Broken

Чан проснулся ближе к полудню, когда солнце стало слишком сильно пробиваться через неплотные шторы. Тяжелые веки открылись не сразу, понадобилось несколько изматывающих попыток, чтобы тело наконец начало отвечать на команды мозга. Бан легко потянулся, слегка морщась от боли, которая поселилась в нижней части его тела, а потом свесил ноги, наконец вставая все еще обутыми стопами на ламинат. В общежитии было тихо, даже слишком тихо, это напрягало. Крис встал на немного ватные после сна ноги, чтобы добраться до ванной, а после приготовить себе какой-нибудь завтрак. Телефон мужчины лежал на небольшой полке у изголовья кровати, экраном вниз, чтобы не мешал спать. Мужчина кинул на него беглый взгляд, а потом просто развернулся на каблуках ботинок, покидая комнату. Каждый шаг приносил дискомфорт, отзываясь тупой болью в ягодицах и позвоночнике. Крис сморщил лоб, когда очередной неуверенный шаг пустил неприятный токовый разряд по расслабленному после сна телу. Чан привык к таким последствиям, боль на следующий день была так же привычна, как прохладный душ по утрам, поэтому после того, как мужчина пересек порог уборной, он сразу направился к небольшому ящичку, которым не пользовался никто. Полупустой флакон заживляющей мази и остатки дезинфицирующего раствора — все, что сейчас требовалось Крису. Он скинул все вещи на пол, после располагаясь перед весьма широким зеркалом с подсветкой, в свете которой каждая травма и исхудавшее тело выделялись намного более явно, заставляя Бана ненавидеть и презирать себя еще сильнее. Мужчина провел пальцами по синим отпечаткам от ремня на острых скулах и щеках, обвел подушечкой трещину на губе, спустился ниже к сине-чёрным отпечаткам на шее и остановился, с отвращениям гляда на засосы на животе и груди. Чан ненавидел свое тело за то, что оно всегда было покрыто разными отметинами, которые оставлял Пак, обычно жалея лишь пресс, который всегда служил визитной карточкой артиста. «На шлюхе всегда должны быть следы, оставленные хозяином.» — это была любимая фраза Ёна, он не упускал возможности указать Чану на место, которое, по мнению мужчины, тот занимал. Бан ненавидел секс. Ненавидел саму мысль о том, что кто-то будет касаться его тела, шепча ему разные пошлости на ухо, после которых внутренности сводило от рвотных позывов. Бан ненавидел секс сколько себя помнил, ненавидел саму мысль о том, что ему нужно заниматься этим. Все, что он понял за все эти годы, что секс это больно и унизительно, в нем нет удовольствия и любви, лишь эксплуатация одним партнером другого. Порой, Чан задумывался о своей сексуальной дисфункции, потому что никогда и ни к кому не испытывал сексуального влечения, он даже не мог вспомнить, когда вообще чувствовал себя возбужденным и было ли такое вообще. Крис спустился взглядом на свой пах, кривясь от вида гематом, которые покрывали бедра. Чан был хорошо сложен, это было объективной истиной, которую никто и никогда не пытался оспаривать, кроме самого владельца тела, который всегда воспринимал свою красоту, как наказание, которое он обязан нести, от которого не сможет избавиться. Одна рука опустилась на поясницу, невесомо проходясь по изящным ямочкам, потом проследовала вниз, чтобы слегка отвести ягодицу в сторону. На слегка припухшим колечке осталась запекшаяся кровь, которую Чан вчера не смыл. Боль пронзила тело, когда мужчина чуть надавил, специально разрывая начавшую затягиваться ранку, на которой стремительно начали появляться свежие капельки крови. Выражение отвращения вновь отразилось на красивом лице: — Как же ты жалок. — Бан ухмыльнулся, сильнее надавливая на рану, смотря как прозрачные слегка отросшие ногти покрываются красными разводами. Боль, как и всегда, проясняла мысли, не давала поступать импульсивно, возвращала в реальность. Чан бы соврал, если бы сказал, что любил боль, скорее он настолько свыкся с ней, что уже не ощущал себя живым, когда не чувствовал ее. Вот и сейчас только вместе с первыми каплями крови Бан наконец почувствовал, что он все еще жив. Холодная вода стала для Чана еще одной неотъемлемой частью его жизни. Ощущение ледяных упругих струй, ощутимо пощипывающих кожу, всегда поднимало лидеру настроение, успокаивало, поэтому сейчас, стоя в душевой кабине, где только вчера Чан пытался пережить агонию, будто отделяющую мясо от костей, он наконец смог расслабиться, позволить стихие смыть с него некоторые из остатков доказательств его слабости. Стало даже будто легче дышать — дискомфорт физический всегда оттеснял моральный. Чан никогда не тратил много времени на душ, быстро смыть с себя всю грязь, вытереться полотенцем и натянуть черные джоггеры, таков был распорядок каждого утра, но сегодня нужно было покрыть все полученные раны заживляющей мазью, что для Бана было равносильно пытке, ведь ему придется вновь смотреть на свое отражение в зеркале, вновь видеть подтверждение своего жалкого существования. Мазь не щипала, она вообще никак не ощущалась на теле, будто ее и не было, это немного угнетало. В комнате пискнул мобильный, оповещая о новом смс, а может даже о пропущенном, но Бан не слышал, все его мысли были заняты травмами, которые нужно было залечить. В комнату мужчина вернулся лишь спустя еще минут пятнадцать, когда наконец закончил с обработкой. Его пальцы обвили черный корпус мобильного, на котором горело одно уведомление от Лино: «Я сегодня с детьми переночую в своем общежитии, но обещаю навестить тебя завтра, хен.» Чан поджал губы, осознав, сколько неудобств доставил младшим. Плотный график, обилие записей, приближающейся камбек — все это и так ужасно давило на них, а теперь еще и он. В такие моменты Бан переставал чувствовать себя лидером, он вообще переставал чувствовать. Он вышел на кухню. На столе стояла почти пустая коробка с хлопьями для завтрака, которые очень любил Джинни, и маленькая записочка, которая обязывала Чана к опустошению содержимого. Желудок свело неприятным спазмом от голода, и мужчина решил отсыпать себе немного, чтобы хоть как-то восстановить силы своего организма. Телефон вновь пискнул, но теперь уже от сообщения директора, которое опять скрутило органы тугим узлом: «У тебя такой славный макнэ, Чан, обидно будет, если за твои ошибки расплачиваться будет малыш.» Ложка выпала из дрожащих рук, когда мужчина прислал фото его младших мемберов, которые позировали в танцевальном зале. Айен стоял чуть поодаль ото всех, широко улыбаясь и строя милые рожицы. Чанбина и Минхо рядом не было, а это означало, что ребята были абсолютно беззащитными. «Что Вы хотите?» — Руки Чана дрожали, дыхание перехватывало от страха за детей, которые не могли пострадать, лидер бы не позволил. «Мне понравилось вчерашнее утро, Чанни, может повторим?» Так чувствуют себя люди, когда судья, ударив молотком по дощечке, объявляет подсудимому смертный приговор. Бану показалось, что кто-то выключил свет, а может лишь его сознание. Трясущиеся пальцы с трудом формировали буквы в слова: «Я согласен, но мне нужны гарантии, что дети не пострадают.» Новое сообщение не заставило себя ждать, звук уведомления пустил мурашки по спине: «Заслужи их.» Чан сдавил мобильный в руках, казалось, даже услышав хруст корпуса. В голове крутились тысячи мыслей, но ни одна из них не могла дать ответа мужчине. Он чувствовал отчаяние, чувствовал себя загнанным в угол, прижатым за горло к стене. Любой его шаг приводил к одному исходу. Раны будто начало саднить сильнее, дрожащие руки набрали номер, единственного человека, которому сейчас Бан был готов довериться. — Хен, ты в порядке? — На другой стороне послышался взволнованный голос Ли, его дыхание было довольно тяжелым, что означало, что мужчина явно был занят тренировкой. — Лино, дети рядом с тобой? — Голос Криса дрогнул, когда в памяти всплыла улыбка Чонина, который доверчиво позировал перед камерой очень опасного человека. — Они в соседнем зале с Джинни и Ханом тренируются, — донесся хруст пластика и звонкий голос Со. — Что-то произошло? Бан опустил телефон вниз, отдаляя динамик от искусанных губ, обдумывая, стоит ли раскрыть правду. — Я хочу, чтобы ты был рядом с ними, — Чан глубоко вздохнул, стараясь обуздать эмоции. — Я могу тебе довериться? — Боже, Чан, что происходит? — Голос Минхо тоже дрогнул, а потом мужчина услышал щелчок язычка замка, который свидетельствовал о том, что танцор покинул помещение. — Я облажался, — лидер сжал пальцами переносицу, — я думаю, что я очень крупно облажался. Пак… Мне сегодня писал Пак, он угрожал. — Что?! — Лино сорвался, эмоции брали верх. — Ублюдок, я клянусь, я убью его! — Минхо, прошу, не поступай импульсивно, — паника начала накрывать с удвоенной силой. — Айен, наш макнэ может пострадать. Я принял его условия, я не стану рисковать здоровьем детей. — А своим?! — Ли ударил кулаком в стену, разбивая костяшки. — Я не позволю ни тебе, ни ему пострадать, слышишь меня! Если Пак позволит себе хоть взгляд бросить в вашу сторону, я сверну ему шею, это мое тебе обещание — И сядешь? — Чан устало откинулся на спинку стула. — Не неси ерунды, Минхо. На другой стороне послышались короткие гудки, а потом тишина. Бан устало выдохнул, мягко массируя пальцами пульсирующие виски. Взгляд теплых карих глаз продолжал сканировать каждую букву сообщения, изредка поднимаясь чуть выше, туда, где были запечатлены широкие улыбки ребят. Да, боль, которую переживал Бан, действительно была ничем в сравнении с их счастьем. Лино в свою очередь открыл дверь в большой зал, где оставил младших с Хенджином, пока они отрабатывали с Со его часть с рэпом. Ребята стояли в центре зала, внимательно следя за каждым движением ведущего танцора, который практически плыл по залу. Минхо ободряюще улыбнулся, оценив работу и прогресс Хвана. Все было спокойно, мемберы улыбались, периодически слегка толкая друг друга локтями, чтобы подшутить или привлечь внимание, на Ли никто даже не обратил внимания. Хо медленно прикрыл дверь, стараясь придерживать ручку так, чтобы язычок замка не защелкнулся с характерным звуком, выдав мужчину. Он знал, что собирался сделать безумную глупость, но просто сидеть на месте больше не мог. Лифту он предпочел лестницу, желая попасть на последний этаж, как можно более незаметно. Сегодня в компании было не людно, большинство придут ближе ко второй половине дня, поэтому последний этаж тоже пустовал. Редкие сотрудники сидели в офисах, заполняя документацию. Дверь в офис Пака была закрыта, что мешало понять, пустовала комната или нет. Ли решил испытать удачу и немного неуверенно потянул дверь на себя. Она легко поддалась, пропуская танцора внутрь пустого, к его счастью, помещения. На столе стоял остывший кофе и лежала папка с неупорядоченными документами, а это могло означать лишь одно — владелец покинул помещение не надолго. Монитор стационарного компьютера, призывно горел, приглашая Ли подойти ближе. Мужчина осторожно прикрыл за собой дверь и двинулся вперед, обходя стол и вставая перед устройством. Рабочий стол не содержал практически никаких документов, в основном ярлыки приложений. Минхо кинул беглый взгляд на углы потолка, опасаясь увидеть красные огоньки камеры, но устройств не было, что было ожидаемо, учитывая, чем занимался здесь Пак. Ли открыл все файлы мужчины, которых было довольно немало. В основном каждый файл представлял собой договор с тем или иным исполнителем, организацией, а также огромное количество отчетности и бухгалтерской документации. Все выглядело максимально нормально, обычный рабочий компьютер. Но Минхо знал, что у Джин Ёна много секретов и скелетов в шкафу, которые тот тщательно скрывал. Танцор прошелся взглядом по многочисленным папкам, названия которых не содержали в себе ничего особенного, ничего примечательного. Он сразу зацепился взглядом за веб камеру, которая была закреплена на мониторе, но папку устройства решил проверить в последнюю очередь. На ней не было пароля, что было весьма недальновидно, учитывая ее содержимое. Файлов было много, более сотни гигабайт фото и видео, собираемых годами. Каждый файл в названии содержал только дату без года, примерно так же Чан подписывал свои фотографии в Инстаграм. Если одна дата встречалась несколько раз, то рядом в скобках стояла цифра, означающая порядок создания файла. «Что ты хочешь на свой день рождения, хен?» Минхо медленно крутил колесико мышки, запоминая каждую цифру в скобках рядом с числом 1003. «Ты же знаешь, я не люблю праздновать.» Курсор остановился на последнем файле, который был создан около полутора месяцев назад. В скобках покоилась цифра шесть. Шесть дней рождений с дебюта и шесть файлов, очень точно. Дыхание перехватило. «Я поеду в компанию, хочу закончить одну песню.» Каждый год, каждый день рождения, который Чан предпочитал проводить здесь, работая. Минхо смахнул злые слезы, вспоминая, каким измотанным возвращался всегда хен. Палец сам надавил на левую кнопку мыши, воспроизводя видео. Чан на нем был в белоснежной рубашке и черной бабочке, которая была слишком туго затянута на красивой мускулистой шее. Это вся одежда, которая осталась на нем. На заднем плане тихо играла песня, которой всегда мемберы поздравляли друг друга с днем рождения, кое-где висели шарики и праздничные ленты. В глазах мужчины застыли слезы, которые он упорно давил в себе, ладони сложены вместе, как для молитвы, и стянуты строительными хомутами, которые должны были сильно ранить кожу. Карие глаза поднялись наверх, а потом обзор закрыла широкая спина мужчины, облаченного в черную водолазку. Лино сморщился, слыша тихие хрипы своего лидера и тяжелые вздохи. Танцор нажал на кнопку, останавливая запись. Ему хотелось стереть все видео и фото, которыми была заполнена память устройства, но вместо этого танцор выделил некоторые файлы и достал из кармана заранее взятую с собой флешку. Еще пять минут и Ли вытащил съемный диск, после закрыв все файлы. Выйти, закрыть тихо дверь, спуститься по лестнице вниз и последняя дверь справа, там должен был быть Бинни, который взволнованно ждал. — Где ты был? — Со подлетел к другу, поправляя мокрые от пота волосы, которые безжалостно лезли в глаза. — Проведал детей, — Минхо поднял свою кофту, которую бросил у зеркала. — Предлагаю перейти в их зал, мне спокойнее, когда я могу все контролировать. Чанбин недоверчиво сморщился, почти физически ощущая подвох, но ничего не сказал, лишь кивнул и последовал за старшим. Ребята сидели по периметру помещения, внимательно слушая мужчину, который занял место в центре. Его глаза медленно плыли от одного мембера до другого, губы были растянуты в дружелюбной улыбке, от которой у Минхо скрутило желудок от рвотного рефлекса. — Что тут происходит? — Минхо практически влетел в зал, преграждая собой путь к детям. Его глаза сверкали от ненависти, что заставило Ёна подозрительно свести брови. — Вот общаюсь со своими звездами, — Пак вновь лучезарно улыбнулся. — Как раз вас ждали. А где ваш лидер? Минхо мог поклясться, что практически кожей почувствовал опасность, которой была пронизана интонация Джин Ёна. Он с вызовом смотрел на Лино, будто догадывался, что тот обо всем знает. — Приболел, — Лино заставил себя поклониться в приветственном жесте и натянуто улыбнулся, слегка обнажая передние зубы. — Поэтому сегодня лидер я, по праву старшинства. Пак немного расслабился и одобрительно кивнул. — Вокал вашего макнэ стал удивительно хорош, — Ён перевел взгляд на слегка раскрасневшегося от смущения Айена. — Он отлично научился управлять голосом, даже интересно, на что еще он способен. Минхо сдержал рык, который рвался из быстро вздымающейся груди и вновь улыбнулся: — Наш макнэ очень талантлив, — Ли чуть сдвинулся, загараживая Яна собой. — Ему даются даже самые высокие ноты. Сальный смешок и тихое шипение Лино, а после гробовая тишина. Две пары глаз продолжали сверлить друг друга взглядом, одна с ненавистью, а другая с любопытством. Другие мемберы спокойно смотрели на мужчин, не расценив их диалог, как что-то необычное, все кроме Чанбина. Его поза напоминала стойку боксера на ринге: слегка согнутые колени, для более сильного толчка, притянутые к корпусу локти, втянутая в плечи шея. Со был готов накинуться на Пака в любую секунду, как только бы заметил угрозу для Лино. Но ее не последовало. Джин Ён мягко сжал плечо танцора и улыбнулся, полностью расслабляясь. — Я всегда ставил на вашу групп, — легкий кивок, — рад, что вы меня не подводите. Желаю вашему лидеру скорейшего выздоровления. Минхо потребовалась достаточно усилий, чтобы сдержанно поблагодарить своего директора и отступить в сторону, чтобы он мог попрощаться с другими мемберами. Взгляд старшего продолжал внимательно следить за каждым шагом и движением Пака, но тот не стремился пересекать выстроенные танцором границы. Ли смог выдохнуть, только когда деревянная дверь наконец захлопнулась, оставляя группу наедине. — Хен, ты какой-то нервный? — Хенджин нежно погладил широкую напряженную спину своего танцевального лидера. — С Чаном~хеном все в порядке? Ли не ответил, лишь заторможенно и слегка рвано опустил голову, после вернув ее в первоначальное положение. Он знал, что Пак пришел неспроста, надо было быть дураком, чтобы это не понять, его целью определенно был Ян, который бы ни за что не понял мотивов Ёна. — Айенни, — Лино подошел ближе к слегка раскрасневшемуся после тренировки парню и присел на корточки, чтобы поравняться взглядами. — Он тебе что-то еще говорил? Чонин перевел недоумевающий взгляд на друзей, которые лишь пожали плечами, а потом вернул его на старшего: — Просил зайти после тренировки, сказал, что у него есть предложение для меня. — Не ходи, — Лино напуганно обернулся на Бина, который выглядел не менее потрясенным. Они оба не позволят макнэ пойти прямо в лапы к монстру. — Я сам к нему зайду, а потом все тебе передам, у меня все равно есть вопрос. Айен сощурился, не совсем понимая, что от него хочет Лино~хен, но в итоге лишь согласно кивнул, решая не спорить. Минхо отзеркалил его жест и поднялся, чтобы встать в позицию для начала тренировки. Он старался вести себя наиболее расслабленно и непринужденно, хоть и понимал, что фальшь все равно чувствовалась. Младшие спокойно повторяли каждое движение, почти сразу забыв о странной сцене с боссом. Их улыбки на мокрых лицах, заставляли Ли самого улыбнуться и хоть немного расслабиться, но вечным не бывает ничего. После тренировки, Ли вернулся к лестнице, сжимая сквозь плотную ткань треников внешний накопитель, который содержал слишком ценную в новых реалиях информацию. На этот раз он двигался быстро, подгоняемый яростью и желанием отомстить. «Не делай глупости» — любимая фраза Чана, которую Лино успешно игнорировал, ведомый лишь собственным чутьем и принципами. Лишь стоя у закрытой двери директора, Хо почувствовал отголоски волнения, которые быстро убрал в самый дальний угол своей души, бесцеремонно открывая дверь. — Вы ждали меня? — Джин Ён поднял взгляд от документов и торжествующе улыбнулся — он был прав. — Ли Минхо, такая честь видеть тебя в моем кабинете, — мужчина поднялся, будто приветствуя кого-то глубоко уважаемого. — Я ждал, конечно, кое-кого другого, но беседа с тобой видится мне не менее увлекательной. — Думаю, ты ошибаешься. — Минхо с вызовом смотрел на собеседника, который при смене обращения на неуважительное лишь шире улыбнулся. Он все продумал, он снова побеждал. — Неужели Чан имел неосторожность втянуть во все своего ненаглядного танцевального лидера? — Пак наигранно удивился и сложил руки на груди. — Как же так? Он настолько слаб, что даже не смог сам с достоинством отвечать за свои ошибки? — Он достаточно силен, чтобы отвечать за чужие, — Минхо рыкнул, — а вот ты настолько жалок, что угрожаешь другим, чтобы удовлетворить свои собачьи потребности. — О, правда? — Пак хохотнул и хлопнул в ладоши. —Что ж, может ты и прав. Но это так приятно, осознавать, что ты можешь так легко крутить чужой жизнью, оставаясь при этом абсолютно чистым, ведь Чан всегда давал согласие. — Ты больной извращенец! — Минхо сделал еще несколько шагов вперед, его грудная клетка ходила ходуном, наполняемая обилием сухого и горячего от напряжения воздуха. — Но я хоть могу это признать. — Джин Ён веселился, чужая жизнь была для него не более, чем игрой. — А ты, Ли Минхо? Ты признал свою грешную сущность? Ли пошатнулся, как от удара, изумленно распахнув глаза, пока мужчина напротив злорадно скалился, прожигая оппонента взглядом. — Достаточно ли ты силен, чтобы наконец сказать Чану, что ты на самом деле к нему чувствуешь? — Пак провел пальцами по своему подбородку и облизнулся, словно смотрел на кусок аппетитного пирога, а не на своего сотрудника. — Конечно же нет. Чан же натурал, да? Натурал, который спит с мужчиной ради своих друзей, думаю, так точнее. А может, наш малыш Чанни асексуален? — Джин Ён удивленно раскрыл глаза, а потом рассмеялся, обнимая содрагающееся тело руками. — Впрочем, не узнаешь, пока сам не проверишь. — Не неси… — Что? Так претит мысль, что кто-то раскрыл твою маленькую тайну? Ах, Лино, Лино, надо быть слепым, чтобы не замечать очевидного. — Старший сделал шаг и зацепил пальцами воротник толстовки. — Ну и кто из нас теперь жалок? Минхо вырвал свою кофту из рук мужчины, заставляя того лишь веселиться: — Я знаю многое, Пак, — Ли неосознанно сжал пальцами карман, — и могу тебя заверить, что если кому-то из мемберов будет угрожать опасность, я найду способ усадить тебя надолго. — Что ж, — Ён пожал плечами, — это будет даже интересно.