Under the mistletoe at Christmas

Сокджин шагал по заснеженной дорожке парка, засовывая замерзшие руки поглубже в карманы. Он поднял голову на звездное небо и выдохнул облачко пара. Рядом с ним шел Намджун, напевая что-то, прикрыв глаза. Старший вытащил руку из кармана и переплел свои пальцы с чужими. — Ты замерз, — младший повернул на парня голову, — вернемся домой? — Мне не так уж холодно, — Джин улыбнулся и засунул их переплетенные ладони в карман Намджуна, — хочу еще немного побыть здесь. — Ты боишься? — младший спрашивал, но Сокджин знал, что он утверждал. Как и всегда. Этот парень слишком проницателен. — Свадьбы с тобой? — старший задумался, — нет, скорее, я боюсь, что после этого все может пойти не так. Я знаю, что у женатых пар такое бывает, — он сильнее закутался покрасневшим носом в шарф, — например, у моих родителей. Намджун затормозил и встал перед женихом, и посмотрел ему в глаза. — Единственное, что изменится после нашей свадьбы – это наличие колец и то, что я смогу назвать тебя своим мужем. У нас даже фамилии одни и те же, — говорит он. — Я знаю, просто... — Сокджин никак не мог выразить то, что чувствует. — Закрой глаза, — попросил младший. Глубоко выдохнув, парень выполнил просьбу. Намджун приблизился немного и мягко поцеловал жениха в губы. — А теперь вспомни, как мы познакомились, — он улыбнулся. — Не было ничего сверхъестественного, — покачал головой Сокджин. — Я знаю, но подумал, что это может помочь тебе, — Намджун пожал плечами, хотя знал, что парень этого не увидит. Курточка Сокджина была совсем тонкой, и карманы никак не могли согреть замерзшие руки. Хоть под ней и был теплый вязаный свитер с горлом, но ладоням это никак не помогало. Парень сбежал из дома. В очередной раз. Ему настолько осточертели родительские ссоры и крики, что он больше не мог находиться дома, который давно уже пропитался чем-то тяжелым и гнетущим. И даже в Рождество его родители не могли оставить свои дрязги в стороне. Зачем вообще эти люди решили вступить в брак и воспитывать ребенка? На нормальное отношение к Джину они были способны только раздельно. Так пусть разведутся, их сын все понимает и нормально к этому относится. Рождественского чуда не существует, и Сокджин давно это понял. Парень бродил по заснеженному парку, не зная, куда он идет и что он здесь делает. Он даже телефон впопыхах забыл на тумбочке возле кровати. Заприметил впереди трейлер и направился к нему в надежде, что там будут теплые напитки. Ну да, что же еще там могут продавать зимой? — Здравствуйте, — улыбнулась женщина средних лет, кутаясь в шаль, которую она накинула на пальто, — вам глинтвейн? — улыбнулась она, собираясь готовить. — Нет-нет, — замахал руками Ким, — я его не люблю. Можно мне черный чай с лимоном? — спросил он, смотря на подсвеченное меню напитков. — Конечно. Стоять было холодно, но Джин не хотел этого показывать, поэтому старался не стучать зубами и не дергать ногами. Когда женщина подала ему красивый цветастый стаканчик, он почувствовал облегчение и передал женщине мелочь, которую нашел в кармане. Прикрыв глаза, Ким обхватил покрасневшими пальцами горячий стакан, надеясь, что они согреются. Долька лимона плавала на поверхности его чая, и он тут же подхватил ее кончиками пальцев и отправил в рот. Лимон Сокджин любил, а пальцы все равно не чувствовали этого обжигающего тепла. Он брел по парку, пока не услышал чье-то мягкое пение. Впереди маячило скопление людей. Подойдя ближе, Ким увидел нескольких парней: двое из них играли на гитарах, а парень посередине пел какую-то рождественскую песню в микрофон. Он сразу же приковал взгляд Джина и тот даже забыл о пробирающем до костей холоде. Блуждающий взгляд парня наткнулся на Кима, и оставшееся время до конца песни он смотрел ему прямо в глаза и улыбался. — Спасибо вам! С Рождеством! — крикнул солист, отстранив микрофон, подняв ладонь в перчатке вверх. Люди аплодировали и бросали деньги в чехлы от гитар, а Сокджин все никак не мог двинуться с места. — Меня зовут Намджун, — улыбнулся парень из группы, что неожиданно оказался рядом. Ким нашел его глаза своими. — Сокджин, — в прострации произнес он. — Ты замерз? — спросил новый знакомый и стянул перчатки со своих рук. Пустой стаканчик из-под чая вытащили из продрогших ладоней и бросили в рядом стоящую урну. Теплые пальцы взяли ледышки Сокджина в свои и натянули на них перчатки. — Так будет лучше, — улыбнулся ему Намджун. Он сунул ладони Джина к себе в карманы и сжал их. — Согласишься провести со мной Рождество сегодня и еще много раз? — спросил он, улыбаясь. — Ты просишь провести с тобой вечность? — усмехнулся Сокджин, — как вампиры? — Да, думаю вечность мне подойдет, — Намджун сделал вид, что задумался, но через секунду уже кивнул. — Ты мое Рождественское чудо? — прошептал Ким, водя глазами по лицу нового знакомого. — Если ты хочешь, то я им буду. И проведу с тобой еще много рождеств, — засмеялся Намджун. — Как ты можешь употребить Рождество во множественном числе? — Джин засмеялся следом и уткнулся носом в мех на капюшоне Джуна. — Ты не хочешь возвращаться домой? — Намджун спрашивал, но Сокджин знал, что он утверждает. — Не хочу, — тихо признался он. — Ты так замерз, — выдохнул Намджун, поднимая глаза на небо. — Не так уж и сильно, — вяло попытался отрицать Ким. — Не спорь, — Джун сильнее сжал чужие ладони, — я чувствую, что ты продрог, — он прикусил губу и продолжил, — глупость сейчас скажу, но не хочешь пойти ко мне? У меня есть только мама, и сегодня она наготовила много всего, вдвоем мы точно не съедим столько кальби-ччима, чапче и чона. О, и еще вишнёвый пирог, — Намджун зажмурился от удовольствия. — Звучит безумно вкусно, — улыбнулся Сокджин, — могу я тогда и на ночь у тебя остаться? — Конечно, — прошептал парень, прижимая Кима к себе поближе. Они еще долго так стояли, не произнося ни слова, улавливая дыхание друг друга. Сокджин опять на эти мгновения забыл о холоде. Намджун согревал его собой, передавая не только физическое тепло. Когда Сокджин открыл глаза, они оба находились в том же месте, а его жених стоял напротив, но в совсем другой куртке и с другим цветом волос. — Пусть и прошло уже одиннадцать лет, но я помню, как обещал тебе, что буду с тобой вечность, и Рождество у нас будет не одно, — произнес Намджун и оставил еще один трепетный поцелуй на губах будущего мужа. — Когда я оказался у тебя и увидел, как живет твоя семья, я подумал, что хочу стать ее частью, — прошептал старший. — И ты обязательно ею станешь. Ты уже давно часть нашей семьи, ровно с того Рождества, — заверил его младший, прикасаясь холодными губами к такой же холодной щеке. — Я люблю тебя, мое рождественское чудо, — засмеялся Сокджин и прижался к парню. — И я тебя.