Вот почему именно он

      Какие факты, черты характера, привычки в поведении нужно знать о человеке, чтобы можно было смело и с уверенностью сказать, что «вот, я знаю этого парня, девушку»? На самом деле, сложно ответить на этот вопрос. Порой, мы даже о самих себе многое не знаем.       Однако, Майки вряд-ли относился к ряду таких людей. Он прекрасно знал, что ему нравится сладкое, нравятся детские обеды и обязательно с флажками, нравятся боевики, а не ужастики и аниме, как другим. Ему также очень нравится ездить на байке ночью, гулять по набережной и в парке, спать днём. Он не любит, когда его планы рушатся, когда что-то идёт не по плану. Не нравится учиться, не нравится работать, не нравится, когда любимых тайяки не остаётся в ассортименте, не нравится болеть. Не нравится общаться на сложные темы, сильно напрягаться и долго о чём-то думать. И ещё больше ему не нравится, когда происходит что-то, чего он абсолютно не понимает или не ожидает.       Поэтому, когда вдруг становится известно, что его лучший друг, человек, которого, казалось бы, он знает от и до, почти с самого детства, на самом деле гей, да ещё и влюблён в него... Это, мягко говоря, выбило из колеи. Причём настолько неожиданно, что он буквально растерялся и выпал из реальности. А когда очнулся, Торы рядом уже не было. И, Майки просто не знал, как себя вести в подобной ситуации.       Хотелось, не то, чтобы разрешается, как маленький ребенок, но поорать во весь голос, а потом побиться головой о стену... Звучало довольно соблазнительно, учитывая, что голова казалась одновременно пустой и забитой мысленным клубком нитей. Наверное, сделай он это, мозги бы встали на место, однако, только при попытке поорать, в комнату зашёл дед и влепил по затылку. И нет, эффект это возымело, тем более, что мозги то, кажись, реально приобрели извилины, рука то у деда ого-го. Поэтому весь остаток вечера, да ещё и полночи в придачу, Манджиро пролежал пялясь в потолок и размышляя о том, что ему всё-таки делать. Потому что делать что-то надо.       И ничего лучше в голову не пришло, кроме как спросить совета. И кого? Правильно, у Мицуи. ***       —Скажи мне, ты дебил? Хотя нет, не так. Ты дебил, Майки.       Такаши сидел на своём рабочем стуле, в кабинете, оборудованном как раз для клуба по шитью, где он был за главного. И нет, то, что он был за своим рабочим местом, ещё не означало, что он чем-то занят. Мицуя даже не смотрел на швейную машинку, он в принципе от неё отвернулся, сверля Майки взглядом, наверняка надеясь продырявить его.       А тот, устроившись за другой партой, сложив на ней руки и положив на них подбородок, старался не заснуть. То, что он дебил, Майки понял ещё ночью. Вопрос состоял в том, что ему с этим делать и как исправить положение? И выражение лица у него было такое же, то есть уставшее, а если ещё точнее заебавшееся.       —Да.— ответ не далеко ушел от мыслей, тем более, что сказал то он правду.— И мне правда стыдно, но я не знаю, что мне делать.       —Не, бля, ты реально дебил.— Мицуя провёл рукой по лицу, при этом широко раскрыв глаза и смотря в никуда, словно говоря этим «Спасите, мой шок в шоке».       —Да понял я это уже.— Майки отрывает голову и руки от парты, откидываясь на спинку стула и делая ещё более страдальческое выражение лица.— Что мне с этим делать то?       —С тем, что ты дебил?       —Со всем в общем!       Мицуя тяжело вздыхает, упирается локтями в колени, сложив кисти рук в лодочку и положив на них подбородок.       —Я вот знаешь, чего понять не могу?— серьёзно спрашивает.       —Чего?       —Того, в чём именно твоя проблема.— Майки уже хочет ответить, однако Мицуя его опережает.— Нет, серьёзно. Ты пришёл ко мне за советом, потому что не знаешь, как реагировать на то, что тебе кто-то признался в любви.       —Парень. Казутора.— поправляет Майки       —Не суть.— отмахивается Мицуя.— Просто я не вижу ни одной причины в том, почему бы не начать встречаться друг с другом. Тем более, что вы друг другу нравитесь.       —Погоди-погоди.— он даже руку поднимает, чтобы притормозить друга.— Я не говорил, что он тоже мне нравится, так с чего ты...       —Ты, блядь реально дебил!?— Мицуя переходит чуть ли не на крик.       —Да что опять не так?— Майки от него не отстаёт, тоже повышает голос.       — Да ты хоть раз задумывался о том, как вы со стороны выглядите? Вы ж, как женатая гейская парочка! Если Дракен с Такемичи реально как подростки влюблённые себя ведут, то у вас двоих как будто многолетний опыт отношений!       — Чего?       Мицуя громко дышит, но вроде как успокаивается. Сощуривает глаза,—явно, чтобы скрыть нервный тик,— пристально глядя на Майки.       —Ты хоть знаешь, как ты на него смотришь?       Глаза у Манджиро расширяются, а в голове одно за другим всплывают воспоминания, каждое из которых связано с Ханемиеей. Собственное глупое поведение в детстве, желание, чтобы тот жил у него дома, желание всё время накормить, обнять, ущипнуть ща щёки. Ходить вместе на обед, иногда только вдвоём, вместе делать некоторые уроки, которые никогда не выполнялись полностью, гонять на байках по вечерам, тоже только вдвоём. Каждое из которых было наполнено счастьем и теплотой отдавалось в груди, сопровождаясь ласковой улыбкой самого Казуторы.       Или другие, когда они иногда ссорились, спорили друг с другом, по долгу не виделись и не общались. Когда Майки настроение моментально портилось, стоило только увидеть, как Ханемия с общался с кем-то, кого Майки не знал. Вспомнились и Такемичи, и Чифую, о странное чувство дежавю. А в голове вдруг всплыл вопрос, он, что... ревновал?       И, вроде бы, всё складывалось, в какую-то ровную, правильную и довольно логичную цепочку. Однако, чем ровнее и отчётливее прослеживалась картинка, тем больше сушило горло и громче стучало сердце. С одной стороны, объясняются все причины его странного, даже для самого себя, поведения, а с другой... Что ему делать то?       Вопрос настолько громко начал звенеть в его, видимо пустой, голове, что он всё же решился его озвучить.       —В смысле?— нахмурился Такаши.— Я тебе только что сказал «иди и признайся в ответ». Начните встречаться, обниматься, целоваться, ебаться... Хотя, последнее не так обязательно, впрочем это ваше дело. Но! Для начала вруби мозги!       —Да что мне делать-то?— искренне недоумевал Майки.       С одной стороны да, он вроде бы понял, что нужно делать, но, непонятным оставалось другое. Как ему вести себя? Что делать, в случае, если они всё-таки попробуют начать отношения? И главное, как принять тот факт, что он тоже, видимо, по мальчикам?       Он и правда растерялся, однако Мицуя, который видимо устал от его тупости, ну или от того, что тоже ничего не понимает, только кричит, указав на дверь пальцем:       —На хуй иди! ***       Майки не знал, куда идти, после того, как Мицуя выставил его за дверь рабочего клубного кабинета. Однако мозг ревел звуком сигнализации, мигая красным светом, выдавая одно единственное слово «Иди». Куда идти? Зачем? Почему? Ни одного логичного объяснения, просто иди.       И пошёл. Куда? Зачем? не важно. Ноги двигаются уже хорошо. Вот только голова опять была через чур пустой и наполненной мыслями одновременно.       Не то, чтобы было сложно принять какое либо решение, скорее боязно, от того, что Майки много просто не понимает и до конца не осознает. Поэтому и медлил.       Даже внезапное, возможно осознание настоящей природы его ориентации, не пугало его. Ну да, гей, да походу парни ему нравятся больше, чем девушки, ну точнее один конкретный парень. Больше пугало, веерное озарение, что он лучшего своего друга знал настолько хорошо, но умудрился пропустить мимо глаз, ушей и мозга самое важное. Так, оказалось, что самого себя он словно встретил впервые. И нет, это не было похоже на столкновение двух похожих людей, скорее напоминало отражение в зеркале, спустя несколько лет, или даже совсем впервые. Словно бы, да, это он, Манджиро Сано, но он видит себя совсем не таким, каким представлялся себе всё это время.       Осознание реальности возвращается тогда, когда в мимо проходящих людях, он замечает знакомые лица. Дракен забирал Такемичи со школы. И да, ничего удивительного вроде бы, они пара как бы, это нормально для людей состоящих в отношениях. Но его внимание привлекает не это. Школа, возле которой он сейчас остановился... Видимо мозг решил работать отдельно от разума, но контролируя тело и привёл его сюда.       Он стоит в метрах пяти от школьных ворот, смотрит на, кажущийся бесконечным, поток учеников. Следит взглядом за тем, как оба друга, идя нога в ногу, уходят в противоположном от него направлении, кажется даже не заметив его.       Вдруг мозг, ещё более внезапно, выдает новую, совершенно безумную мысль. Позвонить. Сано вздрагивает, но прежде, чем разум вновь возьмёт власть над телом и его действиями, рука вытаскивает из кармана телефон, набирает зазубренный, от начала и до конца, номер и нажимает на кнопку «вызов».       Мозг всё же начинает снова работать, когда раздаются гудки, но становится уже совсем поздно, потому что на звонок отвечают.       —Алло?— такой знакомый, почти родной голос, эхом отдаётся под черепом. В горле встаёт ком, в груди что-то делает кульбит и Майки кажется даже задерживает дыхание.— Алло-о. Майки. Это же ты? Алло?       —А, эм... Привет.— всё же через силу выдыхает парень, складывает как можно тише и глубоко вздыхает.       —Ага, привет. Ты чего звонишь и молчишь? На тебя это не похоже.— Казутора говорит так легко, так привычно, словно ничего не произошло. Неужели пытается сделать вид, что ничего не было? Чувство вины тяжёлым грузом опускается на плечи, тянет вниз, что аж колени подкашиваются, но он всё же стоит на месте, ровно.       —Я... поговорить, хотел... Ты где сейчас?       —Я? Ну так... В школе. Точнее выхожу уже.       Взгляд сам собой находит в толпе знакомую черно-желтую шевелюру, следит за тем, как её обладатель отходит от общего потока, встаёт чуть в стороне, держа в руке телефон, что-то говорит. К горлу снова подкатывает ком.       —...йки. Майки!— голос по ту сторону трубки возвращает в реальность.       — Да?       —Я говорю, где и когда встретимся? Сам же знаешь, мне домо...       Майки вешает трубку, наблюдает издалека, как резко меняется лицо Казуторы, с серьёзного, на растерянное, не с первого раза, переставляет окаменевшие ноги, шагает в его сторону. Ханемия ещё немного смотрит на экран, гасит его, убирает телефон в карман, поднимает голову, по привычке осматривается вокруг и сразу цепляется за направляющегося к нему Манджиро.       Тот останавливается возле него, молчит, смотрит в глаза, почти не моргает, всё ещё пытается сглотнуть колющийся ком в горле. И когда это удаётся, снова, как и минуту назад, не в силах больше ничего сказать, кроме сдавленного: —Привет.       Тора хмыкает, улыбается, но Майки кажется, что это скорее по привычке, чем всерьёз. Или нет? Или он всё-таки обижен, но пытается скрыть это?       —Привет.— отвечает также просто и односложно.       —Прогуляемся?       Тора пожимает плечами, снова хмыкает, засунув руки в карманы и соглашается.       Не сговариваясь идут в парк. Первые минуты молчат, потом по очереди пытаются завязать диалог, но каждый раз, тот с провалом трескается, разбиваясь о повисшую между ними преграду, в виде неловкости и недосказанности. И, когда воспалённый, уставший и совершенно невыспавшийся мозг не выдерживает, Майки всё решается поднять эту тему.       —По поводу вчерашнего.— Казутора аж вздрагивает. Не понятно только, от неожиданности, или от сути самого вопроса.— Я хотел поговорить на счёт этого...       — А, забей.— перебивает Ханемия, нарочно беззаботным голосом, словно бы и правда, совсем ничего не произошло, но в нём всё равно слышатся нотки нервозности. Хотя он даже руки за голову закинул, пытаясь придать непринуждённости.— Я с дуру ляпнул. Правда. Не хотел тебя обидеть и даже как-то не подумал, что тебе будет от этого неловко. Просто... Давай, просто забудем об этом? И продолжим общаться, как друзья?       Он говорит ровно, безэмоционально и даже как-то слишком фальшиво. Как будто пересказывал заученную фразу. А, возможно,так и было. В груди опять что-то сделало кульбит, отозвалось глухой, еле ощутимой болью в рёбрах.       —А что если... Я не хочу больше с тобой дружить?— собственный голос почти ничем не отличается от голоса друга, такой же сухой и сквозящий напускной фальшью.       — Что?       Однако эффект возымел более эмоциональный. Ханемия даже остановился, опустив руки по швам, широко открыв глаза, в которых отчётливо узнавалось удивление, непонимание, нежелание принимать услышанное за действительное и, кажется, даже доля отчаяния. У Манджиро и у самого эмоции внутри резко вскипели, словно спали всё это время и вдруг проснулись.       —Я не хочу больше дружить с тобой.— уже не спрашивает, утверждает, а Казутора на секунду вздрагивает.       — Майки, я... Прости, я правда, не подумал, что это настолько тебя заденет. Мне правда очень совестно и очень жаль. Но, давай поговорим об это...       —Да ты вообще ничего не понял что-ли?— рявкает Майки и подходит ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки.— Я полночи уснуть не мог, кусок в рот не лез, так ещё и Мицуя меня нахуй сегодня послал, перед этим промыв мне мозги. Спасибо, что хоть без мыла. И всё ради чего? Чтобы мы с тобой друзьями остались?       Казутора молчит, изо всех сил старается не отвести взгляд, хотя ресницы уже заметно дрожат. Майки вдруг понимает, что сказал совсем не то, о чём думал. Точнее не в том порядке.       —Блядь.— матерится себе под нос, а потом вдруг делает шаг назад, хватает Ханемию за лацканы пиджака, что тот аж дёргается, испугавшись. Но Майки клюёт губами куда-то в уголок его губ и также быстро отстраняется, но одежду не отпускает.— Я... Не знаю, что делать.— честно признаётся. Утыкается лбом Казуторе в грудь, нарочно стараясь не смотреть в глаза, чтобы не потерять мысль. Почему то казалось, что взгляни он в эти яркие янтарные глаза снова, онемеет как рыба и также будет просто открывать и закрывать рот.       —Майки...       —Не знаю, потому что... Я думал, что всегда вроде был по девочкам и настолько привык к этим стереотипам, что когда Дракен и Такемичи вдруг... Когда я их увидел, я не понимал, что происходит, хотя всё казалось таким простым и однозначным. А потом Баджи и... Ты.       Казутора опять вздрагивает и, кажется, хочет что-то сказать, но Майки опять не даёт.       —Я и правда не мог ни есть, ни спать. Даже кричать хотелось. Даже пробовал.— усмехается.— Получил, правда, за это. Но, когда Мицуя сказал, что ты мне тоже нравишься, я просто... Я растерялся. Я настолько привык, что мы друг другу только друзья, что. Мне стало страшно.— голос против воли дрогнул, а из глаз потекли слёзы. Давно он не плакал. Руки ещё сильнее сжали ткань.— Прости... Прости я вчера тоже испугался и не смог даже слова сказать, обидел тебя. Прости.       По плечам начинают скользить горячие руки, почти обжигающие, что аж кожа зудеть начинает, но такое родные, что не хочется, чтобы они останавливались. Казутора водит вверх-вниз вдоль позвоночника, а потом останавливается, сжимает его в объятьях, из-за чего, согнутые в локтях руки немного показывает. Но это последнее, о чём Майки хочется сейчас думать. Он ещё не договорил, не сказал самого важного. Тем не менее, язык словно прирос к небу или просто перестал функционировать.       Казутора кладёт щёку на его макушку, снова гладит ладонями, но в таком положении получается дотянуться только до плечей. А потом неожиданно чмокает его волосы.       —Ты меня тоже прости.— пользуясь тишиной, начинает Ханемия.— Эгоистично было, с моей стороны, взваливать всё это на тебя. Тем более сейчас, когда. Столько всего произошло.— имеет ввиду их лучших друзей.— Мне следовало ещё немного подождать. Прости.       Майки отрицательно качает головой, не соглашаясь.       —Ты правильно сделал.— раздаётся его приглушённый голос, Казутора даже немного отстраняется, положив руки ему на плечи, но он всё равно не отрывает говоры от его рубашки, не желая поднимать глаз.— Я просто... Не представляю, как бы повёл себя случись это чуть позже, или чуть раньше. Не думаю, что отказал бы тебе, но наверное, обидел бы ещё больше.       —Отказал?— в голосе парня слышится не скрываемая улыбка. Как будто он только это и услышал.— А ты согласился ответить на мои чувства?— он наклоняет голову набок, пытается оторвать его лоб от собственной груди, чтобы заглянуть Майки в глаза, но тот всё ещё сопротивляется.       —Я...— неловко заговорил Сано, замечая как Казутора начинает сбавлять обороты.— Не уверен... Но. Я бы... Хотел... Попробовать...       Он буквально на телепатическом уровне чувствует, как улыбка у Ханемии становится ещё шире, а потом уже телом ощущает, как тот снова его обнимает, сжимая в руках ещё крепче. Майки буквально слышит хруст собственных позвонков, а лёгкие покидает, слишком нужный сейчас, кислород. Поэтому, когда хватка ослабевает, он отстраняется и нарочно громко вдыхает, совсем не ожидая, что его лицо возьмут в тёплые ладони и поцелую в лоб.       Он буквально остолбенел, схватившись за запястья Ханемии, пока тот отстранился и упёрся лоб в лоб, сталкиваясь также и носами.       —Ты не представляешь, как я счастлив.— улыбается Тора, а Майки вдруг чувствует, как скулы начинает печь от прилива смущения.       В груди опять что-то делает кульбит. И на этот раз, он с уверенность может сказать, что да, это его сердце сейчас перевернулось. Зато кровь по венам потекла с новой силой. И вообще, он словно снова родился, или умер и воскрес, что-то в теле лёгкость такая появилась, словно крылья за спиной выросли.       А в голове проносится мысль, что нет, прекрасно он представляет, что Казутора сейчас чувствует. Он ведь, всё-таки лучше всех его знает.