Сначала вернулись звуки — тихое потрескивание пламени факелов, гудящая в каменных коридорах тишина, предвещающая смерть, и собственное прерывистое дыхание. Затем различимой стала окружающая обстановка, представляющая собой слабо освещённое помещение, стены которого где-то больше, где-то меньше были покрыты плесенью, где в углах ползали мокрицы и другие насекомые, предпочитающие темноту, влагу и лёгкую добычу в виде неподвижного обессилевшего человека. Стоит ли говорить об ударивших в нос запахах, которые растворились в сырости подземелья?
Ядвига очнулась, несмотря на то, что всё время пребывала в сознании. С момента, как её заковали в кандалы, она провалилась в небытие. Просто существовала, пока вокруг неё что-то происходило, отзываясь эхом и вспышками красок. Теперь девушка вернулась в реальность. Даже если бы не случалось всего того, что с ней было, начиная с вступления в Культ Некромантов, место, в котором она находилась в настоящее время, являлось её закономерной судьбой.
От непрекращающегося потока мыслей казалось, что голова просто разорвётся. И пусть так. Это лучше, чем смерть в руках заклятого противника. В руках заклятого противника… Перед глазами возник образ Велтена, но не как первая и единственно верная ассоциация, а скорее, как та, что требовала критической оценки.
— Он без труда вливался в разговор со мной и охотно его поддерживал, не действовал подозрительно, не давал повода подумать, что догадался. Значит, в этом и был его припрятанный козырь. Не зря я сомневалась до самого конца. В изначально намеченный план добраться до зимних владений и выполнить порученное задание просочились перемены, которые он запросто обыграл и тоже сделал частью плана. И так я оказалась здесь. Безмозглая… — размышляла некромантка, глядя на висевший на стене факел. Обернувшись по сторонам, она заметила, что неподалёку в камере лежал покрытый паутиной в некоторых местах пожелтевший скелет. Очередной несчастный, вероятно, некромант. Он отослал чародейку к мысли о том, что и её будет ждать нечто подобное, когда она исчерпает свои ресурсные качества, которые выкачает из неё Орден Веры. — Пусть так. Когда я исчезну, участь империи — последнее, о чём мне надо думать.
Колдунья сидела, прислонившись спиной к холодной стене. Кисти, до предела сжатые оковами металла, изнывали от боли, как и в целом руки, удерживающие ранее тяжесть — сейчас она могла опустить их на пол. Желание пережить боль, пускай с помощью болезненных стонов, становилось всё более явным, но опасный предмет во рту останавливал даже от этого — ненароком не хотелось делать вообще ничего, что способствовало бы движению шипов по поверхности языка. Единственное, что могла себе позволить Ядвига — это думать. Она не прекращала думать о всём случившемся. Например, о своём предательстве Велтена: оно получило разумный ответ — такое же предательство, хотя, в случае мужчины, это, скорее, можно было назвать соответствующим поведением на вонзённый в спину нож. О своей измене Культу: если бы девушка снова осталась по какой-то счастливой случайности жива тут, то уже было известно, как учредитель сводил счёты. Замкнутый круг — неминуемая смерть в обоих случаях. И разве не желала наконец её обрести Ядвига? Не считала ли её своим решением проблем? Буквально перед смертным ликом умирать расхотелось, особенно, когда за плечами не было жизни как таковой, только её жалкое подобие, воспоминания о котором не вызывали счастливых эмоций, не вызывали капли гордости.
Свет факела вдруг заслонила чья-то фигура, она и отвлекла от очередных неутешительных мыслей некромантку. Та исподлобья посмотрела на незаметно пришедшего — Велтена. Человек, с которым ещё недавно она обнималась, целовалась, в котором находила утешение и уверенность. Как же было глупо всё это делать. Он изначально являлся врагом. Так в какой же момент им быть перестал? Отчего Ядвига подумала, что ему можно доверять?
Взгляд девушки передавал её глубоко спрятанные боль и безысходность и всё же оставался непреклонно безразличным, как и взгляд мужчины — методично изучающий загнанную жертву.
Следопыт открыл решётчатую дверь камеры и подошёл к чародейке, поднял её, держа за предплечье. Таким же образом он вёл её по коридору подземелья в предсказуемую комнату среди этого злачного места — пыточную.
Оказавшись внутри, тело Ядвиги покрылось холодным потом от увиденного: рядом со столом для допросов находился отдельный с разбросанными на нём орудиями — можно было потеряться в догадках, размышляя об их применении; у потолка на цепях висели несколько узких клеток, в дальнем углу просторного помещения стоял железный шкаф с открытой дверцей, напичканной в определённом месте шипами; чисто здесь явно не было — застывшая в некоторых местах кровь служила немым напоминанием о том, к чему приводили допросы «с пристрастием». Под святым местом творились ужасные вещи, на что, судя по всему, закрывал глаза Всесоздатель.
Когда дверь в комнату закрылась, Ядвига почувствовала, как волна паники сдавила её сердце. Тогда же чернокнижница осознала всю серьёзность своего положения — лишь столкнувшись лицом к лицу с опасностью. Она знала, несмотря на свою некогда грозную силу, что уязвима в этом месте, пропитанном отчаянием и ужасом.
Велтен провёл колдунью к столу и усадил её на скамью. Вынул изо рта преступницы кляп, снял своеобразные наручники. Разум Ядвиги метался, пока она пыталась разгадать тайну намерений следопыта. Зачем он освобождал её, а не сковывал ещё больше? Возможно, избавился от маски он для того, чтобы выпытать необходимую информацию. Но от перчаток.?
Облегчённо выдохнув, девушка стала потирать запястья, разминать руки и шею. Мужчина, тем временем, разместился напротив.
Молчание между некогда спутниками было напряжённым, и его груз явственно ощущался на душе. Таким тяжёлым его делали примеси: безысходность, непонимание, боль, горечь. Не хотелось ничего говорить, только жалеть о том, как всё обернулось.
— Нужно было не юлить и просто сказать ему, как есть…
— Стоил ли пройденный с ней путь её же поимки?
Их взгляды столкнулись. Враги словно готовились к последнему акту этой смертельной игры.
Напряжённое молчание первым разорвал сиплый женский голос.
— Столько громких слов было сказано: о принятии колкости, обмана, наличии небывалых чувств, о планах на будущее. Столько было моментов, пережитых вместе. Однако теперь их можно перечеркнуть.
— И по чьей вине? — отозвался мужчиная, заставив девушку сначала оторопеть, а затем — раздосадованно разозлиться.
— По
нашей вине, Велтен. Ты не можешь отрицать, что на тебе тоже лежит часть вины, — он отвёл взгляд в сторону в ответ на её слова. — К чему ты устроил весь этот цирк? Не для того ведь, чтобы просто со мной поговорить в уютной атмосфере пыточной комнаты? Тебе было важно не столько процветание Ордена, сколько моё состояние. — И вновь громкие слова. Ты не отказался от своего долга, не отказался от слепой веры в убийство учредителя Культа, не допуская мысли о плохом исходе. Ты действительно настолько сильном ведом местью, что готов поступиться ради неё любовью, даже собственной жизнью.
Следопыт слушал неприкрытую правду из уст чародейки. Она всегда говорила честно то, о чём думала — вспомнить только небольшую перепалку в первый день в таверне или позицию касаемо проповеди в церкви. Лишь когда дело касалось её «образа жизни», ей приходилось изворачиваться и лгать. И это ей же припомнили.
— Как ты и сказала, вина лежит на нас обоих. Ты обманула меня. Дважды. Мои действия — лишь вынужденная мера в ответ на твоё предательство. Теперь мы квиты, — орденец оставался спокойным, несмотря на то, что внутри него были далеко не спокойные эмоции.
Разочарование и злость молодых людей на самих себя звучали в унисон. В который раз в голове мелькала мысль, что всё могло сложиться иначе.
— Что привело нас к этому моменту? Почему мы позволили зайти нарастающим проблемам так далеко?
— Мы являемся пленниками своих собственных желаний. Моя страсть к воздаянию вывела всё из-под контроля.
— И моё навязчивое стремление кому-то что-то доказать, тоже не предусматривающее плохих исходов.
В тёмной комнате для пыток два врага сидели друг перед другом, сожалея о своих ошибках, размышляя о судьбе, которая свела их вместе. Зачем, коварная, она это сделала? Ведь неспроста они не могли убить друг друга, несмотря на то, что момент для этого представлялся много раз. Вероятно, в этом и заключалась суть: в бесконечно длящемся противостоянии Ордена Веры и Культа Некромантов, где ни одна организация не способна победить другую, они были вечными врагами, соединёнными невидимым узами.
Тишину вновь прервала девушка, произнеся полушепотом:
— Что же теперь?
— Ты должна рассказать всё о Культе. Дальше можешь быть свободна, — невозмутимо проговорил мужчина.
Ядвига, не поверив в последнее, сдавленно усмехнулась.
— Так просто? Без вырывания ногтей, башмаков с шипом, груши, запирания в клетке или в железном шкафу? Без настоящего искупления в виде раскалённых углей во рту? Я могу быть свободна и сейчас, достаточно открыть портал.
— Помоги в последний раз, и мы попрощаемся на хорошей ноте. Ты этого не хочешь? — вымолвил Велтен и посмотрел на чародейку пронзительным взглядом.
Та приподняла брови в удивлении. Она не могла поверить, что всё заканчивалось так легко. Следопыт ведь обещал смерть, пускай и с неизвестной поблажкой. Кажется, это было очередное несостоятельное обещание. И даже если так, прощаться, не поставив точку, колдунья не желала. Смерть являлась одним из наиболее понятных вариантов «точки». А эта свобода, данная охотником, вносила раздражающую неопределённость.
— Не хочу. Я не хочу прощаться с тобой. Прикажешь забыть всё, что нас связывало? — эмоции, чувства… У меня не получится, Велтен, — Ядвига с печалью взглянула на орденца и приблизилась к столу чуть ближе, кладя на него руки.
Мужчина тяжело вздохнул. Он понимал, что девушка была права — не забыл бы и он своих приключений с колкой упрямицей и безнадёжной обманщицей.
— Не забывай. Помни. Поскольку такого в наших жизнях более не произойдёт, — однако также он понимал необходимость в сжигании мостов.
В горле встал ком, тело пробило импульсом неимоверной боли досады. Снова хотелось расплакаться, но Ядвига позволяла себе это очень редко. Она закусила губу и осознанно кивнула головой несколько раз. Было ясно: Велтена не вернуть.
Глубоко вдохнув, девушка ненадолго задержала дыхание и затем плавно выдохнула, тем самым переводя дух. Больше не церемонясь, она стала докладывать мужчине о местоположении логова некромантов, его планировке, тайных ходах, возможных опасностях и слабых местах. Кроме того, чернокнижница поведала о всех своих единомышленниках, пребывающих там, об их сильных и слабых сторонах. Отдельно выделила учредителя ввиду его могущества и, не скрывая, отметила высокий риск неудачного нападения Орденом.
Мрачный следопыт внимательно слушал каждое слово чародейки, хотя мысленно он был где-то в недосягаемости — далеко, в горячих песках летних владений вместе с ней.
— Это всё, что я знаю, — закончила Ядвига, поднимаясь со скамьи и собираясь пройти в свободную часть пыточной, чтобы сотворить портал и исчезнуть. Велтен остановил её, взяв за руку.
— Прости меня, — по-прежнему мрачный, он сказал это, виновато опустив взгляд в пол.
Колдунья мягко обхватила рукой подбородок охотника и приподняла его голову так, чтобы он смотрел на неё. Перед неминуемой разлукой девушка долго разглядывала лицо мужчины, как и он её, чтобы запечатлеть его сейчас, видимое в последний раз. Другой рукой Ядвига ласково погладила Велтена по голове и слабо улыбнулась. Её улыбка выражала светлую грусть. Выражала и снисхождение до просьбы в прощении — его и просить было не за что. Между молодыми людьми всё действительно закончилось на хорошей ноте, несмотря на совершённые ими грехи.
Чародейка мягко отпрянула и мерно прошла к небольшому месту в комнате пыток, где не было ни столов, ни различных приспособлений. Одним движением руки она исказила пространство, создавая в нём светящуюся оранжевым воронку — портал, который перенесёт её в желаемый, с учётом магических сил, уголок мира. Не оборачиваясь, Ядвига вошла внутрь заклинания, постепенно в нём растворяясь. Велтен провожал её взглядом до тех пор, пока та не скрылась из виду. Лишь когда магия испарилась, он отвернулся, глядя за опустевшей половиной стола.
***
Девушка вышла на другом конце портала, телепортировавшись в известную ей местность. Солнце пригревало макушку, телу становилось жарко — нужно было срочно менять одежду. Ощущалось, что на раскалённой земле, покрывшейся грязевыми трещинами, плавилась обувь. Здесь имелось немного растительности, устойчивой к жаркому климату. Немудрено — своеобразный оазис. Таким его запомнила Ядвига в последнем маленьком путешествии по империи с учредителем. Он показывал ей совсем не красоты государства, а места, в которых можно было напитаться энергией или в которых можно было найти мёртвых для некромантии. Тут колдунья чувствовала энергию первозданной магии и энергию людей живых. И ничего плохого с обеими она не планировала делать.
Оглядевшись, чародейка заметила поселение странствующих торговцев, разбитое ими на время до очередного отъезда. Она уверенно направилась к ним, зная, что те не отказали бы ей в помощи.
В новых вещах Ядвига ощущала долгожданный комфорт. А в пути к центральному городу летних владений — захватывающую тягу к неизвестности. В нём она никого не знала, никто не знал и её, что служило основанием для начала там новой жизни. В бездну некромантию и святой огонь, благодаря которым в других частях империи Ядвига прослыла врагом и одновременно спасительницей. Как и хотела: она ушла на покой в песках летних владений, отодвинув назад потерявшую значение животворящую магию.
Спустя многие месяцы, в городе Ядвига прослыла бойким кельнером, тем самым принося и своему заведению известность. Актуальные события в империи позволяли посетителям таверн разгуляться — Культ Некромантов был, наконец, уничтожен. Праздничные настроения долго не утихали в сердцах простолюдинов. Оттого и девушке приходилось крутиться как белке в колесе. Работа поглотила её с головой, но она была этому рада. Впервые Ядвига нашла любимое дело, ставшее неотъемлемой частью её жизни. О колдовстве как таковом пришлось забыть, но девушка не считала сей факт удручающим. Всё-таки она по-прежнему колдовала, создавая в заведении волшебную компанейскую атмосферу: улыбалась, была со всеми доброжелательна и мила.
***
Коллега несла к столу шесть кружек пива, умудряясь держать их все в двух руках. Видя, как та зашивается, Ядвига взяла на себя пару не обслуженных посетителей. Она подошла к одиноко сидящему в отдалении мужчине, который скрывал лицо под капюшоном, и достала перо с небольшой записной книжкой, чтобы внести туда заказ.
— Добрый вечер. Чем Вас потчевать, господин? — дружелюбно лепетала кельнер.
По какой-то неизвестной причине посетитель усмехнулся и отрицательно кивнул головой.
— Честно говоря, мне нужны именно Вы, — ответил клиент, подняв голову к девушке. Та уже хотела отшутиться, что её самой в блюдах нет, но весь весёлый настрой как рукой сняло от увиденного — лицо, что было спрятано под капюшоном принадлежало давнему другу.
— Велтен? — риторический вопрос вырвался из уст Ядвиги, как попытка поверить в правдивость происходящего. — Как ты?.. Что.?
Поднявшись с места, он прервал её бесчисленные вопросы.
— Вижу, как сильно ты занята. Мы можем поговорить, когда твоя работа на сегодня закончится. И, конечно, если ты вообще захочешь разговаривать, приходи к постоялому двору недалеко от таверны, — сказал Велтен, так ничего и не заказав.
Работать уже не было желания после такой встречи. Вероятно, девушка могла бы использовать её как стимул, чтобы поскорее закрыть смену, даже отпроситься немного пораньше и побежать к мужчине, чтобы поговорить по душам по прошествии долгого времени. Однако человек из прошлого, пускай которого Ядвига считала другом, являлся живым напоминанием этого же прошлого. Она не хотела снова встречаться лицом к лицу со своими ошибками, с грузом сожалений и ненависти к себе, ведь начала новую прекрасную жизнь, в которой успела обо всём этом забыть.
Кельнер вздохнула. Свои терзания она отодвинула на второй план, ведь ещё многие посетители нуждались в обслуге. Теперь голову не покидали мысли о Культе Некромантов и об Ордене Веры: «Раз Велтен жив, то Клеменс не смог его убить. А умер ли он сам? Что стало с замком? Нужен ли теперь Орден, когда империи больше ничего не угрожает?»
— Холера, — про себя выругалась Ядвига, принимая очередной заказ. Её не волновала судьба противоборствующих сторон, не волновала судьба государства, которым управлял гадкий толстосум. Разговоры о всём этом она всячески избегала или открыто говорила, что не заинтересована в подобных темах. С появлением Велтена стало иначе. Ей хотелось и не хотелось одновременно обо всём расспросить: простой человеческий интерес конфликтовал с самозащитой от отголосков прошлого. В этом противоречии душа разрывалась на части, вызывая дискомфорт у девушки в сердце. И чем ближе был конец рабочего дня, тем больше оно изнывало.
Скоро попрощавшись с товарищами, Ядвига вышла из таверны. В летних владениях дни были до предела жаркими, а ночи — так желанно прохладными. Одетая в белые штаны с причудливым орнаментом в виде зелёных лепестков, жёлтых колец и синих цветов, со сборками на талии, широкие в бедрах и сужающиеся к голени, в коричневую безрукавку с тонкими лямками, в тёмно-серую жилетку поверх неё и в кожаные сандалии, девушка наслаждалась малейшим дуновением ветра. Пёстрая и практичная одежда летних владений ей сразу пришлась по вкусу.
Так, идя в направлении постоялого двора, Ядвига прокручивала в голове возможные варианты разговора с Велтеном. Может быть, они поговорят мирно и разойдутся, а может, найдётся и какая-нибудь причина для ссоры. Такая неизвестность настораживала, а не интриговала.
Рядом, в саду, где своеобразными деревьями были кактусы и саксаулы, кустарником — вельвичия, а приземистыми яркими цветами — адениумы и каландринии, положив руки предплечьем на колени и держа в одной из них лиловый бутон, на лавочке сидел Велтен. Он услышал шорох приближающихся шагов и приподнял голову, глядя за Ядвигой. Она подошла к нему и тоже заняла место на лавке. Мужчина не смотрел в сторону девушки, не менял позу — он рассматривал цветок, иногда покручивая его в пальцах. Ничего не говорил, просто молчал, наблюдая.
В этой тишине Ядвига не чувствовала наслаждения встречей с давним другом. И она могла смело выдвинуть предположение, что не чувствовал того же Велтен. Оттого ей хотелось скорее что-нибудь сказать, не знала только, что именно.
— Так… я зачем-то была тебе нужна. Ты приехал в летние владения ради меня? — робко вымолвила Ядвига.
— Да, — коротко ответил Велтен. Он пребывал в спокойном расположении духа, от него не веяло той холодностью, которая чётко отпечаталась в памяти девушки. И всё же что-то с ним было не так.
— И в чём дело?
— Культа Некромантов больше нет. Всё плохое позади. У тебя замечательно получилось влиться в новую жизнь, — он горько усмехнулся, — кажется, ты даже успела забыть меня. Но я тебя не забывал. У меня не получилось отпустить тебя так просто, как со мной это сделала ты, — мужчина сел ровно и посмотрел на девушку, сталкиваясь с её удивлением.
— Как ты можешь утверждать, что мне это далось просто? — она ткнула его в плечо указательным пальцем. — Летние владения то и дело напоминали наш с тобой разговор перед отъездом из моего дома. Вместе с тем я думала о другом нашем разговоре — в пыточной. Да я в отсутствие тебя только о тебе и думала, вспоминала. Редко себе это позволяла из-за того, что вместе с хорошими воспоминаниями приходили и плохие. Всё-таки из нас двоих оптимист ты. Я же — пессимистка. Дабы избежать чувство вины, вызванное совершёнными непоправимыми ошибками, я с головой уходила в работу.
Велтен с лёгкой улыбкой опустил взгляд. Ему было приятно знать, что не он один жил важной частью своего прошлого — любовью.
— Итак… Ты хотела уйти на покой в горячих песках летних владений. Могу я присоединиться к тебе? — произнёс мужчина, переведя сияющий надеждой взгляд на девушку.
— Чтобы наполнить твою жизнь интересными историями? — Ядвига использовала очередную фразу, казалось бы, сказанную вчера.
Велтен отрицательно кивнул головой, пересел ближе к девушке и бережно разместил бутон адениума у неё за ухом.
— Чтобы наполнить
нашу жизнь
новыми интересными историями. Впредь никаких оглядок назад. Будем смотреть только вперёд.
Ядвига, влекомая невидимой силой, посчитала нужным своё согласие выразить поцелуем. Настороженности и напряжения как не бывало. Всё это казалось несущественной, надуманной в переживаниях глупостью, которая испарилась в момент единения с родным человеком.
Нежный поцелуй говорил о тысяче невысказанных слов, о тоске, о воссоединении, о любви, выдержавшей испытание временем. Ядвига думала: не частое ли это в летних владениях явление — мираж, который сейчас растворится, стоит только открыть глаза? Но нет. Велтен так крепко сжимал в объятиях возлюбленную, словно боялся, что она снова исчезнет. Всё было чистой правдой, происходило наяву: эмоции, чувства, прикосновения. Флёр лунного света покрывал молодых людей, защищая их от окружающего мира. Так они были только вдвоём, единственные существовали друг для друга.
Когда возлюбленные отстранились, их глаза встретились. Слова сейчас были не нужны. Взгляды выражали эмоции красочнее них: Ядвига смотрела на Велтена с обожанием, а он на неё — с преданностью и лаской. Тогда мужчина и понял, что их любовь нерушима, что их связь — непоколебима, с чем бы ни пришлось столкнуться. Девушка же видела в этой любви первозданную магию — сильную, будто от природы, вечную. Однако мыслила пара кое о чём одинаково — о том, что им суждено быть вместе, всегда идти рука об руку.
Давно потерянная любовь возродилась — не волшебство ли это? Может быть и так. В неопределённости и хаосе мира это истинное спасение. Чудесно, что Ядвига и Велтен смогли его обрести.
