NO MERCY

В комнате стояла невыносимая духота, свет бил в глаза, но проснулся Николас не от этого. Скрипнула его дверь, а затем раздался тихий щелчок. Он открыл глаза и повернулся на бок: в комнате никого не было. Вероятно, это Габи заходила проверить, спит ли он ещё. Состояние было ужасное, лицо перекосило от боли в голове и тошноты, дышать было нечем, в бедро упирался телефон, оставшийся в кармане, который, кажется, оставил там синяк. Ник вытащил его, на экране было десять утра с небольшим. На полу у кровати оказалась бутылка воды, которая неизвестно как попала в комнату, возможно, была послана самими ангелами. Он поднялся, стянул резинку с волос и растёр голову руками. Подхватив бутылку, он направился к окну и распахнул его, впуская в своё похмельное утро прохладный воздух. Следующие секунды, когда он пил благословенную воду и дышал свежим воздухом, к нему вернулось желание жить. Напротив дома стояла чёрная машина, мотор тихо гудел. Какого хрена? Это точно машина Омен. Ник поставил ладони на оконную раму и высунулся вперёд, и тогда под ним хлопнула входная дверь. На улице показался Ноа, идущей прямо к этой машине. Неторопливо пазл начал складываться. Вчера были похороны, потом бар, и дальше всё обрывками. Они как-то оба оказались здесь. Точно, они же были в курилке, и о чём-то там разговаривали, после чего Ноа вызвал машину, чтобы отвезти его домой. Собственные слова он помнил совсем плохо, а Ноа что-то рассказывал о том, что боится, что это всё сон. Вот же блядь… да такого состояния напился, что едва помнит разговор. Они точно целовались. Всё было покрыто высокоградусным туманом, сквозь который он видел отрывки, но ничего толкового вспомнить не получалось. С одной стороны хотелось, чтобы Ноа вернулся к нему, с другой — было стыдно за прошлую ночь. Так что пускай лучше едет по своим делам, хотя мог бы ради приличия попрощаться. Хотя как попрощаться? Поцеловать его в щёку, пока он спал? Ладно, такое себе желание. Побороть тошноту и отвратительнейшее состояние получилось лишь холодным душем. Внутри был неприятный осадок от прошлого дня, как будто он упускал из виду что-то очень важное. Прислонившись к раковине, Николас посмотрел на себя — уже не так плохо, как было, но следы пьяной ночи всё ещё читались в тёмных кругах под глазами. И в целом стало как-то неприятно от себя. Снова теряясь в мыслях, он возвращался к моменту, когда Ноа наклонился к нему в помещении с красным светом. Когда они поцеловались без какого-то сексуального подтекста, как это происходило всегда, а просто потому что… Потому что что? Потому что они в этот момент открылись друг другу глубже, чем должны были, образовывая связь не на телесном уровне. Ноа больше не казался загадочным и закрытым человеком. И пускай о нём всё ещё известно довольно мало, сейчас он был ближе, чем другие, особенно после этих ночей, что Николас провёл в его постели, просто чтобы быть рядом. Ник сжал край раковины, всматриваясь в собственное отражение, чувствуя, как контроль и отрицание медленно ускользают от него. Или уже не так медленно, как хотелось бы. Ещё минута, и он сойдёт с ума. Ник оттолкнулся от раковины и резко вышел из ванной, одеваясь в свежую одежду, забирая телефон и направляясь на кухню, чтобы забить желудок хотя бы чем-нибудь съедобным, потому что в последний раз он ел почти сутки назад. Уже на лестнице он почувствовал вибрацию телефона в кармане, но внимание тут же переключилось на Габи, которая только вышла с кухни. На секунду она испугалась, отшатнувшись назад, а потом потупила взгляд с глупой улыбкой и дала ему дорогу. — Что? — Ник обошёл её, думая только о том, чем набить пустой желудок. Надежды рухнули, как только он открыл почти пустой холодильник. Не задумываясь, он взял пачку бекона и кинул на стол, где валялась открытая пачка чипсов. Что сказать, достойный завтрак. — Габи, что? — повторил он, дожёвывая первую полоску мяса, пока сестра продолжала стоять в дверях и смотреть на него. — Ну… Хотелось скрутить весь оставшийся бекон в комок и проглотить. — Хочешь, я тебе… омлет сделаю? — Проси что хочешь, если правда сделаешь это. — Хорошо. И никаких лишних слов или замечаний. Никаких комментариев по его состоянию, шуток или ещё чего-то, только подозрительное молчание. Она взяла яйца из холодильника и повернулась к нему спиной. Стук скорлупы о край миски. — Мама сказала, ты зашёл к ней. Она очень рада. А ещё… Эм, Ник… Опять эта неуверенная интонация. Голова была не в состоянии расшифровывать её послания или строить догадки, так что он просто промолчал. Он только оторвал последнюю салфетку с рулона и раздражённо вытер пальцы, надеясь, что она не будет томить. — Ты вчера вернулся с Ноа. — Да, я уже вкурсе. — Мы с Элис вас видели. — В смысле? Элис была тут? — Да, и ты зачем-то выключил нам свет в гостиной. Николас попытался вспомнить это. — Ладно, и что? — Эм… А вы с Ноа… Вы, типа, вместе? На несколько секунд Ник забыл как дышать. Он медленно положил салфетку на стол и попытался сообразить, как вообще можно описать то, что между ними происходит, семнадцатилетней сестре. Из-за затянувшегося молчания Габи продолжила. — Просто вы так вошли, и он… Как бы держал тебя, и… Потом он отнёс тебя в кровать, когда ты отрубился у мамы, и остался там с тобой до утра… Картинка прошлого вечера продолжала складываться. Господи, мама же видела Ноа. И он пьяный отрубился прямо на ней. Позор и кошмар, от которых голова неприятно затрещала в районе лба. И всё ещё надо что-то ответить Габи. — Мы не вместе, — во всяком случае, это не было ложью. Ник развернулся на стуле, глядя в спину Габи, но та просто продолжала готовить. — А Элис сказала не это, — ответила она тихо, как будто не очень хотела, чтобы её услышали. — Габи, мы не… Вырастишь — поймёшь, — закончил он, едва сдерживаясь. Это был отвратительный ответ, потому что в целом, можно было попробовать объяснить ей ситуацию, и она даже поняла бы, скорее всего, но не очень хотелось посвящать её в подробности своей сексуальной жизни. Внутри появилась лёгкая злость. Не на сестру с её вопросами или Элис, которая сунула нос, куда не надо, а от понимая, что о них в принципе, скорее всего, говорят в Омен. Да, никто не подходит и в лоб не спрашивает, но они общаются между собой на эту тему. Он сам не мог понять, что происходит, и точно не хотел, чтобы другие понимали их отношения как-то неправильно. — Да, вот прям я вырасту и всё сразу пойму. — Мы не встречаемся. Мы не парочка. Мы не вместе. А больше тебе знать не надо. Наступила тишина, пока Габри выливала смесь на горячую сковородку. От запаха есть захотелось ещё сильнее, и Ник почувствовал себя мудаком за то, что сейчас так остро ответил сестре, которая спасает его от похмельного утра и суточной голодовки. Он с силой почесал голову, как будто пытался протереть в ней дыру. — Я не знаю, как тебе объяснить, что между нами, и не горю особым желанием, если честно, обсуждать это хоть с кем-то. Не только с тобой. Прости, но мне правда не хочется говорить об этом. По крайней мере, пока он не обсудит это лично с Ноа. Вот тут он понял, что попал, потому что услышать от Ноа “нет, между нами не может быть чувств” или какую-нибудь подобную херню он не был готов. И не был готов к тому, что они прекратят свои непонятные отношения. Кажется, Габи это всё поняла, потому что вопросы прекратились. Через пять минут она поставила перед ним тарелку, забирая оставшиеся полоски бекона и опустевшую пачку от чипсов. — Ну, он хотя бы красивый, — бросила она как будто невзначай, отходя от стола. — Да, блядь, знаю… По привычке есть с телефоном в руке, Николас достал его из кармана, пока Габи мыла посуду. На экране светилось сообщение от Ноа. “Я уеду на пару дней. Возьми себе несколько выходных, забей на дела, отдохни.” Даже не возникло сомнений, куда он собрался ехать. Гэри, так же звали парня, который убил Брайана? Он поедет за ним. Ник с трудом проглотил кусок, глядя на сообщение, а сердце зашлось в панике. Там же что угодно может случиться, они могут ждать мести и подготовиться. Мысли начали очень быстро летать в голове, показывая его будущее, в котором он теряет человека, к которому привязался и начал что-то испытывать. Вот поэтому всё надо было пресечь на корню, поэтому надо было сделать два шага назад, когда он впервые почувствовал это болезненное тепло, потому что иметь партнёра — не для него. Он снова останется один. Но, блядь, он не может этого допустить. Пускай один, но хотя бы с живым Ноа. Николас набрал его телефон, поднимаясь из-за стола. — Ты уходишь? — Да, позвони Элис, если не она, пускай найдёт кого-нибудь на сегодня, — быстро бросил он, слишком палясь нервной интонацией, потому что Габи пошла за ним в прихожую. — Что случилось? — Пока ничего, но мне надо ехать. Потому что он уже знал, что Ноа не остановят ни звонки, ни сообщения. Вряд ли его остановит разговор с глазу на глаз, но это максимум, который он может сделать. Габи вышла за ним на улицу, глядя, как её убитый утренним похмельем брат садится в машину. — Да. — Ты собрался ехать за Гэри? — в лоб спросил Николас. В машине было душно несмотря на прохладную погоду, или ему так казалось из-за состояния. — У меня дела. — Только не надо врать. Ты едешь за ним? — Я еду по делам, Николас, — раздражённо ответил тот, Ник вставил ключи в зажигание.. — Я сказал тебе, что поеду с тобой. — Ты никуда не поедешь. — Скажи, что ты ещё дома. — Уже уезжаю. — Ноа! Блядь, это может быть ловушкой, ты действуешь на эмоциях, почему я тебе вообще должен рассказывать о рисках, если ты знаешь их лучше меня?! — Вот именно, я знаю их лучше тебя, так что я уже всё продумал. Наш человек нашёл, где сейчас Гэри, проследил за ним и всё разведал. Так что я всё предусмотрел. Сиди на жопе ровно. — Ты один едешь? Ноа, ты едешь один?! Сначала в динамике ещё что-то шипело, а затем наступила полная тишина. Ник бросил телефон на пассажирское сиденье. Ехать в Дом нет смысла, если Ноа уже уезжает. Кто-то там за Гэри следил и доложил всё Ноа. Кто-то должен быть в курсе этого. А кто в курсе всех дел Омен? Мэтт. Николас снова забрал телефон и набрал его. — Ты знаешь, где Ноа? — спросил он, как только услышал его голос. — Уехал, кажется. Куда, не знаю. — Зато я знаю, зачем. Можешь помочь мне? В следующие минуты Николас рассказал ему всё, чувствуя себя предателем, особенно услышав реакцию Мэтта, который тоже не поддержал решения Ноа. Но пускай он лучше будет предателем и ему в лицо потом плюнут, чем он узнает, что Ноа убили, потому что он, идиот, решил отправиться мстить. У него уже не было сомнений, что всё пойдёт по одному месту, и живым Ноа он больше не увидит. Пока Мэтт искал информатора и доставал от того информацию, Ник сидел в машине и стучал пальцами по рулю. Ему удалось уговорить Мэтта не говорить об этом Джолли, потому что тогда Ноа точно получит далеко не дружескую беседу с боссом, неважно, друзья они или нет. Конечно, если люди Лукаса убьют Ноа, это будет совсем другой уровень, и скорее всего Джолли никого живым не отпустит, но это того не стоит. Через двадцать минут телефон снова зазвонил, Мэтт смог найти нужного информатора и направил Нику тот же адрес, что тот передал Ноа. В тот момент, когда Ник завел машину и выехал на дорогу, ему было откровенно херово как морально, так и физически. У него в жизни не было такого херового похмельного состояния. И всё равно он вдавил педаль, думая лишь о том, что он отстаёт от Ноа. Навигатор быстро построил маршрут, показывая приблизительную длину поездки 10 часов до Рочестера. Похоже, именно там засели сейчас и Лукас, и остальные. Есть шанс, что он просто нагонит Ноа где-нибудь по пути, может в Мэриленде, но, зная как водит Ноа, ему придётся пренебречь собственным (и общественным) правилам движения, чтобы догнать его. Ветер, бивший в лицо через открытое окно, немного помогал общему пиздецовому состоянию. Из Вудлейка Ник выезжал ещё на приемлемой скорости, поскольку жители не привыкли, чтобы кто-то гонял и могли не особо внимательно решить перейти дорогу, да и детей тут много. Пришлось даже остановиться у старого пустого дома, который портил соседские дома своим унылым видом и заросшим газоном, но почему-то хозяева его не продавали и новую жизнь тоже не давали. По дороге бегали дети, одному из которых было не больше трёх лет. Николас терпеливо дождался, пока кто-то из старших детей не выбежал за ним и забрал малого обратно на газон. Этого времени хватило, чтобы Ник сунул телефон в подставку и набрал Ноа. Сначала ответа не было, но с третьей попытки тот всё же соизволил нажать зелёную кнопку. — Что ещё? — Или ты разворачиваешься, или я еду с тобой. — Господи, блядь, Николас, успокойся. Я уже уехал. — Я знаю. И я еду за тобой. Мэтт помог мне найти, куда тебя направили. После недолгой тишины, Ноа заговорил почти взбешённо. — Какого хера?! Ты рассказал Мэтту?! Кто ещё в курсе? — Никто, я пообещал ему, что разберусь. — Это моё дело! Мне не пятнадцать, чтобы за мной бегать и отговаривать от дурацких решений, я ЗНАЮ, что делаю! Ник не знал, как сказать ему, что он просто боится. Его тут же бросило в жар. Он просто не может сказать это вслух. “Хей, я боюсь за тебя, ты, кажется, важен мне. Если ты не отступишь, я пойду с тобой, потому что так у меня будет хотя бы какое-то чувство контроля. А может, мы умрём вместе, это не так уж плохо, всё равно меня заебала моя жизнь. Хотя не хотелось бы такого исхода!” — Ты мне не нянька. Это я должен следить за тем, что ты делаешь и когда, а не наоборот, не забывайся. — У нас с тобой одна конечная точка на карте. — И? Что ты, блядь, будешь делать, когда приедешь туда?! У тебя есть план? Никакого плана не было. Есть вероятность, что он приедет позже, что Ноа уже всё сделает, или наоборот — тот где-нибудь остановится, чтобы выждать подходящий момент, а Ник уже будет на месте. Он не представлял даже примерно, что делать, просто знал, что не может сидеть сложа руки. Оставалось надеяться, что план придёт ему в голову по дороге, или Ноа одумается. — Не страдай хуйнёй и езжай домой. Лучше думай о сестре и матери, а не обо мне. Экран загорелся, оповещая о законченном вызове. Всё сказанное, да ещё и такими словами и интонациями, слегка подкосило его уверенность, но упрямая жилка, которая прослеживалась в его семье и передалась от матери, не дала отступить. Он выехал из Вудлейка и двинулся на север. Тошнота подкатывал к горлу стабильно раз в несколько минут, тело почти трясло от холода, а затем кидало в жар. Худшие ощущения в жизни. Вишенкой на торте был зашкаливающий пульс, как при панической атаке. Зато такое состояние помогало не зацикливаться на совершенно запутавшихся мыслях, где одни сомнения грызли другие. Происходящее походило на ночной кошмар, а время перестало существовать. Когда Ник в следующий раз очнулся и посмотрел в телефон, прошло два часа. Каждая чёрная машина перед ним давала ложную надежду, заставляя догонять её, но это всегда была не она. Когда телефон зазвонил, он уже едва был в сознании, тело действовало на автомате. — Ты вернулся? Ноа уже не кричал. Он звучал спокойно и уставше. — Нет, я проехал Льюистаун, — ответил Ник, бросив взгляд на навигатор. В ответ раздался очень громкий вздох. Плевать, уже было всё равно, злится там на него Ноа или нет, его целью было не сдохнуть за рулём и не убить кого-нибудь случайно. — Вернись домой, Ник. Прекрати это. Я знаю, что делаю, это не первый раз. — Окей. — Всё? Ты развернёшься? — Нет. Машину тряхнуло, как на каком-то бугре, а через секунду под капотом что-то зашумело, в лобовое стекло повалил дым. Ник как будто проснулся, тут же выворачивая руль, чтобы съехать на обочину. — Блядь, блядь! — с отчаянием и ненавистью кинул он, падая на спинку сиденья и закрывая глаза, едва сдерживаясь, чтобы не закричать или не расплакаться. Это была уже точка кипения. И вдруг стало невероятно пусто. И плевать. Как будто мы мозг окончательно расплавился. — Что? — Машина… Похоже, его древняя любовь решила подвести его в такой важный момент. Всё тело гудело, в ушах шумело, желудок сжался, его машина и его тело взбунтовались против него. — Что машина? — Не знаю, — он взял телефон в руки и положил на грудь, опуская спинку сиденья ниже, пока из-под капота продолжал валить дым. — Она дымит. — Твою мать. Ты вышел из машины? — Я не могу. — Что значит “не могу”? Ноги атрофировались? — Всё тело. Отчаяние достигло своего пика. Идея сгореть сейчас казалась не такой плохой. Зато он заснёт и перестанет чувствовать себя таким дерьмищем физически и морально. — Что ты несёшь… — Не знаю. Мне супер херово, я надеюсь отключиться в тачке и задохнуться от этого дыма. — Да, блядь, Ник… Не страдай хуйнёй. — Раз тебе можно, то и мне тоже. Около минуты Николас слушал, как мимо проносятся машины. Пробивающийся через открытое окно дым вызывал ещё большую тошноту, но это никак не помогало ему найти в себе силы сдвинуться с места. Он уже начал засыпать, когда снова услышал Ноа. — Где ты? Можешь прислать точную локацию? — Может быть. — Я разворачиваюсь. Пожалуйста, выйди из машины, не хватало, чтобы ты надышался гарью. Вроде бы это победа, но Николас как-то этого не чувствовал. Он открыл дверь и вышел, рядом пронесся автомобиль, обдавая его пылью и громко сигналя. По громкой связи было не слышно, что на это сказал Ноа. По другую сторону дороги была заправка и какие-то магазины, но с его стороны были только деревья. На несколько секунд стало легче дышать, как будто открылось второе дыхание, только благодаря ему Ник смог обойти машину и прижаться спиной к задней двери, снова поднося телефон ближе к лицу. Ветер от пролетающих мимо машин заставлял волосы метаться по лицу. — Скинь локацию, пожалуйста, — повторил Ноа. Ник кивнул и закончил звонок. Пальцы мелко дрожали, пока он отправлял своё местоположение. Тут уже смешалось всё: усталость, холод, голод и похмелье. Сквозь голые деревья пробирался ветер, а затем и под его жёлтое худи, которое вообще не грело. Медленные вдохи и долгие выдохи были его единственным спасением, пока взгляд концентрировался на ближайшем дереве. Время перестало существовать, он провалился в дыру, думая лишь о том, как воздух проходит в его лёгкие и уходит в кровь. Он не видел машину, которая остановилась в нескольких метрах от него, и очнулся лишь при появлении перед собой знакомой фигуры. Ноа не выглядел довольным вообще. Он положил одну руку на крышу машины, наклонившись к Нику, но даже не посмотрел ему в глаза. Они постояли так немного, затем Ноа оттолкнулся и обошёл машину, немного постоял перед ней, разглядывая происходящее, и вернулся. — Ты запах чувствуешь? — спросил он с интонацией, которая не предвещала ничего хорошего. — Ты понимаешь, что у тебя эта развалюха ебаная чуть не загорелась? Как хуя ты всё ещё стоишь возле неё? — Ничего не случилось. — Ага, счастливый случай. Забирай куртку и что там у тебя ещё, пошли в мою машину. Ник молча оттолкнулся от двери и двинулся вниз по дороге, туда, где остановился Ноа. Тот вздохнул и открыл сначала пассажирскую дверь, забрал из бардачка документы и пистолет Николаса, затем обошёл с другой стороны и вытащил из зажигания ключи. Сил хватило на то, чтобы открыть заднюю дверь и сесть, не залезая в салон полностью. У Ноа в машине было тепло, скованное тело как-то расслабилось. И в целом от того, что Ноа снова был в зоне видимости, стало проще. Пускай даже тот был таким недовольным. Ноа подошёл к нему, нагнулся в салон и убрал забранные вещи в карман переднего сиденья. — Ты без куртки что ли? Сегодня холодно. — Не подумал, — Ник пожал плечами. Он просто выбежал из дома. Габи, наверное, испугалась. Надо ей позвонить. После тяжёлого вздоха, словно Ноа тянул на себе всё бремя мира, он сел на корточки и заставил Ника посмотреть на себя. Вопреки ожиданиям, у него был спокойный взгляд, который разглядывал лицо Николаса, пытаясь что-то прочесть. — Плохо себя чувствуешь? — Я обычно не пью так много. Губы Ноа дёрнулись от улыбки. Он обеими руками убрал спутавшиеся от ветра и машин волосы ему за уши. И тут воспоминания как стрелой пробили голову, заставив на секунду выпасть из реальности и вернуться в прошлую ночь. Он почти досконально вспомнил всё, что говорил Ноа, и как он притом выглядел. Вспомнил, как и сам открылся, наговорив много лишнего. Люди, которые просто спят друг с другом, так не разговаривают. И не смотрят так друг на друга. — Возьми воду между сиденьев и ложись. Я вызову эвакуатор, окей? Просто отдохни. Печка включена. Николас кивнул, ничего не ответив. Мягкие пальцы Ноа снова коснулись его лица, что совсем не вязалось с теми интонациями, с которыми Ноа разговаривал с ним по телефону. Всё его поведение казалось странным и неправильным, но анализировать это сейчас и делать выводы он был не готов, и просто прикрыл глаза, ловя волну спокойствия. Он всё-таки смог догнать Ноа до того, как тот наделал ошибок. — Давай, залезай, — выдохнул Ноа, поднимаясь и кладя руку на дверь, чтобы закрыть её. В машине правда было тепло и уютно, сердцу стало спокойнее, и в целом состояние стало лучше. Он забрал бутылку между передних сидений и сделал несколько больших глотков, которые притупили тошноту. Ноа стоял перед машиной, прислонившись к капоту, и говорил по телефону, но даже закончив, он не стал возвращаться внутрь. Говорить не хочет, может, всё равно злится, хотя и не показывает. Ник вернул бутылку на место и прилёг, поджав ноги, чтобы уместиться на сиденьях. От такого положения слегка закружилась голова, возвращая похмельное чувство. Он начал думать о том, что следует сказать Ноа, какими способами можно вбить в его голову то, что ехать за Гэри — ужасная идея, но мысли смешивались и мешали друг другу. Так происходило до тех пор, пока в голове не появилась полная тишина и темнота. — Ник. Он громко вздохнул, мягко выныривая из темноты. Глаза открывать не хотелось. — Николас. Со второго раза всё-таки пришлось найти в себе силы. Очень сильно хотелось поспать ещё немного. Над головой был потолок машины, а не комнаты, а на переднем сиденье, повернувшись к нему, сидел Ноа. Николас медленно сел, выглядывая в окно, но не узнал местности. Возможно, Ноа развернулся, и они поехали обратно, но… — Приехали, выходи. — Куда? — спросил он сонным и хриплым голосом. — В мотель. Тебе надо нормально поесть и поспать в кровати, а не согнувшись в два раза в машине. Да, от такого положения, в котором он заснул, у него затекли ноги и часть спины. Солнце клонилось к горизонту, значит ехали они долго, а значит — не обратно. Ник закрыл лицо руками, проклиная свою наивную мысль, которая дала ему облегчение ранее. — Давай, вылезай. Ноа первым вышел из машины, и Николас неохотно последовал за ним. Ник всё ещё не слышал злости в голосе, он вообще не слышал никаких интонаций, за которые можно было бы уцепиться и понять, что чувствует Ноа. Они оказались на парковке перед двухэтажным мотелем, который шёл буквой “П”. На улице было прохладно, ветер стал ещё сильнее, заставляя Николаса почти сжиматься, чтобы поймать немного тепла. Ноа шёл впереди, и Ник старался не отставать, желая поскорее попасть внутрь здания, подальше от этого ветра. — Где мы находимся? — На окраине Рочестера. — Твою мать… — выдохнул Ник. — Ноа, ты правда… — Я уже всё решил. От его слов ударило по голове резкой болью. Ник прижал ладонь ко лбу, жмурясь из-за неприятных ощущений. Он ещё и Мэтту обещал, что сможет отговорить его... Они зашли в небольшую комнату с краю здания, где сидел молодой человек с короткими светлыми волосами. Сначала он бросил на них беглый взгляд из-за своего стола, лениво оторвавшись от телефона, но затем в его глазах мелькнуло неожиданное понимание, отчего он чуть не слетел со стула, на котором качался. — Дай ключи от нашей комнаты, — коротко сказал Ноа, протягивая руку. Омен отмывали свои деньги через эти мотели. У них была целая сеть, которая в прошлом году вышла за пределы Вирджинии и разошлась по нескольким штатам. Не такая прибыльная, но идеально подходила для того, чтобы приписывать ей доходы от других бизнесов. Ещё несколько секунд парень сомневался, но всё же пришёл к выводу, что это действительно владелец, может, из-за его поведения, или заметил татуировку на пальце, так что открыл ящик своего стола и достал самые обычные ключи. Не то чтобы Омен сильно заботились о состоянии своих мотелей и пытались их как-то модернизировать. Ноа без лишних слов выдернул ключи из его рук и развернулся, подталкивая Ника обратно на улицу. Через пару минут они были на втором этаже в самом конце мотеля, и Ноа открыл дверь. Вопреки ожиданиям, комната была более чем приличной, совсем новой, две кровати были застелены чистыми кремовыми одеялами. Николас прошёл дальше и замер, глядя на тихо гудящий мини-холодильник в углу. Ноа остановился за его спиной, Николас почувствовал его дыхание на своей шее, а затем волна мурашек пошла вниз до кончиков пальцев. Он не двигался, не пытался коснуться его, но никто не будет стоять к тебе так близко просто так. Может быть есть ещё хоть какой-то шанс отговорить его. — У меня плохое предчувствие. Николас качнулся назад и почувствовал спиной грудь Ноа. Чужие руки тут же обхватили его за талию, прижимая крепче. Внутри ревела бесконечная благодарность за то, что Ноа, кажется, понял его эмоции и намерения, и отвечал на это уже не криками, а лишь таким прикосновением. — Всё будет хорошо, — раздался шёпот. — Завтра я всё сделаю, и мы вернёмся домой.