Спасение утопающих

             Как-то с самого начала они были втиснуты друг к другу впритык, как можно дальше от остальных, но близко-близко один в другому: два самых истерзанных и разломанных жителя их пёстрой вселенной — Ку-ку и Плакса.       В её первый же день в новом мире ей впервые разбили веселую маску — позже это уже стало привычкой и традицией, но именно тогда Гэнгл столкнулась с незнакомым: бесконтрольный, беспричинный, бесконечный плач — до икоты, до хрустко-сухих всхлипов, до кашля в несуществующем горле.       Её, — безутешную и дрожащую от слёз, — точно маленькую единогласно впихнули в руки растерянного Королёра — Гэнгл опутала испуганно-крепко чужие плечи, вспыхнула алым ещё ярче, да так и застыла — тогда же он впустил её в свой оборонительный форт, окружил подушками и они склеивали маску комедии вместе — потом это тоже становится привычкой и традицией.       Позже она узнала, что его здесь зовут психом — за спиной, в лицо, шёпотом или насмешкой.       Гэнгл со всеми вместе не смеётся: она помнит, что глаза у Королёра спокойные и серьезные.       У сумасшедших таких глаз не бывает.       Сумасшедшие не умеют молчать так, чтобы становилось легко — и даже маска переставала плакать.       Они не соединяют две половинки улыбки до последнего скола — и тогда неразличима даже трещинка.       Они не устраивают подушки гнездом безопасности вокруг — и не страшно даже спать в мире, где нет сна.       Гэнгл не знает, где же она так согрешила в прошлом: её тело — отвратительно лёгкое, тонкое и гибкое, ленточка на картонной коробке с хламом; у Гэнгл на месте рук — лапки-ниточки, неуклюжие, неудобные, непривычные; она скроена из двух проклятых крайностей: раздражающий смех над любой мелочью и безутешные слёзы из-за всего.       Гэнгл в этом мире — сложно.       В предыдущем вряд-ли было легче: она не помнит, но почти уверена, что просто неудачница везде и всегда — собирает на себя все шишки, проблемы и беды, кругом виноватая девочка для стыда и издёвки.       Гэнгл перед всем этим цветастым миром чувствует себя совсем крохотной — впору прятаться в кармане фиолетовой мантии, да только Королёр и так позволяет ей невыносимо много, впускает в своё пространство, разрешает опутывать его тугим бантом, да ещё и утирает слёзы.       Гэнгл и не думала, что маска драмы умеет улыбаться — Королёр показал.       Она держится за него: высокого и крепкого, точно он сам — оборонительная башня.       Тонкие фарфоровые маски виснут на ней невыносимой тяжестью — и сойти с ума не позволяет только тот, кого все считают сумасшедшим: а ей за стеной из подушек — спокойно.       Здесь темно, тускло, тесно и тихо — неприкосновенная крепость шахматного короля, никому не по зубам, ни перед кем не падёт, никому не подчиняется — Гэнгл здесь на своём месте, хоть и слабо похожа на равную ему принцессу — скорее на ленту из её волос.       Королёр говорит ей об обратном.       И закрывает собой.