******************************
Анелэин ждал. Спокойно ждал, нисколько не переживая. Страх иногда полезен. И лучше познакомиться с необъяснимым всеохватывающим страхом в совершенно безопасной ситуации, чем в момент, когда страх может убить. И все же… какая чувствительность. Она что-то почувствовала. Нет, скорее почуяла. Что именно ее насторожило? Он не угрожал и в мыслях не было ничего, что грозило бы нынешнему гостю медблока. И он не собирался вредить кому-либо на этом корабле… и все же она чуяла опасность перед собой. От него. Это наводило на интересные мысли. Этот искусственно выведенный ребенок, как и ее отец, могла почувствовать или прозревать будущее? То, что должно произойти благодаря его действиям? Она смотрела прямо на него, хотя обмануть ее мозг не составило труда. Как и внушить страх, и желание найти отца. Создай пустоту вокруг себя, внуши эту пустоту другим, и иные не увидят тебя. Даже Серый, этот неумеха и самоучка, освоил этот способ стать «невидимкой». Еще одна загадка, не имеющая объяснения… почему он настолько важен? Он раздраженно сузил глаза. Бесполезно думать и гадать. Чем больше знаешь, тем больше вероятность уничтожить будущее. И это не преувеличение. В нужное время, в нужном месте, сделать только одно. К примеру… Створки дверей перед ним разъехались и на пороге медблока встал, неуверенно пошатываясь на ногах, Буран. Анелэин холодно смотрел на него. – Ты? – хрипло. Альянец достал бластер и протянул его Бурану. – Ты знаешь, что должен сделать. Карие глаза расширились… ловушка захлопнулась.*************************************
– Янсон, прекрати дергаться. Норн, успокойся. Или мне тебя успокоить? Норн под взглядом симбионта взял себя в руки, силой загоняя свои эмоции в необходимые границы. И когда только Серый научился так подавлять свои чувства, что связанный с ним Норн, и сам резко переставал что-то чувствовать? Нет, Серый не транслировал ему и не внушал эти чувства. Но он даже слишком хорошо понял, что будучи эмпатом Норн постоянно был «подключен» к его собственным ощущениям. И грубо говоря, чтобы согреть кого-то рядом, огню надо просто ярче гореть… но не жечь своим пламенем. Так было и здесь. – Он в медблоке. С ним все будет в порядке. Вы, оба, способны работать? – Да, – коротко сказал Норн. Ким хмуро кивнул. – Ну, и на том спасибо, – едко сказал Серый, отворачиваясь и подходя к вирт-экрану, разглядывая схему Юэя. – Итак, продолжим. Благодаря Юэю и разработанной им схеме мы смогли улучшить нашу ситуацию. Мы хорошо потрепали противника. В первую неделю, благодаря эффекту неожиданности, наши манки сработали настолько хорошо, что было уничтожено восемь кораблей… по одному фрегату на каждого из нас. Анелэин в следующую неделю умудрился столкнуть лбами три корабля разом и добить. Мастер. И наконец, в последние четыре дня наше пиратское братство уничтожило еще четыре фрегата из эскадры противника. – Численность противника все равно выше, – заметил Норн. – У нас восемь кораблей, два из них серьезно повреждены и в данный момент ремонтируются. И корабль Анелэина после своей «удачи» в том числе. И если бы даже корабль Юэя остался, а не был тобой отослан… – Это было необходимо, – качнул головой Серый. – Несмотря ни на что, Содружество должно успеть к финальному сражению. И команда Юэя на данный момент больше бы вредила. Норн только вздохнул. – Если Содружество успеет, то мы можем ждать не больше… не больше кораблей, что у нас есть сейчас, – неохотно сказал Ким. – Расчет остается не в нашу пользу. – А скорее всего их будет меньше, – подытожил мрачно Серый. – Потому как космофлот состоит из разведчиков и малого количества космодесанта с боевыми пилотами штурм-капсул. Воистину, кто не имеет своей армии, кормит чужую. – Какую еще… – начал было Ким. – Пиратов, – отрезал Серый. – Именно это делало Содружество все эти годы. Вернее, братство брало то, что ему было нужно из «пропитания» от него. Материалы... ресурсы, грузы… и даже потенциальных солдат. А капитаны гражданских судов иногда сами отдавали «перспективных» пассажиров… понятно, почему Полосков отказался от чести стать капитаном крупного лайнера между Фиксом и Землей. Ким хотел возразить, возмутиться, но смолчал. Полосков действительно как-то упомянул об этом. Вскользь и крайне недовольно. Будто возмущался, что ему предложили «такое» в почетную отставку после выслуги лет. – Так, ладно… Юэй, какие твои расчеты по противнику сейчас? Как скоро мы доведем его до кондиции? Юэй встал из-за стола и подошел к схеме, раскрывая и увеличивая несколько звездных секторов из карты Серой Туманности. – По моим выкладкам на базе имеющейся информации… Серый отступил, внимая словам ментата… Раскрывшиеся позади двери не насторожили Норна. Он ничего не почувствовал, как эмпат… ни направленной ненависти, ни злости. Его внимание было обращено на Серого, и, когда тот неожиданно резко обернулся, Норн не успел даже осознать то выражение, которое возникло на его лице. Серый просто бросился в сторону Юэя, будто абсолютно бездумно закрывая его и выхватывая бластер… И тут в его грудь ударил луч лазера. … прошивая насквозь. Глухо вскрикнул, отшатываясь, и оседая на пол, Юэй позади него. Луч на излете достал и его… Норн и Ким вскочили на ноги, когда Серый ломано упал спустя мгновение после. На одних гольных рефлексах они молниеносно развернулись, выхватывая оружие и бросаясь в сторону, чтобы сбить возможный прицел противника… только в них никто не целился. А в спину нападавшего влетел вихрем черноволосый Игорь, сбивая с ног и беря в захват. Никого больше не было… Ким рванул на помощь Игорю и изумленно выкрикнул: – Буран?! Внутри Норна будто разверзлась пустота. Он рванул к Серому, лишь краем глаза отметив с мучительным стоном приподнявшегося Юэя. Тот был жив, а вот Серый… тоже. – Игорь! – выкрикнул он, падая на колени рядом с… да. Братом. Он еще был жив. – Игорь, помоги! Сюда! Игорь, отшвырнув подальше бластер, и передав скрученного Бурана подоспевшему Шанну, рванул к ним. Серый вдруг открыл глаза, прямо посмотрев на Норна и подлетевшего профессора. – Кажется, братки… дальше сами… И закрыл глаза, обмякнув. – Серый!! – Я не хотел… я не хотел этого! – голос Бурана, исполненный какого-то отчаяния, ударил в воздух с криком Норна. Игорь резко снял с пояса какую-то бляшку и стремительно прижал ее к телу Серого. Та вспыхнула, и короткая волна пробежала по телу, в то время как сама бляшка будто рассыпалась, всасываемая внутрь. – Мгновенная криозаморозка, – отрывисто бросил Игорь. – У нас семь минут, чтобы дотащить его до медкапсулы. Льеррн! У нас два раненых, готовь операционную! – рявкнул он в комм на руке. – Так спешить необязательно, – абсолютно спокойный голос Анелэина заставил всех вздрогнуть. Альянец вошел уверенно и без лишних эмоций. «Мерзавец» - вновь подумалось Норну. – Это ты?! – во внезапной догадке воскликнул он. – Нет, – Анелэин достал из кармана кителя золотистый шар и огладил его ладонью. Шар засветился, превращаясь в сгусток энергии из золотых нитей. – Портативный аппарат. Остановит время, – сказал он, и повел ладонью в сторону Серого. И послушный его воле, шар слетел вниз на грудь Серого, оплетая его золотой сетью, а потом растворяясь в воздухе… и – показалось ли? – тело Серого стало мертвее… – … и даст возможность спасти его. Через полчаса время действия закончится и кровь, и прочие процессы активируются. Поэтому вам следует провести операцию до окончания этого срока, профессор Селезнев, – закончил альянец. У Норна закружилась голова. Будто кто полоснул ножом по оголенным нервам. В глубине сознания стала свиваться боль… – Кто ты такой?! – в отчаянье воскликнул он. – Временщик. – Он заставил меня! Он! – выкрикнул Буран. – Пусти меня! Шанн даже не подумал это сделать. Игорь что-то произнес в комм, а Норн посмотрел на Бурана, а затем в глаза Анелэина. – Зачем?!***************************************
Серого на гравиносилках, как и раненого Юэя, увезли в медблок. – Я временщик. Альянец повторил это, будто это все объясняло. Нет. Но это заставило их сдержаться. Слишком многое стояло за этим определением. Все слышали о Странниках… но никто не знал о них ничего. Ничего, кроме того, что они были… и возможно есть в настоящем. И еще… Странникам было подвластно время. Робкие попытки объединенного человечества Содружества приблизиться к самому пониманию времени и к тому, как оно было устроено, были ничтожны. Ходили слухи, что некоторые ученые пропадали… а еще говорили, что ОНИ не позволят играть с этим. Потому что ОНИ контролируют время. – Временщик? – повторил Норн. – Скажешь, тебя послали они?! Странники? В альянце вдруг колыхнулось нечто… очень похожее на тень страха. – Ты даже не знаешь, о ком говоришь, – негромко сказал он и именно после этого Норн поверил ему. – Но да, ты прав. И поверь, я не выбирал служить им. – Даже если так… зачем? – спросил он. Альянец мрачно смотрел на них, оглянулся... – Отпустите его. Я сказал, отпусти! Шанн неохотно отпустил Бурана, и тот встал, пошатываясь, бледный и отчаянный. Анелэин поочередно посмотрел на трех капитанов, а потом заговорил: – Не думайте, что мне известно все. Есть временные точки, когда должно произойти то, что необходимо. Не больше, не меньше. Знать причины необязательно. Важно само исполнение. Иначе… Они умеют наказывать. Я заплатил Домом. И заплачу Альяном, если не исполню приказ. – И какой же это приказ?! – зло спросил Ким. –Должно быть Четыре капитана, – ответил альянец и дал время им понять сказанное. – Первый раз они объявились в Академии. На Земле. И приказали начать твою настройку. Затем был приказ помочь кадету Янсону. Снять блок самозащиты, что не давал ему рисковать… и это ослабило его критическое мышление. Общий уровень умственных способностей. – Что?! – возмутился Ким. На него не обратили внимание. – Эти несвязанные казалось бы действия, привели к тому что вы познакомились… объединились. И косвенно привело к вам Всеволода Бурана. Он остановился на миг. – Затем… ваше последнее задание. С расой фантомов. Молчание. Норн и Ким посмотрели на побелевшего Бурана. – Я менталист. Обученный и мой ранг не самый низший. Мне не надо видеть, чтобы внушить нужные мысли. И поступки. – Ублюдок! – выплюнул Буран и альянец криво усмехнулся. – Приказы не обсуждают. Им подчиняются... ваш разлад и расставание требовался им. Тишина. – К чему ты ведешь? – спросил Норн, с трудом пытаясь справиться с собой. – Одно ведет к другому. Все это привело к тому, что появился он. Четвертый. – Серый? Но что в нем такого?! – зачем Норн вообще говорит с ним?! – Он сказал тебе свое настоящее имя. Сергей Волков. Сергей. Серый. Не Майкл Стоун, а Сергей Волков, – в словах прямо звучал намек, но думать… не получалось. В голове Норна будто стучали молотки… – Ты еще не понял, кто он? – Кто? – спросил он невольно. – Он из прошлого. Слишком многое говорило о том, что это правда. Все, до последнего слова. Норн обернулся к друзьям. Каждый из них был в смятении. – Должно быть Четыре капитана, – негромкий голос Анелэина звучал в тишине. – Только с Четвертым все свершится как должно. Поэтому он должен жить. – Тогда почему ты? – спросил Буран. – Ты же… – Я дал тебе всего лишь бластер, – отрезал тот. – И лишь дал толчок той установке, которую в твою голову вложили имперцы. И это тоже было необходимо. – Чтобы я убил его?! – Буран сорвался на крик. – А разве ты ЭТОГО хочешь? – вкрадчиво спросил Анелэин. Буран покачал головой, не в силах говорить. Нет, этого он не хотел… не хотел он его убивать! – Значит, и здесь все было сделано правильно. Тебе было нужно нажать на курок и ранить его, чтобы понять правду. Ты не желаешь ему смерти, и не желаешь видеть его своим врагом, – сказал Анелэин. – А теперь пора приступать к делу. Время подходит. – К чему? – спросил Норн. – К путешествию, – сказал Анелэин. – Он должен был умереть пять раз в прошлом. Вы готовы помочь ему? Три капитана не ответили. Только посмотрели в глаза друг друга.***************************
Вышгородский район Киевской области, 1988 год. … по узкой мокрой асфальтовой дороге разбросало от страшного столкновения три легковушки. Одна машина горела, водитель другой лежал без сознания, но был жив. Из третьей машины несся пронзительный детский крик-плач. Ребенок надрывался от крика. Все кричал и кричал… на заднем сидении стояли два самодельных креслица с ремнями из обычных подтяжек. В них сидели два малыша. Один кричал, надрывался от плача, испуганно зовя маму… второй малыш рядом в этот миг задыхался. Ремень подтяжек перехватил горло, развернув головенку вбок, так что ребенок видел два неподвижных тела впереди. Отца и мать. Он не мог кричать. Горло перехватывала петля и сознание ребенка, еще воспринимая картинку окровавленных тел родителей, начало уплывать… Кто-то рывком открыл заклинившую дверь, и мальчик увидел лицо с фиолетовыми глазами…************************************
… два месяца спустя. … маленькая ладошка отчаянно била по стеклу. Мальчик силился закричать, но не мог издать и звука. Его захлестывал ужас. Свой и чужой. Он видел брата, выгибающегося дугой на кровати и фигуру женщины, удерживающего его. – Жри, звереныш! Жри! Мальчик на балконе в отчаянии забил двумя кулачками по стеклу дверей, запертый невольно на длинном балконе-террасе, опоясывающем здание приюта. Женщина по ту сторону, в спальне, встала, оставив лежать на кровати маленькое тельце, на которое женщина накинула одеяло. Ладошки бессильно в очередной раз ударили по стеклу. Перед глазами мальчика все поплыло, и он чувствовал, как перестает биться сердце за стеклом… и его сердце замедлило бег. Чужие руки вдруг легли на плечи мальчика, и будто другие одновременно подхватили, разворачивая. – Не смотри, – слышит он голос. Фиолетовые глаза напротив, и обволакивающее чувство тепла… и резкий холод после. Мальчика накрыла темнота.*********************************
Девять лет спустя. Сибирь, таежный городок под Энском. Мальчик одиннадцати лет останавливается, настороженным волчонком смотря на трех мужчин в спортивных костюмах адидас, что обступили его. В глаза бросаются тюремные татуировки и толстые цепи на шее. – Ты гля, какой борзый… че, щенок?! А? Ты че сказал? – Че вылупился? Извиняйся, сученыш! Мальчик отступает, но третий бьет его по голове, сбивая шапку в раскисшую осеннюю грязь. И хватает за воротник куртки. – Пусти! – кричит мальчишка, и слепо-бессильно пытается пнуть по ноге бандита-братка. Тот отпускает ругательство и бьет мальчишку в голову кулаком. Тот отлетает и падает, ударяясь об тротуар. Болезненный крик. Все плывет перед глазами, из рассеченного лба течет кровь. А в живот прилетает сильный пинок. Мальчик скорчился на тротуаре, оглушенный болью. – Какого.. – Вы че, бля?! Звуки ударов и шум, но мальчик не видит, что происходит. Голова разрывается от боли, все кружится и вдруг пространство вокруг него будто раздвигается, и он ощущает, ощущает, а не видит пространство вокруг, предметы… и… Кто-то подымает его с земли. – Живой? Эй, Серый? Ну, же парень! Откуда он знает его имя? Мальчик через силу подымает голову, и резкая головная боль гасит сознание. Но подсознание мальчика успевает запечатлеть карие глаза русоволосого мужчины.*******************************
год 2002. … Шестнадцатилетний мальчишка, щуплый и тонкий, хорохорится, ежится под порывами холодного ветра. Ждет перед подъездом. – Ну, ба, ну, где ты… Глухой женский вскрик. Оборвавшийся. Мальчишка вскидывается и срывается с места, влетает в темный туннель и видит оседающую, сползающую фигуру. – Ба!! – мальчишка бросается к ней. – Твою мать! – черная фигура оборачивается, и он видит зажатый в руке окровавленный нож. Из темноты сзади на огромного бугая бросается кто-то, перехватывая занесенную руку, а мальчишка, не помня себя падает на колени перед телом женщины. – Ба! Бабушка!! Он отчаянно оглядывается, но только видит лежащего неподвижно бугая да окровавленный нож на земле… – Кто-нибудь!! Помогите!! Бабуль… не умирай… ба!!*******************************
… Мальчишка восемнадцати лет, с потухшими глазами стоит над могилой, куда опускают гроб. – Отмучился твой старик. Эк-ко его парализовало-то, после смерти Надюшки… ты молодец, парень. Ты ему опорой был. – Да только ничего не смог… – глухо, через силу выговаривает парень. – Не защитил… не спас. Если бы тогда… – Да что ты мог тогда? – вздыхает сосед. – Ты ж мальчишкой был, шестнадцати лет! Как самого не убили! Ты деда на земле держал! Ты все, что от его сына осталось. Ты жить должен. Вот армию пройдешь, совсем мужчиной станешь. Женишься… там детки пойдут. И род жить будет. Для него-то, деда твоего род всегда ого-го что значил! Мальчишка отворачивается и вдруг с силой, со всего маху бьет кулаком по стволу дерева. Сосед замолкает. – Ну, сынок, что ты? – НЕНАВИЖУ!!! Стая ворон с воплями срывается с верхушек деревьев. Русоволосый мужчина, стоящий в отдалении у других могил, смотрит со стороны.***********************************
– С-суки… поймали… окружили все же, – молодой мужчина, лет тридцати кашляет, зажимая рану в боку. Обводит мутным взглядом свое убежище. Развалины. Лесная избушка-сторожка. – Сдавайся! – голос громкоговорителя гремит над лесом, а мужчина горько смеется. – Не-е… не хочу. Не хочу так. Чтобы в тюряге среди скота… патроны кончились… ничего, застрелят… сами… Он с усилием встает, и подымает пистолет. Терять ему нечего. – Я плачу по счетам, – упрямо произносят губы. – С полцарства за патрон… чтобы не как собака… слышите?! – кричит он. Обрывает себя. – Мне бы братушек, как у сосенок… мне бы… я же только крыс давил. Я умереть человеком хочу! Ну что же вы… один патрон… всего один, суки! Он моргает, как вдруг под ноги падает брошенная кем-то обойма. На лице мужчины проступает благодарность. – Спасибо, – шепчут губы. – Честь имею! – орет он, как сотню лет назад его прадед, офицер царской армии. В воздухе раздается выстрел…