***
Уже достаточно поздний вечер. Около восьми часов, а Микото только возвращается с работы. Сегодня старшего задержали, а он решил, что не может просто взять и бесцеремонно уйти. Каяно оправдывал свое повиновение работодателю во всем тем, что: «Ну, мне бы тоже не понравилось, если бы сотрудник взял и ушел». Хотя Микото прекрасно понимал, что не злился, если бы эффективный сотрудник ушел в обычное время. Все же заваливать еще молодого парня пачками различных бумаг и дел за час до конца «его смены» — не совсем корректно, если выражаться мягко. Микото был измотанным после тонны бумажных работ, так еще и его товарищи с работы были явно обозлены на действие начальника. Атмосфера не особо приятная. Погода на улице тоже была достаточно мерзкой: снег слегка подтаял, грязь растекалась по асфальту, листья превратились в непонятную кашу. Хотелось поскорее добраться до дома, чтобы вся эта мерзость не пачкала одежду и не портила настроение на вечер.***
Связка ключей звонко гремит в руках Микото, дверь тихо прикрывается. Парень измотанный. Все, что ему сейчас хотелось — немного отогреться и найти хоть что-то съестное в холодильнике. — Фута-Кун, я дома. Я знаю, что тебе нет до этого дела, но осведомляю на всякий случай! — ответа не последовало. Странно, обычно есть хотя бы возмущенное рычание из спальни. Но сейчас даже этого звука Каяно не слышит. «Может, Каджияма ушел на улицу или в магазин, хотя уже достаточно поздно. да, и сообщения о моей задержке на работе не прочел», — с этими мыслями Микото разувается, раздевается и проходит в скромную совместную комнату. Его взор падает на красную голову. «Забавно, Фута-кун уснул прямо за какой-то игрой, на него не похоже. Но, видимо, он слишком мало спал сегодня», — Каяно слегка наклоняется и немного тормошит яркие волосы. Они приятны на ощупь, но Микото быстро одергивает руку, стараясь все же не нарушать личное пространство спящего. «Хоть бы на кровать перелег. Фута-чан, Фута-чан», — качает головой Каяно и опускается, чтобы поднять тело Каджиямы. Красноволосый достаточно легкий, но после тяжелой работы даже его поднять достаточно проблематично. Микото хотел переложить сожителя на кровать, но Фута недовольно бурчит. Видимо, проснулся. Единственное, что Каджияма понял через полудрему, что старший скорее всего его поднял, потому что Фута не чувствовал под собой никакой опоры. Ничего, кроме рук Микото. Из-за этого младший начал просыпаться и немного щуриться, чтобы открыть глаза. — Каяно, что ты мать твою, делаешь. — красноволосый зевнул, поднимая взгляд на соседа. — Ох, ты наконец очнулся. Ничего особенного, просто не думаю, что тебе очень удобно располагаться где-то между полом и кроватью, потому решил, что стоит тебя перенести, а будить не хотелось. Микото особенно мягко разговаривает с сонным Футой, все же ему пришлось потревожить младшего, разбудив его, так что план не удался. — Ты можешь злиться сколько угодно, но в моих действиях не было никакого злобного посыла, просто не очень хотелось смотреть на сонную моську, которая бы очнулась на полу, согласись. Хотя в любом случае я знаю, что ты будешь отрицать все, чтобы я ни сказал. Каяно внимательно смотрит в глаза собеседника, опуская его на кровать. Прядь волос падает Микото прямо на лицо, из-за чего ее приходится поправить, чтобы лучше видеть «моську» его собеседника. Когда красноволосый чувствует под своим телом кровать, то потирает глаза, переваривая слова Кото. — Ты, видимо, очень хорошо отдохнул без меня. — Микото выглядит слегка сонным, разговаривает достаточно медленно и сейчас можно разглядеть четкую усталость на его лице, даже теплая и мягкая улыбка не способна сгладить яркие и резкие угловатости тяготящих чувств. — Мне без разницы, где спать, хоть на улице, но, чтобы твоего лица не видеть, — Фута закатил глаза, оглядывая уставшего соседа. — Потому я и сказал, что ты будешь говорить все, что угодно, лишь бы не соглашаться со мною, что неудивительно. Но я не обижаюсь. Микото реагирует на каждую выходку со стороны Каджиямы абсолютно спокойно. Как бы Фута ему не грубил, не издевался, раз Каяно разрешает ему жить с ним, то и помогать в целом обязан. По крайней мере в голове старшего это выглядело так. — Каяно, да ты похож на труп, — со смехом подмечает Каджияма, потому что Микото прямо сейчас выглядит, как тупой сонный кот из твиттера, которого он увидел перед тем, как заснуть. — Да, я сегодня слегка задержался на работе, так случайно получилось. Начальник попросил остаться ненадолго, потому я просидел еще два часа в офисе, разбираясь с какими-то проблемами. Каяно формально поддерживает шутки Футы и тоже пытается выдавить из себя подобие смеха, но выходит жалко. Микото просто чертовски устал и уже не может даже контролировать те эмоции, которые хочет проявить. — Насколько сильно тебя потрепали на работе, что у тебя еще сильнее выделились мешки под глазами, а твои волосы как будто ток шибанул? — продолжая смеяться, говорил Фута. Да, его сейчас очень сильно забавлял вид соседа, но в глубине души он переживал за его состояние. Наверное… — Ты решил просто посмеяться или тебя это тревожит? — На удивление Каяно задает этот вопрос весьма серьезным тоном. Не то, чтобы у него были претензии по отношению к Футе, скорее наоборот. Он не понимал, чем мог быть вызван интерес со стороны красноволосого, да еще и в таком ключе. Да, состояние Микото было видно издалека, но, если бы Фута не беспокоился, то не стал бы об этом даже говорить, так ведь? Это было странное ощущение. Эмпатия со стороны Каджиямы — в целом редкость, но Каяно последнее время часто стал замечать столь открытый интерес к его состоянию, завуалированный шуткой. — Нет, ты сейчас похож на одного тупого кота из твиттера, — парень продолжает смеяться и по виду младшего можно предположить, что уже скоро он начнет биться в конвульсиях от смеха. — Страшно представить, что ты покажешь… Микото слегка сторониться Каджиямы в таком состоянии, красноволосый в такие моменты слегка не в своем уме, потому сложно поддержать его резкой и оглушительный, но искренний смех. Да, Фута умеет смеяться в действительности, но обычно он делает это в самые неожиданные и странные моменты. И смеется он над весьма странными мемами и картинками. — смот-АХХАХАХ, — Фута достает телефон и поворачивает его в сторону Микото. На картинке изображен какой-то объебанный кот с надписью «Я писька?» Достаточно глупо, но Фута уже был готов плакать от смеха, смотря на эту картинку и Микото, который на данный момент для рыжеволосого выглядел абсолютно идентично. Юноша с амбре никогда не может понять в чем заключается суть подобных шуток и приколов таких постов. Фута особо не смотрит в сторону Каяно, пока смеется, что к лучшему, так как старшему сложно даже улыбаться, все его лицо весь день было в достаточно сильном напряжении, а малое количество сна также сказалось на мимике и эмоциях юноши. Через несколько минут Каджияма наконец-то успокоился, выдохнув, продолжил свой ответ. — Но, в любом случае тебе сейчас стоит отдохнуть, ты выглядишь очень жалко, — закатывая глаза, пробормотал красноволосый. Фута никогда не скажет прямо или без оскорбления о своих переживания, для младшего это было проявлением слабости, как и все чувства, кроме агрессии. — Да, я лягу чуть позже, просто мне еще кое-что нужно выполнить по дому, — Каяно говорит и реагирует слегка заторможенно, пытается найти какие-то дела, чтобы не ложиться прямо сейчас. Да, Микото безумно устал, но еще больше его беспокоило то, как к нему относятся люди вокруг. А в основном Каджияма. Он не понимал, что изменилось за последние несколько недель, но что-то явно произошло. Их стиль и подход к коммуникациям не видоизменялся. но отношение Футы, словно стало в разы лучше, хотя красноволосый не менял лексикон. — Дома же нет никаких дел, не пытайся врать, — Каджияма недовольно цыкнул, наблюдая за Микото. — Я буквально целый день дома, и ты думаешь, что я не замечу то, что нужно сделать? Фута по большей части помогал по дому, чтобы Каяно после работы дополнительно не мучал себя, к примеру, уборкой или приготовлением еды. — Я не вру, просто в любом случае могут быть какие-то невыполненные задачи, я хочу, чтобы все было под контролем и находилось в нормальном состоянии. Частично Микото действительно лгал, но и часть его слов были правдой. Каяно все еще не до конца осознавал, зачем Фута без каких-либо договоренностей сам убирается в квартире и помогает старшему по дому, пока его нет. — В любом случае, я благодарю за помощь, какой бы та ни была. — Почему ты считаешь мой отдых необходимостью, если тебе плевать на меня и мою жизнь? Микото задает вопрос и на несколько секунд между парнями возникает неловкая тишина. После вопроса красноволосый ненадолго замер, но потом вернулся в сознание, как по щелчку пальца. — А кто сказал, что мне плевать? Да, и я тебе говорю факты, а не свои переживания, — кратко отвечает Фута, отводя взгляд в сторону. Сейчас младший не горел желанием наблюдать за лицом соседа, который был похож на ходячий труп, уж лучше хоть на полу заснет, но поспит. Каджияме было абсолютно плевать на любые претензии. — Ты сам говоришь, что не хочешь видеться со мною, чтобы я не появлялся на твоих глазах, разве это не равняется тому, что тебе должно было плевать? Ладно, в любом случае не об этом. Микото без усмешек и издевок резко подает свое тело вперед. Сейчас Фута сидит на кровати, а Каяно осторожно, но искренне приобнимает сожителя за плечи на пару секунд, а после чего быстро отстраняется, уходя на кухню. Старший словно не был способен совладать со своим телом. Это было не похоже на него. Даже если он хотел позлить Футу, то это происходило иначе. А сейчас это была бесконтрольная и навязчивая мысль, которая воплотилась в жизнь действием. — Если мне не нравится твоя физиономия, то это не значит, что мне абсолютно плевать, — закатив глаза, отрезает парень. Когда Кото приобнял Футу за плечи, Каджияма почувствовал какое-то тепло. Тепло, что не похоже на то, что исходит от человеческого тела (?). Что-то большее, чем просто физическое ощущение. Это слишком странно, и рыжеволосый не особо горит желанием слишком много думать, особенно, когда он сонный. Фута приподнялся с кровати и медленно последовал за соседом. — И что ты собираешься делать, Каяно? — спросил Каджияма, всем корпусом опираясь на проем между кухней и коридором. Старший крутил между пальцев электронную сигарету, стараясь не обращать внимания на внешние факторы, но по сути это было физически невозможно не сделать. Микото сделал пару затяжек, чтобы немного перевести дух. Сейчас он не делал это с целью «выбесить Футу». — Прости, что пересек личные границы, Каджияма-кун. Каяно потупил взгляд в пол. Он мог шутить над Футой, мог его смешно подкалывать, но все же старался не заходить лишком далеко, не залезать в личную жизнь, не нарушать пространство младшего. — Можешь ударить меня по лицу, это будет весьма заслуженным в данных обстоятельствах. Каяно приподнял глаза. Он долго думал над тем, какое наказание будет справедливо вынести ему, старший счёл нужным отчитаться за нарушение собственных правил. Ему было чересчур неловко перед сожителем, ведь ранее подобного не было. Глаза невольно начинали смыкаться, но парень держался и не засыпал, лишь стал медленнее реагировать и воспринимать фразы. — За что извиняешься и зачем мне тебя бить? Не сказать, что Каджияме было плевать на действие Кото, но Фута точно от этого не хотел бить Каяно, это слишком глупо по мнению младшего. Да, и тем более юноша с амбре уже делал много таких выходок с прикосновениями, поэтому Каджияма привык. Плюсом его сосед буквально выглядел так, как будто прямо сейчас упадет на пол от усталости и заснет, а красноволосый не горел желанием тащить ста семидесяти шестисантиметровое тело до кровати. Микото был гораздо сильнее Футы, хоть и Каджияма не хочет этого признавать, но младший это прекрасно понимает. Так что если выбор стоит между тем, чтобы хоть как-то уложить Каяно спать или же тем, чтобы дотаскивать самостоятельно; то красноволосый без колебаний выберет первый вариант. — В любом случае я прекрасно понимаю, что это переходит границы. Твои личные границы. А по поводу: «Ударить по лицу» это скорее разрешение на нарушение моих границ, думаю, что это было бы равносильным, я знаю, что ты не очень жалуешь прикосновения. Микото спокойно выдыхает, все еще его тревожит то, что он может опять сделать что-то не так. А Каяно очень хотелось даже в глазах Футы выглядеть безупречным человеком без проблем, который будет идеальным, соответствовать всем желаниям и удовлетворять все потребности других. «Пора завязывать с самовольничеством по отношению к Футе-куну, все же он подобное не позволял, да и почему я так странно веду себя именно с ним. ничего не понимаю». Мысли в голове Каяно сменялись без веских причин, его тревожило то, что шел не по своему обыденному сценарию жизни. Он вел себя слишком раскрепощено, открыто. «Это так неправильно, почему я показываю себя так»: — Мне жаль. — Микото случайно озвучил часть своей мысли, а после осознал, что это выглядело слегка странно и на время умолк. — Ты идиот, Каяно. — Ах, знаю-знаю, ты устал от пустой болтовни и больше ни слова от меня слышать не хочешь, а, если я и продолжу, будешь называть меня «идиотом» и даже слушать не станешь. Но твои слова и действия очень противоречивы, как и всегда. Ты говоришь одно, а делаешь другое. Микото замечал, что часто именно в его адрес Фута проявлял некоторое снисхождение. Как минимум, красноволосый чаще допускал физический контакт между собой и соседом, что не могло не радовать (?). В какой-то степени это именно радовало Каяно. Подойдя к Микото, Каджияма потрепал его по голове. — Иди спать. Младший сказал это даже не ласково, а скорее как приказ; из-за этой интонацией такое предложение прозвучало странно после столь «милого жеста». В любом случае Каджияма не горел желанием долго спорить, и если сосед так хочет, то пусть хоть на полу заснет, ему все равно. — Если ты так продолжишь еще час ходить по дому, то точно упадешь прямо на месте, гений. С этими словами Фута вышел из кухни, надеясь, что Кото хотя бы подумает своей тупорылой башкой. — Тебе в любом случае нет дела, так что иди спать, а мне еще желательно что-то себе приготовить… чтобы совсем не свернуться в калачик от голода, — последнее Микото добавляет очень тихо, так как ему кажется, что он опять переходит черту и говорит что-то, что не стоило бы. Юноша с амбре наблюдает за тем, как Каджияма спокойно покидает кухню, оставляя его одного со своими мыслями. — Как хочешь. Еда в холодильнике, не умрешь, — продолжил Фута, уходя в спальню. «Интересно, насколько быстро Каяно подумает и наконец-то пойдет спать?» Когда младший зашел в комнату, сразу плюхнулся на кровать, опять открывая телефон с его любимым твиттером. Новых постов было не так много, так что красноволосый листал ленту в поисках новых конфликтов, но все были ебучими няшками, с которыми бесполезно спорить. — Спасибо! — Крикнул Микото вдогонку уходящему Футе. Хотя хотелось просто схватить того за капюшон его гребанной толстовки и попросить остаться, чтобы Каджияма обнял его со спины; вся тревожность ушла и было спокойно, и безопасно, чтобы Каяно наконец смог ощутить умиротворение, а не волнения о том, что он даже в компании сожителя лишний. В любом случае юноша отбросил такие мысли, потому что нужно держать под контролем абсолютно все, даже мысли, не говоря уже о каких-то действиях, просьбах и желаниях. Каяно должен работать, чтобы не жить в трущобах, сейчас это действительно единственное, что от него требуется.