Письмо

Здравствуй, любимый! Как твоя жизнь в далёких краях? Исчез ли горький привкус последнего поцелуя на твоих губах? Разгладились ли шрамы тяжёлого расставания на твоём сердце? Спрашиваю, потому что, если ты спросишь меня об этом, получишь отрицательный ответ. Я помню нашу последнюю встречу во всех подробностях, вижу её каждую ночь во сне. И всё хочется, чтобы мы не стояли на том проклятом мосту, чтобы ты не говорил мне прощальные слова надломленным голосом, мимо нас не проезжали скучающие извозчики, рядом не проходили угрюмые прохожие. Сколько тогда было людей на том мосту! И никому, никому не было дела до того, что я больше никогда в жизни не увижу тебя, а ты – меня. Почему они все были так безразличны? Неужели сами ни с кем не прощались? Неужели не отпускали никого навсегда? Неужели не видели, как ты подарил мне последние объятия, взмахнул плащом и ушёл, а я осталась стоять, роняя слёзы на вымощенную булыжником дорогу?.. Знаешь, сегодня вновь заходила в твоё любимое кафе. Села за тот самый столик, заказала твоё любимое пирожное. Мне принесла его Вероника, помнишь её? Она всегда была очень улыбчива и мила, мы с тобой однажды решили, что она похожа на большое и мягкое облако из сахарной ваты – такая же нежная и лёгкая. Она сегодня была в том платье в горошек, которое так ей идёт. Я сидела, смотрела на неё, и мне казалось, что и она, и пирожное, которое она принесла, и всё это кафе со всеми посетителями, которых я видела и не видела, - все они сохранили в себе частичку тебя. Пока писала это, вспомнила, как сбежала с тобой ночью из дома. Счастье, что никто об этом не узнал. Это осталось нашей с тобой тайной: и крыша дома, с которой был виден весь город, и вино, которое ты принёс, чтобы удивить меня, и долька местной надменной луны на закуску, и шаловливый ветер, так и норовивший растрепать мои кудри. Мы громко смеялись и пели, а потом целовались под той же надменной луной. Мне тогда казалось, что она нам завидует. Ты можешь подумать, что мне совершенно грустно и одиноко. Отчасти будешь прав, но могу тебя заверить: со мной осталось то, что никто не в силах отобрать – ни расстояние, ни равнодушное солнце, бьющее мне в окно каждое утро, заставляющее меня просыпаться и проживать очередной день в городе, где тебя нет и никогда больше не будет. У меня остались воспоминания. Воспоминания о каждой проведенной вместе минуте, каждом взгляде твоих голубых, как море, глаз, каждом моём прикосновении к твоим шёлковым золотистым волосам. Я никогда не забуду, как мы танцевали под дождём, как ты рассказывал мне о рыцарях и разбойниках, как мы мечтали сделаться пиратами, захватить большой корабль и уплыть туда, где нас никто и никогда не найдёт. Всё это греет моё разбитое сердце и вселяет в меня надежду, что где-то там, за тысячу миль от меня, ты тоже думаешь про проведённые вместе моменты и радуешься, что всё это было в твоей жизни. Я не знаю, зачем пишу это письмо. Понимаю ведь, что не отправлю, потому что отправлять уже некому. Уже полгода прошло с того момента, как мне вручили известие о твоей смерти, а я всё не могу поверить, что твоё горячее сердце перестало биться. Надо было бросать всё и ехать с тобой! Я ведь знала, что из санатория ты не вернёшься. Поздно было начинать лечение, когда лёгкие почти сгорели. Ну почему ты не обращался к врачам раньше?!? А я ведь скоро приеду к тебе. Мне тоже осталось недолго. Последние несколько недель кашель мучает меня неимоверно. Наверное, ты был бы недоволен, но я рассказала своим родителям про нас. Они долго плакали. Я просила, чтобы меня похоронили возле тебя – они согласились. Наверное, когда приеду, не смогу отойти от твоей могилы – так сильно хочу быть рядом… Уже стемнело. Завтра буду собирать вещи. Скоро вновь будем вместе. Люблю тебя. Оливия.