Беременный в 16

Телефонный звонок. Андрей берет трубку: –„Здравствуйте, Вы - Андрей Сергеевич Князев?" –„Да, а кто говорит?" –„Анна Владимировна, я врач-дерматолог. У детей сегодня был медосмотр в школе. Я звоню по поводу Вашего сына Влада" Андрей слегка смутился. Повисла напряженная тишина, затем разговор продолжился снова: –„С ним что-то не так? Я не помню, чтобы он жаловался, что у него чесотка" –„Возможно, мы можем ошибаться... Но вам стоит сделать УЗИ... Мы полагаем, что Ваш сын, как бы так выразиться... залетел..." Такое заявление приводит Князя в ступор. В голове роятся мысли «Как? Ему пол-года назад исполнилось шестнадцать... От кого он мог? ... Или это шутка? Если да, то у врача явно плохой юмор.» –„С чего вы сделали такие выводы? Вы же не гинеколог." –„Андрей Сергеевич, выслушайте. На медосмотре я попросила Влада снять свой свитер, на что он отказался, а на мои вопросы "почему?" он начал заметно нервничать. Я уговорила его. Но когда он снял свитер, я заметила неестественно округлый живот. Я сомневаюсь, что это его обычное телосложение, учитывая его худощавое тело... Вы слышите меня?" У Андрея затруднилось дыхание; казалось, будто это не Влад "залетел", а он сам. Его переполняли чувства. Хотелось разорвать всех и каждого, кто сейчас окажется под рукой, но в тоже время он горел со стыда и слегка паниковал, ведь впервые сталкивается с таким делом. –„Где он сейчас? Я заберу его.“ –он старается делать голос мягким и спокойным, но в глубине души хотелось отметелить непутёвого сына за такую безответственность. –„Ах, да, он сейчас рядом,“ – слышен отдаляющийся топот каблуков по школьному кафелю. Анна уходит подальше от Влада, чтобы он её не слышал, делает голос тише – „Андрей Сергеевич, пожалуйста, не ругайте его. Ему сейчас очень сложно, мы пытаемся успокоить его. Сейчас ему нужна Ваша поддержка. Иначе может случиться нечто плохое..." Князь понимает о чём идёт речь. Всё-таки что-то подобное он уже пережил. В памяти до сих пор остались времена, когда Миша, которому только исполнилось двадцать лет, был беременный Владиком. Он хорошо помнил как отец Юрий Михайлович ругал Мишу, оскорбляя того всеми возможными словами, а затем с вещами выставил за порог дома. С той минуты началась их совместная, тяжёлая жизнь. Он поддерживал Мишу, делал всё, чтобы их ребенок родился живым и здоровым. Беременность прошла вполне нормально, но из-за наркотиков, сигарет и алкоголя, Влад родился недоношенным на пару недель, рос болезненным, но внешне ничем не отличался от других детей. Спустя почти полтора часа, он забрал Влада. В машину оба сели молча. До дома ехали тоже в полной тишине. На пороге квартиры их встречает Миша. Он выглядел также, когда врач-дерматолог позвонила Андрею. Видимо, она решила растрепать новость всем, до кого дозвонится. – Влад... И долго ты скрывать собирался? Миша пустыми глазами смотрел на сына. В голове проносились мысли, не самые приятные. Волновал вопрос "как это случилось?". Насилие? Или неосторожность? Не хотелось верить, что он сам согласился на такое... Влад посмотрел в глаза папы и на его лице тут же выступили слёзы. Он подошёл к Мише, крепко обняв его и разрыдавшись, вызвав у родителя недоумение и ступор. –Па, прости! Я боялся сказать вам правду. Я думал что вы меня бросите или убьёте! Он плакал, словно ему было пять лет. Руки задрожали, он всхлипывал и трясся. Бояться было чего: однажды Андрей не удержался, схватив ремень и пару раз шлёпнув им по детской нежной коже. А причина тому была простая; бумага для рисования закончилась. Но находчивый пятилетний Влад нашел какие-то бумажки в отцовском кармане. Деньги, вырученные Андрею как зарплата были раскрашены вдоль и поперек. Тогда нервы Андрея уже просто сдали, за что он позже долго извинялся перед сыном. Но это Влад запомнил надолго... Миша смягчился, заботливо обнимая и успокаивая сына. Нет, он не собирался кричать на Влада, какой же он непутёвый и безответственный сын. Миша никогда не станет своим отцом, что за любую провинность, да и без повода найдет за что оскорбить или унизить. Он хотел стать хорошим папой и хорошо понимал, как страшно сейчас Владу. Но тогда Мише было двадцать, а ведь ему всего шестнадцать лет... вся беззаботная жизнь была бы впереди! Жаль она проёбана. Андрей тихо закрыл дверь. Сейчас он хотел выпить крепкого пива и забыться. Он обязательно устроит допрос Владу вечером, но не жёсткий, ведь теперь нервничать нельзя никому. Чуть успокоившись, Влад снимает верхнюю одежду. Быстро переодевается в своей комнате, запинаясь там до самого вечера. Всё это время он пролежал на кровати, обнимая подушку и тихо поскуливая. Он знал что залетел, ещё тогда, когда проснулся утром взъерошенный, помятый и в совершенно незнакомой обстановке. Уже вечером он идёт на кухню к папам, где должен состояться их серьёзный разговор. Миша налил черный чай, для большего спокойствия добавил пару листочков смородины. Обычно, травы успокаивали, будь то малина или смородина – не важно. Со вздохом он ставит чай на стол, присаживаясь ближе к окну. Влад садится рядом с Мишей, ибо он понимал его больше, чем отец Андрей. Последний в свою очередь сидел за столом в позе «Мыслитель». Его лицо было серьезным. Внутри головы шли непонятные волны вопросов: Как? Где? Почему? С кем? Когда?... Но как только чувствует взгляд двоих выжидающих слова омег, он встрепенулся, сжал руки в крепкий замок и положил на стол. –Кхм-кхм –прежде чем задать вопрос, Андрей прокашлялся, делая голос более мягким и спокойным – Владюш, мы тебя очень сильно любим. Мы желаем для тебя только хорошее. Но давай, ты с нами будешь честен. Мы не будем ругать тебя, если ты нам признаешься, с кем ты "гулял". Влад выдерживает паузу и настраивается. Отпивает немного чая, мысленно благодаря папу, что не пришлось неловко вставать и наливать себе воду, прежде чем начать диалог. – Я... Я зависал с пацанами... У моего знакомого была хата свободна, потому что его предки на дачу уехали... Ну мы и решили у него повеселиться... А у меня в тот момент... Ну... – он краснеет, стыдливо опускает голову. Говорить о таком было стыдно, но ради надежды на помощь от родителей, говорить нужно было всё: – У меня... началась течка... –Погоди, а таблетки? Я же велел тебе носить их с собой всегда! –перебивает его Миша. Всё-таки он сорвался на грубость. Он искренне надеялся, что виноваты были слабые таблетки, а не рассеянность сына. Да что угодно, только не такой глупый промах в жизни! Влад сжался, ведь что может быть хуже, чем когда на тебя кричат, а особенно тот, кому решил довериться. Он слегка отодвигается он пыхтящего Миши, опуская глаза в пол и тихо забубнил: – Я не успел выпить их... Все почувствовали, что этот запах исходил от меня... В голове Андрея появляются страшные мысли... Ну не могли его сына изнасиловать ... толпой ... Ну не могли просто! Ведь, он ни разу не почувствовал изменений в запахе Владюши, хоть он и слабо чувствовался. Всё же, вопросы он записал в память, продолжая молча выслушивать сына. – А потом меня кто-то схватил за руку, не больно... А когда я посмотрел кто, оказалось, что это был Костя... – Костя? – Миша снова перебивает его. – Это тот, с которым ты в театральный ходил? Ему же двадцать, ё-маё! – Миша заметно закипел. Он еле сдерживал себя, чтобы не сорваться, взять тяжёлую кувалду и хорошенько вправить мозги этому Косте. – Да, он... А потом он завел меня в какую-то комнату... – тут Влад не выдерживает, закрывает лицо руками, лишь бы родители не видели как он плачет. Ему неимоверно стыдно за всё это. Андрей всё же вышел из раздумий, спросив: –Почему ты не сопротивлялся? –М-мы об-ба были под г-градусом и – Запинаясь, рыдая и всхлипывая излогал Влад. – он хотел мне помочь.. А т-таблеток не было, но.. но он хотел помочь! Соленые слезы остались мокрым пятном на его футболке. Страх, что теперь его либо убьют, либо выбросят на улицу, идти жить у этого чёрта – рос с каждым всхлипом. –Думаю, допрос нужно заканчивать. – сказал Андрей, устало и сочувствующие взглянув в глаза супруга. – Завтра сделаем ему УЗИ. Миша цокнул языком. Всё же, он злился, ведь сын проебал свою молодость и загубил свою репутацию и карьеру в театральном – Влад, дай осмотрю тебя. Влад вытер слезы рукавом, послушно поднялся, встал рядом. Папа приподнял футболку, визуально взглянув на животик Влада. Он действительно неестественно выпирал. Миша дотронулся до него своей большой ладонью, слегка погладив. – У тебя не болит поясница? Есть тошнота? – Голос и выражение лица были серьезными, пытаясь трезво оценивать ситуацию и вырабатывать план «что делать дальше»... – Утром в школе два раза тошнило... – Влад мялся, вытирая слезы рукой. Хотелось спрятаться. Андрей молча наблюдал за ними. Он не мог принять всё это. Такие резкие перемены в семье... Мозг просто отключился. Сейчас он хотел холодного пива, лишь бы не думать о проблемах. Влад краснел, продолжая вытирать слезы. Он чувствовал на себе тяжёлый камень вины. А ведь он действительно не сопротивлялся. Он доверился парню, даже первый полез под него, делая всё, лишь бы не чувствовать боль. –Я запишу тебя на прием завтра. Надеюсь, всё будет хорошо. Что бы ни случилось - мы всегда поддержим тебя. – Слова казались глупым обещанием. В них не было искренности, но слышался дрожащий голос. Миша снова прижимает сына к себе. Из его глаз тоже потекли слёзы, но лицо не отображало никаких эмоций. Теперь он боялся за Влада, потому что знал, какого быть залетевшим омегой мужского пола. Не всегда у них всё проходит гладко. *** Уже глубокая ночь, Влад спит у себя, тревожно сопя носиком. Из спальни Миши и Андрея слышалась ругань. Они громко шептались, кидая друг в друга едкие оскорбления, будто не могли жить без этого. Миша стоял у окна, нервно выкуривая сигарету. – С хера-ли это моя вина?! – он стряхивает пепел на улицу, но порыв ветра возвращает его обратно, пачкая Мише одежду, на что он тихо выругался. – С того! Ты ему все тонкости своей сущности рассказать должен был! – Дюха хмурится, что-то нервно листая в телефоне. Изредка его взгляд падал на Мишу. От слов Андрея было ничуть не лучше. Мише хотелось рыдать. Позорно разрыдаться, вжаться в темный угол и кричать. Андрей был для него идеалом, ровно до того момента, пока не появился Влад. После рождения их сына, всё пошло по наклонной. Они часто ссорились. Миша жалел... он жалел что не сделал аборт. Он любил Влада, но понимал, что ничего хорошего, ни он, ни Андрей дать ему не смогут. Всё детство он был послушным мальчиком, даже помогал родителям, потому что «так надо». Всё изменилось после смерти дедушки Юры. С ним Влад проводил много времени, фактически вырос под его орлиным крылом. С того злополучного дня Влад стал "бродить". Гулял с неизвестными компаниями, отказывался оставаться у Миши с Андреем. Теперь их отношения стали «треугольником ненависти». –Да если бы не ты, со своими «давай попробуем», ничего бы этого не было! И вообще, я не хотел детей... А теперь ты скидываешь вину на меня! Но это ты проткнул гандон! Придурок! Да я бы сейчас!.. Сейчас бы... Блять.. Известным был! В туры бы ездили! Но нет! Тебе надо было «острых ощущений»! – Да заткнись уже! Скворец ты хренов! – Дюха срывается, нервно бросает телефон рядом с собой. Старается говорить ровно, ведь кричать друг на друга, со стороны всегда выглядит несуразно – Хватит курить, воняет на всю комнату. – Андрей показательно морщится. Он любил Мишу. Но как давно это было? Когда он был таким... живым? С ним было интересно, когда они сидели вдвоём, молодые, Мишка с гитарой, играет свои песни, а Андрей зарисовывает его, сидя на подоконнике. Тогда Миша был для него музой. Он вдохновил его на многое. Но со временем, он начал как-то угасать. Появились синяки под глазами, он стал нервным, стихи Андрея его уже так не радовали и восхищали. Андрей был с ним. И каждый их совместный день не обходился без ругани. – Ну почему ты такой невыносимый?! – Миша кидает сигарету в окно. Он зол. Хмурится, но из глаз бегут соленые слезы. Он так хотел банальной любви. Он хотел тепла, ему нужны, жизненно необходимы слова поддержки. Он до сих пор был обиженным ребенком. Миша ложится к Андрею, отодвигаясь от него на самый край. Он тихо плакал, чувствуя, как его сердце покрывается черным налётом с каждой новой слезой, заставляя навязывать себе плохие мысли. Андрей вздохнул. Он не хотел терять Мишу. Молча, он прижал его к себе, заботливо, стараясь показать таким простым действием свою любовь. Его руки были тёплыми. Миша сам невольно прижался к нему. Заиграли инстинкты? Возможно. Но ему стало спокойней. – Прости меня, Мишут, – он осторожно стёр пальцами с его мордашки солёные слезы, нежно прижимаясь губами к макушке. – я всегда любил, люблю и буду любить тебя... Почему-то, Миша ему верит. Он успокаивается, приложив свои руки к сильным рукам мужа, прижав их к своим плечам ещё сильнее. Минуты тишины, нежных поглаживаний, и вот они уже оба спят, как в далёкие девяносто шестые, когда любили друг друга искренне...