Безразличие

      Рания долго плакала в своей комнате после очередной ссоры с Зулейкой у Саида на глазах, затем так же долго лежала в некой прострации и пустоте, изъедаемая потоком самых печальных мыслей, пока, в какой-то момент, вдруг не поняла, что ей всё равно.       Женщина не знала, что произошло, но она, вдруг отчётливо стала осознавать, что ей было безразлично всё происходящее, и глупые мелочные ссоры с Зулейкой, и её козни, и отношение Саида, всё всё равно.       Рашид поднялась с кровати в неком состоянии усталого затуманенного разума, которое бывает после того, как сильные негативные эмоции уходят, и на глаза ей невольно попалась совместная семейная фотография. Ещё старая, там, где они были с Жади.       Рания отстранённо всмотрелась в неё и лишь сейчас заметила, насколько первая жена Саида была яркой, индивидуальной, экзотической по своей внешности. Так же невольно взгляд женщины пал на собственное отражение в зеркале, и, впервые в жизни, она поняла, как сильно отличалась от Жади, какой тусклой и невзрачной казалась на её фоне.       А сейчас ещё, в данный момент, помимо тусклой одежды не особо красивого цвета, Рашид была бледной, заплаканной и растрёпанной после истерики.       Рания и сама не заметила, как сильно она опустилась за всё это время тщетной борьбы за любовь, которой у неё так и не было, но отчётливо поняла, что то, что она видела сейчас, никуда не годится.       Быстро приведя себя в порядок и одевшись, Рания вышла в гостиную. Саид, как всегда, сидел за своим письменным столом и занимался работой. Именно с ним-то женщина и хотела поговорить. Нет, не как обычно пристать, чтобы угодить, мерзко вешаясь на шею, теперь Рании это было абсолютно не нужно, а для того, чтобы впервые в жизни в браке сделать что-то для себя, вернуть себе былое «величие» и наконец-то перестать жить, пытаясь добиться чьего-то одобрения или внимания, в данный момент Рании нужно было добиться личного одобрения для самой себя.       — Саид, — кажется женщина почти впервые назвала его по имени, не хабиби, не дорогой, просто Саид.       Муж задумчиво поднял на её голову и как всегда всмотрелся в жену с абсолютно обычным взглядом.       — Я хочу поехать в парикмахерскую и торговый центр, — совершенно спокойно изложила суть своего задуманного Рания.       Вот только супруг не спешил потакать её капризам.       — Ты должна заниматься домашними делами, — мгновенно наставил её на путь истинный Саид.       В другой ситуации женщина бы вежливо улыбнулась, кротко кивнула и пошла восвояси, стараясь придумать, чем ещё угодить драгоценному мужу, но только не сейчас, не в этот раз, хватит!       И Рания, на удивление даже самой себе, быстро нашлась, что ответить.       — Я всё уже сделала, можешь проверить, — как никогда твёрдо, почти нагло, заявила она.       Видимо женщина была столь убедительна, что даже мужчина не стал ей возражать.       — Хорошо. Я разрешаю. Только возьми с собой Зулейку.       Что-что, а присутствие на этом походе второй жены было явно не нужно Рании, по крайней мере не в этот раз. И вновь, она нашла, что ответить. Видимо, совсем недавно появившееся безразличие, открыло женщине глаза, а вместе с тем отрезвило разум и развязало язык.       — Саид, мы же с ней только что поссорились. Ты же сам видел… Я, как раз наоборот, хотела уехать из дома ненадолго, чтобы всё немного улеглось, и мы больше не ссорились с ней.       Этот ответ, абсолютно приобретшей уверенность после своего нового твёрдого решения жить иначе Рании, оказался ещё убедительнее.       И Саид лишь молча утвердительно кивнул головой.       Женщина провела в салоне и торговом центре столько часов, что уже потеряла счёт времени. Этот поход казался ей, словно глотком свежего воздуха, возможностью вырваться из оков прошлого и началом новой жизни. По радио играла задорная и красивая бразильская музыка, мастера в салоне сделали Рашид замечательную причёску, а самых разнообразных ярких и красивых нарядов Рания накупила столько, что её новому имиджу могла позавидовать даже Жади.       Теперь всё будет иначе, теперь всё будет по-новому, теперь она будет жить для себя, ведь её прежние цели и мечты сейчас были женщине безразличны.       Рания вернулась домой поздно вечером и как раз к новому скандалу.       Стоя посреди гостиной, вся разодетая и одновременно растрёпано-красная от ярости Зулейка кричала на Саида и предъявляла ему нелепые требования.       — Как это так, Рания поехала в торговый центр одна, за вещами и украшениями… Это не справедливо! Ты должен к обеим жёнам относиться одинаково. А ты проявил к Рании больше внимания… Значит, ты должен компенсировать мне это… Значит, сегодняшнюю ночь ты проведёшь со мной!       — Сегодня ночь Рании, — не став особо поддаваться на провокации, твёрдо заявил Саид.       Возможно раньше первую жену порадовала бы такая решительность с его стороны, но только не сейчас. В эту ночь Рании совсем не хотелось видеть Саида, да и кого-нибудь ещё. Слишком уж надоела ей эта пустая борьба без результата, слишком безразлична стала это дурацкая семейная возня.       Наверное, от того, женщина и решила вмешаться их разговор.       — Пусть, Саид. Пусть сегодня будет очередь Зулейки. Я, хочу провести эту ночь с сыном.       Сказав данную фразу, как отрезав, с таким холодным безразличием, как будто речь шла о чём-то совершенно не важном, Рания взяла её многочисленные пакеты и, впервые за долгое время, спокойно пошла в свою комнату.       Саид и Зулейка так и остались завороженно стоять посреди гостиной, а вторая жена и вовсе от шока и удивления открыла рот, столь неожиданным был этот поступок.       Что же касается Рашида, то в ответ на отказ Рании, как-то по-особому печально провожая её глазами, он впервые почувствовал, как в сердце кольнуло что-то, возможно, ревность, возможно обида или лёгкая досада, но это неприятное чувство ещё надолго осталось с ранее всевластным над жёнами мужем.       Ночь постепенно накрывала синим покрывалом улицы города, мерцая яркой россыпью звёзд. Рания одиноко сидела в своей комнате, давно примерив и разложив по местам новые украшения и наряды, и увлечённо возилась с Муниром.       Впервые женщине не было одиноко в этой пустоте, она так сильно старалась позаботиться о сыне, только сейчас понимая, сколько любви ему недодала из-за постоянной беготни за мужем и борьбы за его внимание.       Мунир — вот, кто был её настоящим сокровищем, самым дорогим человеком в мире, а ведь когда-то она отдала это место Саиду, теперь же, Рания даже отчасти начинала понимать Жади. Только из-за сына она всё ещё была здесь. Если бы не он, возможно, женщина и решилась бы сбежать из дома, где, как в пламени ада, она никогда не была счастлива.       Легко укачав ребёнка на руках, мать ласково уложила его в кроватку и столь нежно посмотрела, будто сияя от этого тёплого свечения любви. Рания бережно погладила Мунира по головке и осторожно, словно боясь навредить, коснулась маленькой ручки.       Только для него ей теперь и стоило жить. Единственное хорошее, что ей в жизни дал Саид — это сына, которого она так безраздельно любила. Единственное хорошее, и единственное, что заставляло её терпеть всё плохое в этом доме.       Мать не могла уйти из него, оставив здесь своего ребёнка. И Рания поняла, что это не должно было с ней повториться. Она не должна была снова забеременеть, она должна была отныне и впредь предохраняться, ведь если однажды, вдруг, так случится, что ей придётся бежать, с одним сыном на руках это будет сделать куда проще.       Лучше, конечно, было бы, если бы она вообще не родила детей, но, в погоне за любовью, женщина уже совершила эту ошибку, и теперь ничего нельзя было исправить, оставалось придумывать, что можно было сделать в той ситуации, которая есть.       И всё равно, Рания любила своего сына безгранично. Пусть Саид никогда не любил её, но, Мунир — был её ребёнком от некогда любимого человека. И именно в нём воплотились все нерастраченные чувства Рании. Именно он был тем единственным счастьем, которое теперь у женщины было. Расстаться с сыном она не могла, и ещё тяжелее было бы расстаться с несколькими детьми. Так пусть же их у неё больше не будет.       Где-то за стеной из другого крыла дома, из бывшей комнаты Жади, куда Саид поселил после свадьбы Зулейку, доносилась громкая музыка, но Рания, погружённая в свои раздумья, её не слышала.       Романтичные ноты чувственной марокканской мелодии разносились по комнате. Зулейка, одетая в леопардовый лёгкий костюм для танцев, украшенный золотом, извивалась, словно змея. Делая каждый почти невесомый шаг, она грациозно взмахивала летящим платком, соблазнительно двигалась, кружилась, выполняла плавные движения руками… Танцевала, как никогда в жизни. Старалась соблазнить Саида, как только могла.       Однако мысли Рашида были сейчас где-то далеко, он почти не смотрел на вторую жену, вернее, смотрел сквозь неё. Ведь все его мысли, поле сцены гостиной, почему-то невольно были сконцентрированы на Рании.