Где же Мастер Чайльд, куда он мог подеваться?
Нужно было его найти, просто необходимо. А если и сейчас не получится — доложить старшему брату о результатах вылазки, чтобы он мог разработать новый план. Подросток только сейчас осознал, что чувствует собственное сердце, словно бьющееся о грудную клетку. Лёгкие сжимало металлическими обручами. Водолаз бросил взгляд на Крио Глаз Бога, прикреплённый к шортам на левом бедре. Тот спокойно поблескивал, озаряя пространство вокруг мягким голубоватым светом. Именно этот артефакт, являющийся проявлением благосклонности Богов, помогал больше не использовать акваланг для дыхания под водой. Тогда почему сейчас воздух приходилось отбирать у воды? Фремине старался делать всё более глубокие вдохи, успокаиваясь и не паникуя, заплывая всё дальше ради выполнения задания. Одежда прилипла к телу, это чувство становилось всё более неприятным; казалось, что конечности затекают, наливаются свинцовой тяжестью. Даже массивные ботинки теперь тянули на дно, не говоря уже о полностью мокрой накидке, которая будто увеличилась в весе. Агент Фатуи замедлялся с каждым движением, пока не остановился совсем, пытаясь восстановить дыхание и справиться с внезапным ощущением неподъёмной ноши в собственном теле. Фремине лишь раз ощущал такое. Тогда он первый раз совершил подводную вылазку. Глаза Бога у него в то время ещё не было, и приходилось использовать всё необходимое снаряжение просто чтобы иметь возможность дышать под водой. Несмотря на бесконечные тренировки, вес костюма был слишком большим для маленького мальчика, и, когда тот выкарабкался на поверхность, просто свалился без сил, забыв про добытые данные, за что был жестоко наказан предыдущим директором приюта. С тех пор прошло несколько лет, и он больше не был тем неокрепшим ребёнком: чуть ли не каждодневные погружения и сила Богов помогли больше никогда не испытывать что-то подобное. Тяжело вдохнув, загоняя совсем мало кислорода в горящие лёгкие, Фатуи принял решение возвращаться. Дело было плохо, Лини и Линетт не знали, что сейчас происходит здесь, под водой; не знали, что погружение кого-либо ещё, особенно не наделённого элементальными силами, может быть смертельно опасно. "Если вернуться сейчас, у меня должно получиться..." Судорожно хватая воздух, Фремине давится водой, тщетно пытается откашляться, выгнать незваную гостью из организма, но горло раздражается, присоединяясь к предательству хозяина и совершенно никак ему не помогая. Мальчик упрямо двигается назад, назад к суше, которую так, как сегодня, не желал видеть никогда. Вода всегда была его стихией, надеждой, успокоением и наслаждением, сейчас же предает, становится врагом, и остаётся молиться, наверное, только Гидро Архонту, чтобы она спасла ребёнка своей страны.Жаль только, что Фурина, сидящая на троне в оперном театре Эпиклез, молитв, обращённых к ней, не слышит.
"Мне нельзя умирать здесь..." — мысль пронзает своей внезапностью. Ему нельзя умирать, ведь там, на суше, ждут близнецы, ждут его, Фремине, и от того, доплывёт ли он сейчас, зависит, подвергнут они свои жизни опасности или нет. Фремине поклялся защищать свою семью, чтобы с ней больше не случилось несчастья, поклялся в тот день, когда узнал всю правду о своей матери из уст "Отца". Мысль эта придает сил, но на совсем короткий миг. Хватает только на то, чтобы сделать ровно два рывка вперёд, а после усталость растекается по мышцам. "Что же делать?.. Мне всё хуже... И я ещё под водой...". Он беспомощно хватается за воду, будто та сейчас возьмётся в ответ и вытянет подростка на поверхность или хотя бы отступит из его организма, постепенно пропитывающимся морской водой. "Нужно...Изо всех сил..." — последнее, что успевает подумать Фатуи, прежде, чем закрыть глаза и погрузиться во тьму, отдавая контроль стихии, ставшей для него родной. И пока мальчик беспомощно плавал в воде, лишь жалкие остатки мыслей проникали в голову. Он видел свою семью, которой сообщают — если его вообще найдут здесь — траурную весть: "Ваш младший брат утонул сегодня". Он думал о том, что могли бы сказать старшие брат с сестрой: Лини бы распахнул рот от шока, а брови бы его взлетели, как тогда, когда в его голове мелькнула мысль о том, что Линетт оказалась погребена под ящиком с водой прямо во время представления. (Конечно, Фремине всё это видел из-за кулис, не мог же он пропустить столь значимое событие для близнецов, как выступление в самом театре Эпиклез). — Наш братик Фремине? Нет, он отправился на задание в Мондштадт. Он очень счастлив там... — точно отрицал бы старший брат. — ...мы так слышали. — привычно закончила бы за него Линетт, слегка нервно двигая ушами. Великий иллюзионист бы дёрнул плечами и приподнял уголки рта: — Он всегда был таким чертовски независимым. — Проходят месяцы, и мы едва его видим, — кивала бы утвердительно сестра, стараясь не стучать своим хвостом по полу, не выказывать беспокойства. — Наш братик Фремине... — Вы, должно быть, ошиблись! Обычно безэмоциональная Линетт сейчас не стеснялась бы того, что нагло перебила брата, и больше бы не скрывала прижатые к голове уши. Лини бы мягко придержал её за плечо и с вопросом на дне фиолетовых глаз взглянул на собеседника — наверняка, новость сообщил бы Ризли. — Вы имеете в виду мальчика, которого мы любили, как своего? — Мы любили его так сильно, как друг друга. Он чувствовал себя нашим братом. А что сказала бы "Отец"? Было бы ей вообще дело до всего лишь одного из своих многочисленных подчинённых? — Фремине утонул во время выполнения миссии в крепости Меропид, — возможно, она бы узнала новость от Лини, и сразу прошили бы его два красных креста (совсем как тогда, когда он попросил её о Глазе Порчи. Фремине знал эту историю из уст Линетт, ведь ему самому старший брат бы никогда не рассказал, чтобы тот не волновался), направленных, на самом деле, не на него. Или, может, она бы взметнулась львицей в бешенстве и тут же попросила аудиенции у самой Гидро Архонта. Тогда отношения Фатуи с Фонтейном бы испортились, опустились на самое дно, на котором сейчас покоится тело любимого ребёнка; ведь как Ризли мог допустить, чтобы в его тюрьме утонул человек? "Отец" бы точно переживала о своём ребенке, да, если он вообще этого заслужил... Фремине уверен... и близнецы... Последние мысли пронеслись настолько быстро, что мальчик не успел даже расстроиться или ужаснуться, пока тело его медленно покидала жизнь и целиком наполняла вода.