Ты думал, что сможешь сбежать от меня?

Зонтик стоял в коридоре, разглядывая себя в зеркале. В руках у него был любимый черный шарф, который он собирался повязать перед тем, как выйти на улицу. Валет поднял руки, накинув его на шею, и уже привычными движениями принялся завязывать, как вдруг вид сзади отвлёк его от этого занятия: откуда-то сбоку выплыла зелёная макушка. Обладатель зелёных кудрей неспешно, но уверенно шёл точно в его сторону. Зонтик, не отрываясь от зеркала, вежливо приулыбнулся, показывая, что заметил его, однако всë же прервался на пару секунд. Пятый остановился совсем рядом с шестым, и буднично спросил: — Зонтик, ты шарф завязываешь? Может, тебе помочь? На губах у того была широкая улыбка, и это немного насторожило. Ведь Вару почти никогда не называл его по имени, а если и называл, то за этим обязательно следовали очередные издёвки и приколы. Это заставило клона на секунду замяться. "А хотя, что он такого может сделать? Он просто предложил помощь, разве это плохо?" — пронеслось в голове, заставляя устыдиться своей паранойи. А потому Зонтик, не отрываясь от зеркала, просто тепло улыбнулся ему в ответ, и, продолжая своё занятие, ответил: — Нет, Вару, спасибо. Это очень мило с твоей стороны, но я уже почти закончил, видишь? Зонтику оставалось лишь затянуть шарф, когда тот подошёл вплотную, приобнимая его. — Конечно тебе нужно! — Чужая река легла на талию, заставляя замереть, и принялась оглаживать ее, в то время как Вару уже прижимался к нему сзади всем телом. В отражении шестой увидел, как на собственном личике появляется румянец. Он так и стоял, придерживая руками не завязанный до конца шарф, растерянно смотрел на довольное лицо, выглядывающее из-за плеча. Он пролепетал со смущением: — В-вару... Что ты делаешь? От его вопроса улыбка Вару лишь стала шире. Он принялся оглаживать живот шестого сквозь коричневую ткань, с наслаждением рассматривая, впитывая весь спектр эмоций, что услужливо показывало зеркало. Внезапно он горячо выдохнул шестому прямо в ухо: — А ты как думаешь, Тряпочка? Осознание накрыло Зонтика быстро. Ему стало страшно дышать, казалось, что издай он хоть малейший звук, сделай малейшее движение, его мгновенно схватят, прижмут к стене и... шестой зажмурился, мечтая сейчас слиться с воздухом, исчезнуть из рук пикового валета куда угодно. Между тем горячее дыхание пятого вновь опалило кожу, а этот голос, его голос, насмешливо прошипел: — Неужели не понимаешь? Мокрый горячий язык развратно коснулся ушной раковины, не торопясь, облизывая. Это лишило шестого остатков кислорода, заставляя его всего сжаться от страха вперемешку со смущением. Но всë стало ещё хуже, стоило Вару забраться рукой под свитер. Зонтик пискнул, ощутив на коже прикосновение, но двинуться не посмел. Он не мог предпринять ничего, когда пятый принялся лапать его, поистине дав себе волю. Пóшло двигая рукой, пока другая обхватывала талию, он скользил по нежной коже на животе, боках, затем переместился на грудь и больно ущипнул один из сосков. А шестой лишь смотрел на отражающиеся в зеркале зелёные очки, словно светящиеся от довольства их обладателя, который улыбался так ядовито, так до ужаса похотливо, и на собственное лицо, исказившееся от ужаса. Зонтика замутило, а пол, казалось, начал уходить из-под ног. Ещё никогда ему не было так страшно. Этот кошмар не прекращался, Вару лишь сильнее распалялся с каждым мгновением. Его руки безнаказанно двигались под свитером самого робкого и застенчивого клона и развратно, неделикатно ощупывали его тело, а ядовитая улыбка лишь растягивалась всё шире... Вдруг одна из рук зацепилась за край штанов, и сразу же с шестого начали пытаться их стянуть. Его глаза широко распахнулись, вид довольной ухмылки пятого демонстрировал, что догадка Зонтика верна. И это была последняя капля. Не способный ни крикнуть, ни позвать на помощь, он на чистом адреналине рванул из рук Вару к входной двери. Схватился за ручку (благо, та уже была открыта), и дёрнул на себя, мгновенно вылетая на улицу. Цепкая рука чуть было не схватила его за рукав, но Зонтик был быстрее. Он, не оглядываясь, помчался к воротам, судорожно проворачивая ключ в замке, который спустя секунду был открыт. Калитка ударилась о тело погнавшегося за ним, пока тот уже мчался прочь в город. Зонтик нёсся по тротуару, с огромной скоростью отдаляясь от их дома. Ещё никогда в жизни он так не бегал. Шарф слетел с шеи, но шестой даже этого не заметил. Кровь стучала в висках, единственное, о чем он думал, было спастись, спрятаться от того, кто сейчас... Валет обернулся и с ужасом увидел Вару в нескольких метрах от себя. Тот целеустремленно следовал за ним, намереваясь догнать, а встретившись взглядом с трефовым, ухмыльнулся и рванул вперёд ещё быстрее, заставив преследуемого вновь посмотреть прямо перед собой и что было силы ускориться. Теперь он бежал, подгоняемый новой волной адреналина, не оборачиваясь и не глядя по сторонам — он просто летел по тротуару в неизвестном направлении. Сейчас было не важно, куда бежать, главное — туда, где его не настигнут, а что он будет делать потом, шестого не волновало. Закончился частный сектор, потянулась вереница городских зданий. Они проносились мимо него одно за другим с космической скоростью. Однако несколько минут бега давали о себе знать, и Зонтик почувствовал, что начал выдыхаться. Со страхом глянув назад, он не сразу заметил Вару, что был теперь достаточно далеко. "Это мой шанс" — мелькнуло в голове, и шестой, недолго думая, прошмыгнул в закоулок между зданиями. Он рассчитывал выйти с другой стороны и побежать домой, а затем рассказывать всё своим "братьям", чтобы те как-нибудь подействовали на Вару: может, сделали выговор, а может, наказали, не важно. Они точно это так не оставят, они не дадут шестого в обиду! Эти обнадеживающие мысли успокаивали, пока вместе с их хозяином не уткнулись в тупик. Да, преодолев расстояние между зданиями и завернув за угол, он не нашёл желанный выход, ведущий домой. Перед ним была очередная серая стена, не слишком высокая, но было очевидно, что перепрыгнуть её Зонтик, при всем желании, не сможет. "Ладно, надеюсь, он не видел, куда я свернул. Надеюсь, он просто побежит дальше..." — думал шестой, пока его тело начинало дрожать не то от усталости, не то от страха. Он понимал, что слишком вымотался, и поэтому не может выбежать обратно в поисках нового укрытия: слишком высок риск быть пойманным. Взволнованный, он всеми силами пытался не думать о плохом, но понимал, что слишком беззащитен, и Вару, в случае чего, может сделать очень нехорошую вещь. Валету оставалось лишь надеяться, что пятый не тронет его на улице: это, как-никак, публичное место, да и вообще... Так он себя успокаивал, пока сердце с силой билось где-то в горле, не желая угомониться. Всего лишь несколько секунд он стоял неподвижно, повернувшись спиной к стене, и с трепетом смотрел на угол, за которым скрылся, в надежде не увидеть там его. В нескольких метрах непрерывно звучал шум города, машин, что мешали услышать шаги. Поэтому он вздрогнул, когда взгляд наткнулся на зелёные кудри, и Вару вынырнул из-за угла, вперив в Зонтика свой взгляд. Он стоял прямо перед ним, всего в паре метров и, тяжело дыша, довольно скалился. Его вид заставил валета испугаться: тот, покрасневший и вспотевший от бега, пялился на него так страшно... Зонтик не мог видеть глаз пятого, но чувствовал, как они прямо сейчас следят за ним.. Он знал, что он смотрит, знал, что своим побегом поиграл у него на нервах. Шестому не оставалось ничего, кроме как молиться, чтобы он всë же сжалился над ним и не тронул. Спустя некоторое время игры в гляделки Вару сделал шаг вперёд. Зонтик испуганно зажмурился и весь сжался от нехорошего предчувствия. — В-вару, пожалуйста... — тихо выговорил он. Голос от страха едва его слушался. Совсем близко донеслось: — "...пожалуйста, трахни меня?" Краснея от смущения, Зонтик шокированно распахнул глаза. Он не мог поверить, что пятый говорит это всерьёз, даже слышать такое было ужасно страшно, а стоит только представить, на что он способен в действии... Прямо перед ним была эта пугающая ухмылка хищника, который уже схватил свою добычу, и теперь был в полной власти над ней. Он судорожно ступил назад, чувствуя, как уткнулся в бетонную преграду. Брови Вару взлетели вверх, словно он не мог поверить, что шестой ещё на что-то надеется. Ещё шаг, и Вару сократил расстояние между ними, заставив Зонтика в ужасе вжаться в стену. Одна рука легла сбоку от него, преграждая путь к побегу, хотя это было бесполезно: шестой был слишком напуган, чтобы сдвинуться с места. Взор расширившихся от страха глаз не отрывался от торжествующей улыбки. Он приблизился к нему так близко, что их носы соприкоснулись, и выдохнул прямо в лицо, опаляя своим горячим дыханием: — Не нужно было тебе убегать, Тряпочка. Я ведь тебя из-под земли достану, если захочу. А я захочу. Зонтик вновь зажмурился. На его щеках выступал лёгкий румянец, пока всё остальное лицо бледнело. Он еле-еле совладал со своим телом, заставив себя поднять руку и легонько упереть её Вару в грудь. Под его насмешливым взглядом он прошептал: — Вару... Н-не трогай меня, пожалуйста... Он услышал, как тот в ответ усмехнулся, и ощутил, как его руку накрыла чужая. Пиковый медленно потянул её вдоль своего тела вниз, отвечая ему лукаво: — Сначала ты меня потрогай~ Вару остановил его точно на пахе, надавив и заставляя несильно сжать, в ответ на что хозяин руки залился краской ещё интенсивнее. Он замер, желая влиться в холодную стену за спиной, сбежать, но не мог. Сжав запястье своей податливой куколки, пиковый задвигал рукой так, что нежная ладошка будто бы сама гладила его, в то время как Зонтик задыхался от смущения. Он и представить себе не мог, что однажды потрогает Вару там, а тем более будет вот так зажат им в какой-то подворотне. Вся эта ситуация была из ряда вон, никогда ещё шутки пятого не заходили так далеко. Только вот в этот раз это не шутка. Это самая настоящая похоть, желание согрешить с шестым. Не отрываясь от своего занятия, Вару схватил ворот коричневого свитера и притянул Зонтика ещё ближе, впившись в его губы. Сразу же язык скользнул по ним, призывая открыть рот, однако тот лишь замер с широко раскрытыми глазами, не шевелясь, краснея. Хмыкнув, Вару разжал руку, что через пару секунд оказалась на горле. Надавив большим пальцем ему на кадык, пятый сразу же вторгся в открывшийся по инерции рот, втягивая в глубокий, мокрый поцелуй. Зонтик замер, не дыша, пока чужой язык исследовал его рот, проходясь по деснам, небу, а наталкиваясь на язык трефового, скользнул вдоль, ожидая хоть какой-то реакции. Шестой испуганно закрыл глаза, пытаясь свыкнуться с непривычными ощущениями и не упасть в обморок. Но это не смущало Вару, он лишь с ещё большим упоением продолжил свой односторонний поцелуй. Он отстранился лишь когда почувствовал нехватку кислорода, и стал с интересом вглядываться в румяное личико напротив, встретившись с растерянным взглядом голубых глаз. Зонтик не мог видеть ничего сквозь ядовито зелёные линзы очков, но видел, как тот доволен. Всë потому, что к удовлетворению от полной власти над трефовым добавилось приятное тянущее ощущение снизу. Шестой тоже почувствовал это своей рукой, что всё ещё принудительно ласкала его через штаны, и напрягся. Вару даже не думал прекращать, он криво ухмылялся, пока выпуклость становилась всë ощутимее. Нежные прикосновения возбуждали, сводили с ума, хотелось просто сдëрнуть мешающую одежду и оттрахать этого невинного голубоволосого паренька так, чтобы тот потом несколько дней не смог ходить... Собственно, этим он и собирался заняться. Зонтик непонимающе глянул на Вару, когда его наконец отпустили. Он ещё не знал, что это было для чего-то куда интереснее. Нависая над трефовым, пятый томно выдохнул: — На колени. Испуганно распахнув глазки, шестой пытался переварить только что услышанное, но Вару нетерпеливо поторопил его: — Быстро. Если не хочешь, чтобы я прямо сейчас тебя трахнул~ Зрачки валета сузились, он занервничал ещё сильнее, но поспешил повиноваться приказу. Неловко опустившись на твёрдый асфальт, он робко поднял голову в ожидании дальнейших инструкций. Лицо теперь находилось в нескольких сантиметрах от чужого паха, градус неловкости вмиг вогнал в краску. В ответ на него сверху взирали спирали, сплющенные от удовольствия созерцания данной картины. Ах, этот шестой такой послушный... он уже в красках представлял, что заставит его вытворять с собой... — Целуй, — произнёс Вару, наслаждаясь испугом на разрумянившемся личике. Он двинул бёдрами так, что бугорок на штанах оказался прямо под носом Зонтика, и тот в испуге замер, глядя прямо на него. Ему было слишком стыдно и для того, чтобы начать, и для того, чтобы позвать на помощь. Застыв в нерешительности, он выдал тихое: — В-вару... Его голос так трогательно дрожал от волнения, что любой бы уже сжалился и отпустил его. Но не таков валет пиковой масти, чтобы просто взять и прекратить то, чего он так долго ждал. Особенно возбуждённый пиковый валет. — Давай, тряпка, сделай мне приятно, — донёсся сверху нетерпеливый приказ, и Зонтик сдался. Сглотнув, он приблизился к обтянутому тёмно-зелёной тканью возбуждению Вару с плотно закрытыми глазами, и осторожно прильнул к нему губами. Через секунду он, вспыхнув от смущения, отстранился, не силах поднять взгляд на пикового, что взирал на него с вожделением. Упëршись руками о стену, тот произнёс: — Ещë. Я хочу больше. Зонтик вздрогнул. Но выбора у него не было, так что он вновь наклонился к паху, робко оставляя новый поцелуй. В ответ на это раздался тихий вздох, и он сразу же примкнул к нему вновь. Слегка касаясь его сквозь ткань, валет оставлял почти невесомые поцелуи, и пятому этого было слишком мало. — Сильнее, ну давай! Теперь Зонтик, старательно игнорируя жар, приливший к лицу, начал раз за разом льнуть к детородному органу Вару, оказывая бóльшее давление своими губками. По возбуждённым вздохам сверху он понимал, что на сей раз делает всë правильно. Тот же не сводил с него глаз: наблюдать, как его покорно ублажает этот застенчивый, неискушенный паренёк, было невероятным блаженством. Этот нюня всегда забавлял пятого, ему нравилось, как тот тонко взвизгивал, когда вдруг, открыв дверь, получал ведром по голове и весь оказывался в зелёной краске. Трефовый нытик как никто другой цеплял его взгляд, завлекая невинной, но в то же время такой соблазнительной наружностью. Со временем он стал фантазировать о хрупком, беззащитном Зонтике, который едва ли сопротивление оказать сможет, в новом ключе: Вару постоянно исподтишка пялился на его бедра, кисти рук, губы — всë, что могло стать потенциальным инструментом удовлетворения. Воображение рисовало слишком реалистичные картины, заставляя желать его. Он жаждал отыметь его узенькую, девственную дырочку, заставить стонать своё имя, подчинить себе. Как же долго пятый ждал момент, когда сможет наконец снять всë накопленное напряжение, прекрасно понимая, что, вероятно, нанесёт ему травмы. И вот он стоит перед ним на коленях и послушно исполняет всë, что ему прикажет его Владыка. Ну не сказка ли? — Ладно, нюня, прекращай. Перейдем кое к чему поинтереснее... — улыбка Вару расползлась, казалось, на всë лицо, когда руки взялись за края штанов. Зонтик, отстранившись, с испугом и смущением наблюдал за ним. "Что он собирается со мной сделать?" — крутилось навязчиво в голове, пока он смотрел, как тот спускает их вместе с нижним бельём. Шестой замер в оцепенении, пялясь на вовсю стоящий член Вару, чей конец почти касался его носа. Он судорожно заскользил по нему взглядом, изучая. Он видел, как на влажной головке выступает прозрачная капелька, разглядел выступающие венки, глянул на яички, пока зелёные трусы скользили по ногам вниз. — Чего смотришь, начинай! — начал подгонять Вару, которому не терпелось ощутить нежный, горячий ротик шестого. Тот не мог оторвать взгляд от возбуждённой плоти перед собой и посмотреть вверх. Было слишком стыдно, страшно, волнительно. Зонтик понятия не имел, что делать и как правильно ублажать Вару. И всë же после небольшой заминки он заставил себя податься вперёд и, прикрыв глазки, просто поцеловал головку. Сверху послышалось тихое "Ах~", а на розовых устах осталось немного прозрачной жидкости, и тот, облизнув губы, попробовал её. Не почувствовав какого-то конкретного вкуса, он совсем чуть-чуть расслабился и, не желая больше тянуть, вновь приблизился, начав оставлять поцелуи вдоль всего члена. Медленно переходя от конца к основанию, он нежно и осторожно, и, как казалось Вару, любовно касался его губками. Это просто сводило пикового с ума, глядя на эту картину, он чувствовал, как всë снизу горит от перевозбуждения. Зонтик уже понимал, что смысла противиться нет: живым его отсюда, скорее всего, не выпустят, пока он не закончит свою работу, ведь кто знает, на что способна пиковая масть? Но одновременно с этим он боялся сделать что-то не так, что-то, что разозлило бы Вару. Тем более было страшно брать это в рот, вовсе не имея познаний о том, как правильно. Но пока тяжёлое дыхание пятого давало понять, что ему нравится, так что Зонтик продолжал ласкать валета, оставляя дорожки из поцелуев по всей длине, как можно нежнее прикасаясь к нему, смачивая время от времени губы своей слюной. От его действий Вару тëк всë сильнее, он был близок к тому, чтобы поднять его и оттрахать прямо в эту же секунду, но ему слишком нравилось, как "партнёр" взял инициативу. Рука скользнула на шею, надавив и заставив Зонтика сосредоточить внимание на головке, что тот послушно исполнил. Теперь, глядя из-под прикрытых век, трефовый осыпал поцелуями тёплую, мокрую, и от того ещё более чувствительную часть Вару. Смущенный, он неторопливо двигал головой, уделяя внимание каждому крошечному участку. Перемещаясь вдоль ложбинки снизу к уретре, он многократно поцеловал даже там, чувствуя, как в ответ на его действия член начал сочиться ещё сильнее. Но даже теперь, когда губы были покрыты прозрачной жидкостью, трефовый продолжал облизываться, вызывая восторг у пятого. Наконец, не выдержав, он сам уткнулся членом в чужие уста. Шестой, всё ещё смущаясь, глянул на Вару непонимающе, а тот, между тем, надавил ему на затылок, и мягкие губки скользнули по головке, размазав смазку. — Зонтик, открой ротик, — выдохнул валет, криво ухмыляясь под стыдливым взглядом. Зонтику же ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Вновь сфокусировавшись на члене, он разомкнул губы, впуская в него сразу почти всю длину. От неожиданности глаза валета распахнулись, он почувствовал, как головка упирается в горло. Привыкнуть к этому ощущению было сложно, тем более, что Вару не собирался быть нежным. Он двинул бёдрами и толкнулся в трефового по самые яйца, провоцируя у того рвотный рефлекс, и тот сжал горло, чтобы не закашлять. Пиковый блаженно прикрыл глаза, не сдержав стон: этот тёплый влажный ротик был таким приятным, как он и представлял. Ему сносило башню от этих ощущений, заставляя ещё сильнее хотеть кончить. Вару задвигал бёдрами, и возбуждённая плоть заскользила в чужом рту, принося небывалое наслаждение хозяину. Зонтик же как мог боролся с щекочущем ощущением в горле, его глаза увлажнились, он инстинктивно пытался расслабить глотку, но едва ли это помогало. Шестой судорожно глянул вверх и, натолкнувшись на довольное лицо пятого, что глаз с него не сводил, пристыженно опустил взгляд. Он представлял, как неприлично сейчас выглядит — стоит перед ним на коленях, позволив засунуть это себе в рот, и даже не думает оказать сопротивление. А эти хлюпающие звуки, что он издает, Боже... Постепенно воздуха стало не хватать, всë, что он мог себе позволить — рваные вдохи через нос. Вару постепенно всё больше ускорялся, и каждый вдох давался с трудом. Зонтик чувствовал это и испугался, что просто задохнётся здесь и упадёт в обморок. Вару продолжал входить так глубоко, как мог, раз за разом задевая гланды. От всего этого из голубых глаз начали бесконтрольно катиться слезы, но Вару, даже заметив их, принялся ещё пуще вдалбливаться в чужое горло. Он обезумел от жара снизу, что нарастал с каждой секундой. Шестой непроизвольно задевал ствол языком, раззадоривая Вару ещё сильнее. Его член был весь мокрый от слюны пассива вперемешку с собственной смазкой. Ах, трефовый валет был невероятен, он так хорошо выполнял его приказы, так умоляюще смотрел на него снизу, пока ублажал его своим нежным ротиком... Вару был на седьмом небе, так сильно действовал на него этот нюня. И он уже знал, что сделает с ним потом... Слезы катились градом по щекам шестого, его голову насильно насаживали на незаметно увеличившийся член, темп был просто бешеным. Вару бесконтрольно толкался в чужой рот, в то время как на горизонте уже маячила такая желанная разрядка. Он тяжело дышал, наматывая длинные голубые волосы на кулак и открывая себе великолепный вид. Весь красный, трефовый стыдливо отводил взгляд, давясь, но продолжая. Но вот наконец влажные глаза встретились с зелёными очками, и тот ощутил, как весь его возбуждённый низ пульсирует. Он глядел на него затуманенно в ответ, хоть Зонтик этого и не видел и, не сдержавшись, прикусил губу: так трефовый был горяч. Он толкнул его голову, и тот в очередной раз обхватил основание, заглатывая весь член. Вару не мог больше терпеть, он принялся завершающе вдалбливаться так глубоко, как только мог, запрокидывая голову. Зонтик услышал несдержанный, полный удовольствия стон, когда Вару начал извергаться в его рот. От неожиданности он чуть не подавился спермой, замирая, пока пятый постепенно замедлился и отпустил его волосы. Он стоял, оперевшись рукой о стену, пока по телу разливалось приятное тепло и расслабление. Пиковый бессильно смотрел вниз на притихшего трефового, медленно отстраняясь, так что наконец рот Зонтика был свободен, и он мог вздохнуть полной грудью. И что за невероятная картина: весь красный, с дорожками от слëз на лице, он рвано и глубоко дышит с полным ртом спермы. Вару ухмыльнулся своим мыслям, протягивая к нему руку и приподнимая подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Глотай, — произнёс он с ухмылкой. Зонтик не стал противиться, послушно сглатывая. Умоляющий взгляд голубых глазок обращался вверх. Как же он надеялся, что хоть теперь Вару его отпустит! Но по довольной ухмылке было сложно что-либо понять, поэтому шестому не оставалось ничего, кроме как продолжать стоять на коленях перед пиковым в ожидании своей дальнейшей участи. — Хорошая тряпочка, — произнёс Вару слащаво, ласково поглаживая его по влажной щечке, в ответ на что тот неуверенно прикрыл глаза, пребывая в смешанных чувствах. Это прикосновение одновременно и успокаивало, и заставляло заволноваться ещё сильнее. Вару хвалит его, значит, он хорошо справился, а значит... Он ведь отпустит его, правда? Пальцами убрав голубую прядь за ушко, Вару почти любовно смотрел в лицо напротив. Он улыбался в предвкушении, видя чужой жалостливый взгляд и, не желая больше томить ни себя, ни его ожиданием, произнёс: — Можешь встать. Зонтик тут же принялся подниматься, пошатываясь. Теперь он стоял, неуверенно поглядывая на пятого, однако тот не спешил ни освободить ему путь, ни надеть штаны обратно. Зонтик видел, что его член всë ещё стоял, что заставляло напрячься. Пиковый с ухмылкой опирался о стену, находясь теперь слишком близко к нему. — Вару... — прошептал он тревожно, его взгляд метался между пошлой ухмылкой и возбуждённым концом. Он умоляюще смотрел на пикового, бледнея. Но закончить ему не дал новый приказ: — Повернись ко мне спиной~ Глаза Зонтика распахнулись, он испуганно залепетал: — В-вару, не надо, пожалуйста!.. Я не хо... — Надо, нюня, надо. Давай же, я жду~ — выдохнул он горячо в лицо трефового, подходя вплотную. Зонтик ощутил прикосновение к своей ноге, и испуганно глянул вниз, не в силах оторвать взгляд от того, что сейчас двигало Вару. Тот же, подавшись вперёд, развратно дышал ему на ухо, а затем и вовсе облизнул его, начал посасывать мочку. От всего этого шестой не мог не вспыхнуть, краснея, как сумасшедший. Вару между тем лишь подливал масла в огонь, отпустив его, но вместо этого прошипел в розовое ушко: — Давай, сделай мне приятно~ Зонтик вздрогнул, не в силах даже посмотреть на него. Было очень стыдно, страшно, но ничего поделать он не мог. Набирая побольше воздуха, он медленно развернулся, сгибая руки и прижимая их к стене, пряча в ладонях красное как маков цвет лицо. — Так-то лучше,— проговорил его мучитель, после чего трефовый ощутил руки на своих бёдрах, что тут же принялись стаскивать с него штаны. Он весь сжался от дискомфорта, оставшись в одном нижнем белье, но его быстро лишили и этого. Вару с вожделением уставился на сексуальные, в меру пышные ягодицы паренька. Его определенно нельзя было назвать плоским, несмотря на хрупкое телосложение, и пиковому это ужасно нравилось. Рука будто сама тянулась потрогать его, такого беззащитного и краснеющего, подразнить этим. Коснувшись пальцами бледной кожи, пятый поразился её мягкости, и заскользил по полушариям, по-свойски оглаживая их. Зонтик приглушенно ахнул, чувствуя, как его бесстыдно лапают в таком личном месте, и Вару, довольный его реакцией, мгновенно подключил вторую руку. Ладони легли на напряжённые ягодицы, сжимая, в то время как шестой задыхался от смущения. Насмешливо ухмыляясь, пиковый переместил руку вперёд, к паху, и игриво поддел его там пальцем, глядя, как тот ещё сильнее вжался лицом в свои ладони и с силой сжал бёдра, сводя ноги вместе, тем самым открывая прекрасный вид. Обхватив трефа за талию обеими руками, пятый прижался к нему сзади. Головка мокрого члена уткнулась в заветное место, и колечко мышц инстинктивно сжалось от прикосновения. Он несильно толкнулся на пробу пару раз, понимая, насколько шестой узкий. Это заставило его ухмыльнулся: так было даже интереснее. — Тряпочка, дай мне войти~ — потребовал он, возбуждённо шипя прямо в ухо Зонтику и потираясь о такую желанную дырочку. Однако это не сильно помогло, трефовый всё ещё слишком боялся, чтобы расслабить мышцы. Тогда руки Вару вновь легли на ягодицы, раздвигая их, заставив шестого пискнуть от неожиданности. Один сильный толчок бёдрами, и вот член на треть входит в горячее нутро, даря наслаждение его хозяину. Тут же шестой вскрикнул себе в ладони: это было резко и ужасно больно, он совсем не привык к такому. Он мгновенно напрягся всем телом, сжимая Вару в себе так, что у того звëздочки перед глазами полетели, он охнул и до боли впился пальцами в нежную кожу бёдер. Это было так... охуенно. Он хотел ещё. Придвигая таз пассии ближе к себе, он заставил её отклянчить зад, и, крепко держа, толкнулся глубже, превозмогая невообразимую узость. Он всë больше погружался в него, ощущая, как его как никогда чувствительную плоть со всех сторон сдавливают горячие стеночки. Его член был уже почти полностью в нём, и Боже, это было неописуемо. Зонтик словно нарочно стискивал его в себе со всей силы так, что блаженство было на грани с болью. И ещё внутри было просто ужасно горячо. Вару был близок к тому, чтобы затрястись от кайфа, ему казалось, что, продолжи Зонтик так воздействовать на него, он просто не сдержится и кончит, не завершив самое интересное. Его партнёр, кажется, снова начинал плакать. Но разве это волновало Вару? Он лишь сильнее распалился, слушая приглушённые визги шестого, пока вторгался всë глубже и глубже в пещерку удовольствия. С каждым толчком Вару анус сокращался, от чего тот, не в силах совладать с собой, высоко стонал в плечо Зонтика, чуть ли не хныкая сам: так больно и хорошо это было, он готов был на стенку лезть от эйфории. Руки судорожно сжали таз шестого, заставляя его двигаться навстречу члену, так что толчки, которыми Вару понемногу проникал в горячее нутро, усилились. Опьяненный этими ощущениями, он толкнулся последний раз, полностью оказываясь в нём, и блаженно простонал, что отозвалось очередным вскриком боли со стороны Зонтика. Пиковый в наслаждении прижался лбом к чужому плечу. Кипящее в крови возбуждение требовало продолжить сию же секунду, и Вару не стал противиться инстинктам. Всë ещё крепко держа бёдра в своей хватке, он задвигался вновь, быстро нарастив темп. Теперь, когда трефовый был растянут, это стало легче, что позволило активу без особых проблем втрахивать хрупкое тело в стену, и Боже, как же в нём было хорошо. Стоило валету почти полностью выйти, он тут же резко толкался вперёд, вновь оказываясь внутри, и раз за разом он повторял это, сходя с ума от интенсивнейшего трения. Каждый чертов раз Зонтик нежно, как казалось Вару, сжимал его в себе, словно не хотел выпускать, словно желал чувствовать его член, и эти обрывки извращённых мыслей, рождённые в раздразненном сознании, действовало на него как наркотик. С каждым разом пальцы все сильнее впивались в бледную кожу, не щадя, а Вару едва не закатывал глаза, захлестнутый удовольствием. Насколько же он был возбуждён, от сильнейшей эрекции стояк вновь начал пульсировать и вовсю сочился смазкой, пока пятый, тяжело вздыхая, не в силах остановиться продолжал фрикцию. Каждый звук, издаваемый плачущим Зонтиком, каждый писк боли захлебывающегося в слезах шестого для Вару был сейчас подобен самому сладкому стону удовольствия, и лишь подстегивал, раззадоривал. В подворотне вовсю раздавались шлепки двух тел друг от друга, что возбуждало Вару и ещё сильнее пробивало на слезы Зонтика: так это было пошло, неприлично, унизительно. Он чувствовал себя ничтожной куклой для чужого удовлетворения, которую сейчас нагло и ужасно больно используют. Пульсирующая боль в области ануса не проходила, и он бессильно вжимался в свои ладони, тихонько всхлипывая и мыча от действий своего мучителя. Он просто молился, чтобы это наконец закончилось. Сердце Вару билось о рёбра, наполняя тело жаром, он весь вспотел от сего развратного действа. Вновь и вновь насаживая узкого Зонтика на вовсю пульсирующий детородный орган, он становился всë ближе к пику. Как же нестерпимо он хотел кончить... Пиковый, весь покрасневший, судорожно обхватил шею пассии, сдавливая тому дыхательные пути, и полностью впечатал в стену, не останавливаясь, трахая. Чужое тело было прижато так близко, и пятый начал ускоряться. Он прикусил губу и уткнулся носом в голубой затылок, шумно дыша. Его бёдра ещё громче захлопались о мягкую задницу, и для пятого, бывшего на самом пике, это звучало, словно музыка. Раздавшиеся спереди хрипы заставили его тело подрагивать, и он, стиснув тонкую шею ещё сильнее, ощутил, как до ужаса горячий член теперь чуть ли не разрывался от пульсации. Кровь в нём буквально кипела, и наконец градус удовольствия достиг максимума. Переполненный эйфорией, Вару начал извергаться внутрь, и громкий, протяжный стон отразился от серых стен. Вцепившись в трефового, он завершающе вколачивался в него, прильнув к узкому плечу. Он блаженно прикрыл глаза, пока продолжал толчки бёдрами. Зонтик ощутил, как внутри него разливается что-то горячее, и сразу же понял, что Вару кончил. Он задрал голову, силясь нормально вдохнуть, а тот тем временем начал замедляться. Стоило эякуляции завершиться, хватка на шее пассива ослабла, и пятый просто стоял, прижимаясь к нему, ещё чуть подмахивая бёдрами на инстинкте. Тяжело дыша, он замер, упираясь лбом в плечо Зонтика, что доставил ему сегодня так много удовольствия. Сладкая истома накрыла его, заставив наконец расслабиться и начать дышать размереннее. Какое-то время он оставался неподвижным, прежде чем выйти, выпуская свою пассию из хватки. Шестой облегченно вздохнул, вновь ощущая пустоту внутри. Весь в слезах, он не двигался с места, пока пиковый возвращал свою нижнюю одежду на прежнее место. Неожиданно сзади вновь раздался лукавый голос Вару: — Ой, Тряпка, кажется, я тебя порвал. Прости-прости. Он деланно растягивал гласные, словно пытаясь звучать виновато, но было очевидно, что он ни о чем не жалеет. Губы пятого были растянуты в самодовольной ухмылке без капли жалости: он наконец получил то, что хотел. Глядя на притихшего Зонтика, что всё ещё не решался повернуться к нему, он добавил: — Кстати... Расскажешь кому-то – убью, — голос неожиданно приобрел угрожающие нотки, и брови нахмурилась, аккомпанируя хищному оскалу. — Всë понял? Тихонько вздохнув, шестой только слегка кивнул. Он понимал, что всë равно не нашёл бы в себе силы поведать кому-то о своём позоре. Опустошенный, он не хотел ни двигаться, ни разговаривать. У него просто не было на это сил. Единственное, имевшее смысл – боль сзади, что досаждала, подливала ещё больше в чашу страдания, и тупая печаль. Уже разворачиваясь, чтобы уйти, Вару бросил, хмыкнув: — Хоть штаны надень, что-ли. И иди домой, а то все скоро будут на ушах стоять из-за того, что тебя долго нет. Беспечным шагом он выплыл из закоулка, направившись в сторону дома. Пятый точно знал, что эта маленькая "шалость" останется безнаказанной, и это согревало его душу. Удовлетворенный, он удалялся всë дальше, оставляя Зонтика страдать одного в темной подворотне.