Moon, tell me if I could Луна, скажи, мог бы я Send up my heart to you? Послать тебе свое сердце?
Он сидел и пытался внимательно вслушиваться в речь очередного «делового партнера», с которым у них была организована встреча в ресторане. Но на самом деле Ши О был не здесь. Мысли его потерянно блуждали по запутанным коридорам разума, стучались в прочные бетонные стены сердца, словно намекая ему на что-то. А намеки он схватывал налету. Но не в этот раз. В груди что-то защемило, когда он почувствовал, будто ухватился за какую-то очень важную мысль, но осекся, услышав голос Цицек. Она с вежливой улыбкой что-то щебетала мужчине средних лет, который владел крупной влиятельной газетой в городе. Ши О было глубоко плевать, что этот тип хотел и какие у него были планы на сотрудничество, ему всего лишь нужно было переманить его на свою сторону, учитывая, какие вещи про него стали писать в последнее время. Обстановка стала напряженнее. У него пока еще было все схвачено, но естество чувствовало надвигающуюся угрозу. А сам он лихорадочно думал в моменты одиночества, как ему выбираться из того опасного положения, в которое его поставили враги. — Ши О? — тихий голос вырвал его из раздумий, и он поднял взгляд, не без удивления отмечая, что партнер уже ушел, и они остались одни. — Мы обо всем договорились, пока ты занимался молчаливой медитацией рядом. Мужчина медленно моргнул и даже не заметил, как его губы растянулись в маленькую улыбку от этого комментария. Он не должен. — Я доверяю тебе достаточно, чтобы ты могла делать такую работу без моего контроля, — просто ответил Ши О, смотря прямо в темные глаза напротив. Одна обычная для кого-то фраза, а он снес несколько стен внутри, чтобы сказать это без опаски. Без чувства, что его в эту же секунду ударят ножом в сердце и оставят медленно умирать. Он не привык, но так хочется говорить такое хоть кому-то. Ши О редко следует желаниям своего сердца. Его ведь нет. — Я просто хорошо справляюсь, — с гордостью заявила Цицек, поднимая подбородок и упирая руки в бока. — Скажи же? Улыбка напротив опьяняла своей искренностью, в которую мужчина боялся верить, но все же смиренно и с трепетом принимал это. Ее озорной взгляд яркой вспышкой проник глубоко под кожу, запуская цепную реакцию, которую Ши О ненавидел в последнее время. В груди что-то невесомо сжалось, и он с легким раздражением на самого себя, довольно кивнул на ее слова. Он схватился за ручки своего стула и придвинул его на какие-то ничтожные сантиметры к девушке, чтобы быть ближе. С приятным удивлением отметил, что она слегка смутилась, но не перестала улыбаться. Мужчина поставил локоть на стол и подпер щеку ладонью, смотря на Цицек. — Слишком хорошо, — произнес он и серьезно заглянул ей в глаза, словно их разговор имел какой-то другой смысл, знакомый лишь ему одному. Она в недоумении подняла брови и поправила очки, открывая и закрывая рот, как она делала всегда, когда пыталась придумать ответ на его слова. Ши О нашел это милым. Он мысленно хлопнул себя по лбу за подобные мысли и опустил голову, собирая себя в руки. Размягчал. — Тогда я даже могу занять твое место, м-м? — встрепенулась она и хитро поиграла бровями, отодвигаясь назад. Ши О поджал губы, чтобы не выпустить очередную улыбку, и отрицательно покачал головой. Девушка деланно утерла фальшивые слезы и бодро вскочила со стула, собирая свои вещи. Он внимательно проследил за ее движениями, цепляясь за каждую интересную деталь. Сейчас она поедет домой, как и он. Ее там ждут, его не ждет никто. Только холодная пустота огромной квартиры, очередные часы копания в документах и продумывания планов. Он в замешательстве задумался. Что ему подсказывало сознание этими мыслями? Громкий чих девушки разрезал тишину, и Ши О поднял на нее спокойный осознанный взгляд. — Не хочешь пройтись? — Да не! Я вообще-то домой хотела уже пойти.***
Они медленно шли по набережной. Вечерний ветерок кружил темные волосы девушки, отчего она их постоянно заправляла за уши и ругалась. Ши О смотрел на это сверху вниз и с некоторой опаской думал, как ему были нужны эти лишние минуты с ней.So, when I die, which I must do
Когда я умру, что обязательно произойдёт,
Could it shine down here with you?
Может ли мое сердце сиять рядом с тобой?
Последние недели его преследовало одно странное ощущение. Он каким-то образом словно чувствовал, что его час скоро придет. Смотря на все, что он делал и делает, что происходит вокруг, его чутье говорило ему, что времени осталось мало. Да, все относительно было под контролем, но что в его случае относительность? По ночам он сидел с бокалом виски, смотрел на огни города, рассуждал о той самой чертовой фразе, которую Цицек ему сказала. Настоящий ли он. Отражение из окна смотрело на него с презрительной усмешкой, потешаясь над его детской наивностью и беспечностью. За такое не прощают, забыл ли он это? Но какая-то маленькая жалкая часть внутри него, которая просыпалась только в присутствии девушки, после каких-то ее слов, шептала ему, что он больше, кем является на самом деле. Отвратительно было признавать, но сердце ныло в тупой щемящей тоске по чувству близости и нужности кому-то. Он и забыл какого это. Лучше бы ему не напоминали. Он знал, что скоро умрет. Каким бы блестящим стратегом он не был, на сколько шагов перед он ни шагал, его сердце, заглушая разум, твердило ему, что все это скоро закончится. Хотелось рвать и метать. Вырвать сердце, потому что оказывается, оно могло еще что-то чувствовать. Даже одна девиантная мысль приводила его в бешенство, но он не мог ничего сделать. Душа в сладком опьянении тянулась к девушке. Своими маленькими руками Цицек ломала его стены, но самое страшное было то, что за многие годы подозрительного отношения к людям и одиночеству… он был не против. К тому же, конец близок, пусть она хоть немного еще побудет рядом, побудет его человеком. Он хватался за эту призрачную возможность, смеясь над собой. — Ты когда-нибудь думала о смерти? — спросил он, задумчиво блуждая взглядом по глади реки. Цицек в удивлении подняла брови и широко распахнула глаза, смотря на него снизу вверх. Ши О уперся руками в металлические ограждения, отделяющие его от темной воды, и чуть опустил голову, поворачиваясь к девушке. Он немного улыбнулся, не давая своей улыбке сиять слишком сильно от выражения лица Цицек. — Не часто тебе такие вопросы задают, да? — он наклонил голову, изучая ее эмоции. — У нас в Монголии принято думать только о хорошем! — быстро нашлась она и потуже укуталась в свое пальто, опуская руки на ограду. Девушка помолчала и продолжила, не смотря ему в лицо: — если думать о чем-то таком плохом, то оно точно сбудется. Примета такая. Он молча кивнул и повернул голову к реке, бегая взглядом по воде. Темно и глубоко. Пугающе. Неизвестно. Бессмысленно. Он словил себя на мысли, что думает уже совсем не про водную гладь. Вопрос пришел ему в голову, и от него Ши О стало горько во рту. Он сглотнул и устремил взгляд на Цицек, которая тоже задумчиво смотрела вдаль. — Как считаешь, — он почему-то запнулся, когда ее светлые глаза наконец посмотрели на него, — стоит мне думать об этом? — О… смерти? — Да. Девушка замерла и впервые как-то особо растерялась: начала бровей взлетели вверх в неясном для Ши О выражении, уголки губ оттянулись вниз, а взгляд воткнулся в него острым кинжалом. Его лицо не выражало ничего, но почему-то ответ на вопрос волновал и будоражил, как будто он спросил ее об ответных чувствах или еще что-то в этом роде. Но это было другое. Отчего-то разговор приобрел метафорический вид. Но Рю умел читать между строк. — Я… — она снова замолчала, растеряно моргая. Он наклонил голову и мягко улыбнулся. Ши О знал, как различать эмоции, был в этом мастер. Он проглотил горечь во рту и глубоко вздохнул, чтобы ноющая боль в груди исчезла. Не помогло. — Думай о чем-то… хорошем? — наконец, серьезно проговорила она спустя долгие минуты. Мужчина вновь повернулся к ней и столкнулся с ее тем самым взглядом. — Не нужно о… Ши О помнит его. Кажется, он будет помнить его всю жизнь. Когда она сказала те самые слова про свет. Тогда он почувствовал, что впервые его кто-то… разгадал. И именно тогда он понял, что она его человек. В тот момент Цицек смотрела на него так же, как сейчас. Тепло прилило к груди, расплавляя ребра и выпуская из железной клетки сердце. Он ощутил тот самый глупый трепет, который он испытывал перед ней каждый раз. Он ненавидел это чувство, потому что знал, что это слабость. И именно она была его единственной слабостью во всем этом мире. Он принял это.Nothing in the world belongs to me
В этом мире нет ничего, что принадлежало бы мне
But my love, mine, all mine, all mine
Кроме моей любви, только моей, только моей любви
Ши О коротко кивнул и сделал шаг ближе к ней, отчего девушка немного опешила. Он молча поднял руки и слишком аккуратно, даже нежно, принялся поправлять воротник ее пальто, как он уже когда-то делал. Руки лишь на ничтожную секунду задержались на ее плечах. — Тогда… — медленно начал он. Цицек только наблюдала за этим с поднятыми бровями и напряженными плечами, как испуганный зверек. Немного погодя, Ши О поднес руку к ее лицу, и ладонь дрогнула, но он невесомо коснулся ее волос, которые опять растрепал ветер, придавая им аккуратный вид. Спустя несколько секунд он закончил и опустил руки на плечи, несильно сжимая их. Маленькая улыбка появилась на его лице, когда он отошел немного назад и наклонился к Цицек, чтобы смотреть ей в глаза на одном уровне. Он тихо вдохнул носом и произнес: — … тогда я хочу думать о тебе. Луна мягким диском освещала этот прохладный вечер. Река размеренно текла куда-то далеко. Ветер задувал в одежду и в душу. А Ши О просто смотрел на Цицек, потому что впервые его сердце не пряталось в страхе. Он хотел, чтобы она находилась рядом. Говорила с ним. Шутила свои шутки и рассказывала про Монголию. Ужинала с ним в каком-нибудь ресторане. Знала его секреты. Знала его боль. И если его конец неизбежен, пускай и на короткое время, Ши О хотел, чтобы она была его человеком. (которая в конце концов окажется такой же, как и все).