Глубокое синее море

      Натали была уже готова, поэтому сразу спустилась вниз и села в машину Кристиана. Куда тот её везёт, он решил не говорить, женщина тоже не стала спрашивать. Она предчувствовала что-то плохое и инстинктом догадывалась, что лучше увидеть самой, чем строить предположения. Наконец полицейский притормозил возле высокого белого здания городской больницы. Натали его хорошо знала, приходилось не так давно там часто бывать, когда Артур и Эдвард там лежали. И, следуя сейчас за Кристианом, женщина снова испытала приступ ностальгии, ведь они поднимались в то же самое отделение, что и тогда. Травматология. Палата интенсивной терапии. Остановившись возле двери, полицейский сказал:       — Можете заглянуть внутрь, только прошу вас не волноваться, то, что вы увидите, может шокировать с непривычки.       Сердце Натали сжалось от ужаса и страшного предчувствия. Ещё совсем недавно, несколько месяцев назад, она также приходила к сыну, которого сама же и обрекла на несчастье. И сейчас ей приходится пережить подобное. Но что она увидит на этот раз? Голова кружилась от паники, грудь сжималась от шока. Что же произошло с её женихом? Натали почувствовала укол вины. Когда с любимым произошло несчастье, она вспоминала самые отвратительные моменты их отношений. Не думала о том, что надо уметь приспосабливаться и прощать. Ведь Оскар так воспитан, это его стиль жизни. Натали обвиняла его в том, что он оставался собой, не хочет меняться и становиться дворянином. Но как он им станет, если привык совсем к другому. Простолюдин никогда не станет аристократом. Так что же его меньше любить за это? И что же за любовь, если от таких мелочей она проходит? Или это была не любовь?       Понять этого до конца Натали не успела, Кристиан открыл дверь, и женщина едва смогла удержать крик неподдельного ужаса от того, что ей пришлось увидеть. Палата была небольшой, всего на одного пациента, что лежал на стоявшей посреди неё довольно широкой и удобной кровати, застеленной белым бельём. Но кто это там, прикрытый белоснежной простынью почти до подбородка? Натали видела только лицо, которого буквально не было, на его месте находился огромный фиолетово-чёрный синяк, распухший и отвратительный. На второй взгляд становились видны узкие щели заплывших глаз, почти невидимых, в раздутых синих складках. Чуть ниже нос, похожий на фиолетовую картошину, так он был раздут, в ноздрях которого торчали два тампона. Нижнюю часть лица скрывала кислородная маска. Волос не было видно, их скрывала плотная белая повязка, похожая на шлем. Рядом с кроватью слева стоял монитор, по которому ползли красные, синие и зелёные линии. От него же слышался равномерный писк аппаратуры.       — Что это? Кто? — вырвалось у Натали сдавленно и почти неслышно. — Как это случилось?       Кристиан молчал рядом с ней, становясь безмолвным свидетелем её боли, вины, паники, поднявшихся в душе. Полицейский понимал, что в такой ситуации слова лишние. И безмолвно оказывал поддержку несчастной женщине. Одним из его важных качеств было непредвзятое отношение к службе. Чувство долга и ответственности было для него важнее личных чувств. И сейчас он был в первую очередь служащим семье президента. А то, что найденный им человек являлся отцом его соперника, он не думал. Его долг и обязанность — помогать людям, вне зависимости от того, кем они являются. Поэтому испытывал острое сочувствие по отношению к матери своего начальника и к пострадавшему, кем бы он ни был.       А Натали была рада, что её не оставили наедине с кошмаром, ставшим реальностью. И сильное чувство вины грызло её душу, оставляя кровоточащие края. В тот момент, когда жалела о своём поступке, вспоминала жениха недобрым словом и думала о бывшем муже, её любимый пострадал. Что с ним сделали? Кто? Кому пришло в голову сотворить такое? Ведь он никому не мешал. Может, поругался с кем-то на своей стройке? В принципе, мстительные рабочие могут подловить начальника, проучить за нанесённое оскорбление, но стали бы они это делать, зная, из какой он семьи? Натали терялась в догадках, ей необходимо было думать об этом, лишь бы подольше не смотреть на его лицо, не видеть того, что с ним стало. В голову приходили разные мысли, мучили, вызывали боль. О том, как сильно изменился любимый, каким был тридцать лет назад и каким предстал перед ней во время новой встречи. Как он притворялся джентльменом в течение нескольких месяцев, а потом ему надоело, и он показал истинное лицо. И разница их мировоззрения начала серьёзно угрожать будущему и могла поставить крест на совместной жизни.       Но сейчас это всё потеряло актуальность. Важно было только то, что произошло с Оскаром. И её долг — помочь ему всем, что необходимо, пройти этот путь вместе. Как бы не было тяжело, но бросать этого человека сейчас — верх подлости. И опять почему-то в противовес таким мыслям, в голову Натали пришло ещё одно воспоминание о недавнем случае, едва ли не самом неприятном, чем все предыдущие. Это было как раз за пару дней до этой трагедии. Женщина возвращалась домой после салона красоты, предвкушая, как Оскар воодушевится при виде её обновлённого облика и позовёт хотя бы просто погулять в парке, если уж в оперу или в театр ходить так не любит. Но, едва открыв дверь своим ключом и войдя в прихожую, Натали замерла, услышав голос возлюбленного, он явно говорил по телефону с сыном.       — Артурик, слушай, — заговорил он будто бы робко и воровато, — а ты маму нашу, то есть Наташку мою, давно видел?       И, очевидно, Артур спросил у отца, зачем она ему вдруг понадобилась, поскольку следующими словами Оскара были:       — Да видишь ли, я тут на днях в магазе был, в торговом центре, нашёл там случайно колье с сапфирами, она давно хотела такое. Так вот теперь я могу его ей купить хоть завтра, бабла у меня намеренно… — и тут, явно услышав шум в прихожей, Оскар внезапно прервал разговор. — Ну всё, сына, покедова, не могу больше болтать, звякни, если маму увидишь.       Потом, отложив мобильный, наткнулся глазами на смотревшую на него в упор Натали.       — Что это значит? — спросила она холодно и строго. — Мы не договаривались, что мои деньги будут уходить на твою бывшую. Артур ещё ладно, он и мой сын тоже, но твоя Наташа мне, извини, никто. Покупать ей за свой счёт подарки я не собираюсь.       — Слушай, мы с ней всё-таки почти тридцать лет вместе прожили, — начал оправдываться Оскар. — Не так легко просто взять и выбросить её из жизни и потом, именно она, а не ты, воспитывала нашего сына. Вставала к нему ночами, когда он плакал, сидела с ним, когда болел. Именно она водила его в садик и школу. Где была в это время ты?       Натали не ответила, молча развернулась и пошла к дверям, чтобы Оскар не видел слёз на её глазах. Неважно, что потом он гнался за ней и орал на весь двор своё любимое: «Натка прости, я дурак!» Он неважно говорил по-русски, и потому последнее слово звучало у него как «Дюрак». От этого сильнее хотелось злиться. Они весь вечер не разговаривали и снова спали отдельно.       — Его нашли недалеко от набережной, — плавно вплёлся в мысли Натали голос Кристиана. — Рано утром он лежал на земле под дождём, явно проведя так всю ночь, врачи диагностировали следы сильных побоев. То есть много ушибов, переломы рёбер, кровоизлияние в мозг, закрытую черепно-мозговую травму, разрывы нескольких органов, в том числе правого лёгкого, селезёнки и печени, внутреннее кровотечение, то есть огромная кровопотеря. Плюс сильное переохлаждение организма и двусторонняя пневмония. Состояние крайне тяжёлое, врачи не знают, будет ли он жить.       В голове стало пусто, даже боль прошла, о чувстве вины Натали старалась пока не думать, отгоняла от себя, понимая, что так легко не отделается, вскоре оно вернётся. Но надо как-то потянуть время, отвлечься на другое.       — Надо Артуру позвонить, — высказала спасительную мысль. Конечно, с сыном будет легче, он поможет это пережить, разделит её эмоции.       — Не получается, — ответил Кристиан, — он не отвечает. И господин Эдвард тоже. Никто, даже Камилла. Она с ними на озеро поехала.       — Всё в порядке? — как сквозь туман спросила женщина. — А вдруг они пострадали? Что-то ещё произошло?       — Нет, нет, — поспешил успокоить Кристиан, — если бы с ними произошёл несчастный случай, об этом бы сразу доложили, так что не беспокойтесь. Думаю, просто не слышали или отключили телефоны. Ведь у них выходной, а могут звонить по работе, отвлекать. Наверное, все купаются. Телефоны в сумках остались.       «Беременная Даша, которая со дня на день родит, вряд ли купается, — подумала Натали. — Но ей, конечно, никто из нас не будет звонить по такому поводу, нельзя волновать. Даже если просто сказать, что ищу Артура. Она что-то заподозрит, а с её характером не нужно знать о том, что Оскар пострадал, а то понервничает».       Видимо, Кристиан думал о том же. Но Натали, погружённая в свои мысли, не сразу расслышала, что он говорил.       — Позвоню ему, — долетел до неё обрывок фразы, — знаю, что он не поехал со всеми. Может быть, он сможет с ними связаться и сообщить.       Натали даже не подумала, кому собрался звонить Кристиан.