Октябрь 1972 года.
•
— Мисс, мы не грузчики. Мы — водители. Выгрузили из машины и едем дальше. Неужели это оно? То самое знаменитое калифорнийское гостеприимство? Если да, тогда можно сразу наречь жителей Золотого штата безалаберными хиппарями, а сам Аптос ебучей дырой? Я недовольно посмотрела на запакованное в картон антикварное пианино, доставшееся в наследство от ныне покойной матери, и пожалела, что потащила его с собой из Вашингтона в округ Санта-Круз. — Ясно, — сказала как можно спокойнее, — спасибо, что хотя бы не бросили его на дороге. — Хотелось добавить: «Дебилы тупые». Но я сжала губы и промолчала. Не грузчики, а водители уже ловко запрыгнули в кабину грузовика, разрисованного ромашками в духе психоделических тенденций Вудстока, зачем-то помахали мне по обе стороны из открытых окон и прокричали: — Всегда пожалуйста. Чаевые не надо! — в их голосах было столько задора. Злорадствуют, суки? «Будто кто-то собирался вам их дать», — подумала я. Рванули покрышки, взметнулся щебень, где-то на соседнем дворе залаял пёс. Я проводила силуэт грузовика, удаляющегося по длинной улице спокойного одноэтажного города, в котором, похоже, теперь застряла на целую вечность, покосилась на пианино, на десяток пыльных коробок с вещами — сразу представила, как смачно хрустит поясница, пока я пытаюсь сдвинуть их с места, — и окинула взглядом утопающий в пальмах вычурно-бордовый кирпичный дом. Очередное наследство, о котором никто не просил.•
Примерно в полпервого после полудня раздался дверной звонок. Я не ждала гостей, учитывая, что находилась в Аптосе пару часов, и меня тут точно никто не мог знать, поэтому нехотя встала с дивана в гостиной и побрела открывать. Пианино с коробками так и остались стоять перед домом в ожидании грузчиков, но по моим подсчётам до их появления было ещё тридцать минут. Шварк, шварк, шварк. Я добрела до узкой прихожей, накинула цепь на засов и приоткрыла дубовую дверь дюймов на пять, не больше. Сперва послышался лёгкий аромат цитрусов, потом в щели показалось миловидное личико кудрявой брюнетки, обрамлённое лучами мягкого октябрьского калифорнийского солнца, затем — ряд белоснежных ровных зубов. Девушка широко улыбалась и теребила пуговицу на салатовой кофте в белый горошек. — Привет! Нужна помощь? Я на мгновение зависла. Какая помощь? Кто ты такая? Что забыла у меня на крыльце? Но вместо вопросов и слов приветствия я выдавила из себя лишь невнятное: — С чем? — С вещами. — Девушка махнула изящной рукой, украшенной плетёным браслетом на тонком запястье, в сторону пожитков, уныло стоящих у меня на невзрачном газоне. — Хочешь, мой старший брат затащит их в дом? Я чуть не ляпнула: «Да он скорее поломает руки, когда попытается сдвинуть эту монументальную рухлядь», но «Спасибо, я уже вызвала грузчиков» прозвучало повежливее. Девушка пожала плечами. — Понятно. — Она ничуть не расстроилась. — Меня Сьюзан зовут. Я живу в единственном двухэтажном доме, вон там, напротив. — Трейси, — вздохнула я. — Будем знакомы! — тут же радостно взвизгнула Сьюзан и слегка приподнялась на носочки в своих красных лакированных туфлях-лодочках, пытаясь заглянуть через дверную щель в пространство прихожей. — А где мадам Томлин? — Умерла, — как-то резко вырвалось из меня. Сьюзан громко охнула и опустилась на пятки. — Мне жаль. — Её нижняя губа чуть-чуть задрожала. — Такая хорошая женщина! А вы с ней родственники? «Ага, ну прямо святая», — не без доли сарказма пронеслось у меня в голове. Не знаю почему, но я вдруг ответила: — Она была моей бабушкой. Что вполне походило на полуправду, если не вдаваться в детали. — Ох, Трейси. — Сьюзан жалостливо посмотрела на меня, как на сиротку, кем, собственно, я и стала с прошлого месяца, когда похоронила мать в Вашингтоне и впервые за двадцать лет вернулась в бордовый дом. Пришлось буркнуть: «Угу» и прочистить горло. — Поговорим об этом в следующий раз? — я прохрипела. — Скоро грузчики приедут. Надо их встретить, понимаешь? Сьюзан выпучила свои карие глазки-бусинки и закивала. — Конечно, конечно! Мой рот растянулся в невнятном подобии учтивой улыбки. Надеюсь, Сьюзан не приняла это за попытку договориться о новой встрече и продолжить наш разговор при других обстоятельствах. Я молча кивнула, отошла от порога и почти бесшумно закрыла дверь. Не прошло и пары секунд, как в неё постучали. «Спокойствие, такие вот тут обитатели, просто сделай два вдоха». — Мои ноздри раздулись, а губы поджались. Я опять показалась в щели. — Не могу так просто уйти. — Похоже, что Сьюзан ни на шаг не сдвинулась с места. — Позову брата, пусть перетащит хотя бы коробки. Хотелось квакнуть: «Да чтоб вас! Не надо!», но я не успела даже вдохнуть. — Ничего не говори. — Сьюзан притопнула и тут же добавила уже серьёзным тоном: — Сэкономишь на грузчиках. У них ведь оплата по времени? Ладно, такой практичный подход показался мне очень заманчивым. — Хорошо, зови. — И я сдалась.•
Он был просто огромный. Нет, я бы сказала, гигант. Метра два ростом, не меньше, если даже не больше. Мощные ноги, внушительный торс, слегка покатые плечи, голубая рубашка-поло и брюки кирпичного цвета, короткие чёрные волосы, усы щёткой, очки, задумчивый взгляд. Когда он появился на моём участке и встал напротив коробок, уперев руки — ручищи — в бока, я шумно сглотнула холодную воду из антикварного хрусталя и заморгала, пялясь сквозь ажурные кухонные занавески сперва на него, затем на Сьюзан, и невольно подумала: «Один из них точно приёмный». Как? Как она могла быть такой миниатюрной девушкой, а он… Не знаю, кем. Гризли, блять. Я поставила стакан около раковины, поправила волосы, проверила, чтобы лямки от джинсового комбинезона были на месте и, глубоко вдохнув, направилась во двор через хлипкую заднюю дверь. Стоило мне появиться из-за угла, как Сьюзан запрыгала и замахала рукой, но потом, видимо, вспомнив, по какому невесёлому поводу я здесь оказалась, слегка стушевалась и с сочувствием во взгляде поджала губу. Пока я пересекала по кирпичной тропинке свой новый, как оказалось, не слишком широкий участок, я поймала себя на занимательной мысли, что, возможно (но очень не точно), смогла бы привыкнуть к такому фонтану позитивной энергии, исходившей от Сьюзан. Я улыбнулась, уже подойдя к пианино, и похлопала его по верхушке. Руки дрожали. — Это оставь бригаде грузчиков, — попыталась звучать как можно расслабленнее. Но брат Сьюзан ничего не ответил, он даже не посмотрел на меня.