heat

      На следующий день Мина пришла в районе одиннадцати. Аки остался дома, – занятия в школе отменили из-за жары, и мама решила, что будет лучше, если он проведёт весь день дома. Отца не было, – уехал на очередную встречу с представителя других церквей штата, и Мёи подумала, что отличный день, чтобы немного прогуляться по городу. То есть провести день в магазине Чеён.       Щёки Сон пылали. Они с Миной сидели, соприкасаясь бёдрами, пока слабый ветерок из кондиционера бил в спину и периодически возвращал в реальность. Может, пастора и не было в городе, но миссис Мёи всё ещё могла заинтересоваться, куда её дочь пошла в день, когда все люди пытались остаться дома, включить кондиционер на полную мощность и окружить себя вентиляторами. Если бы она догадалась… Ченг боялась даже представить, что могло случиться. Переезд казался самым безопасным из вариантов.       – Аки не был расстроен, когда понял, что урок езды на велосипеде отменился?       – Конечно, был. Он хотел даже расплакаться, но я пообещала, что спрошу, не сможешь ли ты в воскресенье провести два урока.       – Без проблем.       – Если у тебя дела…       – Никаких, – отмахнулась Чеён. – Мы с девочками хотели покататься вокруг озера, но они будут только ради увидеть Аки. И тебя.       – А твои родители и сестра?       – Чон уже уехала, а мама и папа даже не заметят, во сколько я вернулась.       Во взгляде Мины появилось сочувствие, и Чеён попыталась выдавить из себя улыбку.       – Мать болеет, – сказала она. – Лёгкие. Врачи говорят, что времени не так много.       – Мне очень жаль.       – Это было ожидаемо. Она всю жизнь работает на опасном производстве и курит по пачке в день. На одном из приёмов врач признался, что не понимает, как с такими лёгкими можно было продержаться до пятидесяти.       – Серьёзно? Как грубо…       – Это правда, – Чеён пожала плечами. – Я видела снимок её лёгких, – это просто огромное чёрное пятно.       – Ты так спокойно говоришь об этом.       – У меня было время, чтобы смириться. Я плакала год с тех пор, как ей поставили диагноз, пока не поняла, что и ей, и отцу плевать. Мама даже курить не бросила. До сих пор каждый день покупает себе по пачке и курит без остановки. Когда каждый день видишь такое, невольно и сам привыкаешь к мысли, что не стоит так переживать. Я просто… не знаю, наверное, осознала, что ничего не изменю.       Чеён перевела взгляд на бутылку колы. Холодные капли стекали по пластику, оставляя неровные линии, и она провела по ним пальцем, чтобы нарисовать замысловатый узор. Было ли ей больно? Конечно. Сон думала об этом всё время, умоляла маму курить хотя бы поменьше, но она снова чиркнула зажигалкой и философски заявила: «Больше отмеренного не проживёшь». В тот момент Ченг поняла, что ей, как и отцу, давно плевать. Да и волновались ли они когда-нибудь об этом? А вообще о себе?       Их жизнь всегда казалась Чеён замкнутым кругом: завтрак, работа, телевизор, ужин и сон. Каждый день тянулся, словно старая пластинка в проигрывателе, и ей нестерпимо сильно хотелось увеличить скорость, но родители всегда были против. Они привыкли к этому ритму, – спокойному, ленивому. Ему следовал и весь город. Казалось, тут даже машины никогда не разгонялись больше сорока.       – Очень грустно это слышать.       Рука Мины легла на её руку, и мурашки пробежали по спине.       – Такое случается, – ответила Чеён. – Да, это очень… очень болезненно, но… обычно, чтобы успокоиться, я думаю, что это одна из тех точек в жизни, которые нужно просто перетерпеть. Можно плакать и кричать, бить стены, но пройдёт день, потом второй, неделя и месяц, и мне станет лучше.       – А если не станет?       – Говорят же, что время лечит. Вот и попробую узнать, правда ли это. А ты? Каково это – быть дочерью священника?       – Тебе ответить честно или как отцу?       Чеён усмехнулась.       – Ты помнишь, что я сказала в тот раз, когда узнала о Сане и Момо? Твоя тайна – моя тайна, и я никому о ней не расскажу, даже если меня будут пытать.       – Мой верный рыцарь…       – Я против оружия, но могу стать твоим бардом. Нравятся певцы, которые не попадают в ноты?       Мина рассмеялась, откидывая голову назад, и Сон поймала себя на мысли, что не может оторвать взгляд от её лица. Даже сейчас, – при отвратительном свете старых ламп, – она выглядела так, словно вот-вот собиралась выйти на подиум где-нибудь в Милане или Париже. Чеён хотелось поцеловать её, но… можно ли?       – Мне нравишься ты, – наконец ответила Мёи. – И неважно рыцарь ты или бард. Можешь быть даже орком.       – Может, всё-таки Гомез и Мортиша Аддамс? И… – она опустила голову, пытаясь справиться со смущением. – На выходных мои родители уезжают на море на несколько дней. Может, зайдёшь или останешься на ночёвку? Посмотрим «Семейку Аддамс»?       – Отец будет дома, но я попробую.       Мина играла с её пальцами, переплетала их со своими, поднимала вверх, любуясь, как скользят по ним лучи жаркого Алабамского солнца. Загорелая кожа Чеён контрастировала с её собственной, почти фарворовой, и Сон нестерпимо сильно захотелось поднести её к губам, покрыть поцелуями, наслаждаясь нежностью ладони. Она прошлась бы поцелуями выше, от запястья до плеча, прикоснулась к шее, втягивая губами кожу. Мине бы понравилось?       Когда автоматические двери распахнулись, Мина резко откатилась в сторону, делая вид, что слишком заинтересована в товарах под прилавком.       – Мина? – Раздался знакомый голос.       Сана и Момо стояли на входе, с любопытством разглядывая Мёи и Чеён. Щёки Мины почти мгновенно покраснели, она вскочила, то открывая, то закрывая рот, будто не знала, что сказать, да и стоило ли вообще говорить. Атмосфера внезапно начала давить на плечи.       – П-привет.       – Нашла работу? – Спросила Момо, почти сразу получая от Саны удар локтем в живот. – Что? Я просто спросила.       – Мы как раз собирались тебе звонить, – улыбнулась Сана. – Заехали, чтобы взять для Аки что-нибудь из сладостей.       – Очень мило с вашей стороны. Мы… это Чеён, моя подруга.       – Приятно познакомиться, – Момо подошла, чтобы пожать ей руку. Улыбка Саны стала шире, когда она заметила на прилавке раскрытый альбом с начатым эскизом и набор карандашей. – Момо.       – Сана.       – Сон Чеён, – Ченг не знала, почему представлялась так официально, но что-то внутри подсказывало, что ей нужно понравиться ей.       – Ты рисуешь?       – Да, – кивнула Чеён, и лицо Мины стало таким же красным как пачка хлопьев на одной из полок.       – Очень красивый эскиз, – усмехнулась Момо, не сводя с Мёи глаз. – Атеистка?       – Д-да…       – Ладишь с Аки?       – Надеюсь на это.       Сана и Момо переглянулись, одновременно раздражаясь громким смехом.       – Это ей ты разбила окно? Мёи Мина…       – У вас какие-то проблемы с этим?       – У нас? – Хихиканье Саны стало громче. – Мина, детка, у нас к такому точно не может быть претензий. Да, дорогая?       – Никаких, малышка.       Чеён всерьёз испугалась, что Мина упадёт в обморок, – настолько красным стало лицо.       – Думаю, мне уже пора, Ченг. И им тоже.       – Нет… – попыталась возразить Момо, но Сана сжала её руку. – Но мы ещё зайдём. Приятно было познакомиться, Чеён.       – В-взаимно.       – Я спрошу про выходные, – улыбнулась Мина. – Обещаю.