Рисовый пирожок

Вся привычная за годы разлуки жизнь будто заиграла новыми красками. То, что раньше казалось действями на автомате, теперь ощущается по-другому. Чимин улыбается не натянуто, а искренне, вкладывает свои бурным потоком льющиеся чувства в свои блюда и заведения. Чонгук с Тэхёном, конечно, рады за него, однако на Юнги смотрят всё с той же обидой за близкого человека, который перенёс немало сложностей в одиночку. Но молчат, видя, каким ярким стал Пак, как сияют его глаза, с каким наслаждением тот падает в родные руки после тяжёлого трудового дня. — Устал? — улыбается Мин, прижимая к себе омегу, когда тот вернулся домой. — Очень. — стонет в чужую шею Чимин и вдыхает полюбившийся запах мужчины, который его силами снова наполняет. Действительно кофе. Бодрит не хуже напитка, который скоро, кажется, по венам вместо крови течь будет. — Хочу в горячую ванную и спать. — Иди раздевайся, я всё сделаю. — целует светлые волосы альфа и отпускает. Ему нравится встречать парня в конце дня, нравится заботиться о нём, одаривать лаской и теплом и, конечно, получать в ответ ни чуть не меньше. Сам он не особо устаёт, сидя целыми днями дома. Было решено, что раз Юнги ничего делать не умеет, кроме как наблюдать за страданиями грешных душ, то пусть лучше следит за большим домом. Уборка, готовка, присмотр за садом — всё на себя взял альфа, пока его омега зарабатывает. Оба не видят в этом ничего плохого, а раз всех всё устраивает, то на мнение остальных плевать. Набрав воды в большую ванную, Юнги убеждается, что вода нужной температуры, а после отправляется на поиски задержавшегося в спальне Чимина. Тот обнаруживается развалившемся на кровати со спущенными до колен штанами и распахнутой рубашкой. Картина умилительная и мужчина не сдерживается от нежной улыбки. — Чимин-а, ванна готова. — шепчет он, нависая над парнем. Тот в ответ невнятно мычит и с трудом открывает глаза. — Пойдем. — Мин, взяв за руки, помогает встать, а после избавляет от одежды, оставив только нижнее бельё. — Давай со мной? — Чимин плавится под горячей водой, снова прикрыв глаза уже в наслаждении. Альфа застывает на месте. Пусть они уже несколько месяцев как попугаи-неразлучники, но настолько близки ещё не были, поэтому такая просьба застаёт его врасплох. Да они даже спят в разных комнатах, чтобы не смущать друг друга. — Не уходи, залезай ко мне. — Пак привстает и двигается ближе к середине, чтобы мужчина устроился позади него. После минутного колебания тот всё же раздевается и оказывается в воде. Неловкость ощутимо витает в воздухе, но омега снова первым набирается смелости и ложится спиной на грудь Юнги, а найдя под водой пальцы, переплетает со своими, скрещивая руки у себя на животе. Теперь всё идеально. Так и должно быть. Они молчат, но это молчание теперь уютное, не приносящее дискомфорта. — Как прошёл твой день? — Мин сам плавится, ощущая мягкую кожу под пальцами. Даже тяжесть чужого тела на себе не мешает, наоборот, ощущается правильно, комфортно. Знал бы раньше, каково это, не стал тянуть. — Ежемесячный объезд всех заведений выматывает больше, чем готовка. — вымученно улыбается Пак, повернув голову к альфе. Его профиль завораживает. Чёткая линия подбородка, выделяющийся кадык приковывают к себе и он не сдерживается, отпускает одну ладонь и проводит пальцами, привлекая внимание пары. — Я скучал. Не было времени даже позвонить. — И я скучал, пирожок. — влюблённость Мина читается во всём — в горящих нежностью глазах, в ласковой улыбке и нежных касаниях ставших холодными ладоней. Встретившись взглядами, оба понимают желание друг друга и губы, наконец, соединяются. Поцелуй ленивый, но полный любви. Хватка на талии омеги с каждым движением всё сильнее, а страсть набирает обороты. Чимин приходит в себя только тогда, когда уже сидит на бёдрах Юнги, а тот с жадностью выцеловывает длинную шею, пальцами сминая бархатную кожу ягодиц. Хочется ближе, больше, глубже. Хочется им двоим и уже никакого смущения, никакого стеснения не ощущают. Вставший член Мина призывно дёргается, когда омега стонет, ощущая мокрый поцелуй на ароматной жилке. — Я могу? — ладони чуть съезжают, кончики пальцев находятся в опасной близости от сфинктера. Вместо ответа Пак сам двигается, а палец слишком резко оказывается внутри, из-за чего он шипит и зажмуривается. — Зачем же так резко, маленький? — улыбается мужчина, ощущая жар внутри чужого тела. — Мы ведь не торопимся. — Всё хорошо. — выдохнув и расслабившись, шепчет Чимин, не открывая глаза. — Поцелуй меня. — просит и тут же получает желаемое одновременно с движением в себе. Вода отлично помогает смягчить боль, а нарастающее желание затмевает все неприятные ощущения и нерешительность окончательно. Кожа горит от прикосновений, которые дарит Мин, губы покалывает от сладости поцелуя. Мужчина очень внимателен в каждом своём движении, следит пристально за реакцией, а сам сгорает от желания скорее ощутить полностью, потому ускоряет движение пальца, а после добавляет ещё один, сцеловывая шипение омеги. Тот хмурится, но не спешит остановиться, наоборот, сам сильнее насаживается и шипение переходит в стон удовольствия. — Ты слишком прекрасен для меня. — шепчет Юнги, когда Чимин запрокидывает голову и стонет особенно громко, ощущая в себе три пальца. Думает, что тот его не слышит, но ошибается. — Как ангел? — улыбается Пак, посмотрев на альфу. — Как падший ангел. Ты должен быть на небесах, а находишься здесь, в руках чудовища. — Странно слышать это от тебя. — не может сдержать улыбки, получая в ответ взаимную. Когда скованность покидает всё тело, Юнги заменяет пальцы членом и оба облегченно выдыхают. Это невероятно! Мин откидывает голову на бортик ванной, ладонями сильнее сжимая талию. Первый толчок сопровождается синхронным стоном. Мужчина зажмуривается от сильнейшего удовольствия и даже промелькнула мысль, что так и не долго достичь пика. Он даже представить себе не мог, что с омегой будет настолько хорошо. — Юнги-я... — выстанывает парень на новое движение в себе. И это срывает тормоза. Они двигаются синхронно, стонут в полный голос, не обращая внимание на выливающуюся за пределы ванны воду. Губы каждый раз находят друг друга, делясь сорванным дыханием, будто от этого вся жизнь зависит. — Чимин-а... — закрывает снова глаза альфа, когда нежные пальцы проходятся по зажившим шрамам от вырванных крыльев. Даже без них эти прикосновения ощущаются слишком ярко, так же, как и в первый раз. — Ты до сих пор чувствуешь? — пораженно спрашивает Пак и снова проводит по шероховатостям, а мужчина резко ускоряется, доводя себя до точки кипения. Семя растекается внутри патокой и он тоже не сдерживается, сжимается всем телом и догоняет удовольствие. Под зажмуренными веками фейерверки взрываются, а тело расслабляется от полученного оргазма. — Ты в порядке? — тяжело дышит Юнги, прижимая уставшего ещё больше омегу к себе. — Нас ждёт уборка. — улыбается Чимин, заметив потоп на полу и слегка ежится от холода. Вода уже давно остыла. — Тогда давай выбираться. — приподнимается Мин и тянется за душем. Они помогают друг другу помыться, а после, уже одевшись, принимаются за незапланированное мытьё полов. Вариант с тем, чтобы пойти каждому в свою комнату, отпал сам собой. Просто обнявшись, уснули на диване в гостиной под шуршание телевизора. И снова — это правильно. Так и должно быть. Так будет всегда.