Y.O.U.I.

— Коучинг – это метод обучения, когда тебе помогают достичь какой-то цели. Профессиональной, творческой или личной — неважно. Джису сказал, что суббота была ярко-красной. — Такие как мы нацелены на достижение четко определенных результатов, мы помогаем ученикам следовать грамотно составленному плану. Джису сказал, что воскресение выдалось черным. Наверное, из-за погоды. Хотелось бы верить, что ничего не случилось. — Мы тренера, а не волшебники. Но наше дело — вселить в людей вдохновение, знаешь, как это бывает… Его понедельник был цвета «джазовый джем». Пришлось даже гуглить, что это за нечто такое, и в памяти слишком чётко отпечатался RGB код 202-55-103. — Все, в чем ты нуждаешься, уже есть в тебе самом! Но многие этого не понимают. Наша менторская школа помогает людям раскрыть свой потенциал, найти таланты. Наши курсы — одни из самых продаваемых в инстаграме, и если удастся запустить оффлайн площадку… Джонхан успел первым написать, что вторник — васильковый. И Джису с ним согласился. — Люди со всей страны будут приезжать на своего рода ретриты. Мы будем работать с мышлением. Перепрограммировать сознание, настраивая потоки мыслей в нужное русло. Вердепомовый. Да, именно так. Джошуа написал в час ночи вчера, что среда была вердепомовая. Зеленый цвет незрелого яблока. Джонхан никогда не верил в фэншуй, но гугл сказал, что зеленый может означать «я соскучился». — Мы построим империю успешных людей. Ли Чан все не затыкался. На минуте пятнадцатой чужого молчания он вдруг понимает, что его никто не слушает, а Джонхан задумчиво пялится в столешницу. — Когда динозавры прилетят из космоса, мы создадим государство на Венере. Как в фильме известного режиссера Гордона Рамзи мои мама и папа — Аль Пачино и Габриэль Анвар помогут нам с организацией валютного фонда. Вложишься? — Агаа… Устало вздохнув и протянув согласие непонятно на что, Джонхан вдруг, словно проснувшись, растерянно смотрит на своего собеседника и вызывает смешок. — Прости, что? Как же не получается слушать кого-то еще, блуждая глазами по торговому центру в поисках красной макушки. — Да так, — улыбается Чан. — Надо было брать с собой договор на продажу твоей почки, ты бы сейчас подписал. Что-то случилось? — Я… — Не хочешь говорить, знаю. И вообще, Дино отстань, Дино не сейчас, Дино, хватит пиздеть. Вот если бы вы хоть раз дослушали меня до конца... — Боже… Джонхан пальцами давит на свои глаза. — Дино, я не хочу больше обсуждать это. Вечно ты, Дино, не к месту… — Да хватит, — взмаливается Джонхан. — Я же даже ничего не сказал. — Ты громко думал, — фыркает Чан. — Я ни на что не хочу намекнуть, но мы договорились о получасовой встрече, а сейчас уже 19:45, — Джонхан вскидывает длинными волосами и с осуждением тычет в свои наручные часы. — И что? Вот всегда так. Какая разница?! Блин, да где же он Телефон вибрирует в кармане брюк, и под очередные тирады их горе-инфоцыгана так сладко представлять причину снова наорать на Мингю. Однако, когда Чан наконец-то уходит, оказывается, что смска была не от лучшего друга. Номер все еще не записан. Ведь это нормально – просто вбить чье-то имя в телефонную книгу, почему вдруг этим жестом так страшно спалиться? «Задержали на паре. Только дождись» Какая же идиотская улыбка сейчас, наверное, на его лице. Жаль, что нет зеркала, чтобы проверить. — Какая же идиотская у тебя сейчас улыбка. Джонхан вздрагивает и поднимает глаза. Говорящее зеркало еще не изобрели, а вот Джошуа в ярко-фиолетовой толстовке, с уложенными темно-красными волосами и даже блестящим глиттером на нижних веках, — прямо перед ним. Пипец. Как. Красиво. Приперся тут вот такой вот и решил, что ему все можно — и управлять пульсом, даже не касаясь, и садиться рядом, не поздоровавшись, и смотреть как-то странно выжидающе. — Что? — спрашивает Джонхан вместо всех эпитетов, крутящихся у него в голове. — Хочу кекс. — Взамен пройдешь мой тест? — А у тебя есть? Джонхан протягивает руку. — Дай листик. Джошуа, не скрывая заинтересованности, слушается и достает из папки чистый лист бумаги. Высунув кончик языка, Джонхан сосредоточенно что-то пишет, совсем не замечая, каким внимательным взглядом скользит по нему лисий прищур. Заканчивая свой шедевр и даже обведя его ручкой в специальную корявую рамочку, пародией на документы из университета, Джонхан торжественно протягивает подопытному. А когда возвращается с клубничным кексом из пекарни, пробравшись через толпы голодных людей, наклоняется к чужому плечу, чтобы смешать аромат Genius me от Pacollection (спасибо, Минхао, храни тебя Будда) с запахом персиков и сандала. Джошуа его даже не замечает, с дурацкой улыбкой рассматривая свои вписанные от руки ответы. — У тебя такая идиотская улыбка сейчас, — говорит, чуть задевая кончиком носа вкусно пахнущие красные волосы. Сам себя, добровольно, отправляет в нокаут. 1 : 1 Джису чуть дергается, но не отодвигается, когда Джонхан садится на стул не напротив, а рядом, и ставит перед ними пластмассовый поднос с большим песочным кексом на тарелке, надпись на которой токсично-позитивно гласит «все будет хорошо». — Итак, — Джошуа поправляет невидимые очки и откашливается, — вопрос первый. Какая нахрен разница, в каком году затонул Титаник? — У меня было две минуты на придумывание вопросов, что ты от меня хочешь. В 1912 кстати, а не в 13. — Ладно, второй — что вам сегодня снилось. Хочешь подловить меня по-фрейдистски? — Нет, — как-то совсем обезоруживающе тепло улыбается Джонхан. — Просто интересно. Ты говорил, что тоже не можешь уснуть. Иностранец моргает пару раз перед тем как тихо продолжить. — Мне… часто снится один и тот же сон. Про авиакатастрофу, причем на вертолете. Я просыпаюсь всегда перед столкновением с землей, но причины у падения каждый раз разные. Запоминаю ужасный шум лопастей, крики и… страх. Джонхан рассматривает дурацкую тарелку, боясь поднять глаза. Напротив него сидит затемненная карта в пошаговой RPG — она приоткрыта всего на пару долей, но какое же зудящее предвкушение вызывает возможность стереть защитный слой и исследовать для себя каждый следующий процентик. — Это с чем-то связано? Джошуа пожимает плечами. — Не знаю, я никогда не попадал в авиакатастрофы. И даже на вертолете не летал. — Но ты же психолог. — Я не психолог, — улыбается мягко и поправляет задравшийся рукав толстовки. — Я социолог. — А… — Джонхан тормозит, но не отводит уже взгляда от магнетических подведенных глиттером глаз. Точно, он вообще-то никогда не уточнял факультет. Как бы взять и задать все вопросы сразу и впитать в себя все ответы залпом. Так хочется ускорить процесс обучения и усвоения. — Тут третий вопрос, — продолжает Джису, скользя пальцами по шершавой бумаге, — что еще я люблю кроме кофе. — делает вид, что не замечает, как Джонхан смотрит на него, затаив дыхание. — Вино ничего так, — улыбается он. Хочет спросить «а что?», но язык словно немеет. — У меня было слишком мало времени на обдумывание вопросов. — Главное, чтобы там не заканчивались клубничные кексы. Я принесу кофе, а это пока тебе. Джошуа убирает чужой придуманный от балды тест все в ту же папку (Джонхан искренне надеется, что это поможет сдвинуть с мертвой точки мировую науку) и протягивает бумагу с печатью университета. — Что сегодня на очереди? — Тест на тип восприятия. Ну там, аудиал ты, визуал и все такое. Лучше всего вы запоминаете: логические построения, данные мелодии и звуки лица, цвета и картины ароматы, вкус, фактуру на ощупь Голос у Джошуа низкий и чересчур плавный, как растопленное в микроволновке сливочное масло. Манерный и играющий интонациями. Толстовка ярко-фиолетовая, волосы красные, черные узкие джинсы и черный рюкзак. Белый глиттер в уголках красивых карих глаз. На чехле телефона — геометрический бордово-коричневый узор, кожа смуглая, как загорелая, сережка в хряще уха серебряная и с небольшим феанитом. Запах сандала и персиков. Толстовка, прижавшаяся к его руке пару раз, из нежного теплого флиса. Волосы, вскользь задетые кончиком носа, мягкие и гладкие, кожа на пальцах – теплая в контраст холодным рукам Джонхана. Помотав головой, он уверенно отмечает ответ: логические построения (!) Идем дальше. Чем вы руководствуетесь, когда собираетесь принять важное решение: интуицией и приятными ощущениями тщательным, скрупулезным изучением идеи тем как идея звучит тем как она в вашем представлении «смотрится» Касаться мягких волос интуитивно приятно, идея позвать туда, где можно выпить не только кофе, но и вино, — звучит волнительно и заманчиво. А как бы на нем смотрелась огромная толстовка Джису? Джонхан отмечает ответ: тщательным, скрупулезным изучением Если Джошуа идея, то он тут уже почти идеология. Истинный теоретик. Оглядываясь на барную стойку, чувствуя странное опустошение от долгого отсутствия едких комментариев над ухом, Джонхан прищуривается и неосознанно надувается. Джошуа мило болтает с девушкой у стойки, пока та заканчивает готовить напитки. — Ты со всеми флиртуешь? — не удерживается он от вопроса, когда на столе рядом с кексом оказываются два привычных стакана. — Нет, конечно, — Джису фыркает, даже как будто обидчиво, и тут же с вызовом смотрит в глаза. — С тобой же я не флиртую. — А. Ну да. Джонхан, чувствуя гипербализированный для едкого и явно несерьезного замечания укол, все-таки чуть двигается навстречу, когда Джошуа садится к нему почти вплотную. — Что тут у тебя? Что важно для вас во время разговора с другими людьми: ощущение, что меня понимают верно мой внешний вид, как выгляжу я и собеседник возможность делиться своим опытом чтобы меня слышали и слушали Джошуа задумчиво хмыкает. — Разве не все это важно? — Ну слушай, — Джонхан закусывает передними зубами кончик ручки и скользит глазами по тексту. — Надо же выбрать самое важное. Пожалуй, я хочу чтобы всё, что я говорю, трактовали правильно. — А что, часто бывает наоборот? Джонхан чуть ведет плечами в неопределенном жесте. С каждым выдохом они интуитивно садятся чуть ближе друг к другу, логически (как все свои идеи, да) объясняя это для себя тем, что так легче читать мелкий шрифт. — Джису, — зовет вдруг Джонхан спустя минут десять, хотя и так чувствует чужой подбородок почти на своем плече. Иностранец все это время молча наблюдает за его решениями, — Тут последний вопрос… «Какие дни вы любите помимо четвергов?» Прямо напечатан. Прямо на университетской бумаге. — И? — притворно-невозмутимо спрашивает Джошуа, действительно опуская подбородок на острое плечо. Джонхан дергается и пытается не спалиться тем, как задерживает дыхание. — Это тоже для случая, если я окажусь не аудиалом и кинестетиком, а опасным психом? — Это на случай, если захочешь выпить не кофе, — щекой Джонхан чувствует как его собеседник чуть улыбается, — а, например, вино. Три, два… — Ребята, — из тягучего залипания нервов и мыслей, сосредоточенных в одной точке чужого дыхания на своей щеке, вырывает грубоватый голос охранника. — Мы закрываемся через пять минут. Объявление уже третий раз крутят. Ощущение Джошуа в собственном личном пространстве мгновенно исчезает. Джонхан хлопает глазами. Торговый центр вокруг вдруг резко обретает краски и звуки. Здесь уже почти никого, и все столики кофейни пустуют. Уродливая зеленая вывеска нависает над головой охранника, который смотрит на них слегка удивленно. Джошуа бормочет какие-то извинения. Девушка-бариста с распущенными волосами и переодетая в короткое зеленое платье из обычной невзрачной формы болотного цвета тоже оказывается рядом и опускает на их столик две небольшие коробочки для выпечки на вынос, сложенные друг в друга. — Это вам, — говорит она с улыбкой. — А то вы не притронулись ни к кексу ни к кофе, не оставлять же их тут. Джошуа снова бормочет какие-то извинения. А Джонхан берет кекс и разламывает его пополам, стараясь сделать это максимально ровно. Одну из коробочек закрывает и протягивает иностранцу, сам убирая решенный тест в его папку, которая в скором времени на ходу запихивается в рюкзак. На улице за раздвижными дверями торгового центра промозгло и мокро. Кажется, прошел тот самый ноябрьский дождь, который уже немного напоминает предвкушение снега. Яркие стоп-сигналы проезжающих мимо машин отражаются в лужах. Пальцы мерзнут еще больше от того, что приходится держать стакан и коробку с десертом. Джонхан жмется в свою не особо теплую куртку и с опасением косится на кажущуюся совсем легкой толстовку. — Тебе что, не холодно? Ну вот, теперь стоп-сигналы и яркие вывески магазинов отражаются не только в лужах, но и в карих лисьих глазах. — Я редко мерзну, — говорит Джошуа, и задирает голову, потому что падающее на них освещение выключается. Все вывески огромного здания гаснут. — Спасибо за помощь, — говорит он, делая шаг в сторону и так хочется поймать его за запястье, благо что руки заняты. — И прости, что задержал. Мне надо на смену. До встречи? Хоть и говорит с вопросительной интонацией, но все-таки двигается в сторону улицы, с которой эхом доносится шум не собирающихся закрываться кафе. Позвать бы его туда, есть кимчи, пить соджу и задавать кучу вопросов, прикрывая их психологическими экспериментами. Но в руках только стакан с остывшим кофе, который Джонхан обязательно выбросит по дороге, и коробочка с половиной клубничного кекса. — Джису! — окрикивает он, когда парень находится уже на расстоянии пары-тройки метров. — Да? — оборачивается. — Я не успел ответить на последний вопрос. — И? — Суббота ниче так. Идиотизм такой же как у улыбки.