Conceived in Sin

      — Слава Богу, мы не замарали постель Лукаса, — говорит Майк, осматривая матрас, когда они отстраняются. — Он бы меня убил.              Уиллу приходится сдерживать хныканье от того, что лоб Майка больше не прижимается к его лбу, и он больше не чувствует его теплого дыхания на своей коже.              Майк быстро достает из комода влажные салфетки и осторожно вытирает Уилла и себя.              Уилл ерзает, смутно осознавая, как ему неловко и неприятно от того, что он кончил в трусы. Словно прочитав его мысли, Майк говорит: Эй, нам нужно тебя переодеть. Ты можешь просто взять что-нибудь в шкафу Лукаса.              — Нет, все в порядке, — мягко отвечает Уилл, все еще пребывая в оцепенении. — Я взял с собой запасную одежду. Она в моем рюкзаке у входной двери.              — О, хорошо, я принесу его.              Он рассеянно кивает, слезая с колен Майка, стараясь не чувствовать разочарования от отсутствия контакта. Уилл старается не смотреть, как Майк застегивает брюки и идет к двери. От звука, с которым Майк отпирает дверь спальни и уходит, у него звенит в ушах.       Только когда он остается один, реальность ситуации обрушивается на него, как ушат ледяной воды. Он уже чувствовал подобное после выступления «Адского пламени». Только на этот раз он не просто поцеловал Майка Уилера.              И сделал это так безрассудно. Ему даже не пришло в голову спросить Майка, заперта ли дверь. Должно быть, он совсем спятил. Кто-то мог с легкостью войти и увидеть их. Увидеть его. И в одно мгновение половина класса могла узнать, что он гей. Уилл чувствует, что его начинает немного знобить, а сердцебиение слегка учащается.              — Ну ничего же не случилось, так что расслабься, — мысленно шепчет он.              Уилл пытается расслабить напряженные мышцы. Нет смысла напрягаться из-за того, чего не произошло. Возможно, Майк запер дверь, когда только вошел, а Уилл не заметил, потому что был слишком занят тем, что чувствовал себя несчастным и беззвучно плакал.              К тому же он не ожидал, что что-то произойдет, когда Майк вошел и они стали разговаривать. А когда они начали целоваться, он был слишком отвлечен ситуацией, чтобы даже вспомнить о двери.              Так что да, он поступил опрометчиво. Но он знал, что не может продолжать в том же духе. Сегодня он сделал выбор — пришел на эту вечеринку, перевел отношения с Майком Уилером на новый уровень, чтобы получить то, в чем так долго себе отказывал. Если все сорвется, то винить нужно будет только себя.              Уиллу придется поговорить с Майком, когда он вернется, и убедиться, что он никому не расскажет об этом.              К горлу подкатывает желчь от стыда.              Вместо того чтобы испытывать сожаление и ужас от того, что он, по сути, отвернулся от родителей и игнорирует все, чему его учили они и учили в церкви, его первая мысль была о том, что его поймают, а он не сможет себя защитить.              Он точно нездоров.              Прежде чем он успевает еще больше погрузиться в размышления о том, какой он ужасный сын, дверь в комнату открывается и входит Майк.              — Вот, — говорит он с рюкзаком Уилла в руках.              — Спасибо, — Уилл закусывает нижнюю губу. — Можешь снова запереть дверь?              — Да, конечно, — говорит Майк и нажимает маленькую кнопку на ручке. — Что случилось? — спрашивает он, усаживаясь на кровать и кладя перед ними рюкзак.              — Я просто хотел поговорить с тобой.              — Я слушаю.              — Я просто… Я не хочу, чтобы ты кому-то рассказывал. Ни о чем из этого, — торопливо произносит Уилл и опускает взгляд на свои колени.              Чувство вины и стыда, вспыхнувшее ранее, становится все тяжелее, отягощая его конечности, словно это не эмоция, а физическая сила.              Ему стыдно, что он предал то, чего хотели для него родители, и еще больше за то, что он пошел против всего, чему его учили и что ему проповедовали всю его жизнь. Он даже чувствует себя виноватым за то, что сидит сейчас здесь, рядом с Майком.              Это до жалкого иронично, поскольку Майк не тот человек, чья сексуальность является секретом. По крайней мере, не после средней школы, когда он впервые узнал, что Майк не натурал. Да и его похождения тоже не являются особым секретом. Конечно, Майк не рассказывает об этом всем подряд, но когда его часто видят с кем-то, кто не является его близким другом, то все становится достаточно очевидным. Часто те, с кем он спит, потом распускают об этом слухи, но Майка это, похоже, не волнует.              И все же Уилл здесь, пытается сохранить то, что произошло между ними, как маленький грязный секрет.              Он заставляет себя встретиться с Майком взглядом, боясь увидеть там злость или раздражение, но Майк выглядит так, словно уже мысленно ожидал подобной просьбы.              Уилл слабо выдыхает.              Ну конечно. С чего бы Майку вообще удивляться? Совершенно очевидно, что Уилл затеял все это не потому, что был готов к каминг-ауту. Это было очевидно по тому, как он сбежал после их первого поцелуя.              — Да, конечно, — пожимает плечами Майк. — Я не скажу. Я уже понял, что ты этого не хочешь.              — Пожалуйста, не говори своим близким друзьям тоже.              Майк поднимает брови. Теперь он увидит в его глазах оттенок легкой жалости, хотя Майк старается сохранить невозмутимый вид.              Уилл не уверен, что ему это нравится.              — Я ничего не скажу.              — Спасибо.              — Без проблем, — отвечает Майк, задерживаясь взглядом на его теле, прежде чем вновь поднимает глаза на его лицо.              Уилл незаметно сворачивается калачиком, словно это поможет скрыть его обнаженную грудь. Глупо стесняться, учитывая все, что они уже сделали — но это было в пылу момента и под влиянием похоти. Теперь он так остро осознает все, что происходит, и не может не стесняться.              В конце концов, если не считать нескольких девушек, которым он отказывал, Уилл уверен, что провел большую часть своей жизни, отражая внимание, как солнечный свет отражается от снега. Правда, все изменилось с началом выпускного класса, ведь стало очевидно, что теперь на него обращено гораздо больше взглядов, чем обычно.              Возможно, это потому, что по сравнению с предыдущим учебным годом он выглядит совсем иначе. И это ведь было даже не намеренно!              В течение лета Уилл работал на соседней ферме, которая была крупным спонсором церкви его отца. И, скажем так, в итоге ему пришлось поднимать гораздо больше тяжестей, чем он ожидал. На самом деле он делал это только для того, чтобы угодить отцу, так что он мог поблагодарить его за изменения в своей внешности. Оставалось только надеяться, что это не плохие изменения. Если судить по тому, как Майк Уилер буравил его взглядом и как странно он был зациклен на Уилле последние пару недель, то это вроде как подтверждает, что все совсем не так уж плохо.              Уилл роется в сумке и надевает тонкий свитер в красно-желтую полоску.              Он украдкой бросает взгляд на Майка и видит, что тот уже не смотрит на Уилла, а листает свой телефон.              Он быстро снимает с себя испачканные трусы, приводит себя в порядок и надевает новую пару. Пока он это делает, его веки тяжелеют, и он подавляет зевок.              — Хочешь спать?              Уилл удивленно моргает, не ожидая, что Майк заметит.              — Ну да. Ты же видел меня в школе сегодня утром, — смущенно отвечает Уилл. — Я почти не спал прошлой ночью из-за одного задания, и в итоге опоздал.              Он быстро моргает, пытаясь противостоять сонливости, и только сейчас понимает, насколько он устал.              Это не должно удивлять. Сегодняшний день был очень насыщенным. Он принял несколько безумных решений, которые раньше только представлял себе в голове и никогда не решался воплотить в реальность, потом встреча с этим мерзким баскетболистом внизу, нервозность и противоречивые эмоции, которые он испытывал, придя сюда, пока Майк их не снял, а затем отсутствие сна. Неудивительно, что он устал.              — Ты можешь отдохнуть здесь.              — А Лукас не будет против?              Майк фыркает. — Лукас так надрался, что, наверное, уже вырубился где-то внизу.              Уилл приподнимает брови.              — Поверь, он не будет возражать.              — Хорошо, — тихо соглашается он, опускаясь на кровать. Его глаза тут же прикрываются, пока Майк встает и выключает свет. Единственное, что освещает комнату — оранжевый свет фонарей с улицы.              — Подвинься. — Голос Майка звучит издалека, хотя он должен быть совсем рядом, судя по тому, как сдвигается матрас под его весом.              Уилл растерянно моргает, а затем перекатывается на подушку ближе к стене, когда Майк забирается под одеяло. Он слишком устал, чтобы волноваться из-за того, что спит в одной постели с Майком Уилером. И только когда он чувствует, как чуть более костлявые конечности прижимаются к его собственным, когда Майк укладывается поудобнее, в его голове мелькает мысль о том, что он хотел бы, чтобы Майк лег поближе. Эта мысль заставляет его вздрогнуть от смущения.              — Ты в порядке?              Уилл чуть не подскакивает. — Да, я в порядке! — торопливо отвечает он. Его голос звучит слишком высоко. — А что?              — Да так, просто ты как-то неожиданно переехал, — отвечает Майк старательно нейтральным тоном. Он слышит ровное дыхание Майка, когда тот делает паузу, прежде чем добавить: — И твой голос сейчас звучал как-то напряженно.              Уилл глядит в темный потолок, пальцы перебирают концы одеяла. — Все в порядке, правда. Просто я никогда… ну, знаешь… — он осекается и благодарит Бога, что в комнате уже достаточно темно, и Майк не видит, как покраснели его щеки.              — Что? Не делил с кем-то постель? — В его голосе звучит дразнящая нотка.              Уилл фыркает. — Ну… если не считать мою маму, когда я был младше.              Он понимает, что Майку такой ответ наверняка кажется убогим. Почему Уилл вообще стесняется этого, когда они даже не прикасаются друг к другу?              — Вообще-то, я имею в виду всю эту ночь, — говорит он, пытаясь сменить тему разговора.              — О. — говорит Майк, и его голос внезапно становится тише. — Ты жалеешь об этом? — Как в прошлый раз в театре?              Майк не произносит последнюю фразу вслух, но Уилл все равно чувствует, как она висит в воздухе.              Он много о чем жалел на прошлой неделе, но потом что-то в нем вырвалось наружу, словно так долго сдерживаемая плотина, наконец, прорвалась. И теперь он не знал, что ему делать.              — Я не знаю, — вздохнув, начинает Уилл. — В смысле, мне просто тяжело с моими родителями и всем остальным, понимаешь? Я чувствую, что… что я делаю что-то не так.              — Не делаешь, — яростно перебивает Майк.              — Да… ты сказал это в прошлый раз.              После этого Майк некоторое время молчит. Они просто лежат в тишине, и между ними раздается лишь мерное дыхание. Уилл смутно улавливает звуки музыки и разговоры с вечеринки, но все это так далеко и туманно, словно Майк и он находятся в пузыре, отгороженном от остального мира.              Уилл не знает, сколько прошло времени, и уже начинает думать, что Майк заснул, как вдруг его хрипловатый голос прерывает его мысли: — Просто чтобы ты знал, — говорит он, — несколько лет назад у меня были те же проблемы, что и у тебя.              Уилл моргает. — Правда?              Майк сейчас такой уверенный, что Уилл даже представить себе не может, что он мог столкнуться с тем же.              — Да, вроде того. То есть мой отец не пастор церкви или что-то в этом роде, но я знаю его взгляды на… все это. — В его словах звучит нотка горечи, но Уилл не перебивает. — Мои родители развелись, когда я был еще ребенком, и всякий раз, когда я приезжал к нему на выходные, мне иногда очень хотелось, чтобы я не был таким. Меня задевали его мелкие замечания то тут, то там. Например, глупая фраза о параде гордости, который проходит в соседнем городе: Мне все равно, что они делают наедине, Майкл! — передразнивает Майк отца, делая голос чуть глубже. — Но зачем им нужно пихать это всем в лицо.              — Это отстой, — поддерживает Уилл, и он действительно так думает.              Его так долго держали в шкафу и заставляли чувствовать, что он должен быть кем угодно, только не квиром. Но то, что Майку пришлось столкнуться с тем же, внезапно вызвало у него желание отчаянно защищать его. Защищать так, как он никогда бы не защитил себя.              — Он стал таким после того, как ты совершил каминг-аут?              — Ну…он пригласил меня в свой шикарный новый дом с новой женой на Рождество через неделю или две после того, как я открылся, и тогда я сильно с ним поссорился. На глазах у всех. Он продолжал вести себя так, будто я просто пытаюсь быть бунтарем, и это всего лишь этап. После этого… ну, мы просто не говорим об этом сейчас. Видно, что он не очень одобряет мои взгляды, но, по крайней мере, ничего не говорит, — Уилл чувствует, как Майк пожимает плечами, придвинувшись к нему настолько близко, что за время разговора их плечи стали соприкасаться. — Все могло быть и хуже, я думаю. Но моя мама очень поддержала меня, когда я открылся.              — Как ты вообще набрался храбрости признаться? — шепчет Уилл. — Я не… Я не думаю, что когда-нибудь смогу.              — Знаешь, я даже не собирался. Только после того, как я начал заниматься «Адским пламенем», а Макс рассказала нам, что она би, и вдруг… не знаю, наверное, я почувствовал себя не таким одиноким во всем этом. И на удивление оказалось, что на сцене много квиров.              — Да?              — Ага. Конечно, большинство из них не афиширует это на весь Хоукинс, но это как бы общеизвестно среди членов разных групп. И никто никого не преследует, так что все в порядке.              — Звучит… обнадеживающе, — на последних словах голос Уилла дрожит, а сердце болезненно сжимается.              Принадлежать к группе, не боясь, что тебя отвергнут и возненавидят за то, что ты такой, какой есть — звучит здорово. Но сколько он себя помнит, ему с таким сталкиваться не приходилось. Еще до того, как он полностью осознал, что он гей, он всегда чувствовал, что с ним что-то не так. Как будто он был кусочком мозаики, вставленным не в то место.              — Ты в порядке? — спрашивает Майк.              — Да, да, все хорошо, — Он старается, чтобы его голос звучал беззаботно.              Майк молчит еще некоторое время, и Уилл уже собирается закрыть глаза, пока вновь не слышит его голос.              — Уилл.              Его желудок переворачивается от того, что его имя срывается с языка Майка. Он произносит этот единственный слог с такой силой, что у Уилла замирает сердце, и он наклоняет голову в сторону, чтобы посмотреть на него.              Майк уже смотрит на него, и в слабом свете из-за закрытой двери спальни и оранжевых ламп снаружи, проникающем сквозь шторы, лицо Майка едва различимо. В его глазах спокойствие, а брови слегка приподняты, благодаря чему он выглядит гораздо менее устрашающе, чем в школе.              Никто еще не смотрел на Уилла так.              Он быстро моргает, пытаясь подавить желание внезапно расплакаться.              — Что? — удается прошептать ему дрожащим голосом. Он надеется, что это не настолько заметно.              Майк разжимает губы, затем делает паузу и снова сжимает их, как бы обдумывая свои слова.              Наконец он говорит: — Иди сюда.              Когда он протягивает руку, его голос звучит глубже, чем обычно, и сердце Уилла совершает крошечный кульбит. Даже в темноте он выглядит таким теплым и манящим, когда вот так протягивает руку, и теперь Уилл представляет, как Майк прижимает его к себе, окружает своим запахом, и, черт возьми, почему он представляет себе это, когда Майк прямо перед ним?              Не задумываясь, Уилл льнет к нему. Их руки соприкасаются, и Майк переворачивает его на бок, прижимая к своей груди.              Уилл задерживает дыхание, когда Майк прижимается носом к его шее, а его руки свободно перекидываются через живот. Он чувствует, как вздымается и опадает грудь Майка, прижатая к его спине.              Неужели он делает это со всеми, с кем трахается?              Эта мысль проскакивает у него в голове, но Уилл отгоняет ее, наконец, выдыхая и позволяя себе расслабленно раствориться в объятиях Майка. До его носа доносится запах Майка, и это, как ни странно, успокаивает его. Прошло не так много времени с момента их знакомства, но его запах уже стал для него знакомым и приятным.              Неважно, с кем Майк делал то же самое и как часто. Сейчас Уиллу просто приятно находиться в его объятиях.              Руки Уилла нерешительно нависают над руками Майка, покоящимися на его животе. В последний момент он отбрасывает эту идею и опускает руки на матрас. Он не может унять ноющий зуд, который подсказывает ему, что он должен брать только то, что ему дают.              Времени на раздумья у него не остается: Майк тихонько бормочет «Спокойной ночи», касаясь губами затылка Уилла, вызывая тем самым у него дрожь.              Прежде чем ответить, он пытается успокоить настойчивый стук своего сердца.              — Спокойной ночи, Майк.              На следующий день Майк отвозит его домой после того, как они вместе завтракают. Каким-то образом они оказываются единственными в доме Лукаса, кто не сходит с ума от похмелья, чему Уилл, честно говоря, рад. Он бы, наверное, сегодня тонул в сожалениях, если бы сделал все это с Майком по пьяни, а не по своей воле. Так что вместо сильного чувства вины у него в груди лишь слабая боль.              После того, как они поели, Майк ведет его к своей машине — старой, порядком потрепанной серо-голубой «Королле», которую он, судя по всему, купил по дешевке.              — Она ужасная на вид, но на ней можно ездить, — пожимает плечами Майк.              Уилл вспоминает, как прошлой ночью Майк упоминал, что у его отца был большой шикарный дом, а это значит, что он, вероятно, был довольно состоятельным. Но учитывая все, что произошло между ними, логично, что Майк не хотел пользоваться его деньгами.              Иногда ему хочется отделиться от своей семьи, но от таких мыслей он сразу же чувствует себя ужасно, особенно вспоминая о Джейн и ее… обстоятельствах.              Иногда его мысли блуждают слишком сильно, и он задумывается о своем отдалившемся от семьи старшем брате и о том, не жалеет ли он о своем поступке.              Джонатан порвал с ними отношения около трех лет назад, когда закончил школу. Уилл не знает, что произошло, но ему известно, что они с отцом расходились во мнениях относительно будущего Джонатана (помимо многих других вещей), прежде чем он просто взял и ушел.              Уилл старается не испытывать горечи по этому поводу. Старается просто не думать о Джонатане и о том, как больно ему от того, что тот вот так просто бросил его, учитывая, насколько они были близки.              — Ты слышал, что я только что сказал? — Голос Майка прорывается в его мысли, и он пугается, поворачивая голову в его сторону.              — Что?              — Я спросил, где лучше остановить машину?              — Ааа… да. Можешь на той улице?              — Конечно.              Именно когда машина тормозит, и он собирается отстегнуть ремень безопасности, Майк поворачивается к нему, сканируя внимательным взглядом. — Итак…              Уилл делает паузу и встречает его взгляд.              — Значит, нам нужно… То есть я хотел бы… — он неловко прочищает горло. — Хочешь снова потусоваться?              Уилл фыркнул. — Потусоваться?              Странно видеть, как Майк спотыкается на полуслове, и от него веет всей этой нервной энергией, но это каким-то образом заставляет его меньше волноваться — как будто он не так одинок в своих бурных эмоциях.              — Ты знаешь, что я имею в виду, — ворчит Майк.              — Я думаю… — Уилл тихонько выдыхает, и ему кажется, что он стоит на краю доски для прыжков в воду и вот-вот окунется. Он надеется, что вода не слишком холодная. — Да, я бы хотел.              — Хорошо, круто, — Майк улыбается ему, резко и ярко, его колебания и нервозность мгновенно рассеиваются. — В следующие выходные у «Адского пламени» будет еще один небольшой концерт, хочешь прийти? Он будет проходить в соседнем городе.              — Конечно, думаю, в следующие выходные я буду свободен.              — Отлично, дай мне свой номер, я пришлю тебе детали позже.              Уилл тяжело вздыхает, позволяя Майку внести свой номер в контакты.              — Отлично, готово, — говорит он через несколько секунд. Его телефон пикает, так как Майк отправил сообщение, используя телефон Уилла.              — Круто, спасибо.              — Увидимся, Уилл, — ухмыляется Майк едва уловимо, и от этого у Уилла все переворачивается внутри.              — Пока, — шепчет он. Прежде чем выйти из машины, он заставляет себя оторвать взгляд от Майка и осмотреть улицу, чтобы убедиться, что поблизости больше никого нет.              Только когда уродливая синяя машина Майка скрывается из виду, он позволяет себе выдохнуть, задрав нос к ясному осеннему небу.              Он не зря окунулся. И вода была ледяной. Но скоро он к ней привыкнет.