Червивые яблоки

      Том редко видел яркие сны, еще реже их запоминал, но в эту ночь он будто смотрел кино. Его молодая мать, улыбчивая и счастливая, в лучах слепящего солнца наслаждалась летним днем у залива Чеквамегон. Вода мелкими каплями блестела на ее бледной коже, черные волосы, мокрые и растрепанные, развевались вокруг кукольного лица. С ней рядом был его отец, такой же юный и счастливый. Он был в одних шортах, обнимал смеющуюся девочку со спины. За идиллией Том наблюдал со стороны, как безучастная невидимая сущность. Он летал за близнецами, смотрел, как Генри снимает Матильду на камнях, пытался заглянуть в раскрытую книгу, но все ее страницы были пусты.       Вдруг девочка заметила его присутствие. Она поднялась с широкого гладкого камня, подошла к зависшему в воздухе Тому. Матильда взяла его голову в руки, в ушах зашумел океан. Тело Тома больше не слушалось, он пытался вырваться из рук матери, но она мертвой хваткой держала его голову, не позволяя отвернуться. Среди шума, в панике и кошмаре, он услышал голос своего близнеца. Билл звал его по имени, этот зов был похож на раздающийся издалека крик. Мать крепко держала его голову, а голос все нарастал, приближаясь. Его затрясло, тело, незримая оболочка, похолодело от головы до пят. Он услышал или ему показалось, что стало слышно за криком тихий голос, который приказал ему немедленно проснуться, после чего парень вырвался из сна, подскакивая на кровати.       Том тяжело дышал, его уши все еще зудели от настойчивого прикосновения. За собственным рваным дыханием и колотящимся в ушах сердцем он попытался расслышать хоть один из голосов, но в комнате, как и во всем доме, было тихо. Парень рухнул обратно на кровать, подушка под его головой была влажной от пота. Он посмотрел на часы в телефоне — время едва перешагнуло за полночь. Тяжелая ему предстояла ночка, как бы теперь заснуть после такого кошмарного пробуждения. Том винил во всем тревогу, которая никак не желала его покидать, да и близнец был далеко, что тоже не давало парню покоя.       Закрыв глаза, он попытался представить их первую ночь в путешествии. Как Билл осторожно поворачивался в его объятиях, чтобы кровать лишний раз не скрипела, как пахли его влажные волосы, вечно залезающие в нос, когда близнец устраивался на его груди. Всего одна спокойная ночь за все путешествие, не так, конечно, парень представлял себе совместную поездку. Он фантазировал о долгих ночах безудержного секса, но уж точно не о сне на разных кроватях после очередной ссоры на пустом месте. Если бы только Билл не цеплялся так к его словам..       Тишину разорвал оглушительный крик, и Том снова подскочил, широко распахнув глаза. Это не был сон, теперь он был уверен. Из-за стены, где находилась гостиная, раздался грохот, пошло копошение, мычание. Том тут же дернулся к двери, толкнул ручку, но дверь не поддалась. Он подергал ручку еще несколько раз, ударился о полотно двери плечом, но все оказалось напрасно — дверь была заперта. Тогда парень отошел назад, насколько позволяла длина комнаты. Он вспомнил слова тренера, как эффективнее отразить атаку, когда на тебя несется другой нападающий. Левая нога назад, она уперлась в стену, правая вперед, плечо перед собой, мышцы напрячь. Он бросился вперед как танкер, со всей силы толкая свое тело в дверь. От одного удара она слетела с петель, проломив защелкнутым замком косяк, и вместе с Томом верхом на ней вылетела в кухню.       Думать о возможной боли не было времени. Том поднялся на ноги и ринулся в гостиную на зов своего близнеца. То, какая картина разворачивалась перед ним в комнате, парень не мог представить себе и в самых страшных кошмарах. Жилистый старик нависал над его братом на диване, в то время как Билл пытался выползти из-под крепкого тела, что есть сил отталкивая старика от себя. Его штаны были спущены, он крутился и извивался, пока старческие руки насильно вжимали его в подушку, а седая голова лобызала уворачивающуюся шею.       Тело Тома было быстрее мыслей, он сам не понял, как в его руках оказалась кочерга. Замахнувшись, он наотмашь ударил по резвой седой голове, роняя Адама на пол. Помимо старика, досталось еще и дровнице, четвертины разлетелись по комнате, на пол выпал увесистый старый топор. Оказавшись на свободе, Билл судорожно отполз от мужчины по дивану. Перевалившись через подлокотник, он встал на пол, и в ту же секунду Том сгреб его в объятия, с грохотом бросая оружие на пол. Парень все еще мало что слышал из-за гудящего в ушах сердца, он прижимал к себе скулящего близнеца, не позволяя задержаться в голове картинам того, как все могло сложиться, не подоспей он вовремя на помощь. - Ты в порядке?? В порядке?? - все спрашивал близнеца Том, заглядывая в красные глаза. - Боже, я так за тебя испугался..       Он прижимал Билла за голову к себе, на бледной шее проступили красные следы от сильных пальцев, ссадины налились кровью. - Он может ходить, Том. Он может ходить, - бормотал ему в плечо близнец, цепляясь за руки брата. - Эта чертова коляска ему не нужна.       Том огляделся. В комнате действительно нигде не оказалось инвалидной коляски. В чем еще этот подлец им солгал? - Его нужно связать, - изрек старший, не спуская глаз с распластанного у дивана тела. - Идем. Где-то в этом барахле наверняка найдется веревка.       Вдвоем они вышли на кухню, Том и не мыслил впредь оставлять близнеца одного. Он начал искать с левых шкафов, Билл — с правых. Веревка нашлась довольно быстро в компании клея, лаков и компонентов эпоксидной смолы. Не задерживаясь, Том вернулся к Адаму, за ноги он вытащил бездыханное тело деда в кухню и, усадив его у стены, накрепко привязал за руки к металлической водопроводной трубе. Вот и пригодились несколько лет в бойскаутах.       Все это время Билл продолжал копаться в содержимом ящиков на кухне. Одна из находок привлекла к себе его внимание. Из небольшого черного бумажника он вытащил пластиковую идентификационную карту и, не отрывая от вещицы глаз, подошел к брату. - Взгляни, - попросил Билл, протягивая Тому удостоверение.       На небольшом куске пластика крупными буквами было нанесено знакомое имя — Джеймс Арнольд Пеппер. И место его регистрации — Мичиган — тоже уже встречалось близнецам на их нелегком пути. Однако с фотографии на удостоверении на них смотрел никто иной, как Адам, и в этом у них уж точно не было сомнений. - Мы же точно знаем, что он — Адам Морган, - озвучил свои мысли Том, озадаченно глядя на близнеца. - Кто тогда этот Пеппер? - Джимми Пеппер был бессовестным алкоголиком, жульничающим в бридж, - захрипел грубый голос у них под ногами. Испугавшись, Билл даже подпрыгнул, делая шаг назад.       Кряхтя, Адам поднял повисшую голову. С левой стороны через его щеку по линии челюсти тянулась длинная глубокая рана, уже успевшая покрыться коркой. Дорожки запекшейся крови виднелись на его подбородке, щеке и даже шее, несколько капель попало на майку и покрытое пигментными пятнами плечо. Он подвигал челюстью влево-вправо, лицо заныло от боли и тогда Адам загоготал, растянув в широкой улыбке рот: - Недооценил я тебя. - Я — один из лучших нападающих штата, козел, - выплюнул Том, с отвращением глядя на мужчину. - Ты.. Ты такой же, как твой отец — заносчивый, наглый, невоспитанный ребенок.       Адам смотрел на него снизу вверх, но его взгляд был таким пронзительным и тяжелым, что создавалось впечатление, будто это он возвышается над Томом, а не наоборот. Его лицо кривилось в улыбке, несмотря на то, как расползалась в уголке губ рваная рана и сколько боли приносило простое действие. Он походил на оскалившегося дьявола, его лицо до неузнаваемости изменилось. С Адамом из вчерашнего вечера этот мужчина не имел ничего общего. - Так ты все знал, - неверяще выдохнул Том, и Адам снова засмеялся. - Конечно же я знал. Как можно не знать о том, что творится у тебя под самым носом, - он хищно повел головой, заглядывая за плечо Тома, откуда на него смотрели растерянные глаза Билла. - Но твой брат, похоже, не понимает, о чем мы говорим, - голос Адама вдруг изменился, став мягким и вкрадчивым, как и выражение его лица. Он обратился к Биллу. - О, не бойся меня, миленький. Я избавлю тебя от незнания, невежливо будет держать тебя в неведении. Эта история берет свое начало чуть больше ста лет назад, когда.. - Не так далеко, старик, - перебил его Том. - Нам нет дела.., - но теперь уже Адам оборвал его речь, обращая к нему свой дьявольский надменный взгляд. - Нельзя разглядеть всей комнаты, смотря только в замочную скважину, - его голос снова был грубым и жестким. - Тебе следовало бы поучиться манерам прежде, чем перечить старшим, наглец, - он опять перевел взгляд на Билла, надевая на себя доброжелательную маску. - Все началось в начале прошлого века. Мой дед, великий одаренный человек, был избран небесами, чтобы нести в мир слово Господне. Он видел столько ненависти, насилия, бессмысленных и жестоких смертей, что был вознагражден за свое страдание. Бог показал ему путь, обучил его праведной жизни, поведал сокровенную истину. Все эти варвары, живущие во грехе, не были достойны тайного знания, но мой дед, он верно следовал наказу Господа и пал от рук неверных, сражаясь за свою веру.       В глазах старика сверкал безумный огонек. Он брызгал слюной, распинаясь о своем предке. Его руки дергались за спиной от эмоционального рассказа, он ерзал по полу, но узел был настолько крепок, что мужчина по-прежнему оставался на своем месте. - Но Бог, он справедлив, он видит все. Он вознаградил моего деда за его верность и одарил своим знанием его первенца, моего дорогого отца. Люди оказались еще не готовы, они не хотели отказываться от своих низменных желаний и следовать плану Господа, потому Бог велел моему отцу воспитать достойное потомство, способное внимать его воле. Он сказал моему отцу, что пошлет ему сына, а сыну — жену, и родятся они от одной матери, выйдут из одного чрева. Он нарек сына Адамом, а жену его — Саррой. И после этого, через пять месяцев мать принесла меня и мою дорогую сестру. Но она.., - Адам заскрипел зубами, опустив голову. На его лице проступила злость, делая оскалившееся выражение еще более пугающим, потусторонним. - Ох, моя мать позавидовала мне, моей жене, и Сарра родилась мертвой, Бог забрал ее обратно, не позволив стать дочерью такой завистливой матери. Они горевали, как же они горевали.. Отец говорил, что чувствовал свою вину перед Всевышним, хотя в чем он был виноват?       По кухне раскатился рокот, доносящийся из сокращающейся гортани — Адам обезумевши хихикал, его голос будто исходил из самой преисподней. - Бог не оставил его скорбь без ответа, он явился к нему и сказал, что даст еще один шанс. Сарра снова спустится в земной мир, и на этот раз ему потребуется больше усилий, чтобы сохранить ее. Через пять месяцев мать родила девочку и отец нарек ее Саррой, посчитав, что об этом ему Господь и говорил. Она была непокорной, непослушной, ни во что не ставила ни отца, ни мать. Отец говорил, что это его испытание, что потребуется время, прежде чем Сарра примет свою судьбу и будет готова стать моей женой. Он учил меня обращаться с ней, говорил, что жена должна делать для меня. Поначалу я был неуверенным, все же она была не совсем моей Саррой, моя Сарра лежала в земле, но потом мне стала понятна и ее, и моя роль. - Вы же измывались над ней, насиловали бедную девочку.. - вступился Том, но Адам стрельнул в него свирепым взглядом. - Она перечила и отцу, и мне, ровно как ты. Ей требовалась жесткая рука, чтобы она была способна стать женой! - он смотрел на парня исподлобья, шумно дыша. - Ты не знаешь, о чем говоришь, малец. Мерзавка прихватила родительские деньги и сбежала, стоило нам ослабить хватку. Она опорочила и себя, и свою семью, когда легла под левого мужика, который мало того, что не был ее мужем, так еще и был безбожником! Отец не сразу понял, что допустил ошибку — эта девчонка точно не была моей Саррой, которую Бог обещал вернуть на землю. Гордыня и зависть осквернили чрево моей матери, она больше не могла родить посланников божьих, для этого предстояло найти новый путь. Тогда отец сказал, что Сарру вернет на землю целомудренная женщина, не хвастливая, не горделивая, похожая лицом на мою покойную сестру. Мне требовалось терпение, одному господу Богу было известно, когда и где я встречу эту чистую девушку. - И поэтому ты выбрал Марту. Потому что она была похожа на твою родню, - опять вклинился Том. - Я увидел ее и сразу понял — ее послал мне Господь, чтобы Сарра могла вернуться, - Адам говорил с воодушевлением, на его лице проглядывалась блаженная улыбка. - Она была чиста как белый лист, даже не сидела рядом с мужчиной, да еще и склоняла голову перед Богом. Я не мог ее упустить, мы женились так скоро, как позволяло время. И вот, в конце 86 она принесла мне благую весть — она носила под сердцем мою девочку, мою дорогую Сарру, готовившуюся появиться на свет. Отец и я были так счастливы, мы были так близки к искуплению нашего греха. Но счастье наше длилось недолго. Теплым весенним днем на свет появилась моя милая девочка, а вместе с ней увязался этот нахлебник Генри. Ни на одном УЗИ не было видно, что Марта ждет двойню, этот мальчишка будто бы взялся из ниоткуда в чреве моей жены. Будто этого было мало, Марта, глупая гусыня, дала детям свои ублюдочные имена, наплевав на наказы Господа. Я знал, знал, что этот выродок будет помехой на моем пути к воссоединению с сестрой, потому я стал держать их друг от друга настолько далеко, насколько это было возможно. Когда они пошли в школу, я даже поселил мальчишку в чулане на первом этаже, чтобы он прекратил шастать в спальню к сестре. - Так это все же чулан, а не кабинет, - ухмыльнулся Том. - Разумеется чулан, - с издевкой подтвердил Адам. - Не бывает жилых комнат без окон. Но, что бы я ни делал, сколько бы сил ни прикладывал, их все сильнее тянуло друг к другу. Они находили время, находили возможность. Никто лучше детей не умеет прятаться, а они делали это с такой изощренностью, что я даже не сразу понял, какую игру эти двое ведут за моей спиной. Впервые за годы Марта прозрела, она начала что-то подозревать. Я видел, как она смотрит на меня, когда я прикасался к дочке. Был вопрос времени, когда бы она забрала детей и свинтила обратно в свой Джейнсвилл. Я же этого допустить не мог.       Адам облизнулся, смачивая пересохшее от беседы горло. Близнецы смотрели на него широко распахнутыми глазами, он не давал им повода, но они уже догадывались, о чем сейчас пойдет речь. - Я позвонил отцу и все ему рассказал. Он был единственным во всем мире, кому я мог доверять. Он согласился принять у себя детей на лето, а в это время я должен был заняться решением своей проблемы. В городе уже ходили слухи, что у нас с Мартой не все хорошо. Откуда бы им только было знать.. - он усмехнулся, кривя лицо в улыбке. - Я уладил проблему быстро и тихо, она даже не поняла. А потом я поехал к отцу и сказал детям, что мама от нас ушла. Они долго не хотели в это верить, в особенности Генри, чертов сукин сын. Но в конце концов пустой дом и ни весточки от матери их убедили. - Что ты с ней сделал, сволочь? - похолодевшим дрожащим голосом спросил его Том. Билл же не мог пошевелиться, руками закрывая перекошенное в ужасе лицо. - О, поверь, ты не хочешь знать, - Адам в очередной раз гортанно засмеялся, закидывая голову назад. - У меня же лесопилка, столько оборудования для нарезки бревен на самого разного размера куски. Теперь придется перекопать весь штат, чтобы снова собрать ее воедино, - мужчина перевел взгляд на посеревшего от тошноты Билла и милым высоким голосом заговорил с ним. - Не бойся, Билли. Эта женщина принесла бы много проблем, если бы я не разобрался с ней. Поверь мне, она заслужила все, что с ней произошло. - Она всего лишь хотела защитить детей от такого мудилы, как ты, - прошипел Том. Адам продолжал смотреть на его брата с пугающей улыбкой, и тогда парень болезненно пнул старика в грудь, обращая его внимание на себя. - Не смей на него смотреть, слышишь?! Смотри на меня, когда я с тобой говорю!       Адам прокашлялся, удар ощутимо сбил его дыхание. Он медленно повернул голову к разгоряченному от ярости Тому, на его лице снова виднелся дьявольский оскал. - Я уже говорил, как ты похож на своего отца? Генри-Генри.. Когда его мамаши не стало, он стал еще большей занозой в заднице. Он проходу мне не давал, даже приблизиться к своей сестре не позволял, а сам был еще соплей зеленой. Однажды я застал их прячущимися в терновнике, их мать засадила этим мертвым кустом половину участка. Он сидел там и целовал мою девочку, мою Матильду! Я высек его до того, что его кожа превратилась в кровавую кашу. Я думал, он усвоит урок, но наглецу все было мало. Я видел, как они вели себя друг с другом наедине. Они часами запирались в чулане, я даже был готов снять дверь с петель, но так я бы лишил себя возможности запирать его внутри. Я не сдавался, Матильда становилась все старше, подходил тот возраст, когда она уже могла стать моей женой. Но этот Генри, он тоже рос и с каждым годом его сила росла вместе с ним. Однажды, когда Матильда была в гостях у своей подружки, Генри приставил к моему горлу нож. Этот ублюдок мне угрожал, мне! Своему отцу! Он сказал, что перережет мне глотку, если я хоть пальцем трону его сестру. Поганец не шутил, он резанул меня вот тут, прямо здесь, - Адам вытянул шею, показывая над ключицей белый тонкий шрам. - И сказал, что это предупреждение. Я начал думать, как избавиться от него. Как с Мартой у меня ничего бы не вышло, он все же был ребенком, и на его пропажу никто бы не закрыл просто так глаза. Но было уже слишком поздно, я опоздал!       Впервые за рассказ старик всхлипнул, низко опустив голову. Он не то смеялся, не то рыдал, но головы не поднимал, не позволяя близнецам увидеть своего лица. - У моей девочки начал расти живот, а она всегда была худенькая, маленькая. У нее начала наливаться грудь, и я сразу понял, в чем дело. Грязная мразь сорвала мой цветочек! Обесчестила мою любимую девочку! Я сразу сказал им, что не дам ублюдку появиться на свет, и тогда она сбежала! Сбежала из дома! Моя Матильда! В четырнадцать! Как и ее нерадивая тетка, - в отчаянии старик с силой откинул голову назад, глухо ударяясь затылком о стену. Стиснув зубы, он проделал это еще несколько раз, корка треснула на его свежей ране и густая кровь потекла на седую бороду. - Я искал ее, искал повсюду, но она с детства знала, как прятаться. Я знал, она во что бы то ни стало собиралась выносить этого ребенка, - Адам снова разыскал Билла взглядом, на его все еще сером лице застыла маска неподдельного ужаса. - Прости меня, дорогой, - он обратился к Биллу вкрадчиво. - Я же не знал, что под сердцем она носит тебя.       Адам перевел суровый взгляд на Тома. Мужчина тяжело дышал через рот, опираясь о стену спиной. - Генри тоже вечно где-то пропадал, но, в отличие от сестры, он возвращался домой, хотя я понимал, рано или поздно он уйдет за ней, и я потеряю свою любимую навсегда. Я обнаружил у мальчишки внушительную сумму денег, понятия не имею, как и где он столько достал. Ясно было одно, речь шла о чем-то незаконном, иначе подростку такую сумму было не собрать ни за год, ни за три, а он накопал ее за несколько месяцев. Я знал, Матильда не уйдет далеко без него, в конце концов она бы вернулась за братом, но держать его в плену было опасно. Я не мог оценить, был ли парнишка сильнее меня или нет, вдвоем они, наверное, смогли бы прикончить меня. Я дождался, когда он уснет и одним ударом решил свою проблему раз и навсегда. Теперь он как в былые времена прячется в своем любимом терновничке, ну, туда ему и дорога.       В кухне раздался оглушительный грохот, Билл ударился о тумбу и на пол полетели кружки, тарелки, кастрюли и сковородки, звонко ударяясь о пол. Дергающейся от напряжения рукой, парень прикрывал раскрытый в панике рот, едва удерживая себя на ногах, цепляясь свободной рукой за край столешницы. Его близнец в это время в беспамятстве что есть мочи колотил привязанного к трубе старика по лицу, яростно замахиваясь на беззащитного мужчину. - Сука! Ебаная ты сука! - орал Том, вбивая распухающее лицо в стену. - Свою жену убил, своего ребенка убил! Как ты можешь говорить хоть что-то о Боге, когда в тебе самом нет ничего человечного! - Я делал это только ради моего Господа, - хрипел между ударами Адам, безвольно болтаясь под налетающими кулаками. - Ты делал это только ради того, чтобы присунуть своей несовершеннолетней дочери, мерзкий извращенец!       Последний раз ударив распластавшегося на полу старика, Том поднялся на ноги, тяжело дыша. Он принялся расхаживать по кухне взад-вперед, переводя дух после нервного срыва. Эта сволочь выводила его из себя как ничто и никогда. Парню с детства прививали уважение к старикам, он бы в жизни и пальцем не притронулся ни к одному пожилому, но Адам стирал его границы напрочь, пелена из ярости и ненависти заслоняла юношеские глаза, окончательно срывая крышу футболисту. - И что, а? Что?! - закричал Том на выдохе, размахивая руками. - Чего ты добился?! Посмотрела она на тебя? Полюбила, как ты хотел? Стала твоей женой?! Уверен она даже не удостоила тебя и взглядом! А?! Ну?! Скрасила тебе одиночество твоя ниспосланная жена?! - одним махом парень сбросил с кухонной тумбы лежащие на ней вещи, по комнате снова разнесся грохот разбивающихся о пол кухонных принадлежностей, баночек со специями и пластиковых органайзеров. - Она сбежала, потому что знала, какой ты урод, какая ты сволочь! Она спрятала нас подальше от тебя и я ей премного благодарен, потому что я бы лучше сдох, чем рос поблизости от тебя!       Залитое кровью лицо расплылось в широкой улыбке, обнажая ряд окрашенных в алый зубов. Адам смотрел на Тома безумным взглядом, дьявольски посмеиваясь. Даже будучи распухшим и багровым от ударов, его лицо сохраняло непередаваемое выражение, в котором отчетливо читалось: он владеет ситуацией, пусть его руки и привязаны к трубе, пусть он и валяется в крови на полу, он уже давно выиграл и это все ничто иное как фарс, его карикатурная насмешка в лицо проигравшему врагу. - Моя девочка уходила из дома, да, но она всегда возвращалась обратно, - старик с прищуром пялился на парня, склонив голову набок. - И тогда вернулась, моя любимая Матильда. Она все еще здесь, - он медленно поднял взгляд к потолку, и оба близнеца как завороженные последовали за ним. - Там, на втором этаже.       Близнецы переглянулись, на Билле все еще не было лица, а полученная от Адама информация о Матильде больше не прибавляла ему воодушевления. Том тоже все еще с трудом дышал от злости, но сделанное стариком заявление заставило их обоих отвлечься от внутренних переживаний. Том бросил на улыбающегося старика ожесточенный взгляд, затем снова взглянул на Билла. Они поняли друг друга без слов, близнецы вместе покинули кухню, отправившись прямиком к лестнице. Ступени заскрипели под их ногами, от ковровой дорожки в воздух поднимались клубы пыли. Перед ними предстал темный коридор, в разные стороны от которого отходили две двери и одна была в самом его конце, единственная приоткрытая.       Из зазора лился голубой лунный свет, практически на носочках близнецы перемещались по поскрипывающему полу. За дверью послышался шепот, кто-то неразборчиво приговаривал, но голос едва ли можно было назвать человеческим. Билл надавил на дверь и она со стоном распахнулась, открывая вид на залитую ночным светом спальню. Меж двух окон, завешенных тонким прозрачным тюлем, стояла большая двуспальная кровать. С левой стороны на ней что-то лежало, закрытое одеялом. Именно что-то, у длинной фигуры, занимающей всю длину кровати от подушки до изножья, не было ни выпуклостей, ни впадин, обычно присущих человеческому телу. Из-под уголка одеяла на подушке торчало что-то желтое, светящееся от пробивающегося сквозь окно света луны.       На ватных ногах близнецы подошли к продолговатому нечто, за окном замелькал маленький силуэт — на подоконнике снаружи прыгала черная ворона, не прекращающая нашептывать: «Моя красавица, милая девочка. Любимая.» Билл дрожащей рукой взялся за край одеяла, сердце до боли стучало в его груди. Одним точным движением, словно срывая пластырь, он сдернул одеяло и тут же замер, не в силах пошевелиться. Перед ними на постели в огромном куске пожелтевшей эпоксидной смолы лежала худая девочка, ее глаза были закрыты, волосы облаком зависли вокруг ее лица, местами утопленные чем-то извне, пока смола еще была жидкой. Она была обнажена, ее кожа имела светло-голубой оттенок, меж слишком крупных для маленького тела грудей виднелись темные синяки, такие же окружали тонкую шею. Ее руки лежали вдоль тела, под животом виднелся бугристый шов, замазанный какой-то мастикой желтоватого оттенка, когда-то подходящей под цвет тела.       Сердце заболело, каждый удар отдавался сотней крошечных игл, впивающихся в стенки сокращающихся желудочков, проникающих в легкие. Вдохнуть никак не получалось, будто весь воздух выкачали из комнаты, и рот беспорядочно ловил губами пустоту, пытаясь напитать требующее кислорода тело. Голова закружилась, комната поплыла перед глазами. Это все нереально, такого быть просто не может, это происходит не с ними. Все это лишь страшный кошмарный сон.       Остекленевшими глазами Билл пялился на девочку в эпоксиде, его губа нервно дергалась под всасываемым ртом воздухом. Трясущейся как лист на ветру рукой он прикоснулся к пластиковому кокону, застарелая смола была липкой, с кучей мелких порезов на поверхности и отколотых кусочков. Вот она, его мама, ради которой он проехал полстраны, чтобы услышать ее голос, чтобы узнать, что на самом деле она не хотела их оставлять. Но вместо взрослой женщины, сожалеющей об ошибках молодости, он нашел свою несовершеннолетнюю мать, всего пару недель назад давшую жизнь двум чудесным близнецам, а теперь зависшую в куске пожелтевшей смолы как один из жалких жуков ее отца.       Ярость пронеслась по второму этажу, гулким топотом перемещаясь на ветхую лестницу. Том схватил первое, что попалось под руку в коридоре — старую деревянную биту. Он влетел в кухню, ничего перед собой не видя, тело само двигало парня вперед, оно дало размах для сильной руки и бита в щепки разбилась о лицо Адама, резким движением отворачивая больше не улыбающееся лицо в противоположную сторону. На фиолетовой щеке появилась длинная рваная рана, симметричная той, что осталась после кочерги. Том до хрипа закричал над согнувшимся пополам телом, затем схватил старика за майку и снова принялся долбить его лицо кулаками, в миг покрывшимися кровью. - Что она-то тебе сделала?! Что?! - спрашивал он в пустоту, гневно разбивая кулаки о лицо, постепенно лишающееся человеческих очертаний. - Она же твоя жена, тебе же ее Бог послал, а ты и ее убил! Убил!       В наполненном кровью горле раздалось булькание, Адам раскрыл распухший рот и выплюнул на пол пару зубов, покрытых слюной, смешанной с кровью. Том все еще держал его за одежду, но больше не бил, давая прокашляться. - Я ее не убивал, - прохрипел старик куда-то в пол. - Что?! - с надрывом переспросил Том. - Я ее не убивал, - громче повторил он, поднимая тяжелую голову. - Она вернулась сюда.. В сентябре.. Я.. - старик зашипел, обнажая зубы с парой пустых выемок. - Я так был рад ее видеть, но, ты прав, она не хотела даже взглянуть на меня. Она металась по дому, зовя своего брата. Я ходил за ней, умолял поговорить со мной, спрашивал, что она сделала с ребенком, но она даже не смотрела в мою сторону, будто меня и вовсе там не было. Она перевернула весь второй этаж, она была умная девочка, ей сразу все стало ясно. Она побежала от меня, я схватил ее за волосы, легонько, только чтобы она не уходила, выслушала.., - из окровавленного рта раздались неясные звуки, не то плач, не то смех. - Она упала с лестницы и больше мне не отвечала. Я пытался вернуть ее к жизни, я сделал все, что было в моих силах, но она так и не задышала снова.       Том бросил старика на полу, поднимаясь на ноги. Информация пластами накладывалась в его горле, он чувствовал, что его вот-вот вырвет. - Почему она лежит там? Почему ты ее по-человечески не похоронил? - Я не мог, - просто ответил он Тому, глядя на парня из-под раздутых век. - Она же моя девочка, как бы я бросил ее в земле? Бог и без того на меня зол, он не говорит со мной, как говорил с отцом, потому что я не смог принять его дары. Сохранить ее — все, что я мог сделать для Него, для Матильды, для себя.. Когда я понял, что она больше не очнется, я позвонил отцу. Он сказал, что Адаму нужно исчезнуть, но сделать это нужно правильно. Я говорил с руководством школы о переводе Генри, теперь это было мне на руку, и я смог забрать документы и его, и Матильды без лишних подозрений. Джимми сам подвернулся под руку, он был невыносимым, самым невыносимым инвалидом, что я встречал в своей жизни. Под градусом он поведал мне, что сбежал из Мичигана от собственных детей, они собирались упечь старика в приют. Тогда он переписал свою единственную недвижимость — дом — на какого-то парня с Крейгслиста за половину цены и уехал куда подальше. Он был идеальной целью, с ним было проще всего. Я забрал его личность, пришлось обрасти, чтобы люди вдруг что не узнали во мне Адама. Коляска отлично отвлекала внимание от шрама, мне понадобилось только заключить договор продажи лесопилки, и Адам мог уйти на покой, - старик перебежал взглядом от старшего брата к младшему, глаза отзывались острой болью от каждого движения. - И теперь все мои тяжкие труды окупились. Я знал, Господь вознаградит меня за мои старания, и вот ты, сам пришел сюда, копия матери. Неужели Он дает мне еще один шанс, и я все же смогу воссоединиться с моей Саррой.. - Твоей Сарре ты был настолько противен, что она меняла поколение за поколением, лишь бы не видеть твою уродскую рожу, - сквозь зубы процедил Том надменным тоном. Это не имело никакого смысла, ему просто хотелось насолить старику.       Адам перевел взгляд на Тома, мерзкая дьявольская улыбка вернулась на изувеченное лицо. Он усмехнулся, выплюнул накопившуюся во рту кровь. Без нескольких зубов его улыбка приобрела налет ничтожности, но все еще была пугающей и до невозможного безумной. - А ты ведь понимаешь меня как никто иной. Я вижу, как ты смотришь на брата, вижу, как прикасаешься к нему. Вас тоже не братские узы связывают, я уж точно знаю. - Это не твоего ума дело, старик, - отбил Том. Поднятая Адамом тема заставила его насторожиться, старик явно не просто так заговорил об этом. - Разве? Инцест ведь дело семейное, - он загоготал прежним могильным голосом. - Но не все между вами гладко, это видно. То, как Билли реагировал на тебя вчера, не считался с твоим мнением. Это ведь ты к нему подсел, он не просил тебя об этом. Видно ты обидел своего любимого, и дело не в какой-то бытовой ерунде, я прав? - с самодовольным выражением на лице Адам взглянул на притихшего Билла, затем снова вернулся к Тому. - Похоже, ты из тех людей, что не ценят то, что имеют. Что рассорило вас? Девушка? - у Тома дернулась губа, и Адам удовлетворенно прикрыл глаза. - Значится, ты любитель сходить налево. - Заткнись! - зарычал Том. - Ничем таким я не занимаюсь! - Ц-ц-ц, - Адам покачал головой. - Ты сам себя изобличаешь, это даже не интересно. Билли, - он посмотрел на Билла, зажавшегося в углу кухонного гарнитура. Парень отреагировал на свое имя, машинально подняв полный печали взгляд на мужчину. - Оставайся со мной, миленький. Я буду любить тебя так, как никто и никогда не полюбит. Со мной тебе не придется переживать о женщинах, мужчинах, я никогда не дам тебе повода для ревности, поверь мне. - Эй, закрой рот! - рявкнул Том с ноткой растерянности, перекрывая Адаму вид на Билла. - Не говори с моим братом! - Ха, ты называешь его братом, - продолжил скалиться старик. - А я всегда называл Матильду любимой, только потом уже дочерью. - Да ты же больной извращенец! - А ты, значится, нет? - он упивался своим превосходством. Даже несмотря на то, что ему не удавалось сдвинуться с места, мужчина находил позицию, при которой ему снова удавалось пересечься взглядами с Биллом. - Сколько у тебя подружек, помимо него? Две? Три? Пять? Десять? - Я делаю это только чтобы защитить нас! - зачем-то Том начал обороняться, у него шла кругом голова, старик наглым образом вырывал почву у него из-под ног. - Да-да, оправдывай себя, - Адам раскатисто засмеялся. - Генри никогда даже не смотрел в сторону других девчонок, чего уж говорить обо мне. Я открою тебе секрет, внучек, люди никогда не задаются вопросом, почему родственники проводят время друг с другом. - Нет, ты не понимаешь.. - парень окончательно потерялся, старик брал над ним верх. - Это ты не понимаешь, малец. Ты никто иной, как предатель, изменник. Ты развлекаешься в свое удовольствие и плюешь на чувства того, кто тебя любит. - Нет! Билл, не слушай его.. - Да-да-да, не отпирайся. У меня было бы к тебе больше уважения, если бы ты честно признался в своем влечении, но ты же принял позицию труса и только оправдываешься. - Билл, я никогда.. - Знаешь, почему он выберет меня, а не тебя? Потому что Я честен, Я никогда его не обману. Только СО МНОЙ он будет счастлив, а ты, ты променяешь его на первую короткую юбку, здесь даже гадать не нужно, все написано на твоем потерянном лице. Можешь сколько угодно убегать, прятать его от меня, я все равно его найду. Он будет моим. Ты не заслуживаешь Билла, я заберу его себе, а ты и палец о палец не ударишь, чтобы его остановить. Потому что тебе нет дела больше ни до чего, кроме..       Его голос резко оборвался, что-то теплое брызнуло на растерянное лицо Тома. Слепо бегая взглядом перед собой, парень прикоснулся пальцами к коже, на них остались маленькие крапинки крови. Ничего не понимая, он посмотрел на Адама, но от смеющегося лица осталась только половина, вторая была вдавлена обухом топора в череп. Длинная деревянная ручка выпала из тонких бледных пальцев Билла, он дышал часто, хватая ртом воздух, а Том неверяще смотрел на него, никак не осознавая, что только что произошло. Руки Билла тряслись, он еле стоял на ногах, пялясь в одну точку где-то под ногами. Он ничего не говорил, не плакал, его лицо неизменно отражало пережитый ужас, прикрытый печалью. В следующую секунду Том уже блевал, согнувшись пополам. Желчь и непереваренный чай лились на пол из его рта, больше ничего прошедшим вечером он не съел.       Перешагнув через ноги Адама, Билл вышел из кухни на задний двор. Холодный ветер немного привел его в себя. Все еще находясь в домашней одежде, он отыскал в небольшом сарае возле дома лопату и отправился к деревьям, где впервые произошла их встреча с вороной. Том не понимал, чего хотел его близнец, но он все равно последовал за ним, прихватив лопату и для себя. Луна освещала поляну как большой прожектор, Билл без труда нашел несколько кустиков терна. Он внимательно присмотрелся к веткам, у одного из кустов часть побегов отходила в сторону, здесь парень и начал копать, ничего не говоря. Том последовал его примеру.       Они копали долго, их одежда пропиталась потом, несмотря на то, что на улице было довольно прохладно. Перемазанные в грязи, уставшие, они копали до тех пор, пока в глубокой яме, в которой Билл исчезал почти что с головой, не показались человеческие кости. Длинный скелет, облепленный грязью и больше похожий на куски окаменевшей почвы, лежал на самом дне без одежды, обуви, даже мешка. Черные волосы прилипли к черепу, лобная кость была вдавлена вовнутрь, раздробленная, покрытая множеством мелких трещин. Билл обернулся на брата, стоящего чуть выше него. Они оба поняли — перед ними лежал их отец Генри.       Билл выбрался из ямы, Том помог ему, предложив свою руку. Младший вернулся в дом, старший снова последовал за ним. Он сдернул одеяло с дивана и поволок его через улицу к лесопилке. Билл расстелил вещицу на деревянном полу и опять отправился в дом, Том молча шел за ним. Они поднялись на второй этаж, прошли в спальню, где лежала Матильда. Билл просунул руки между подушкой и коконом, Том же непонимающе смотрел на него, стоя в стороне. - Помоги мне, - попросил младший, кивая на кусок эпоксидной смолы.       Сглотнув, старший поднял кокон в изножье кровати. Смола с телом внутри оказалась куда тяжелее, чем они себе представляли. Парни едва передвигались, на руках перетаскивая законсервированное тело. На лестнице кокон выскользнул из ослабших рук Билла и рухнул, ломая собой несколько ступеней, но эта оплошность не остановила его. Он снова поднял кокон на руки, царапая ладони о торчащие из дыры доски. С горем пополам они спустили тело с лестницы, затем протащили в кухню. Запинаясь о расставленные ноги старика, Билл примерялся к дверному проему, ведущему на задний двор. - Что ты делаешь? - вполголоса спросил его близнец. - Прошу, замолчи, - дрожащим голосом ответил Билл, выволакивая кокон на улицу.       Они перенесли кокон на лесопилку, Том послушно шел за братом, а Билл его молча направлял. Близнецы положили кокон на одеяло, по лицу девочки разлилось что-то черное, заполняя небольшой зазор между ее кожей и пластиком. С полки с инструментами Билл взял топор, поновее, чем тот, что находился в доме. Держась за силиконовую рукоять двумя руками, парень с размаху рубил кокон. Его движения больше походили на работу с киркой, но выбирать между инструментами ему не приходилось. Сообразив, что хочет сделать близнец, Том тоже вооружился топором и принялся рубить кокон с другой стороны.       В смоле открылась глубокая трещина, в воздух поднялся тошнотворный запах гнили, и обоих близнецов вырвало желчью и водой. Билл закрыл нос воротом кофты, Том последовал его примеру. Они старались не дышать, раздвигая две половинки разрубленного кокона. На одеяло полилась густая черная жижа, та же, что была размазана по серо-голубому лицу. Склизкое влажное тело, покрытое непонятным белым налетом, выскользнуло из кокона на одеяло. Ее веки и губы были намертво склеены эпоксидной смолой, Билл был этому очень благодарен, он бы не выдержал, если бы Матильда вдруг открыла глаза после всех этих манипуляций.       Вдвоем они оттащили куски кокона с одеяла. Билл взялся с одного края одеяла, Том — с другого, и вместе они потащили тело Матильды на улицу. Ее голова тряслась от каждого движения одеяла, а шея странно щелкала, напоминая ударяющиеся друг о друга деревянные лопатки. Близнецы старались пропускать этот звук мимо ушей, иначе им было не миновать очередного извержения рвоты, хоть в их желудках уже почти ничего не осталось, кроме, разве что, желчи. Они перенесли тело к раскопанной могиле и вдвоем как можно осторожнее опустили Матильду на дно ямы прямо в одеяле. Как только тело девочки оказалось на земле, кости Генри скатились к ней, бесплотная рука оказалась поверх серого тела, будто мальчик приобнял наконец-то вернувшуюся к нему возлюбленную.       Они закопали могилу, возвращая корни терна на место. Вымотанные, с ноющими от необычной нагрузки руками, близнецы вдвоем встали у свежего захоронения. - Нужно что-то сказать, - безэмоциональным голосом сказал Билл, и Том с тяжестью вздохнул. - Мама и.. папа.., - неуверенно начал он. - Вам пришлось многое пережить, ваша жизнь была короткой, а смерть — страшной, но.. - Том запнулся, сглотнув. Слова с трудом складывались у него в голове. - Вы любили друг друга, по-настоящему любили. И тот недолгий срок, что был отмерен вам, вы провели в любви и счастье. У меня плохо выходят речи, но я хочу сказать, я благодарен вам за жизнь, что вы подарили нам, пожертвовав собственными жизнями. И я.. я благодарен за Билла, он — лучший подарок, какой я когда-либо получал. Когда его нет рядом, я не могу найти себе места, ничем заняться не могу, только думаю, где он, что с ним, как у него дела. А, когда он снова со мной, в моей жизни наступает покой и тишина, - Том помялся на месте, перебирая сложенные в замок пальцы перед собой. - Без него я бы никогда не узнал, что значит любить.. и что значит быть любимым..       Том замолчал. Он покосился на близнеца и к собственному удивлению поймал на себе его взгляд, который в ту же секунду переметнулся в сторону. - Я хочу сказать, - Билл прокашлялся, его голос все еще едва заметно дрожал. - Спасибо за ваш дар. Спасибо, что желали видеть нас в этом мире, пусть мы и не были вами запланированы. Я знаю, то недолгое время, что вы были с нами, мы были окружены заботой и любовью, и вы смогли найти таких людей, которые сумели полюбить нас так же сильно, как и вы любили. Мне очень жаль, что не случилось той жизни, о которой вы мечтали.. Но, я верю, где бы вы ни были, теперь вы снова сможете быть вместе..       Когда с похоронами было покончено, Билл отослал Тома к дробилке, чтобы старший уничтожил остатки материнского кокона. Младший же занялся вещами в доме. Он развел огонь в камине, сжег в нем остатки своего постельного белья, затем белья из комнаты, где спал Том. Билл вытащил топор из черепа старика и тоже бросил его в огонь, потом, избавившись от рвоты, крови, отпечатков на новых топорах и кочерге и еще нескольких вещах в доме, парень бросил в огонь тряпки и все, что осталось от биты. Затем в огне оказалась и его домашняя одежда. Когда Том вернулся, вместе с Биллом они отвязали старика от трубы, бросили веревку в огонь, а уже успевшее посинеть тело отнесли на лестницу. Вниз головой они бросили Адама в образовавшуюся дыру, не позабыв и о его зубах. В дыре была видна такая же железная труба, что и на кухне. - Повезет, смерть этого лживого мудозвона сочтут несчастным случаем, - цинично заявил Билл, спускаясь с лестницы.       Он потребовал старшего сбросить одежду в огонь, и тот беспрекословно его послушался. Они помогли друг другу стереть пятна крови и грязи хотя бы с лица и рук, чтобы внезапная встреча с полицейскими не закончилась для обоих в участке. Они оба оделись, дождались, когда в камине догорит огонь. Билл взял с кухни банку и сгреб в нее пепел с очага, и только после этого они смогли отправиться к машине, чтобы, наконец, убраться из этого ада. Но все было не так просто, машина отказалась заводиться и, только заглянув под капот, Том обнаружил, что свечи оказались выкручены. Они вернулись в дом, Том предложил начать поиски с первого этажа, но Билл сразу же поднялся в спальню, где прежде лежала Матильда. Свечи оказались спрятаны в выдвижной ящик прикроватной тумбы.       Они выехали из Эшленда, когда на часах было три часа до полудня. Как только граница города оказалась позади, Билл опорожнил банку, порциями выбрасывая пепел в окно. Обух топора, предварительно тщательно протертый спиртовыми салфетками из машины, тоже оказался выброшен по дороге. Перед отъездом, Том вручил близнецу обнаруженную в стене коробку с фотографиями и письмом, и теперь Билл разглядывал снимки, сидя на переднем сидении рядом с братом.       Слезы заслоняли его глаза, но он так и не мог дать им ход. Отогнув край защитного чехла для телефона, Билл вытащил из-за него семейное фото, отданное ему Айви перед дорогой. Он ощутил раздирающую боль где-то внутри, он очень скучал, скучал по маме, по папе. Сейчас ему как никогда нужна была поддержка мамы, она бы точно нашла слова, остановила его от совершения этой непоправимой ошибки. Из мира мягких игрушек и официальных похорон он необдуманно шагнул в пучину слез и боли, страха и отчаяния, и чуть не утонул в ней, утянув за собой своего единственного брата. Матильда и Генри погибли, борясь за их жизнь, Лара и Иан поставили собственные жизни на кон, борясь за их жизнь. А он чуть так беспечно не распорядился их общим даром. Людям бывает не везет иметь и одну маму, а у него их было сразу две, и обе любили его от первого вскрика до их последнего вздоха.       Лара и Иан ушли так быстро, он даже не успел осознать, что их не стало. Все завертелось: больницы, капельницы, анализы, таблетки, сестра все время плакала у себя в спальне, хоть и пыталась скрыть свои красные глаза от всех. Мама до последнего старалась держать лицо, но он видел ее припухшие веки, когда она возвращалась после очередной химии, после очередных неутешительных результатов. А он глотал, делал вид, что не замечает, делал вид, что все еще будет хорошо. Привычка обманывать себя быстро распространилась внутри семьи. Он говорил, что все будет хорошо, когда мама лишилась последних волос. Он говорил, что все будет хорошо, когда ее почти не выпускали из больницы. Он говорил, что все будет хорошо, когда она перестала ходить. Когда ее гроб опускался в землю возле отцовской могилы, он уже не помнил, что это значит — все будет хорошо.       Она только перестала им петь «Высоко над радугой» перед сном, и вот ее уже не стало. Он только вчера учил их кататься на велосипедах, не сказав отпуская мчащиеся вперед сидения, и вот его уже не стало. Затих голос на кухне, выключен телевизор в гостиной, никто не готовит кофе ранним утром субботы, никто не напевает на первом этаже, никто не придет на их выпускной, никто не увидит, как им вручат дипломы. Мама всегда говорила, что вечная жизнь — это память наших детей, наших внуков о нас, о том, какими мы были, но что ему была эта память, если мамы все равно больше не было рядом. Она была лишь в сердце, но сердце так болело, что ее голос был совсем не слышен.       Тома хватило только до Стивенс Пойнт. Они заехали в первый попавшийся мотель, им требовался душ и хотя бы немного покоя. Том первым забрался в ванную, грязь текла с его ног, тела, пальцев. Он выковыривал землю из-под ногтей, стараясь не вспоминать, ни о чем не думать. Закончив мыться, Том вышел из ванной в чем был. Билл отправился в душ, а он залез под одеяло, пытаясь ни о чем не думать. Он включил телевизор, бормотание хоть немного приглушало его мысли. В комнате было темно, только мелькающий экран освещал кровати. Том смотрел в потолок, не двигаясь, и пытался не думать, ни о чем не думать. Ни о чем не думать.       По потолку проползла длинная тень — силуэт близнеца промелькнул перед телевизором. Вдруг одеяло поднялось, холодное влажное тело забралось в его постель, прижимаясь к согревшейся коже. Том повернулся к близнецу, притягивая к себе голое тело, дрожащие руки сомкнулись на его шее, мокрая щека прижалась к его щеке, но то была не вода. Прерывистое дыхание заклокотало над его ухом, с надрывом плач вырвался из крепко сжатых зубов близнеца, и его собственные губы затряслись, по лицу на подушку заструились слезы. - Прости меня, - сквозь слезы прошептал Билл, вжимаясь в Тома, хватаясь непослушными пальцами за влажные косички. - Это все моя вина, моя вина.. - завыл младший, прижимаясь ко внимающему уху. - Не надо было ехать, ты был прав.. Во всем был прав.. - Это ты меня прости, прости, Билл, - всхлипывал Том, крепко обнимая близнеца. Он за спину прижимал к себе трепещущее тело, боясь даже на секунду выпустить Билла из рук. - Я не хочу, чтобы ты уходил, не хочу, чтобы переезжал.. Я больше никогда не отпущу тебя.. Никогда..       Билл пытался успокоить трясущиеся губы, но они только кривились, обнажая сжатые зубы. Сердце дребезжало в его груди, но сейчас ему было легче дышать, он легче справлялся с болью, когда руки его близнеца были сомкнуты вокруг похолодевшего тела. - Они все умерли.. - в рыдании проскулил Билл. - Все умерли.. Никого не осталось.. Ни мамы, ни папы, ни Матильды, ни Генри.. Никого.. Мы одни.. - Мы не одни, - прошептал Том, хлюпая носом. - У нас все еще есть Айви, которая до ужаса любит нас, что бы мы ни делали, как бы глупо себя ни вели. Мы все еще есть друг у друга и будем всегда, что бы ни случилось, - за мокрые волосы он прижал к себе близнеца, целуя в трясущееся плечо. - Я все еще люблю тебя и буду любить, пока сердце мое бьется..       Отстранившись, Билл взглянул на виноватое лицо сквозь застилающие взгляд слезы. Пальцами он провел по влажным щекам Тома, по дрожащему от слез подбородку. Едва дыша, он прижался к раскрытым губам, солоноватый вкус вездесущих слез коснулся его языка. Том старался не прикасаться к его израненной шее, и за это близнец был ему благодарен. Билл мягко надавил на широкие плечи, укладывая брата на спину. Он взгромоздился на Тома, расставляя ноги по бокам от его бедер, заскучавшее без излюбленных прикосновений тело уже направило к члену старшего кровь. Том наблюдал за тем, как в темноте одеяла младший скользит рукой по его и своему членам, прижимая их друг к другу. Время было неподходящее, но он так скучал по своему младшему брату, что ему хватило бы и одного взгляда на обнаженное тело близнеца, чтобы возбудиться.       Приподнявшись, Билл приставил возбужденный член Тома к сомкнутому кольцу мышц. Без какой-либо подготовки он настойчиво насадился на пульсирующий орган, головку крепко обхватили тугие мышцы, от неожиданности и наслаждения старший даже сдавленно простонал, опуская руки на бледные бедра брата. Дыша через рот, Билл продолжил насаживаться сквозь боль, пальцы впились в его мягкие бедра, возвращая твердость обмякшему члену. Он терпел и продолжал опускаться, пока его ягодицы не прижались к паху Тома. Внутри все натянулось, Билл ощутил горячий орган где-то глубоко за пахом, внутри себя.       Он взял в руки лицо Тома, все это время наблюдающего за ним. Слезы все еще струились по гладким щекам, капая на вздымающуюся от дыхания грудь, а затем на лицо старшего. Повернув голову, Том нежно поцеловал прижатую к его щеке ладонь. Бедра плавно начали двигаться, невысоко поднимаясь, а затем снова прижимаясь к теплому паху, мышцы то крепко обхватывали налитый кровью член, то расслаблялись, заставляя Тома прерывисто дышать. Он периодически сжимал мягкую кожу близнеца пальцами, борясь с накатывающим желанием ускорить ритм. Билл целовал близнеца сквозь слезы, нависая над лицом, неотрывно смотрящим за ним.       От пульсации внутри близнеца Том сходил с ума. Он так давно не был близок с Биллом, что ему хватило бы и пары резких толчков, чтобы излиться в горячее тело, но его брат знал об этом, потому двигался неспешно, постепенно наращивая напряжение в паху старшего. Том переместил ладони на ягодицы близнеца, уже их зазывно сжимая пальцами. Всхлипывания постепенно сменились тихими стонами, Билл опустил голову рядом с головой брата, держась руками за крепкие плечи. Он все меньше контролировал ситуацию, блуждающие по ягодицам ладони стали задавать свой темп, наращивая движения бедер.       Том спустил ладони на колени Билла и пошире развел его ноги, размещая их выше, ближе к своей талии. Старший согнул ноги в коленях, привстав, теперь его бедра начали движение. Он гладил близнеца по спине, ускоряясь. Возле его уха послышались более уверенные стоны, привычно заглушаемые подушкой и волосами. Внутри стало посвободнее и еще горячее. Ему уже не терпелось подойти к кульминации, член близнеца ударялся о его живот от каждого движения, покрывая кожу липкой смазкой. Том быстрее задвигал бедрами, от ударов его паха о нависающие бедра стали раздаваться хлопки. Билл крепче прижался к близнецу, пряча свое лицо между шеей старшего и подушкой.       Подрагивающие губы стали задевать кожу на шее Тома, иногда к ним присоединялись зубы, ощутимо прихватывающие влажную плоть. Сдавленные стоны вибрацией разносились по его телу, находя свое начало то под ухом, то в шее. Старший с такой скоростью стал проникать в податливое тело, что нависший над ним близнец больше не мог устоять на коленях, его ноги начинали знакомо дрожать. Он впился зубами в солоноватую кожу шеи, боль волной прокатилась по телу Тома. Это дало ему дополнительный толчок. Приподнявшись, он прижал к себе стонущее тело, вложил последние силы в резкие и грубые толчки внутри распаленного близнеца. Он резко ударился о влажные ягодицы, зубы расцепились на его шее, выпуская из горячих губ громкий стон. Том отвел свои бедра насколько было возможно, одна лишь головка продолжала находиться внутри пульсирующего колечка мышц. Одним быстрым толчком старший вернулся в тело близнеца, его собственные пальцы заскребли по скругленной спине, пока он изливался в дрожащее тело.       Протяжный стон раздался под его ухом, от горячего дыхания волосы Билла снова стали влажными. Его бедра рухнули на бедра близнеца, обмякший член проскользнул меж его мокрых ягодиц, опускаясь вниз. Том не прекращал обнимать брата, несмотря на то, что его руки уже ослабли от усталости, а Билл никак не желал отрываться от любимого близнеца, и его тихие стоны, вырывающиеся с рваным дыханием, постепенно сменились редкими всхлипываниями.