Мнимая гибернация искренности.

— Да просто, блять, трахни меня, еблан, — быстро проговаривает Фута, сжимая глаза, он хотел сейчас биться головой о стену. — Как скажешь, милый, — слегка заигрывающе отвечает Микото. Чего он явно ожидать не мог — столь прямых слов от Футы: того человека, который из себя банальное «Спасибо» может едва выдавить, не говоря уже о каких-то просьбах. Разумеется, для Микото это было зеленым светом, тем более сейчас он был достаточно возбужден, чтобы провернуть нечто подобное. Вопрос состоял лишь в том, как вообще можно осуществить соитие этих двух парней, если Каджияма, кроме своих игр и твиттера даже жизнь не познал. — НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК, ИДИОТ, — конечно Фута знал, что Каяно очень часто говорил это в шутку почти постоянно, чтобы еще больше выбесить красноволосого. Только сейчас старший произнес это с таким смазливым ебалом и голоском, что Каджияма был готов рефлекторно его ударить за такие «шуточки». В любом случае он заметил задумчивое лицо соседа и немного не понимал, что Каяно обдумывает. Все же у Кото хотя бы был опыт, в отличие от Футы. По мнению красноволосого, его сосед должен был быть «профи» в этой ебучей, в прямом и во всех смыслах, сфере. В любом случае Фута все равно слушается Каяно и ложиться на спину, наблюдая за действиями партнера, от парня с амбре можно всего ожидать. И младший даже не особо удивился, когда увидел, что у Кото в тумбочке лежало все нужно. Как же ожидаемо с его стороны. — Ляг на спину, хорошо? — нежно проговаривает Микото. У старшего уже созрел план в голове, а видеть партнера для Каяно было необходимой практикой; он слишком любил наблюдать за лицом и мимикой других. А, зная Каджияму, реакция будет особенно приятным бонусом, ведь скрыть изменения будет не настолько просто. Как будто именно на подобный случай Микото хранил лубрикант в шкафчике прикроватной тумбочки. Осудить его было нельзя, все же он достаточно взрослый человек и имел право на личную жизнь, которая перестала являться таковой три года назад: момент, когда Кото и Фута съехались. История их совместного проживания достаточно долгая, да и мало, кто знал причины. Каяно ловко вытащил бутылочку и средства контрацептивной защиты из шкафа, задвигая полку, чтобы это никак не отвлекало и не мешало в дальнейшем; даже в этом старший любил некоторый порядок. В целом Кото очень нервировали незакрытые дверцы и так далее. Старший хотел сделать так, чтобы все было максимально комфортно, не было болезненных ощущений или каких-либо неприятностей после «содеянного». Далеко не каждому приятно ощущать в себе член без контрацептива, тем более для Каджиямы это могло быть чем-то мерзким. Кото не хотел как-либо создавать дискомфорт, к тому же Каяно всегда старался подстраиваться под партнера, не только же ему удовольствие получать, это было бы эгоистично и неправильно. — До этого у тебя же не было сексуального опыта ни с кем? Ах, да, это неловкий вопрос, — потирая шею, дополнил Каяно, понимая, что ставит Футу в еще более неловкое положение. — Тогда, давай так. покажи пальцами один, если не было, два, если было. Микото спрашивал это не с усмешкой, но достаточно бытовым тоном, словно ничего такого смущающего не уточнял. Но для Каяно было важно понимание. насколько все «запущенно». — ТЫ ИД… — младший хотел продолжить, но потом замолчал, закатывая глаза и закрывая свое покрасневшее лицо одной рукой. После слов старшего он медленно кивает и поднимает один палец на свободной руке. — Ну-ну, не злись, это важный вопрос, мне же нужно понимать с чего стоит начинать. Ничего против того, что ты «девственник», я лично не имею, просто это удивительно. Но зато я особенный в своем роде! — подшучивая, восклицает Микото. На самом деле сколько бы он ни острил, все же иметь дело с тем, кто мог видеть половой акт лишь на картинке или видео, ему приходилось лишь раз, и то он уже не помнит тот случай. это долгая история. Но Фута сам дал полное согласие на соитие, вернее будет сказать, сам подтолкнул Каяно на подобное. Самое сложное — начать. Нужно было правильно подступиться, не допустить ошибок. Не сделать первый секс самым отвратительным и запоминающимся на всю жизнь в плохом ключе. Разумеется, всю ответственность Кото, как обычно взвалил на свои плечи, потому что, если все что-то пойдет не так, виноват будет лишь он. Именно это больше всего озадачивало. Хотелось сделать так, чтобы все прошло спокойно, без травм, а главное, в комфортной для обоих обстановке. Сколько бы Каяно ни шутил, напряженность его мыслей, словно витала в воздухе, ощущалась каждым нейроном Футы. — Я знаю, что это прозвучит до безумия банально, но все же тебе стоит расслабиться. А, зная тебя, это будет немного проблематичным. Микото говорил спокойно, скорее констатировал факт. Каяно был способен совершенно без смущения обговаривать все нюансы, это было слишком привычным, к тому же это как некие условия, без которых дальше попросту нельзя. Старший надевает на член контрацептив, дабы не вызывать отвращения у Футы, к тому же ЗППП и инфекцию никто из парней явно не хотел к первому разу в подарок (да, и к последующим тоже). — Да завались уже, — Фута продолжал прикрывать лицо одной рукой, даже не обращая внимание на Кото, — А тем более в чем твоя чрезмерная радость от этого? Глупо. Красноволосый немного растопырил пальцы, чтобы посмотреть, что вообще делает Каяно, так как по звукам, которые и так были достаточно тихими. вообще ничего не понятно. Микото внимательно присматривается к глазам Каджиямы, стараясь еще раз доказать и внушить себе, что все точно происходит по согласию, и Каяно не травмирует младшего. Что все под контролем. Мысли о контроле всегда преследовали Кото, даже сейчас. Фута хотел уже еще раз возразить на слова соседа, но все же решил послушаться. Травм никто не хочет и тем более в «первый раз». После этого красноволосый старался успокоиться и пытался ровно дышать. Рука Каджиямы все так же закрывала покрасневшие щеки, но глаза было, блять, видно, поэтому ебучий Каяно смотрел прямо на него. Конечно, парень понимал, что тот просто задумался, но этот взгляд еще больше создавал желание провалиться под землю. Все же Фута был намного стеснительнее Кото, потому любое действие со стороны парня с амбре уже заставляло его выходить на агрессивный лад (в некоторых случаях это было от смущения и от стараний скрыть все эмоции). — Всё хорошо, всё хорошо, — шепчет себе под нос Каяно. Слишком много нервов последнее время. То на работе, то дома, то эмоционально. Микото просто не успевал восстанавливать силы, порой нервы действительно сдавали. А особенно сейчас, когда перед юношей с амбре лежит парень, ноги которого пока еще сомкнуты, а лицо полностью закрыто руками, чтобы старший не мог видеть, что на бледной коже красовался ярко-пунцовый румянец. Каяно не сделает больно, не причинит вреда. Сейчас он пытается убедить самого себя в том, что может полностью контролировать происходящее, сделать все, как полагается. Микото просто волновался, будто впервые раз, так как до этого судьба его половых партнеров была ему абсолютно безразлична. Когда чувств нет, то и провернуть все в разы проще, к тому же о боли и других чувствах, принесенных человеку, ты даже и не думаешь. Каджияма, в свою очередь, заметил нервное поведение Кото, но для него это не было удивлением. Старший достаточно часто нервничал по поводу буквально всех мелочей, для него должно было быть все идеально. Конечно, включая в эту «идеальность» и интимную жизнь. Да, и что еще говорить о том, что Каяно буквально не нравились открытые двери(цы) или какая-нибудь пылинка, которую даже под микроскопом не видно. В этом плане Микото был слишком придирчив. после ледяного касания пальцами от микото, красноволосый понял, что следует уже раздвинуть ноги перед ним. Выдохнув, Каяно все же решается приступить к главному. Микото надавливает на внутренние стороны бедер, чтобы Каджияма их раздвинул. Старший был готов хоть сейчас взвалить чужие ноги на свои плечи и в такой позе, наблюдая за лицом и эмоциями Футы отыметь его прямо так. Но смысл крылся именно в том, что Каяно не хотел просто «отыметь» красноволосого. Все же они не в изнасилование «играли», это было бы просто жестоким, аморальным и бесчеловечным поступком. Хоть и смущение Футы было ужасным, но тот медленно развел ноги в разные стороны, все так же, даже не смотря на парня с амбре. По звукам Каджияма в принципе понимал, что Кото собирается делать. И как раз это, и смущало еще сильнее, просто хотелось биться башкой об стену. Микото тоже уже потряхивало: то ли от эрекции, то ли от общей усталости, то ли от нервной обстановки, которую он сам создал в своей голове. Впрочем, не столь важно. Каяно открывает бутылочку со смазкой и выливает немного на перинеум . Затем холодные пальцы нежно касаются одного из бедер, медленно передвигаясь, оставляя слегка липкие следы. Подушечки пальцев нежно проходят по внешней группе мышц, отчего те непроизвольно сокращаются. Юноша плавно вводит внутрь один палец. Этого может показаться мало, но для Футы, который ни разу не касался себя ниже пояса (по крайней мере он даже не пробовал особо самоудовлетворение, это было известно даже Микото) это был предел. По крайней мере ощущалось именно так. Ледяные и липкие пальцы еще больше поддерживали мысль Каджиямы о том, что для него это уже перебор. Но Каяно не торопился и вводил палец в очень плавном и неспешном темпе, все же давая Футе привыкнуть к ощущениям. Каждое прикосновение ледяных пальцев заставляло ноги красноволосого буквально трястись в полной мере, хотя это были всего лишь прикосновения, в отличие от следующих действий со стороны старшего. Младший же просто хотел умереть от стыда и от реакции тела, которое извивалось и тряслось от легких движений всего-то одного ловкого пальца Каяно.

<…>

Спустя некоторое время, когда палец Каяно уже достаточно отогрелся, Фута за этот промежуток успел привыкнуть к подобному ощущению внутри себя. Микото добавил внутрь еще один палец, разумеется, он делал это постепенно: изначально вовсе просовывал лишь одну фалангу и потом только добавлял больший «объем» и длину. Спустя какое-то количество времени старший начал слегка раздвигать пальцы внутри Футы в разные стороны, чтобы слегка разжать мышцы и позволить в дальнейшем проще проводить половой акт, без боли и лишних переживаний. По крайней мере с такой подготовкой их точно должно быть меньше. Красноволосый ощущал буквально каждое движение пальцев Каяно, что и заставляло просто скрыть полностью свое лицо руками. Да, Каджияме и взаправду было стыдно и тем более непонятно. Все же первый опыт и ощущения странные. Это было приятно, но даже не объяснить словами как бы по-новому? Для Футы и различные эмоции были странными, а тут еще и новое действие после столь сильных волнений. Странно. Как будто новое достижение в игре. И даже тут Красноволосый сравнивает все с игрой… Из уст младшего не может вырваться ничего, кроме тихого хныканья, что еле слышно через ткань худи, которую он прикусывал. — Я знаю, что сейчас тебе, вероятно, вообще не до этого. но все же, если тебе будет плохо, то скажи: «стоп» или можешь еще как-либо через знаки это показать, я сразу же остановлюсь, это действительно важно для меня, — на выдохе протараторил Микото. Каяно было важно огласить каждое правило, все мелочи, что могли негативно повлиять на самочувствие его соседа. — Но я постараюсь не брать слишком быстрый темп, сейчас это будет слишком. жестоким, пожалуй. По сути, Микото был во всем прав, но преподносил это с таким чертовым спокойствием, что это вызывало внутреннее чувство стыда, смущения и желание провалиться сквозь землю. Каяно был чересчур прямолинеен. Особенно в такие моменты. На слова Кото красноволосый просто кивнул, младший не хотел даже показывать свой хриплый и почти скулящий голос. Все также немного, «подглядывая» за тем, что делает старший, он краснеет чуть больше. От осознания того, что назад пути уже нет. Ну, как сказать, что он этого не хотел… Хотел, конечно, но никогда не скажет об этом прямо. Все же это гордый Фута Каджияма, гроза твиттера.

<…>

Лубрикант оказывается не только внутри Футы, но и на члене старшего. Микото разносит смазку по всему, что будет так или иначе взаимодействовать с Каджиямой, чтобы не причинять боли. Лучше переборщить и быть слегка более липким, чем ощущать адскую боль. Каяно вновь останавливается на чистых глазах не совсем понятного оттенка. Что-то в очах Футы цепляет. Заставляет взор останавливаться именно на его прекрасных глазах. На смущенном, красном личике, на его замечательных и едва заметных зимний период веснушках. Микото даже в этот момент не мог перестать думать о том, какой же Каджияма все же нежный по натуре, и как Фута много отрицает. В этот же момент младший замечает взгляд Каяно на себе и также сверлит соседа взглядом. Даже в эти ебучие «гляделки» он не проиграет. Слишком долго оттягивать Каяно тоже не желает, все же это смущает и Футу. Да, и ждать момента, когда Микото сам осуществит одно «из заветных желаний» тоже невозможно. Выходит слишком мучительно для обоих. Каким бы чутким партнером ни был Каяно, но и о своем удовлетворении забывать совершенно — нельзя.

<…>

Юноша с амбре входит в Футу достаточно плавно. Микото всегда подстраивается под партнера; а так как красноволосый маловероятно в принципе хотя бы думал о соитии, то действовать нужно было с особой осторожностью и нежностью. Разумеется, Каяно мог просто войти во всю длину, не беспокоясь о состоянии сожителя, но это не доставляет ему удовольствия; к тому же это впоследствии бы повлекло только спазм мышц и проблемы, с которыми бы пришлось также дополнительно разбираться. Дополнительных забот во время первого раза Микото явно не хотел. Обычно было действительно в разы легче, хоть Каяно и думал о комфорте сексуального партнера, но и особых романтических чувств к кому-либо парень с амбре не испытывал. А, когда перед тобою находится тот, кто вогнал тебя в эту нелепую «игру». Так этот человек еще и вызывает в твоей груди трепет и желание заботиться и делать все для его благополучия; задачка становится сложнее.

<…>

Микото берет небыстрый, спокойный темп, в котором не доставляет дискомфорта Футе; по крайней мере Каяно старается отслеживать это по внешнему виду нижнего. Но сбивчивое дыхание и уже более громкий скулеж подсказывают старшему, что никакой резкой боли Каджияме он не доставляет. Мысль о том, что все в порядке заставляет Каяно полностью расслабиться и просто отдаться процессу полноценно. «Наконец-то, блять», — думает про себя Фута. Все же, он не горит желанием просто лежать с красным лицом еще несколько минут. Такими темпами, он бы сам трахнул Микото. Красноволосый же немного прикусывает ткань своего худи, пытаясь издавать минимум звуков из-за стыда. Ебанного стыда. Уж явно не каждый день в него входит Каяно. Сначала ощущается легкая прохлада от пирсинга на члене Кото, но это даже доставляет свое удовольствие. Да даже, блять, без этого ебучего пирсинга он бы боялся двинуться, издать звук и так далее. Фута не горит желанием еще больше заливаться алой краской. Когда старший уже набрал небыстрый темп, Каджияма был готов провалиться куда угодно, но не скулить даже от таких медленных и плавных движений. Ебучий Каяно слишком нахуй нежен. Микото же темп менять не планировал, по крайней мере не так быстро. Все следовало делать постепенно, к подобному нельзя было приступать сразу. Старший желал о том, чтобы Фута мог в полной мере насладиться всем процессом от и до. Даже в плавных движениях Каяно старался полностью подстроиться под партнера. Подобный опыт не в первой для Микото, но вел он себя, напротив, моментами даже слишком осторожно и плавно, что, разумеется, внутренне раздражало Каджияму. Младший хотел «все и сразу», но не совсем осознавал, что подобное будет невыполнимо, если Каяно просто грубо возьмет его и с быстрой скоростью начнет входить в Футу. — Я могу ускориться? — спокойно, но на выдохе, проговорил Кото, все так же разглядывая невинное и раскрасневшееся личико сожителя. Старший ожидал кивка или хотя бы ответа, даже если бы тот был невнятным, тихим или совершенно непонятным, Каяно бы догадался обо всем по контексту мимики или движений Каджиямы. Микото не мог устоять перед моськой, которая была полностью залита красной краской от смущения, но на лице все еще виднелись неяркие веснушки. В голове возникало желание поцеловать каждую из точек, чтобы «соединить» их между собою. Разумеется, они были настолько блеклыми, что многие даже не обращали на подобное внимания, но Каяно отмечал в Каджияме каждую мелочь. Он знал каждое мимическое движение, ответ и эмоцию Футы. Кото мог свободно различать спектр действительной агрессии младшего, а также разделять эту эмоцию с чувствами, которые Каджияма старался прятать под «маской агрессии». Можно было сказать, что Каяно слишком зацикливаться на мелочах, но подобное в основном относилось лишь к Футе. В других он тоже подмечал детали, но не столь ярко и четко отмечал их. Слишком Кото ценил этого красноволосого парня, которого всегда переполняли достаточно яркие эмоции.

<…>

Несмотря на некоторую внутреннюю неуверенность, Каяно все же ускоряет темп по «просьбе» младшего. Хотя, если бы честным, то, зная Футу слишком хорошо, можно было понять, что просить Каджияма не умел. Красноволосый считал подобное чем-то постыдным, слабостью. Словно сразу представал перед человеком абсолютно беззащитным и беспомощным. Такое положение никогда не устраивало Футу Каджияму. Микото старается отслеживать реакцию партнера, не превышая определенный темп, так как по сбивчивым полустонам можно определить подходящую динамику движений, которая будет идеально уместна в данной ситуации. Каяно входит практически во всю длину, задевая чувствительную мышечно-железистую ткань, что приносит приятные ощущения, заставляя Футу еще сильнее кусать свою толстовку, чтобы хоть как-то приглушить, издаваемые младшим звуки. С каждым движением Каяно, Каджияма все сильнее и сильнее краснеет, почти уже прогрызает достаточно толстую ткань худи. Носит Фута подобную одежду, так как постоянно мерзнет. Но точно не сейчас. Сейчас было до боли жарко, как будто температура в комнате зашкаливала до невообразимых градусов. Младший был готов скинуть с себя буквально всё из-за жары, но понимал, что тогда ему придется уже кусать кожу своих рук или хотя бы выпирающие костяшки, чтобы заглушить издаваемые звуки. Но это его, конечно, не устраивало. Когда Кото ускорился, младший уже был в некой прострации и просто отдался чувствам, хотя все так же продолжал скрывать все издаваемые звуки. Хотя, на самом деле, это выходило достаточно плохо. Некие вздохи и писки все равно вырывались из уст красноволосого, и он хотел уже бить себя по башке, или зашить полностью рот, чтобы ничего не издавать. В одно время ему это слишком нравилось, а в другое он винил и ненавидел себя. Сейчас его буквально трахает его сосед по комнате, который ему даже не сосед и вообще… Сложно. Микото лишь сейчас позволяет себе полностью поддаться некоторому желанию, ритму и спонтанности. Страх причинить вред или боль отошел на второй план, так как Каяно видел реакцию Футы на каждое свое действие, Кото осознавал, что в крайнем случае сможет узреть негативную реакцию партнера хотя бы зрительно. Старший прекрасно понимал, что Каджияма никогда и ни в чем не признается, такой был красноголовый. Ощущение удовольствия пронизывает каждую клетку тела обоих парней. Каждое касание, каждый вздох или же опаляющее дыхание адресовано только одному человеку, будто мир исчез, а людей помимо не существует. Ничто сейчас не способно отвлечь или помешать.

<…>

Спустя некоторое время близится оргазм старшего. Каждая нервная клетка наполняется электрическими импульсами эйфории и некоторого экстаза. Тело юноши начинает слегка подрагивать и ослабевать. Волна наслаждения, заполняет сознание, мысли будто покрыты пеленой или затуманены; сложно сконцентрироваться хоть на чем-то, кроме положительных чувств. Сокращение мышц, некоторый спазм, усталость и боль сейчас не имеют значения и моментами даже приносят Каяно невероятное удовлетворение и экстаз. Кото сейчас не может думать о чем-то, кроме собственных «эгоистичных» ощущений. Тела парней объединены в последнем акте интимности, а, возможно, и близости вовсе. Невозможно предсказать, что будет дальше, было ли действие Футы его потаенным желанием или же красноволосым двигала мотивация, дабы не проспорить какому-то Каяно. Неизвестность иногда напрягала и ставила в ступор. Благо, сейчас старшему было явно не до этих мыслей и раздумий. В момент слияния и завершения, Кото ощущает биение собственного сердца; оно кажется настолько громким, что отдается некоторым звоном в ушах. Дыхание юношей становится едва ли не синхронным, приходится вдыхать горячий воздух полной грудью, но при этом делать это достаточно часто, чтобы не упасть в обморок от гипоксии и не добить себя гипервентиляцией. Но в данный момент подобное никого не волновало, все происходило достаточно интуитивно, времени на рассуждения не было. Волна мурашек пробежалась и по телу младшего, из-за чего тот сильнее сжал зубы на ткани, дабы не издать лишних звуков. Такие ощущения именно у Футы были впервые. Девственник во всех, блять, смыслах: эмоции и реакция тела были странные по его мнению. Буквально все тело тряслось, дыхание было болезненно тяжелым и мысли были затуманены. Парень и правда уже сам не понимал, почему он пошел на такой серьезный шаг так просто? Если он не хотел проиграть в «слабо/неслабо», то точно бы ему не было так приятно после всего процесса. А скорее, он бы чувствовал отвращение не только к Микото, но и к себе.

<…>

Только через время все начало возвращаться в норму, но тело старшего все же немного… Ладно, достаточно весомо, давило на него. — Каяно, если ты сейчас не слезешь с меня, то я тебя выкину из кровати.