жади видела Ранию, и знает, где она.       Рашид не стал пререкаться с бывшей женой, не стал спорить о Хадиже, сейчас ему было не до того, он лишь ещё более взволнованно спросил Ферраз о своей первой жене.       Сбитая с толку неожиданным вопросом и тем, что Саид вовсе не выгонял Ранию, как она думала, Жади рассказала ему о местонахождении женщины, дала адрес той больницы, куда ещё утром её отвезла, и уже хотела было вновь продолжить скандал о Хадиже…       Но, Саид даже не стал её слушать, получив нужную информацию, он молниеносно сорвался с места и помчался к Рании.