<…>
Спал Микото достаточно крепко, пропустив все будильники, что ставил на утро всегда заранее. Привычка была действительно полезной, но сейчас абсолютно неэффективной, потому что Каяно не проснулся даже в тот момент, пока Фута тащил его практически бездыханное тело в комнату. Нелегко пришлось Каджияме «тащить эту шпалу в спальню», именно так и отозвался красноволосый о Микото. Фута, конечно, после всего этого дерьма лег спать, оставив на тумбочке Микото на всякий случай воду. Все же пить может захотеть после всего произошедшего. Только проснулся Фута из-за очередного будильника, который орал почти на всю квартиру. И, конечно, как обойтись без коронного: «КАЯНО, ВЫРУБИ ЕГО, БЛЯТЬ». Ну, а после младший вспоминает, что сосед буквально в ауте. Когда будильники закончились, Каджияма решил еще немного поспать до одиннадцати утра, в итоге он видит того же сонного Микото, который буквально сейчас еще больше похож на труп. — Ну, пиздец, ебанище, — сказал красноволосый, дойдя до кухни и взяв для себя энергетик. Кто знает, когда проснется этот чмырь. На часах уже двенадцать утра, начальник много раз названивал на телефон старшего, ответа, разумеется, не следовало. Кото, конечно, дадут отгул пару дней, но и оправдываться он явно будет позже. Явно не сейчас, явно не его полуживое тело, которое распласталось по кровати.<…>
Час дня. Микото, а, вернее будет сказать Джон, сонно потирает глаза, не осознавая, где сейчас находится. Странное место, свет из окна пробивается сквозь щель в шторах, перед кроватью, на табуретке, сидит озадаченный Фута. Он явно чем-то обеспокоен. Джон начинает осознавать происходящее, смотрит на настенные часы, которые были напротив кровати. Тринадцать сорок два, черт. — Блять, башка раскалывается, — юноша устало говорит, потирает затылок и болезненно мычит. — Я ударился головой в прямом смысле? Сука. Микото… — Джон слегка встревожен, но сильных ощущений физического недомогание не ощущает. Вернее, чувствуется общая слабость и бессилие, больной желудок, голова и остальные части тела. Но жить можно. Главное, что хост жив, по крайней мере его физическая оболочка… цела, если так можно выразиться. Самое странное из всех ощущений была не головная боль, а тянущее и неприятное чувство промеж ног. — Сука, — тихо процедил сквозь зубы Орэ, опуская взгляд на эрекцию. «Ну, и какого хуя я просыпаюсь больной, побитый, так еще и с вставшим хуем. Еще и с Футачаном неподалеку. Странная, блять, картина. Так еще и Микото не особо в сознании». Каджияма слышит движение и поднимает глаза на старшего, но, конечно, сразу понимает, что это не он. Особенно после очередного мата. — И тебе, блять, очень добрый день, Джон, — Фута закатывает глаза от агрессии. Единственное, что он хотел сейчас: смачно врезать в это миловидное ебало за то, что он заставил его так нервничать. — Именно, что в прямом смысле ебнулся. Фута протягивает Джону стакан воды, чтобы тот хотя бы попил. Каяно буквально не ел уже почти два дня, так еще и изнемогал от усталости. В этот же момент красноволосый замечает эрекцию парня? «Что за хуйня?» — проносится в мыслях младшего. Каджияма ненадолго замер, смотря на это зрелище и обдумывая одну вещь: «Это эрекция или ебучее одеяло». — Добрый, — сухо отвечает Джон, пытаясь понять, что в целом произошло, так как помнит ситуацию лишь отрывками. — Микото ебнулся головой, но в прямом смысле? Как именно подобное произошло? По тебе видно, что ебнул его не ты, — достаточно спокойно для альтера отвечает Орэ. Все же его сейчас больше волновало состояние Каяно, но скорее физическое. С остальным Джон явно будет считаться значительно позже. — Я не собираюсь его ёбать, еблан, — отвечает Фута на слова Джона. — А вообще я сам не знаю самой ситуации, я думал, что хотя бы ты или Микото мне что-то объяснят. Ударился Каяно явно нехило, повязка на голове, так башка еще и трещит по ощущениям. Благо, видимо, ушиб не повредил конкретно мозг, а был лишь поверхностным. «Хоть на этом обошлось», — думает Джон, пытаясь далее вспомнить все, что произошло. Привкус желчи помогает освежить воспоминания. «Рвота, вода, шум в голове, темнота» -все, что способен сейчас осознать Орэкото. — Все, что я могу сказать тебе, если тебя это прямо так ебет — Микото, видимо, вырвало всеми соками изнутри, потому что я уже не знаю, чем его может блевать с таким пустым желудком, боль ощутима пиздец, да и привкус во рту, блять. Я бы умолчал. Знаешь, ли, — Джону и самому не нравится компания Футы, но он готов всегда защитить своего хоста, сейчас Кото необходим отдых. — Если Микото сейчас лучше, блять, отдыхать в хедспейсе, то я его мучать не буду, а остальное тебя ебать не должно, сколько влезет пусть отдыхает. Он заслуживает хотя бы этой ебучей минуты покоя, — спокойных ответов от Джона будет сложно добиться тем более, когда Микото опять страдает. А Орэ готов переложить вину на любого, кто хоть как-то взаимодействует с его близким. От слов Джона Футе стало немного не по себе. Все же младший прекрасно понимал, насколько сильно его сосед уставал и часто даже забывал есть или спать, хотя красноволосый буквально прямо уже говорил ему идти спать или ставил прямо перед его ебучим носом хотя бы лапшу. Но ничего. Кото буквально не реагировал, продолжая работать, это очень сильно раздражало Каджияму. — Я прекрасно это, блять, понимаю, Джон. — Фута уже готов был послать этого пса куда подальше, но беспокойство за Каяно, конечно, было значительно больше. К сожалению или счастью. — Раз понимаешь, мог хотя бы, блять, позаботиться, — Джон понятия не имел о том сколько сил и времени Каджияма вкладывал в Микото. Разумеется, это звучало грубо, но, что Орэкото, что Фута переживали за Каяно до безумия. Им не хотелось терять самого близкого человека. Как бы младший то ни отрицал, но он всегда был озадачен состоянием «его тупого соседа». — Ты бы попробовал поднять эту дылду, блять, еще и дотащить до кровати, а не оставить там, на полу, еблан, — все же слова Джона его раздражали очень сильно, потому что Фута взаправду старался хоть как-то помогать Каяно, хотя тот, наверное, и не замечал этого? Ну, раз Джон этого не знает, то скорее всего и Кото тоже. — Блять, че ты так смотришь на меня, — недовольно цедит Джон сквозь зубы все еще осипшим от бессилия голосом. Орэ принимает положение полулежа, дотягиваясь до стакана с водой. Желудок буквально сводит от изнеможения, но, что поделать. Испивая пару глотков воды из стакана, юноша отставляет его обратно на тумбу, чтобы не облиться. Руки и тело стали достаточно слабыми после такого события. Фута сейчас был достаточно агрессивен, особенно когда увидел это лицо, которое всем видом показывало, что перед ним был не Микото. Как же раздражает, особенно ебучий Каяно, который сейчас где-то в подсознании валяется полудохлый и выпустил на волю этого пса. И жив ли Кото вообще — вопрос вопросов. — А нельзя смотреть? — с сарказмом отвечает Каджияма и специально продолжает «пялить» на Орэ. — Только не подавись водой, этого еще мне не хватало. Все же красноволосый и правда не хотел снова разбираться с состоянием тела Каяно, потому что еще ночью натерпелся этого «милого зрелища» с полудохлым Микото. — Ну, ты долго на меня пялить будешь, че тебе от меня надо. Вовремя Микото следовало помочь, ублюдок, — Была бы воля Джона, он бы хоть сейчас ударил Футу за безответственное отношение к его драгоценному хосту, но энергии не было совершенно, а ноги начинало сводить от неприятных ощущений. Все-таки сейчас неплохим решением было бы разрешить подобного рода проблему, которая «красовалась» между ног старшего. — Да, что тебе, блять, не нравится. От тебя и Каяно нельзя и глаз отвести, уже что-то произойдет, — агрессивно отвечает Фута, продолжая на показ смотреть прямо на Джона. — Блять, тебя прямо очень ебет мужской стояк, я прямо вижу, блять. Съеби нахуй и позволь мне разобраться с проблемой, потому что думать на такую голову пиздец как сложно. Речь Джона без мата — как рыба без воды, это одна из форм его агрессии. Он зол на весь мир, что позволяет так отвратительно обходится с Каяно. Из-за всех во Вселенной Микото вечно попадает в переделки. И Джон не будет спокоен, пока Микото не найдет удовлетворение и умиротворение. — Конечно, всегда мечтал, блять, — с сарказмом ответил Фута на агрессию альтера своего соседа. Разумеется, он не горел желанием смотреть на мужской стояк, а тем более на то, как дрочит этот еблан. — Ну, так ты еще подрочи мне, че сидишь без дела. Помощничек хуев, — Джон издевается и насмехается над Футой. «Час расплаты настал», ведь Орэ все еще считает, что Каджияма также причастен к ситуации. Так пусть хоть что-то полезное делает. — Или тебе пиздецки слабо хоть что-то сделать? Ты же у нас такой нежный, брезгливый мальчик, который в жизни не видел ничего, кроме твиттера, — передразнивающей интонацией произносит Джон. — Да завали ебало, — отвечает Фута, смотря на этого ебучего альтера. — Неслабо мне. Каджияма произносит это достаточно тихо, гордость в любом случае превыше всего. И, конечно, он думал, что этот Орэкото шутит, так как «ему же важен комфорт Микото. Няняня, милый Каяно краснел бы потом, такой бедный несчастный».