Кнопка невозврата

Приветствую вас в городе Форсити!

Ну, я мог так сказать пару недель назад, когда я был обычным человеком в обычном мегаполисе. Наш город закрытый, сюда не впускают кого попало, да и этим «кому попало» у нас делать нечего. Просто не на что смотреть, как ни странно. У нас довольно скудно в туристическом плане: пара памятников и парки, вход в музей технических достижений только по специальному разрешению. Но зато в Форсити находится множество современных заводов, его можно назвать научной столицей штата Огайо... можно было. Повторюсь: у нас закрытый город, и все, кто хочет здесь работать, должны подписать договор о неразглашении государственной тайны. С гостями да и друг с другом мы ведём только светские диалоги — остальное запрещено. Правительство города мы никогда не видели: от их лица вещают только ведущие в телевизоре или на мероприятиях. Наш мэр не бывал ни на одном открытии, мы даже не слышали цитирования его речи. И вот однажды его очередной представитель выступал на закрытой конференции, куда попал и я. Всё равно думаю, что меня взяли, чтобы занять пустое сиденье в зале, ведь я простой сборщик средней бытовой техники на заводе, принадлежащем Форсити, как и всё производство вообще. На нашу довольно немалую публику ведущий представил экспериментальную разработку «Чёрный дым», которая позволяла бы не моментально, но перемещать объекты в пространстве. Это было что-то за гранью фантастики — все так думали до этих пор. Нам продемонстрировали эту разработку, представив взгляду небольшую коробочку с экраном и крошечным пультом управления. Коробочка лежала на одном столике, но стоило ведущему нажать кнопку, как её охватил чёрный дым. Я уж подумал, что она сломалась и выгорела, что пора бы бежать за огнетушителем, но тут я увидел нечто, что безвозвратно поразило меня. Дым растаял, а коробочка исчезла! Спустя долю секунды на соседнем столике возникло ещё одно облачко чёрной гари, которое при исчезновении обнажило то устройство. Ну и что после этого? «И полный зал рукоплескал, и в воздух чепчики бросали» — это ещё мягко сказано. Мы прям в пляс пустились от такой новости, позабыв о всяких манерах. Лишь спустя где-то минуту мы успокоились и расселись по местам. То, что ведущий рассказывал после демонстрации телепорта, уже казалось нам пустым звуком, а я и вовсе отключил свой слуховой аппарат. У меня ещё в детстве были проблемы с этим чувством. В начальную школу я пошёл бы уже глухим, если б не жил здесь, в Форсити, где новейшие технологии были доступны всем и каждому. По медицинскому страхованию мне сделали операцию, соединив слуховой аппарат с внутренним ухом, и теперь я мог регулировать своё чувство, делая его тоньше, чем у любого существа на планете. Или, наоборот, понижать его донельзя, чтобы заводской грохот не мешал мне работать. В этом была масса преимуществ для меня, по крайней мере. Единственное неудобство этого прибора весьма простительно: в душе надо надевать на ухо силиконовую накладку, чтобы вода не попала на прибор. Несколько дней спустя произошло очень странное событие, которое заставило жителей города, нет, не потревожиться, а рассмеяться. Некий анонимный предприниматель закупил унитазы и писсуары огромными партиями. Нет, не огромными. Он скупил их все! И с браком, и бывшие в употреблении, и даже до витринных образцов добрался. В новостях это событие назвали «Сортирным кризисом», которое точно должно было войти в историю нашего города. Посочувствовать можно было разве что тем, кто в этот момент планировал покупку новой мебели для туалета. Ну, что ж, можно было пожелать им лишь терпения и удачных уличных похождений в кусты. Но после было уже совсем не смешно. И вряд ли будет уже... До этого момента я повествовал о безобидных вещах. Сейчас воспоминаниями о них я могу лишь утешать себя, сбегать в них. Но былого не вернуть, а уходить в него — ловушка. Я пришёл в торговый центр, хихикая с табличек возле строительных магазинов. На них были перечёркнутые унитазы, мол, этого товара в ближайшее время в наличии не будет. Но кто тогда знал, что эти знаки будут пророческими? Побродив по окрестностям дворца современного потребления, я купил всё, что мне было нужно, и перед тем, как отправиться домой, пошёл в туалет. К тому времени свой аппарат я отключил, чтобы у меня не заболела голова от вечного шума, царящего в молле. Поставил сумки и зашёл в кабинку, но моё желание облегчиться куда-то улетучилось, когда я увидел чью-то макушку, выглядывающую из унитаза. Первые мысли были очень пугающие, и от них мои штаны тут же намокли. Какой-то маньяк убил человека, отрезал его голову, а потом положил её сюда. Я как порядочный человек пошёл обратно и достал телефон, чтобы зафиксировать это преступление. Дрожащими руками я включил видеозапись и стал подходить к кабинке. И вот, когда я начал снимать эту голову, она внезапно пришла в движение и вскочила на своём месте, показавшись мне своим лицом. Выражение у этой физиономии было ну очень странным, будто его обладатель принял какие-то запрещённые вещества, попутно смешав их. Я был ошеломлён настолько, что просто стоял и снимал происходящее, замерев как статуя. Эта голова начала дёргаться во все стороны, вытягивая шею и что-то говоря, но я не слышал, а мысли включать аппарат у меня тогда не было. Потанцевав, часть тела с недоумением взглянула на меня и затихла, затем вернулась в свой спящий режим. Немного отойдя от шока, я прекратил запись, и следующими моими мыслями было то, не показалось ли всё это мне самому? Нет, башка всё ещё была на месте. Я подошёл к унитазу и быстро нажал слив, отскочив назад. Существо оживилось, но только перед тем, как оно завертелось на месте, погружаясь в недра керамического изделия с характерным звуком. После него остался лишь чёрный парок, который быстро осел на воде. Голова пропала! «Значит, это мне что-то подмешали в том баре, куда я недавно заходил» — подумал я. Я бы надеялся, что это так, пока не проверил свою галерею на телефоне. Всё, что я видел, было запечатлено во всех подробностях. По дороге домой я не думал ни о моём каменном взгляде в никуда, ни о сырой ширинке, ни об окружающих, которые странно на меня глазели. Не знал, что с этим делать. Такого никогда не было. Это был розыгрыш для посетителей молла? Во-первых, не очень-то смешно. Во-вторых, слишком уж натурально голова выглядела. В-третьих, сейчас лето, до Хэллоуина ещё далеко. Пока я решил сохранить это видео у себя и пересмотреть его дома со звуком. Поживём — увидим. Всё равно мне никто не поверит... Вдруг я даже зафиксировал инопланетянина в хорошем разрешении. Только после этого инцидента я увидел новость, что получила огласку именно сейчас. Была она рассказана очень завуалированно от лишних глаз. По сводке один из сотрудников института наноинженерии, у которого был доступ к закрытому корпоративному музею, выкрал из него экспериментальное устройство. То самое, которое могло перемещаться в пространстве — на тот момент были мои догадки, ведь о назначении украденной вещицы, естественно, не было сказало ни слова. Известно, что предатель во время своей вылазки напевал странную песенку, значение которой так и не было расшифровано. Это было похоже на тайную речь, и, наверное, подозреваемый так сообщал о ходе операции своей базе. И как я был удивлён, когда ту же самую песню я услышал из своего телефона, когда пересматривал видео с сумасшедшей головой. Что-то сходилось у меня в мыслях, но я не мог понять, что с этим делать. Надо ли мне что-то делать вообще? Надо ли бороться? За эти несколько дней, кроме работы и дома, я больше нигде не бывал, просто боялся. Закупки унитазов прекратились как раз перед тем нашумевшим ограблением, и после него всё стихло, но ненадолго. Еда в моём холодильнике подходила к концу, и мне пришлось выйти из своей берлоги под названием квартира. Я зашёл в супермаркет, чтобы запастись продуктами, но во время своего захода я заметил вооружённую охрану возле туалета. Возле самого обычного туалета! Военные, которые сторожили что-либо, в Форсити были нередким явлением, но увидеть их в таком непримечательном месте было что-то из ряда вон выходящее. Спрашивать, для чего им поручили охранять уборную, я не стал: они бы ничего не рассказали простому гражданскому. Охраняют и охраняют, чего до этого мне? Я лишь поинтересовался, работает ли это место, на что получил положительный ответ. Но была одна загвоздка: в каждой кабинке стояли камеры видеонаблюдения, о которых охрана меня предупредила. Отныне я решил ходить по нужде вне дома лишь в крайнем случае. Ну нахер... Это было только начало, всё только разгонялось. Вечером после работы я просматривал новости — в последнее время стал очень сильно ими интересоваться. Такое всегда бывает, когда творится что-то крупное и шумное. Мне попадались статьи о неких скибидистах — людях, чей разум был затуманен, и они как зомби могли понимать только простейшие вещи. Это были обычные граждане, но после того, как те слышали песню тех унитазных существ, они начинали превращаться в этих скибидистов: напевать что-то с навязчивым словом «скибиди», смотреть на мир отрешённым радостным взглядом, а затем просто исчезали. Любого, кого замечали с этими признаками, уже никогда не находили на следующий раз. Вернее, находили, но только в виде унитаза с человеческой головой, выглядывающей из него. Я решил не пытаться что-либо выяснить, ведь я простой рабочий. Этим пусть занимаются учёные, детективы. Пусть усмиряют эти унитазы, ведь те, как паразиты, основательно укоренились в нашей жизни, заполоняя собою улицы и помещения. Да, они уже научились самостоятельно перемещаться! Когда пришёл в один клуб, чтобы отдохнуть от повседневной суеты, я предпочёл сразу уйти оттуда, ведь унитазы были даже там! Блин, там был даже диджей-унитаз, который создавал миксы из одной единственной песни — из той, которую так усердно напевали все толчковые ребята. С первых нот я выключил слуховой аппарат и хотел уже уйти, но меня что-то заставило взглянуть на тех несчастных, что танцевали вместе с пришельцами. Заражённые этим «скибиди» выглядели так-то безобидно, как среднестатистические подростки на пьяной вечеринке. Но я подозревал, что дрыгались они не по своей воле, и мне повезло, что я быстро допёр вырубить свой слух. Я подошёл к одному из них, попытавшись его отрезвить. Это был Джимен, мой почти что знакомый. Он занимал хорошее место в компании, которая сотрудничала с той, где я работал. Мы виделись пару раз на конференциях, и поэтому выбор пал на его, кого я знал немногим лучше, чем любого, кто находился в клубе в тот момент. Но именно тогда я не узнал его совсем. Мы отошли в комнату отдыха, где было потише, и я включил слух, став расспрашивать Джимена обо всём. Но, кроме каких-то идиотских непонятных слов, я от него ничего так и не услышал. Я никогда не встречал его в таком виде! Как он собрался выходить на работу? Да его же уволят, только услышав от него это вместо нормальной речи. Чтоб провалиться этим скибидистам сквозь землю! Он был невменяемым, но настойчиво просил вернуться обратно в зал, был в приподнятом настроении. Я наотрез отказался, высказав всё, что я думал об этой вечеринке и об унитазах в частности. Это было забавно лишь в самом начале, но сейчас эта шумиха набирала какие-то нездоровые обороты. Вроде в средневековой Европе возникало что-то подобное: люди ни с того ни с сего начинали плясать и не могли остановиться, попутно заражая других этим танцем. Как итог, они «веселились» до истощения и умирали! В общем, когда я выговорился, из клуба ушёл и решил без острой надобности не включать свой слуховой аппарат до тех пор, пока всё не устаканится. Скрывать эту, не побоюсь сказать, говёную ситуацию правительству города уже не было смысла, когда эти существа были везде. Нам надо было немедленно решать эту проблему, пока в городе ещё оставался кто-то живой и разумный. Сами посудите: грёбаные толчки начали похищать людей, зомбируя их своими песнями и уводя в неизвестном направлении. Все попытки преследовать их не увенчались успехом: по словам военных на новостном канале. Те, кто пытался обезвредить унитазы, были жестоко избиты ими, дело почти всегда доходило до госпитализации или даже смерти. Пули их брали с трудом, ведь корпуса их были крепки, а шустрые головы умели вовремя прятаться. На улицы вышла тяжёлая артиллерия, и наш мегаполис уже стал напоминать горячую точку, хотя, скорее, трешовый блокбастер о вторжении инопланетян из пятидесятых, если брать за врагов унитазы. По итогу, тем, кому свезло остаться в здравом уме, запретили выходить из дома, пока ситуацию не уладят. Продукты, лекарства и другие необходимые вещи разносили по квартирам, все входы в здания охранялись. То, что происходило снаружи, мы узнавали либо глядя из окна на улицу, что делать нам не рекомендовалось, либо из новостей. Из города настрого запретили выезжать, но нас и не эвакуировали, ведь это было рискованно. По крайней мере, так нам сказали. Проснувшись однажды утром, я подошёл к окну и чуть-чуть заглянул за штору, увидев обычную картину настоящих дней: огромный унитаз с не менее внушительной головой летел по небу и выпускал изо рта уже обычные рядовые унитазы, которые десантировались вниз и расползались по всей округе, наблюдая, чтобы всё велось по их порядку. Улицы без них пустынны, дороги побиты тяжёлым транспортом, и лишь из-за соседней высотки вышло нечто, отчего я свалился на пол, а затем, быстро поднявшись, зашторил окно и убежал к себе в ванную. Настолько испугался, что не стал это дальше смотреть. Сидел на полу в ванной, обнимая ножной коврик, будто он меня мог чем-то утешить, я плакал, вытирая слёзы им же. Гигантский, просто титанический унитаз! Чьё нечеловеческое воображение изобрело такое? Как это могло вырастить обычные человеческие головы до таких размеров? Выглядели они очень натурально, прямо как живые. Кто стоял за этим? Или даже что? Через некоторое время ко мне в дверь позвонили. Я поднялся, привёл себя в порядок: быстро умылся и накинул на себя более-менее нормальную одежду. Открыл дверь, за которой меня ждал незнакомец в костюме. Он попросил собрать все нужные вещи и пройти за ним, на всё он мне дал полчаса. Предметы первой необходимости можно было не забирать — только то, что было ценно для меня лично. У меня не было особо тех вещей, которыми я бы мог дорожить: ни дневника, ни памятного фото, только любимая кружка, которую подарил мне когда-то отец, пара книг, телефон, документы... Когда взял зарядку для слухового аппарата, мне сказали оставить её. Мне показалось это странным, но вопросов я избегал по понятной причине. Квартиру на всякий случай закрыл, забрав ключи, ведь был хоть мизерный, но шанс вернуться в неё. Меня заверили, что сейчас дома небезопасны и мы должны скрываться в какой-то базе под землёй. Мы вышли из подъезда, и меня сразу усадили в бронированный небольшой автомобиль, где была тканевая стенка, отделявшая водителя от салона. Я не присматривался к ней, пока во время пути не ужаснулся от того, что на свету за стенкой не было человеческой головы. Её заменял какой-то угловатый силуэт, похожий на что-то до боли знакомое. Но пока я решил не думать об этом. Мы ехали долго, и я бы вздремнул, будь это обычная поездка, но ни в одном глазу не было намёка на сон. Мы проехали город, свернули с автострады куда-то на грунтовку, где машина встала перед большой площадкой, из которой поднялся на двух мощных поршнях огромный металлический люк. Машина заехала в темноту, включив дальний свет. Я слышал, как за нами опустилась бронированная плита, как она отделила тот мир, что на поверхности, от этого, про который некогда знали немногие, только те, у кого был допуск, только те, которые ни при каких обстоятельствах никому и ни за что об этом не расскажут. Перед тем, как меня вывели из машины, в салон вошёл ещё человек и вколол мне что-то расслабляющее, чтобы я не чувствовал себя запуганным. И вправду стало легче, тревога исчезла, я взглянул на мир по-другому. Подошёл ещё один человек, который был вооружён и приказал идти с ним. Что мне оставалось делать, как со своей сумкой через плечо двигаться дальше по железным коридорам? По пути нам встречались те, кто здесь работал: учёные, военные и какие-то... гуманоидные роботы? Они выглядели как люди, но вместо обычных голов у них были камеры слежения. Одежда этих индивидов была закрытой, даже руки были в перчатках, хотя здесь было лишь слегка прохладно. Я в своей домашней одежде чувствовал себя здесь хорошо. Тайная база вызывала много вопросов, но очень радовало, что здесь не было ни единого головастого унитаза. В воздухе пахло озоном, как после грозы, это оставляло приятное впечатление, хоть и место казалось абсолютно чужим. Меня довели до другого коридора, через который я прошёл к стерильной комнате с медицинской кушеткой. Часто приговаривая, что всё будет хорошо, меня попросили полностью умыться, а затем, не одеваясь, лечь на новую кровать. Они что-то хотели со мной сделать, но что я мог им противопоставить? Человек, который привёл меня сюда, мог в любой момент достать автомат, который держался у того на поясе. Да и без пушки таким серьёзным взглядом он мог усмирить кого угодно — этот человек уже многое повидал. Вот и жизнь нажала ту кнопку, которая переместила меня из одной реальности в другую. Но в моём случае не существовало обратного пути. Часть меня останется в прошлом, особенно самая важная часть каждого человека — голова. Отчасти я с этим согласен. Воспринимать то, что происходит сейчас, лучше именно без неё.