Кружным путём – домой

«Можно к тебе приехать?»              Они не бывали друг у друга дома ни тогда, ни за эти полтора года. С другой стороны, уже так давно не виделись, если не считать коротких приветствий при случае, – вдруг просто соскучился? Девять вечера, без всяких предисловий... Винни, провалив попытку не строить догадок, но и не задавая вопросов, кидает адрес. На всякий случай спускается – мало ли, как там, вдруг надо помочь добраться до квартиры.       Сатанг выглядит трезвым и сдержанным – не просто в спокойной манере, а так, будто опасается, что между ними, несмотря на беззаботную переписку, всё успело непоправимо измениться. Они приветственно поднимают ладони. Винни, улыбаясь одними глазами, указывает головой в сторону лифтов.       Уже разувшись и стоя посреди комнаты, Сатанг просит ещё об одном:              – Если не мешаю твоим планам... Можно немного?..               Он медленно протягивает руки. Винни, чуть нахмурившись и тоже чуть помедлив, шагает мимо него к дивану, садится и похлопывает себя по ногам. Это не было в их стиле даже в бытность экранной парой, но если Сатанг здесь и внезапно хочет пообниматься, то вряд ли будет против.               Нет, не против. Садится – конечно, боком, – обнимает за шею и плечи, устраивает подбородок на его волосах. Нос Винни оказывается у приоткрытого ворота рубашки, просто в силу их расположения.               – Давно у тебя этот парфюм? – спустя какое-то время не выдерживает он.               – Пхи Дэйв на днях посоветовал.               Стилист, это Винни знает.              – Не очень подходит.               – Ый. Ты теперь художник. Разве художникам разрешается быть консервативными? – шутливый тон не особо помогает скрыть напряжение.        Что его настолько задело?        Винни, отстранившись, молча показывает язык. Взгляд Сатанга теплеет.               – Ты ел? Или выпить хочешь, может?               Сатанг снова напрягается.               – Точно не выпить. Вот еда – это было бы хорошо.              Он порывается слезть, но не протестует, когда Винни удерживает его одной рукой, а второй тянется за телефоном.               Сделав заказ, они вместе покидают диван только спустя ещё минут пятнадцать, когда приходит сообщение от курьера.               – Тебе завтра рано вставать? – спрашивает Винни сквозь креветку и приличное количество риса: он тоже ещё не ужинал.              – Нет. Только стрим в шесть вечера.               – Отлично. Мне тоже нет, можем засесть за приставку хоть на всю ночь.               Сатанг усмехается, глотает то, что жевал сам, – а потом вдруг опускает ложку и закрывает лицо ладонью.               Винни застывает. Воздуха в комнате как будто становится меньше.              – Ты представь. Я… В свои двадцать шесть в первый раз по пьяни переспал с кем-то, от кого уехал, не прощаясь и не дожидаясь утра.               Несколько ударов сердца Винни переваривает сказанное. Пару раз кивает и морщит лоб. Не похоже, что это был приятный опыт. Да и в целом, по правде говоря, тоже… не в его стиле.               – Вы ещё где-то пересечётесь?               Сатанг сглатывает. Поджимает губы. Он выглядит так, словно вот-вот заплачет.               – Вряд ли.               – То есть, чтобы этому типу врезать, мне надо его сначала найти?               Относительно долгие отношения Сатанга, которые тоже были впервые, закончились пару месяцев назад, так что в роли защитника Винни ни на чьё место не покусился бы.               Вместо слёз у Сатанга вырывается смех, он мотает головой.               – Тут дело во мне. Это всё изначально было сплошной глупостью.                «Потому что всё равно не то»… неужели он это имеет в виду? У самого Винни обычно бывает именно так. Что именно его расстроило? Что происходит?              Сатанг молчит ещё некоторое время, тыкая ложкой в рис.               – На твоей выставке... Какая-нибудь работа связана со мной?              От негромкого голоса и совершенно естественного для двух друзей вопроса как будто разлетается эхо. У Винни звенит в ушах.               Большое полотно, покрытое брызгами краски, картины поменьше, которые он рисовал вместе со своими собаками, профили друзей, которые обводились на бумаге и дополнялись, другие картины, оформленные слепки нескольких частей его тела, инсталляции со звуком и подсветкой... Его многоцветный, хаотичный мир... Далеко не весь.               – Круто было бы сказать «все». Врать не буду, ни одна.               Сатанг отводит взгляд, кивает. Ему кажется, что он понял. У каждого своя жизнь – и тогда, и уже полтора года как. Разумеется…              Как будто Винни мог прижимать к себе кого-то другого с чувством, что всё наконец-то стало правильным.               – Не нашёл образы и материалы, чтобы выразить. Когда найду, следующие выставки будут про тебя… процентов на 80.       Они наизусть знают лица друг друга, но сейчас обводят взглядами каждую чёрточку, впервые настолько откровенно – как прелюдия к сексу, к тому, чтобы поделить место в шкафу и домашние дела, чтобы париться из-за маскировки, когда они послезавтра заберут Белли и Тайни у его родителей и будут выгуливать вместе, к тому чтобы...        – Знак доллара – всё-таки этого недостаточно.        Нет, он и сейчас, уже почти раздеваясь и раздевая, не в состоянии проявлять серьёзность.        Сатанг с таким же озорным видом кивает. И даже самой чёткой видеозаписи никогда не передать в полной мере, какой он, но теперь Винни ещё сильнее хочется попробовать. В красках, текстах, да хоть в скульптуре из солнечных лучей.              – Ты тоже ни на кого и ни на что не похож. Танавин Пхончарынрат.               Винни вдыхает его вместе с неподходящим парфюмом и вкусом их ужина, наслаждается мягкостью губ и волос и тем, что теперь так можно будет в любое время.        В любое свободное от работы время, что гораздо, на целый мир лучше.