Ghostly Music.

Учитывая все обстоятельства, это должна была быть простая миссия. Быстрый вход и такой же быстрый выход. Но, конечно, ничто в жизни Гоуста никогда не бывает легким, и хоть он не верил в Бога или какое-либо другое божество, он знал, что один из этих ублюдков, должно быть, точно издевается над ним. Конечно, в него не стреляли или что-то в этом роде, и он, не был мертв, но его сильно беспокоила боль в коленной чашечке. И всё же, несмотря на это, миссия была выполнена, и у Гоуста было как минимум девять часов, чтобы посидеть в тишине. И это именно то, что он планировал сделать. Но все планы в миг разрушились, когда на горизонте показался Соуп который направлялся к уединенному месту, где как раз-таки сидел Гоуст. — Ты наверное, был бы менее задумчивым, если бы немного расслабился, — подняв глаза, Райли увидел, что Соуп вставил один наушник в ухо, а другой держал в руке. — Никаких ”размышлений", — пробормотал Гоуст, наблюдая, как напарник садится рядом с ними, к счастью, сохраняя приличную дистанцию. — Но тогда, ты бы не сидел в темном углу совсем один, — парировал Соуп, слегка нахмурившись, — Ну то есть, знаешь, как жуткий призрак. Райли почувствовал, что непроизвольно фыркнул от смеха над непреднамеренной шуткой. — Я буду жутким только в том случае, если ты будешь бояться меня, Джонни. Внезапно взгляд Джона смягчился, когда Гоуст вновь назвал его по прозвищу. Тому самому прозвищу, которым, как он заметил, Соуп не разрешает называть никого, кроме Райли. — Я бы никогда тебя не испугался. Эти слова были произнесены шепотом, почти как если бы это была молитва смертного своему великодушному Богу. И Гоуст не был ни тем, ни кем либо другим. Любой, кого он когда-либо встречал в своей жизни, считали его скорее злобным существом, которое приносило только смерть и раздоры окружающим. И все же, Соуп был здесь и смотрел на него так, словно он был единственным, кто вознес каждую звезду на небо. Молчание затянулось еще дольше, а Джон все еще смотрел на него с почти приводящим в бешенство мягким взглядом. Гоуст чувствовал, как его лицо становится красным под балаклавой от пристального взгляда сержанта. Еще чуть-чуть и он взорвется. Райли почти подмывало сказать что-нибудь язвительное, просто чтобы Соуп наконец отвернулся от него. Но он этого не сделал, он просто молчал, теребя лямки своего тактического жилета в надежде не обращать внимания на странное смущение, которое вызывал у него другой мужчина. Райли не мог себе представить, что он такого сделал, чтобы заслужить такой взгляд. Он знал, что у многих людей были проблемы с ним, он знал, что он был пугающей фигурой для окружающих, и не помогало даже то, что он, по общему признанию, довольно грубо отмахивался от чьих-либо попыток поладить с ним. И если бы там, наверху, был Бог, он бы знал, что Гоуст перепробовал все, лишь бы держать Джона на расстоянии вытянутой руки. Но все же, каким бы отстраненным и подлым Саймон ни старался быть по отношению к шотландцу, Соуп просто продолжал приближаться к нему и ломать возведенные стены. В конце концов, шотландец заговорил, похоже, только сейчас осознав, что пристально смотрел на лейтенанта. — Ты хочешь тоже что-нибудь послушать? — Спросил Джон, протягивая правый наушники в то время как левый был у него в ухе. Гоуст только и мог переводить взгляд от предмета перед ним на лицо Соупа. — Эй, не упирайся лейтенант. И наушник вообще-то чистый, — подначивая, сказал Джон. И хоть его глаза расплылись в улыбке, Гоуст мог видеть, хорошо скрытую неуверенность. — Ты мне не доверяешь? Гоуст доверял, ей-богу, Гоуст доверял Соупу полностью. Он даже доверял ему свою жизнь. И снова глаза Соупа снова стали мягкими, когда он вложил наушник в руку Гоуста. — Это просто музыка, можешь не слушать ее, если она тебе не понравится. Кивнув в знак понимания, Райли вставил наушник в ухо. Какую бы песню Соуп ни слушал до этого, на самом деле она была довольно приятной. Конечно, Райли вставил наушники только в конце песни, но он, который с детства не любил никакой музыки, мог признать, что инструментальная часть на самом деле была довольно хорошей. Слишком скоро первая песня закончилась, и началась следующая. И это было так, словно он внезапно перенесся назад во времени. В то время, когда ему было всего десять лет, когда он стоял в какой-то грязной уборной концертного зала, где пахло мочой и смертью. Когда с трудом сдерживал испуганный смех, глядя на какую-то бедную мертвую проститутку, в то время как приглушенные крики посетителей концерта подпевали какой-то группе, которая играла на заднем плане. — Смейся, гребаный ублюдок! — закричал Уильям, Саймону на ухо, — тебе лучше смеяться, или я убью тебя на хрен! Не в силах справиться с криком, что был в голове, Гоуст резко вынул наушник из уха и прижал плечи к ушам, как будто это могло помешать голосам в его голове кричать. И его поступок не остался незамеченным Соупом, который повернулся к нему, также вынимая другой наушник из своего уха, позволяя им обоим погрузиться в неловкое молчание. — Гоуст...? — Осторожно спросил Джон, протягивая руку к плечу Райли, но в конечном счете решил прервать движение, когда увидел, что лейтенант застыл от прикосновения. Соуп снова попытался окликнуть Гоуста по имени, но на этот раз он, не пытался дотронуться. — Ты в порядке? Гоуст не ответил, он просто наклонился так, что его голова оказалась между колен, а руки поднялись, чтобы ухватиться за черную балаклаву. Нет, он был не в порядке, возможно, он невероятно облажался во всех аспектах своей жизни. Он не вспоминал об отце много лет. Уильям не стоил ни времени, ни мыслей. Не тогда, когда этот человек был мертв. Между ними повисло молчание, прежде чем Соуп заговорил снова, и вновь нерешительно положил руку на плечо лейтенанта. От внезапного прикосновения голова Гоуста резко поднялась, и широко раскрытые карие глаза уставились в такие же, только голубые напротив. Они оба сидели неподвижно, ни один из них не хотел прерывать зрительный контакт, но в конце концов Райли почувствовал, что эти гляделки, становятся для него невыносимым, и быстро опустил глаза на свои ботинки. С тяжелым вздохом Соуп вновь протянул наушник. Гоуст посмотрел на предмет так, словно это была заряженная бомба, готовая взорваться в любой момент. — Ты не обязан.. — тихо сказал Джон, как будто если бы он заговорил громче, то отпугнул бы Райли, как испуганное хищное животное. Шотландец был экспертом команды по сносу, и Гоуст доверил этому человеку свою жизнь, свое сердце и разум. С большим колебанием Райли взял предложенный предмет и осторожно вставил его обратно в ухо. Вместо басистой гитары и громких криков его встретило нежное фортепиано. Соуп, к счастью, не пытался вновь заполнить тишину бессмысленной болтовней.