Пламя обмана

      Утром Велтен разомкнул глаза и обнаружил, что Ядвиги рядом не было, но он мог почувствовать её присутствие в доме. Девушка готовила на кухне, тихо напевая знакомую речетативную мелодию — вальс таверны, и пританцовывала. Заинтересованный зрелищем мужчина подошёл чуть ближе и опёрся плечом на печь, скрестив руки на груди. Со стороны он мог заметить, что именно готовила Ядвига: что-то из лука, картошки, капусты и мяса. Подготовив ингредиенты для чугунка, девушка, видимо, развернулась за ним самим, однако, к своему удивлению, обнаружила перед собой проснувшегося Велтена. Чародейка приподняла одну бровь и тоже скрестила руки на груди. — Нравится подсматривать? — Я бы сказал, наблюдать за тем, что ты делаешь, — ответил следопыт и отошёл в сторону, предоставляя возможность подойти к печи. Колдунья достала с помощью прихвата оттуда горшок и проверила содержимое, по запаху оно напоминало пшено. Судя по всему, крупа почти приготовилась и ждала оставшиеся ингредиенты блюда. Ядвига бросила овощи и мясо к гарниру и поставила их обратно доготавливаться. Магичка отошла от печи и встретилась взглядом с охотником. — Что? Если тебе покажется странным то, как я готовлю блюда — прости, я сильна больше в зельеварении, чем в кулинарии, — произнесла девушка, обхватив локти ладонями. — Кулинария — своего рода зельеварение: ингредиенты, их правильная комбинация, результат. И я не сомневаюсь, что в этой области ты тоже многое понимаешь, — вымолвил мужчина с уверенностью в голосе, нотки которой приятно заиграли в душе у Ядвиги. От этого она переставала сомневаться в своих способностях в готовке. — Что ж… Спасибо. Ты всегда знаешь, как поднять мне настроение. Велтен подошёл ближе и сомкнул руки вокруг талии чародейки, а она, в свою очередь — вокруг его шеи. Следопыт стал с пристальной заботой оглядывать лицо колдуньи. Его глубокий, изучающий взгляд заставил сердце девушки ёкнуть: «Что он сейчас пытается выведать?» — Ты не спала всю ночь, — произнёс мужчина в утвердительной интонации. — Так и не получилось. Ядвига пожала плечами, не подав виду, что её бессонница не была такой безобидной на самом деле. Тогда, после поцелуя Велтен сразу засопел, благодаря тому, что разговоры более не продолжались. А Ядвига погрузилась в собственные мысли, темой которых неизменно был её непростительный порок — обман. Целиком и полностью осознавая, что ложь уже прижилась, стала чем-то неотъемлемым в жизни, чародейка продолжала применять её, продолжала лгать человеку, который стал любимым. Она также осознавала и то, что теперь, с этой новой переменной — романтическими чувствами, — правда, когда она обнажится, будет восприниматься гораздо больнее. Было ли всё это частью замысла Ядвиги или она по-настоящему полюбила Велтена, лишь запутавшись в своём огромном обмане? — И что я доказала в итоге? Разве что, сама себе собственную глупость, — мыслила девушка, чувствуя, как на душе скребли кошки. — Нехорошо. Сегодня понадобится много сил для того, чтобы покончить со всем, — продолжил мужчина. — У меня их осталось предостаточно, благодаря мешку сладостей, — колдунья предпочла отшутиться, дабы не смотреть правде в глаза. Не смотреть в источающие правду глаза следопыта. Тот улыбнулся лишь краешком губ и снисходительно вздохнул, словно взрослый смирился с наличием у его подопечного некоего малейшего недостатка. Пользуясь тем, что разговор подошёл к концу, Ядвига приблизилась к печи и вынула оттуда приготовленное блюдо. С пылу, с жару — сборная солянка, отдалённо напоминающая рагу. Рано утром девушка отправилась закупиться ингредиентами, ведь еда в мешках закончилась. Затем поесть можно было бы даже в таверне и заодно отпраздновать победу над некромантом. Если получится… Не отрываясь от трапезы, чародейка задала вопрос: — Правильно ли я понимаю, что сейчас мы пойдём проверять грот под Коллегией? — Именно так. Ты никогда там не бывала? — произнёс охотник, подув на еду в ложке, прежде чем погрузить её себе в рот. — Нет, не было нужды до сегодняшнего дня. Пускай мы и зайдём внутрь, но не думаю, что обнаружим там что-то сверхъестественное, за исключением какой-то необычной воды. — Ещё вчера ты, кажется, готова была поспорить с архимагом об обратном. — Да. Какая же я ветреная простушка, — сказала саркастично Ядвига, накрутив локон на палец свободной руки. — Я всегда готова с ним спорить, но очевидность того, что в гроте мы не найдём ничего, кроме воды, отрицать не стану. — Что ж, проверим. Закончив с завтраком, спутники приготовились к продолжению выполнения задания. Когда колдунья отдалялась от дома, она лишь один раз обернулась — что-то наталкивало её на мысль, что она туда больше не вернётся. Не вернётся в то тепло, которое она ощутила вместе с Велтеном сполна.

***

      Товарищи следовали той же дорогой, точнее сказать, плыли. Попросив у управителя небольшую лодку, они направили её также в сторону Академии, наблюдая за линией берега с моря, ведь рано или поздно она должна была перейти в углубление — злополучный грот. Следопыт грёб вёслами, в то время как чародейка на него обыкновенно смотрела. — Сегодня ночью мы целовались и лежали в обнимку до утра. Утром мы вели себя, как пара. Возможно, мне так только показалось. Кто же мы друг другу? — всё это Ядвига не озвучивала. Это были лишь её мысли, на которые она не могла получить ответ, поскольку не считала свои вопросы остро нуждающимися в обсуждении. Девушка склонила голову к воде и увидела там своё смутное отражение, расплывающееся в буро-синей холодной толще. Беспощадное море вдруг навеяло лёгкую печаль — именно оно поглотило множество человеческих жизней, в частности одну наиболее важную — жизнь отца. Колдунья отделалась от грусти вздохом. Теперь ей оставалось снова наблюдать за охотником. Больше и незачем, так как по обе стороны — однообразный вид, заставляющий в равной степени и скучать, и грустить. Велтен был сосредоточен как на гребле, так и на чём-то своём — Ядвига могла об этом интуитивно догадаться. Однако она не стала просить о том, чтобы мужчина поделился с ней своими мыслями, делать это было бы попросту эгоистично, пусть и в её репертуаре. Девушка не рассказывала напарнику большую часть того, о чём думала сама, отсюда следовало и то, что он делиться с ней всем из своей головы был не обязан. Поймав на себе взгляд чародейки, следопыт отошёл от размышлений. Вероятно, он просто уже поставил в них точку. — Ядвига, твой испытательный срок подходит к концу. Одной ногой ты уже в Ордене Веры, как и хотела. Что у тебя на уме, касаемо этого? Может быть, ты передумала? — сказал Велтен. Его слова были так обыденны и в тоже время так серьёзны, что недавние инфантильные мысли Ядвиги улетучились, оставляя в душе неприятный осадок. — Хм, мы думали совершенно о разных вещах, — сделала умозаключение девушка и отвела взгляд. Затем она заговорила. — Я смогу дать точный ответ ближе к завершению нашей миссии. Пока что, всё сложно… — Чем это вызвано? Чародейку простой вопрос задел, отозвавшись раздражением. Что за внезапная, хотя и присущая следопыту, дотошность? — Думаю, ты и сам должен понимать, что сложно заглядывать в будущее, с учётом того, что мы имеем сейчас: мы были близки и ночью, и утром. И я не знаю, как всё произошедшее расценивать. Не знаю, как расцениваешь это ты, — вымолвила Ядвига, чувствуя себя обессиленной. — Я хотел отложить этот разговор на потом, сразу после текущего задания, но раз уж ты его начала… — Велтен отпустил вёсла, и лодка сразу остановилась. — Кажется, между нами возникла связь ещё с самого начала, с момента нашей встречи. И вот, во что эта связь переросла сейчас. Она переросла в чувства, которым нет смысла противиться. Я понимаю, что в некоторой степени они обременительны: как орденцам, нам с тобой будет трудно совмещать любовь и долг. Однако впервые о чём-то подобном, требующем ответственного, разумного подхода я думаю по-человечески сердцем. Никогда и ни к кому я не испытывал таких чувств, как к тебе, Ядвига. Так что я не собираюсь от них отрекаться. Чародейка ощутила, как её щёки вспыхли, сердце забилось в бешеном ритме. Впрочем, и она ранее не испытывала ничего, похожего на симптомы горячки. Однако ей это так нравилось: нравилось испытывать трепет, внимая словам следопыта и растворяясь в их заботе и ласке. Смущённая девушка не знала, как связать и двух слов. Но и не только по этой причине она не могла ответить. Неясное чувство запустило в голову следующую мысль: «Ответить взаимностью означает разбить сердце». Хрупкое сердце, на зов которого, как признался мужчина, он откликнулся впервые, могло быть разбито вдребезги. Ведь отношения, начатые с обманщиком, обречены на несчастный конец с самого их начала. — И что же мне тогда предпринять? Сделать больно Велтену сейчас или неизвестно когда, в случае раскрытия правды обо мне? — подумала Ядвига, жалостливо или, скорее, в безысходности изогнув брови. Отмолчаться, отшутиться или перевести тему в этой ситуации не выйдет, нужно отвечать и побыстрее. — Я во всём с тобой согласна, Велтен… Я и подумать не могла, что обрету в своей никчёмной жизни любовь. И я рада, что ты тогда появился из ниоткуда, рада, что неведомая сила столкнула нас, — девушка горько усмехнулась. — И я бы рада назвать тебя своим любимым, но как же все те секреты, что остались между нами? Это преграда для отношений, разве нет? Она посмотрела на мужчину взглядом, в котором сложно было разобрать одно определённое чувство. В нём смешивалась и тоска, и разочарование, и даже надежда. Именно: Ядвига надеялась, что у неё удалось воззвать к разуму Велтена, задав ему такой вопрос. И она надеялась, что ответом он решит всё сам. Девушка перебросила ответственность — не иначе. — И всё же раньше секреты не стали помехой. Не станут и в будущем. Подумай: если бы я всерьёз захотел залезть тебе в голову, чтобы докопаться до истины, между нами всё сложилось бы иначе. Я мог бы прервать испытательный срок ещё в осенних владениях. Это мой сознательный выбор — влюбиться в колкую упрямицу и безнадёжную обманщицу, у которой целый багаж тайн, что я принимаю, — вымолвил охотник в заверительном тоне. Ядвига не понимала, продолжал ли Велтен опираться на доводы сердца или уже перешёл на доводы разума. Первая любовь, такая слепая и беззаветная, с последствиями под стать. Ожог от неё самый тяжёлый, однако столь же действенный. Если бы мужчина узнал те тайны из багажа девушки, продолжил бы он в том же духе закрывать глаза на очевидные тревожные звоночки в её характере? Может быть, как он сам и твердил, его сознательный выбор — обжечься? — Хорошо… Будь, что будет, — тихо проговорила колдунья и, аккуратно поднявшись с места, сократила расстояние до охотника, с помощью поцелуя не давая возможности ему сказать что-то ещё. Спутники с головой прыгнули в омут… любви? Таково их желание.

***

      Мгновение выражения чувств — и напарники возобновили дорогу. Плывя вдоль линии берега, не осталось без внимания то, как она оборвалась, и возвышенность, на которой стояла Академия — утёс — в своём основании имела средних размеров дыру — грот. В неё товарищи и заплыли. Конечно, за неимением освещения внутри было темно, но не слишком. А несменяемая мрачная водная гладь здесь отчего-то казалась светлее обычного. Так она контрастировала на фоне вездесущей в гроте тени и была похожа на прозрачное стекло. Складывалось впечатление, что спутники заплыли в воды совсем иного моря. Ядвига сотворила знакомый огонёк свечи, коим осветила территорию вокруг себя. Этого было мало. Девушка напитала пламя силами, делая его больше. Она подняла магию в воздух и стала внимательно изучать стены грота. — Ничего необычного. Значит, ты была права, и ничего подозрительного, за чем стоило бы наблюдать, здесь нет, — отозвался Велтен. Однако чародейка, слегка нахмурившись, всё ещё не хотела отпускать это место так просто. Да, она верила, что кроме воды тут большего не будет. И эта вода… Девушка перегнулась через бортик и присмотрелась к необычной воде. Её поверхность в точности отражала смотрящую, словно зеркало, чего не скажешь о размытом отражении некоторое время назад. — Вода совершенно одинаковая, но почему-то мне кажется, что в открытом море она была другой, не как эта, в гроте, — озвучила свои подозрения колдунья, заставив следопыта также приблизиться к водной глади. — Действительно. Таким образом отражать вода не может, — добавил он. Ядвига протянула руку к своему отражению, и оно ответило тем же. Прикоснувшись к воде, девушка предсказуемо ощутила холод, почему-то терпимый холод. При попытке погрузить руку в жидкость дальше та не шла, её останавливала твёрдая плёнка воды, точно лёд. В голове Ядвиги вспоминались слова Рейна и туда же закрадывались самые неприятные догадки. Чтобы их развеять, чародейка совершила действие, будто хочет взять за руку потустороннюю себя. На удивление, это сделать получилось. И тогда же девушка ощутила, как опора ушла из-под ног, а на смену ей пришёл всепоглощающий мороз. Несмотря на то, что он окутал тело всего лишь на пару секунд, этого было достаточно, чтобы испугаться. Чародейка огляделась. Она обнаружила, что уже не сидела в лодке, а была где-то далеко от неё. Место всё то же — грот, однако оно принципиально изменилось. Как минимум потому, что вокруг не было воды. Ядвига стояла на его дне, беспрепятственно дышала и смотрела наверх, не наблюдая там присущего камня. Верхней границей выступала та самая водная гладь, через которую теперь разглядеть что-либо не представлялось возможным. — И что же теперь? Я в ловушке? Что делать Велтену? — задавалась вопросами Ядвига, неотрывно смотря наверх. Спустя достаточно короткое время, рядом возник следопыт. Судя по всему, то было временем колебаний. — Ты тоже прикоснулся? — сразу же спросила колдунья, вцепившись в плечи охотника. — Да… Что это за магия? Где мы? — в недоумении говорил мужчина. Девушка ещё раз смерила округу взглядом. Она знала одну хорошую фразу, которую говорил учредитель, чтобы довольно красочно описать происходящее: «Занятия некромантией сулят смерть и бесконечное пребывание в измерении для опрометчивых душ». Но чернокнижница не стала растрачивать её попусту. В противном случае, она запросто раскрыла бы себя в погоне за исчерпывающим описанием места. — Возможно, это действительно первозданная магия, и испокон веков вода в гроте имела зеркальные свойства, которые нам описывал архимаг. И он недальновидно не обнаружил в них объекта, за коим следует вести надсмотр, чем воспользовался некромант. Что касается того, где мы оказались, так это та сторона зеркала. В народе существует поверье, что зеркало — это окно в иной мир. Мы смотримся в него и видим лишь своё отражение, даже не подозревая, что за ним может скрываться совсем иное измерение, через которое за нами наблюдают души мёртвых, — объяснила Ядвига, заставив Велтена опасливо нахмуриться. — Как же здесь оказался некромант? — всё вопрошал следопыт, положив руку на рукоять меча. — Вероятно, умер. Или убил себя, чтобы попасть в этот мир как можно скорее. А войти сюда нам он… Позволил, — ответила колдунья и насторожилась вместе с напарником. Ядвига в полной мере осознала, насколько сильными были культисты. Она никогда не подвергала это сомнению и всегда припоминала для сравнения с Орденом Веры. Однако, в очередной раз убедившись в мощи некромантов, девушка поняла, насколько ничтожной она была сама со своей победой в дуэли с архимагом. Тогда почему учредитель решил её вдруг принять? Спутники осмотрелись вместе и обнаружили в гроте проход. Он вывел их в следующий сегмент теперь, кажется, подводной пещеры. В его центре располагалась начерченная магическая печать, по кругу которой стояли люди. Те самые пропавшие люди. Они не колыхались: ни в малейшем движении тела, ни при дыхании. И глаза их были закрыты — похищенные пришли сюда во сне. Чародейка взяла под руку следопыта и пошла с ним к своего рода алтарю. Обученная мастером некромантии, Ядвига не знала, как назвать то, что находилось перед ней. Нежить призывалась из мёртвых людей. Что же можно было сделать из живых?.. — Удивительная глупость: сегодня ночью я безуспешно звал тебя во сне, но ты пришёл ко мне сам, бодрствуя, — донёсся мужской голос слева. Напарники обернулись в ту сторону и увидели вышедшего из ещё одного прохода незнакомца, то есть некроманта, и виновника далеко не торжества. Мужчина медленно приближался к молодым людям, вселяя в душу страх своей надменной уверенностью. Велтен выхватил меч и завёл Ядвигу к себе за спину. — Хм! — культист едко усмехнулся. — Защищаешь её от меня? Не стоит. Я ей не наврежу. Она ведь своя. Следопыт медленно повернул голову вполоборота и краем глаза посмотрел на чародейку. Её сердце объяла тревога. «Так скоро?» — подумала девушка, чувствуя, как мир уходил из-под ног. Карты были весьма некстати раскрыты. Орденец сделал шаг в сторону, оказываясь не в безопасности между двух чернокнижников. — Велтен, погоди… — Ядвига хотела было приблизиться к мужчине, но в сантиметре от шеи у неё возникло остриё меча. — Как давно я не видел людских дрязг. Не скучал, по правде. Видеть вашу драму омерзительно, — произнёс некромант и выпустил разряд цепной молнии в товарищей. Боль, вмиг пронзившая тело, заставила подчинённо упасть на четвереньки. — Учредитель вовремя забрал тебя из зимних владений, хотя я уже знал, что сначала приду к тебе в облике матери, а если не подействует — отца. Но теперь, когда ты не под протекцией сильнейшего, и, полагаю, наверняка числишься в предателях, я могу делать с тобой всё, что угодно, — продолжил он, приблизившись к Ядвиге. Он грубо схватил её за лицо и заставил на себя посмотреть. — Как же быстро идёт время. Колдунья отпрянула от некроманта и упала на каменную поверхность пещеры. В ответ тот только фыркнул. — Можно было бы собрать гораздо больше жертв, что уж там — всех жителей зимних владений. Но останемся реалистами и будем довольствоваться тем, что есть. Не терпится увидеть результат моей кропотливой работы! Не переживайте: вы оба тоже внесёте лепту в уничтожение этой территории империи. — Редкостный ты фантазёр, — отозвалась чародейка, поднявшись и пытаясь удержаться на двух ногах. Недовольный чернокнижник сотворил ещё одно хлёсткое заклинание молнии, однако его колдунья парировала магическим барьером и вслед за тем наколдовала огненный шар, который отправила в неприятеля. Пламя разошлось по телу мужчины, но, судя по его высокомерной улыбке, не нанесло должного вреда. — Я уже умер, мне ничего не грозит, — некромант прокомментировал отсутствие какого-либо урона по нему от магии. Внезапно сбоку Велтен нанёс врагу удар мечом. Пронзённый лезвием из серебра в живот, тот зло сморщился, как будто всё-таки почувствовал дискомфорт. И верно: если чернокнижник был мёртв, то его смело можно было назвать нежитью, на которую известный металл действовал негативно. Противник, казавшийся материальным, на глазах превратился в нематериального. Его тело стало неосязаемым, превратившись в дымку голубого цвета. И несколько росчерков мечом сокрушали лишь воздух, несмотря на то, что проходили сквозь врага. — Его не победить, можно лишь воздействовать, — в одной руке поддерживая защитное заклинание магического оберега, из другой руки Ядвига отправляла в цель атакующие заклинания огня, вместе с тем плавно смещаясь к Велтену. — Какая догадливая. Что ж, будем драться, пока у вас не закончатся силы! — Ну уж нет. Нужно поразмыслить над тем, что с ним сделать, воспользовавшись его неуязвимостью как недостатком, — произнесла девушка тише, адресуя эти слова мужчине, получив от него в ответ шаг назад и недоверчивый взгляд. — Велтен, пожалуйста… Мы всё ещё одна команда. — Сейчас я вынужден сотрудничать с тобой. Но потом я убью и тебя, так и знай, — процедил мужчина. Его неприязненная фраза отозвалась болью в душе чародейки, но она понимала, что это было закономерно и заслужено. — Осмелюсь предположить, что некромант может переходить из состояния бренного тела в состояние души мертвеца, когда в одном из них он получает значительный ущерб, — вымолвила Ядвига и с этими словами, поглотив очередную молнию в свой колдовской щит, двумя руками она сформировала сильное заклинание — пламенный вихрь, который стремительно приближался к неприятелю. Поглотив призрака, увечий он, безусловно, не оставил, только заставил того сердито рыкнуть. Тело некроманта трансформировалось вновь. — Сейчас отвлеки его на себя и не старайся нанести добивающий удар. Я постараюсь быстро найти зацепки! Колдунья убежала в тот проход, из которого вышел чернокнижник. — Что?! Стой! — Велтен не успел среагировать на напарницу, он был сосредоточен на противнике, ведь магическими оберегами он не умел пользоваться. Поэтому его бой состоял из многочисленных уворотов и немногочисленных попыток атак.

***

      В новом сегменте пещеры Ядвига не обнаружила ничего полезного — это была личная комната культиста. — Холера, — выругалась девушка и всё же принялась за спешный осмотр. Как известно, некроманты — тоже люди со своими мелочными проблемами и радостями. Так что сколько бы ни планировал свой изощрённый план чернокнижник, даже в потустороннем мире он желал удобства. Кроме того, свои планы он описывал в личном дневнике, что лежал прямо на рабочем столе. Немудрено, что он не был спрятан — вряд ли мужчина ожидал, что к нему заявятся гости из мира живых. Хотя, исходя из строк, вероятность подобного он не исключал. — Он думал о том, что кто-то может начать расследование, но не зайдёт так далеко, как это сделали мы, — подумала чародейка, листая страницы книги. «Вступительный экзамен в Академию магов естественно прошёл успешно. Вместе с небольшой группой студентов мы начали вводное занятие. Глупцы жалуются на моё якобы высокомерие. Но я не заставляю их со мной общаться. Всё равно все поплатятся за свою недалёкость. Записи приходится вести реже из-за совмещения учёбы, которую я поддерживаю для видимости студента, и осуществления моей задумки. Она должна соответствовать Культу Некромантов и сотрясти империю, как когда-то её сотряс план нашего уважаемого учредителя по убийству предводителя Ордена Веры. Нашёл идеальное место для практик, где меня не побеспокоит никто и никогда — прямо под носом у архимага, точнее, под Академией. Для безопасности воспользовался водами грота, они есть зеркало, благодаря чему без труда могут переместить меня в иной мир. Экспериментирую с заклинаниями некромантии над живой плотью, пока что, животных. Очевидно, ничего не происходит. Досадно. Пребывание в ином измерении не проходит бесследно — душа истощается не хуже, чем при применении заклинаний некромантии. Скоро я умру и останусь здесь навсегда. Однако это часть моего замысла. Я готов принять свою смерть. Мёртвый, я продолжаю вести свои записи. Умирать, оказывается, мягко говоря, неприятно. Возможно, моя неизмеримая боль вызвана частыми занятиями некромантией. Или я должен был так умереть — мучительно. В предвкушении результата, я собираю материал, необходимый для осуществления замысла, — людей. Я проникаю к ним в головы, пользуясь своим положением беспокойного призрака, и с помощью некромантии оживляю их умерших родственников, зазывая к себе в зазеркалье. Сначала смертные подчиняют нежить, затем нежить подчиняет смертных. Поскольку связь с реальным миром утеряна, утеряны и актуальные сведения о том, что происходит с противодействием Культу, но, думаю, мало у кого хватит мозгов найти меня.» — Проклятье, — недовольно пробубнила Ядвига и захлопнула дневник. Единственная зацепка дала не так много знаний, как хотелось бы. Девушка осмотрелась. Никаких дополнительных проходов больше не было. Она задумалась. — Будучи живым, он проник в измерение для мёртвых, которое стало его убежищем. Подобных столкновений с мёртвой энергией душа попросту не выдержала. Выходит, он умер в загробном мире и навсегда запечатал себя в нём. Он мёртв, и теперь есть ни что иное, как нежить… Действительно. Как я сразу об этом не догадалась? Бездарная! Только время зря потратила. С возникшей в мыслях стратегией Ядвига ринулась обратно к Велтену.