Ма(нь)як

Он не знал, сколько времени провел в отключке, но когда пришел в себя, окружающая обстановка не изменилась. У него свело руки, но первой мыслью его была: «Как там эсминец? Неужели катастрофу удалось предотвратить?» - Дмитрий Брикер, - послышался издалека чей-то усмехающийся голос. – Никак не ожидал вас здесь увидеть. - А где я, собственно говоря? – он попытался дернуться, но запястья были намертво прикручены к спинке стула. – И раз вы не ожидали меня, то какого лешего связали? - Я люблю гостей. Нечасто они здесь бывают по своей воле. Все больше силой приводить приходится, - и из темноты раздался каркающий смех. - Прекрасно, я рад за вас. А теперь скажите, кто вы и что я здесь делаю, когда должен быть на маяке? - Хм, значит, вам надо дать еще немного времени, чтобы окончательно прийти в себя, отдыхайте, пожалуй, я приду позже, - и вслед за этим раздался звук удаляющихся шагов. - Постойте! По крайней мере, хоть развяжите меня! - Я вас не связывал, - усмехнулся голос. – Вы сделали это сами. - Сам? – Дмитрий растерянно оглянулся и попытался дернуться, но руки вновь свело судорогой. – Это как же я смог сам себя так скрутить, интересно… Он чувствовал ноющими запястьями впившиеся в них и прожигающие насквозь веревки и понимал, что помочь тут может только нож. Он откинул голову и прикрыл глаза. Все тело болело от напряжения, в голове стучали стотонные молоты. Он связал себя сам… Но как?.. Связал… перед глазами вдруг возникла картина: темный силуэт мужчины с заложенными за спину руками. Где он мог ее видеть? Он сморщил лоб и принялся лихорадочно перебирать в голове все возможные варианты, пока вдруг не понял, что не просто видел эту картину, он осязал ее, держал в руках и… ненавидел всей душой. В этот миг осознание вдруг накрыло его с головой: это была обложка. Обложка книги, которую ему какой-то тайный недоброжелатель прислал по почте. И называлась она «Грязная история». Едва раскрыв ее и начав читать, Дмитрий тут же отбросил книгу в сторону: это оказалась книга откровений его коллеги по рокерскому цеху – Николая Самсонова, с которым вот уже много лет они старались обходить друг друга стороной. Много лет назад они как-то столкнулись на очередной совместной вечеринке. Ники уже тогда выглядел и вел себя как заправская звезда глэм-рока: сумасшедший цвет волос, не менее сумасшедшие укладки, яркий макияж и маникюр, пестрые женственные шмотки в духе Стивена Тайлера… Юные девчонки сходили по нему с ума и без лишних просьб раздвигали ноги. Дмитрий же в обычной жизни ничем не отличался от среднестатистического мужчины – вот разве что густой и длинной шевелюрой. Но он уже был звездой: «Гаррота» выстрелила несколько лет назад, и все узнавали его на улицах, а Ники только начинал свой путь к успеху. - Эта гребаная книга, гребаная «Грязная история», - бормотал Дмитрий, пытаясь освободиться от пут, - как посмел ты написать ее, проклятый ублюдок?! Столько лет прошло, а ты снова все это вывалил на всеобщее обозрение, тварь! – закричал он во весь голос. Он увидел эту книгу в магазине пару лет назад, но купить не решился, и вот она лежала у него на столе, заботливо присланная анонимом. Не сам ли Самсонов подсуетился? Брикер открыл книгу и сразу пролистал к середине восьмидесятых, к той памятной для них обоих вечеринке, и застонал, поняв, что Ники ни о чем не умолчал, рассказал все как есть. Теперь весь мир узнает, почему солист «Гарроты» развелся со своей первой женой. Дмитрий со злости швырнул книгу в стену. Вечеринка была в самом разгаре, когда Женя, мило улыбаясь и потягивая пятый по счету коктейль, проворковала: - Любимый, я скоро. Подождешь полчасика? – и, не дожидаясь его ответа, ускользнула куда-то в направлении дома хозяев вечеринки. Брикер выпил еще пол-литра пива, потом еще и еще, а Женя все не шла, и тогда он последовал за ней к дому, пересекая влажную от ночной росы зеленую лужайку. В доме горело всего одно окно: гости разошлись по саду, а во дворе громко играла музыка. Подойдя ближе, Дмитрий понял, что горит окно туалета. Жене плохо? Она намешала слишком много коктейлей. Наверное, надо вызвать врача. Он, спотыкаясь, заспешил по коридору к уборной и распахнул ее с криком: - Женя, тебе плохо? Давай я вызову врача!.. – но слова тут же замерли у него на губах. Маячник сильнее стиснул кулаки и завыл – путы никак не поддавались. - Ты связал себя сам, - снова раздался в его сознании тихий, но настойчивый голос. Он с трудом поднял веки, и вдруг глазам его предстала та самая сцена тридцатилетней давности, повторенная с точностью до каждой детали: в помещении вспыхнул яркий рассеянный свет, и в отдалении Дмитрий увидел сиявший белизной фаянсовый унитаз, на котором восседал юный Ники Самсонов со спущенными штанами и сжимал в объятиях полуголую Женю. Она двигалась ритмично, в такт собственному частому дыханию. Одна ладонь ее покоилась справа на полотенцесушителе, а второй она сжимала крашеные черные волосы Ники. Вверх – вниз, вверх – вниз… Стоны, сбивчивое дыхание… крики и снова стоны… Дмитрий не мог оторваться от этого зрелища, и где-то в глубине его сознания мелькнула полубезумная мысль: «Как она прекрасна…» Они никак не отреагировали на его громкое вторжение, даже не повернулись в его сторону, и он молча развернулся, вышел и закрыл за собой дверь. Ники, Женя и унитаз с полотенцесушителем вдруг разлетелись на атомы, а свет погас. Брикер ощутил, как веревки, удерживавшие его онемевшие запястья, внезапно лопнули, а руки безвольными плетьми повисли вдоль ножек стула. - Женя… - пробормотал он едва слышно. – Что же ты наделала… - Ну что, поздравляю с освобождением, - усмехнулся знакомый голос. – Я же говорил, что не связывал тебя. - Сомнительная какая-то свобода. Этот эпизод не стерся из моей памяти, да и Самсонов не собирается о нем забывать. Иначе зачем он рассказал о нем в своей гребаной книге?! - Так убей его. Приведи сюда и убей. И ее тоже. Никто и никогда не узнает об этом. - Что?! Ты в своем уме? Да кто ты вообще такой?.. - Похоже, ты все еще опутан… - пробормотал голос. Дмитрий попытался встать, но покачнулся и удержался на ногах, лишь ухватившись за спинку стула – лодыжки его тоже были крепко связаны. Он застонал и рухнул на стул, закрыв руками лицо. Силуэт выступил из темноты и хлопнул в ладоши. В тот же миг помещение поплыло у Дмитрия перед глазами, он ухватился за стул, чтобы не упасть и обнаружил, что снова находится в своей старой каморке на маяке. Из приоткрытой двери внутрь проникал слабый и хмурый свет: за ночными кошмарами последовало, наконец, отрезвляющее утро. Смотрителю уже давно ничего не снилось, и теперь он не мог отделить сон от реальности. Были ли сном вчерашние чудовищные лилипуты поглотившие эсминец? А помещение с темным силуэтом? Он встал и медленно проковылял на кухню, с удивлением обнаружив, что ноги его больше не связаны, поставил кипятиться воду, а остатки плеснул из ковша себе в лицо. Затем подошел к окну. Кажется, шторм намеревался взять реванш и снова медленно подползал к маяку – на часах было всего около одиннадцати утра, но ни единого луча солнца не могло прорваться сквозь плотную войлочную серо-сизую завесу то ли облаков, то ли тумана. Впрочем, море было на удивление спокойным, его темная гладь казалась застывшей, словно заледеневшей, и Дмитрий удовлетворенно хмыкнул: вероятно, эпизод с эсминцем и вправду привиделся ему – он наглотался морской воды, вот и результат. Вода на плите вскипела, и он заварил остатки какао, заливая кипяток прямо в горьковатый коричневый порошок. Приготовленный таким образом напиток, конечно, оставлял желать лучшего, но все же это было лучше, чем ничего. Доев вчерашнюю гречку, он вернулся в каморку за книгой, чтобы затем снова подняться к установке и проверить ее работоспособность перед возобновляющимся штормом и дополнительно укрепить доски, скрывавшие отсутствие стекол. Солнечный свет почти не проникал сюда, но Брикер все же сумел различить два силуэта, шевелившихся в дальнем углу комнаты. - Кто здесь? – осторожно спросил он, доставая фонарь. Через секунду желтый луч осветил два испуганных лица, и Дмитрий тут же в ужасе погасил фонарь. Он грезил наяву? До прибытия вертолета оставался еще целый месяц, так откуда же здесь могли взяться Полина и его заместитель? Брикер сел на сундук и потер глаза. - Что вы здесь делаете? – протянул он. Полина медленно подошла к мужу, опустилась рядом с ним и ласково потрепала его по голове: - Ты слишком долго находишься здесь один. Я решила, что тебе будет приятно, если я… - Что вы делали там с Вадимом? И зачем ты вообще приволокла его сюда?! – он сжал ее запястья, ощущая их хрупкость, но не ослабляя захвата. - Митенька, я… - Не смей так называть меня! Митенька! Какой я тебе Митенька, шлюха! - Что? – голос Полины задрожал, и она попыталась вырваться из объятий мужа, но тот еще сильнее прижал ее к себе. - Чем вы там с Вадимом занимались, пока я готовил завтрак?! - Митя, ты с ума сошел… Ты же прекрасно знаешь, что ты мой единственный мужчина. Зачем же ты всю жизнь изводишь меня ревностью? У нас же трое детей… - Мои ли это дети – вот в чем вопрос! - Митя… - Полина затряслась от беззвучных рыданий, ее хрупкое тело сжалось в комок, и Брикер отпустил ее. Она отползла назад в угол и спряталась за спину Вадима, а тот злорадно захихикал. - То, что ты хочешь отжать мою авиакомпанию, я знал всегда. Но что ты еще и на Полину мою глаз положил… тебе своей что ли сучки мало?! - Ты не ценишь свою жену, Брикер, - покачал головой Вадим, целуя Полину в затылок. – Посмотри, до чего ты ее довел. А она ведь не виновата в том, что тебе пришлось пережить с предыдущей женой. - Молчать! – рявкнул Брикер и с размаху ударил своего заместителя по лицу. Тот лишь захохотал, и тут очертания его стали вдруг меняться на глазах, и перед Дмитрием стоял уже Степа и печально качал головой. - Дима, я разочарован, - сухо процедил он сквозь зубы. – В последнее время ты совсем не следишь за своим поведением. Нам с Ромой все чаще приходится за тебя краснеть. - Ты-то откуда здесь взялся? Проваливай в свой загробный мир! – заорал Брикер. - Ну вот ты уже и вышел из себя. Дима, ты стремительно летишь в пропасть и утащишь за собой и «Гарроту», если я не приму никаких мер. Сегодня ты довел до слез Полину и ударил своего зама, а завтра ты поколотишь кого-нибудь из нас. Нам не нужен фронтмен, который не умеет держать себя в руках. - Ты выгоняешь меня? – захохотал Брикер. – Да чего стоит твоя «Гаррота» без хорошего фронтмена? От вас все фаны разбегутся! - Увидим, чего стоишь ты без «Гарроты». Ты, неадекватный безумец, который с чего-то вдруг решил, что побег от мира на маяк враз избавит его от всех проблем – как внешних, так и внутренних! Ты уволен, Брикер! – прогремел в тишине голос Степы и, отразившись от стен, поскакал из комнаты в комнату и далее по ступенькам вверх к установке, чтобы выскользнуть в открытый океан и оповестить весь мир о произошедшем. Брикер зажал руками уши: - Нет! Вы все не существуете! Вас нет! Нет! Нет! – он схватил с сундука книгу и ринулся в башню. Но когда он вошел в комнатушку на самом ее верху, то просто обомлел: на установке, словно на коне, восседала Женя – юная и прекрасная – такая, какой он увидел ее когда-то и влюбился с первого взгляда. - Кажется, это никогда не закончится, - пробормотал он. – Да что же это такое? - Привет, Брикер, - вальяжно бросила ему она. – Закурить не найдется? - Ты же знаешь, что я не курю, - процедил он, стараясь не смотреть в ее сторону в надежде, что видение скоро исчезнет. - Ну да, ты всегда был пай-мальчиком. Скукота! – он задрала правую ногу, перекинула ее через установку и спрыгнула на пол. Под ее кожаной мини сверкнули трусики, и Дмитрий изо всех сил зажмурился. - Это всего лишь мое больное воображение, - быстро зашептал он. – Стоит только подумать о чем-то другом, и она исчезнет, исчезнет… Женя подошла и села на пол рядом с ним. - Постарел-то как. Плохо живется с Полиной? - Мне уже вообще-то за пятьдесят. Как и тебе. И это не ты… - Вона чего! А кто же это? Адмирал Иван Федорович Крузенштерн? - и она громко расхохоталась. - Чего тебе нужно от меня? - Ты должен освободиться, Брикер. Освободиться от всего: от своих предрассудков, от обид и ненависти, от неприятия чужих несовершенств. - Это так ты просишь у меня прощения? - Неа, твое прощение не нужно ни мне, ни тебе самому. Кому из нас станет легче? Но, может, ты хоть попытаешься понять, почему я это делала? - Я что, был недостаточно хорош для такой королевы?! – взревел вдруг он, схватил ее за плечи и затряс так, что ее русые волосы густой гривой закачались за ее спиной. - Ты был слишком хорош, Брикер, даже чересчур, - прошептала она, касаясь горячим языком мочки его уха. – Ты был идеален. Ты и сейчас идеален, - ее губы сомкнулись вокруг мочки и начали свое путешествие вниз по шее к ключице. Дмитрий громко сглотнул, непроизвольно откинул голову и положил ладонь ей на затылок, ощущая нарастающее возбуждение. - Твоя идеальность смущала меня, вводила в ступор, - продолжала Женя в промежутках между поцелуями, а ловкие пальцы ее уже стаскивали с Дмитрия плащ и тянулись к ширинке. – И ты хотел запереть меня в своем уже тогда строившемся замке из слоновой кости, где собирался держать как королеву и пленницу. Что знает мир о Полине Брикер? Ни-че-го! Что он знает обо мне? Я изменила тебе с Самсоновым, и об этом знают все! Твоему идеальному миру конец! Слоновая кость треснула, образ совершенства расползается по швам. Пшик! Ее пальцы скользнули в раскрытую ширинку, и Брикер громко застонал, выбрасывая белый флаг. Его ноги подкосились, он бессильно рухнул на пол, и Женя тут же набросилась на него. - Ты ведь давно этого хотел, правда? – усмехнулась она, прежде чем огласила маяк и его окрестности криком страсти. Несколько минут он безвольно лежал, позволяя ей делать все, что заблагорассудится, но, наконец, не выдержал, резко поднялся, сжал ее плечи и опрокинул на пол, закидывая ее не совсем стройные, но тем более желанные ноги себе на плечи. По лицу ее скользнула саркастическая ухмылка, но Брикер уже ничего не видел и не слышал, его глаза застила пелена страсти. - Ты хочешь меня, хочешь! – стонала она. – И всегда хотел! И бесился от моих многочисленных измен. Ты же знал, что Самсонов был только началом долгого пути. О, как ты смотришь на меня! Почему ты никогда не смотрел так на свою Полину? Он ударил ее по лицу и прорычал: - Не смей говорить мне о Полине, слышишь?! - Да-да, она мать твоих детей и твоя верная тень. Только трахаешься ты сейчас почему-то со мной! Будь то в реальности или своих фантазиях, но со мной, Брикер, со мной! Его вдруг словно окатило ушатом ледяной воды. Он громко выдохнул и резко поднялся, не доведя дело до конца. По лицу Жени скользнула презрительная усмешка. Она тоже встала, оправила юбку и пошевелила пальцами в прощальном жесте: - Знаешь, Брикер, а ты ведь еще не раз вспомнишь обо мне и позовешь сюда. Только я больше никогда не приду. У тебя был всего один шанс, и ты его упустил. Прощай! – и видение растаяло в воздухе. Дмитрий закрыл глаза и потряс головой. Вероятно, одиночество начинает слишком сильно действовать на психику. Наверное, пора возвращаться на большую землю, пока окончательно не сошел с ума. Он медленно подошел к единственному не заколоченному досками окну и выглянул наружу, втягивая в себя тяжелый предштормовой воздух. Снаружи пахло гарью – верный признак приближающейся грозы. Доски держались крепко, и смотритель, убедившись в надежности конструкции, не спеша спустился вниз и снова прилег. Едва закрыв глаза, он понял, что вновь очутился в том странном помещении – по одному только стоявшему в нем запаху, чем-то напомнившему ему запах в фехтовальном зале – запах резины, острый запах металла и разгоряченных человеческих тел… - Неужели все из-за нее? – раздался голос из темноты. – Как это глупо. Быть таким великолепным и безупречным и страдать из-за измен бывшей жены так безнадежно долго. Ты меня разочаровываешь. Давно пора бы вычеркнуть ее из своей памяти. - Я вычеркнул, - буркнул Дмитрий. - Я вижу. Точнее видел, чем вы там занимались в башне. Это так ты вычеркнул? - Я мужчина. У меня давно не было женщины. Эта участь постигла бы любую, кто сейчас оказался бы рядом со мной. - Брикер, ты можешь врать кому угодно, хоть даже самому себе. Но со мной не стоит и пытаться, - голос усмехнулся, и из темноты вновь выступила сутуловатая фигура. Маячник по-прежнему угрюмо молчал. - Хорошо, тогда позволь мне. Она заставила тебя сомневаться абсолютно во всех. Ты не веришь даже Полине. До сих пор! Хотя вы столько лет прожили под одной крышей. - Ну-ну, продолжай, - Дмитрий, казалось, был совсем не удивлен тому, с какой легкостью незнакомец формулировал его страхи. - Ты никогда не донимал ее ревностью, но подспудно в тебе всегда гнездилась мысль о том, что стоит тебе только отвернуться, и она тут же побежит искать тебе замену. Хотя умом ты и понимаешь, что все это не про Полину. Она совсем другой человек, и Женя ногтя ее не стоит. Да и бог с ними с женами! Ты ведь теперь не веришь вообще никому. И испытал безумное облегчение, когда погиб Степа – ты был уверен, что он спровадит тебя из «Гарроты» при первой возможности. Ну что, я прав? Брикер по-прежнему молчал, ни один мускул не дрогнул на его лице, однако, в глазах мелькнуло горькое признание правоты незнакомца. - Милый, да это фобия. Паранойя чистой воды. Ты не пробовал обратиться к психиатру? - А ты думаешь, зачем я здесь? Чтобы меня кто-то пичкал дурацкими лекарствами, и я превратился в тупой овощ? Ну уж нет, это я буду изживать из себя самостоятельно, сколько бы мне не пришлось торчать на этом чертовом маяке посреди этого чертова океана! - Ну-ну. Вижу, каких успехов ты добился… - Имеешь в виду мои галлюцинации? Ну это хоть какое-то движение. Вперед или назад – я пока не понял, но что-то в моем мозгу начало происходить. Если я окончательно свихнусь, то, по крайней мере, я пытался. - О, браво! – и незнакомец громко зааплодировал. – Позволь выразить искреннее восхищение. - А ты кто вообще такой? – окрысился вдруг Брикер. - Всего лишь плод твоего воображения. Ты ведь так думаешь, да? - Какая разница, что думаю я? Важно то, кто ты на самом деле такой. - Меня зовут Маат… - Стоп. Где-то я это уже слышал. Погоди, вспомню только… - Могу напомнить, - усмехнулся незнакомец. – Книга по истории древнего Египта. - Точно! Это же богиня справедливости с синим пером в волосах! Богиня? Не бог? - А какое это имеет значение? - Транссексуал что ли? Или как вас там называют? А ну-ка постой… - Дмитрий в секунду преодолел расстояние между ними и резким движением сбил шляпу с головы незнакомца. – Все равно ни черта не вижу. Почему ты скрываешься? Я тебя знаю? - А мой голос тебе не кажется знакомым? – Маат улыбнулся и подобрал упавшую шляпу. - Возможно… Только никак не припомню, где я мог его слышать. Покажи мне свое лицо. - Не думаю, что это хорошая мысль, - сурово произнес Маат. – Результат тебе точно не придется по душе. Брикер закрыл глаза и откинулся на спинку стула. - Я схожу с ума? Это правда? - Это тебе решать… - и голос незнакомца растаял в пустоте, а вслед за ним и вся комната. Дмитрий снова оказался на маяке и тут же различил за стенами ужасающий грохот и вой: разразившийся шторм вступил в новую фазу.