858 год
Пик много раз в своей жизни сталкивалась со смертью и несправедливостью, но она не помнила, чтобы судьба так сильно издевалась над ней как сейчас, — в день похорон её отца в хидзурийской столице Нара была до противного хорошая погода. Не было ни холодно, ни жарко, солнце было в меру яркое, и даже прохлада раннего утра не вызывала беспокойства. Слабость обволакивала всё её тело, её тошнило, и кружилась немного голова. Ей хотелось побыстрее убраться от территории кладбища. Пик чувствовала, как билось её сердце, но оно как будто было не её, а стояло рядом и было отдельным существом, которое желало лишь одного, — чтобы папа был жив. Её отец был настоящим джентльменом и любящим родителем, ради которого она была готова пожертвовать жизнью, и теперь когда его не стало, Пик не знала, как нужно было жить дальше. И хоть её сердце обливалось кровью, сама Пик не проронила ни слезинки. Всё её сознание кричало о том, чтобы побыстрее вернуться к работе, лишь бы этот ад побыстрее закончился. — Пик, мне очень жаль, — сказал ей Райнер, когда гроб её отца полностью скрылся под слоями земли. Он положил ей руку на плечо и аккуратно его сжал. Пик несколько раз коротко кивнула. — Деревня беженцев в двадцати минутах езды отсюда. Тебе надо поесть, — тихо произнёс он. — Я не хочу есть, но если ты голоден, можем туда заехать, — ответила она. — Пик, я не хочу есть, — в его словах читался упрёк. Она на секунду успела забыть, что он беспокоился о ней, и ему не было дела сейчас до своих нужд. — Спасибо большое, Райнер, что приехал сюда со мной, — Пик пыталась улыбнуться, но всё внутри неё сопротивлялось этому. — Разумеется, я не брошу тебя в этот день, — у Райнера же получилось грустно улыбнуться. — Ребята тоже могли приехать. Они не приехали только потому, что ты настояла на обратном. Пик не хотела никого видеть, ей не нужны были ни жалость, ни сочувствие этих людей. — Ты другое, — только лишь ответила она. Несмотря на то, что все они вместе прошли через дьявольское пекло, Пик не могла сказать, что считала Армина, Жана, Конни и Энни своими друзьями. Они были отличными товарищами и коллегами, но построить близкие дружеские отношения Пик не могла себе позволить. Будто бы былые стены Парадиза, между ними всегда была стена, которую Пик не разрешала никому разрушать. Она порой не могла признаться даже самой себе, что таила обиду и злобу на них. Райнер же был для неё как младший брат, который всегда будет на её стороне. Она сочувствовала ему и понимала его, зная, что это взаимно. — Ладно, провожу тебя до дома, а потом поеду в Министерство. Поспи, — сказал Райнер уже на выходе из кладбища. — Нет, я тоже поеду на работу, — твёрдо сказала Пик, открывая дверь машины и садясь на переднее сиденье. — Но Пик! — вскрикнул Райнер, усаживаясь на заднее. — Пожалуйста, Райнер, — её голос был тихим и умоляющим. Она не обернулась на Райнера, но повернула голову к их штатному водителю. — Отвезите нас, пожалуйста, на работу, Лу, — попросила его Пик. Лу с сомнением и недоверием перевёл взгляд на Райнера, который лишь пожал плечами и кивнул в сторону Пик. — Я с ней спорить не буду. — Мне очень жаль, Пик, — сказал Лу. — Соболезную вашей утрате, — его элдийский был корявым, а хидзурийский акцент не всегда позволял разобрать, что он говорил, но сегодня казалось, что он заранее готовился произносить слова соболезнования. — Спасибо большое, Лу, — ответила Пик на хидзурийском. — Поехали отсюда побыстрее, пожалуйста, — уже на элдийском. Лу больше понимал элдийский, нежели чем говорил на нём, поэтому он завёл автомобиль, и они тронулись с парковки кладбища. Пик очень сильно хотелось, чтобы похороны её отца не сопровождались приятным теплом солнца, но она не удержалась от вздоха облегчения, когда лёгкий летний ветерок убрал её кудрявые волосы с лица.
***
Внутренняя территория Министерства иностранных дел всегда поражала Пик своей тихой роскошью. Нежные деревья сакуры разбавляли всю строгость и статность атмосферы. Выйдя из автомобиля, она заметила машину, которая единственная не была припаркована, и за рулём которой был Армин Арлерт. Он наворачивал круги по территории. В желании избежать его сочувствующий взгляд, Пик, глядя на свои испачканные туфли, направилась ко входу. — Армин, вы молодец! — кричал Атсуши, другой штатный водитель МИДа. Обычно именно он водил ту машину, которой сейчас управлял Армин. Атсуши непонятно покрутил кистью, и машина резко остановилась. Приоткрыв окно автомобиля, Армин намеревался что-то спросить, но остановился, успев только открыть рот, когда увидел Пик, шагавшую ко входу. Армин провожал взглядом её фигуру, не найдя, что сказать. — Это мисс Пик? — почти беззвучно спросил его Атсуши, подойдя к машине и нагнувшись к открытому окну, чтобы его вопрос звучал как можно тише. Армин выглянул из окна. — Похоже на то, — шёпотом ответил он, смотря ей вслед. — Не верю своим глазам. Зачем она приехала на работу сразу после похорон? Лу и Райнер подошли к автомобилю, и Армин перевёл на них вопросительный взгляд. — Не спрашивай, — покачал головой Райнер. Грустно вздохнув, Армин ровно уселся на водительское сиденье и обхватил руль двумя руками. — Наверное, хочет забыться в работе, — глядя перед собой, произнёс он. Лу и Райнер переглянулись. — Хорошего вам дня, Райнер, — вздохнув, вежливо улыбнулся Лу и коротко поклонился. Райнер ответил ему тем же. — Армин, — снова поклонился Лу. Армин всё ещё смотрел перед собой, нервно стуча пальцем по рулю. Затем, повернув голову в сторону Лу, Армин наклонил голову в знак благодарности. — И тебе хорошего дня, — сказал Армин на хидзурийском. — Спасибо тебе за то, что отвёз её. — Ваш хидзурийский с каждым днём всё лучше, — просиял Лу. Атсуши закивал головой в согласии. — Это благодаря вам, парни, — слегка улыбнулся Армин. Лу удалился, а Райнер слегка постучал по капоту. — Ну, я тоже пойду, — обратился он к Армину. — Развлекайся, — усмехнулся он. Армин кивнул и прикусил себе язык, чтобы не заговорить о своём погибшем дедушке. Посмотрев на руль, он почувствовал, как сжалась его челюсть. Ухмылка Райнера сегодня вызывала исключительно раздражение. Когда Райнер вошёл в здание, Атсуши заговорил: — Армин, вы в порядке? — Да, всё нормально, — на выдохе ответил он. — На чём мы остановились? — Не помню. Кажется, вы хотели меня о чём-то спросить? — Точно! — воскликнул Армин. Его прежний энтузиазм вернулся. Он вышел из машины под непонимающий взгляд Атсуши. — Покажите мне ещё раз, как делать крутой разворот, — с широкой улыбкой попросил он.***
Они всегда собирались в одном и том же кабинете, поэтому Энни чувствовала себя в нём спокойно и расслабленно. Её идеально выглаженная длинная юбка и до блеска вычищенные чёрные туфли Конни позволяли им вписываться в антураж кабинета и не чувствовать себя белыми воронами. Они сидели за маленьким круглым столиком и синхронно пили зелёный чай. Ноги Энни были сложены одна на другую, и Конни, желая имитировать её движения, тоже сел нога на ногу. Они снова отпили одновременно чай из красивых хидзурийских чашек. Кабинет был наполнен светом, запахом бумаги и парфюма Жана, который вышел из комнаты минут пятнадцать назад, и также звуками мотора автомобиля, на котором учился водить Армин, доносящиеся с улицы. — Интересно, во что он сегодня врежется? В сакуру или столб? — делая глоток, спросил Конни. — Он уже целую неделю ни во что не врезается. Делает успехи, — ответила Энни, отпив чай. Конни тепло усмехнулся, глядя на неё, и положил в рот печенье. Губы Энни поднялись в еле заметной улыбке. В ту же секунду лицо Конни померкло. — Сегодня же похороны отца Пик? — с грустью спросил он. — Да, — ответила Энни. — Сразу начинаю думать о своей маме. — Понимаю, — кивнула она. С улицы больше не доносились звуки машины, и Конни с Энни резко замерли, прислушиваясь, в надежде понять, что случилось с автомобилем на этот раз. — Ничего не слышу, — озадаченно сказала она. — Насмерть… — Я убью его, если он умер. — Да, вроде, просто тихо. Оба замерли в ожидании. Через несколько минут звук мотора вновь был слышен в кабинете, и, облегчённо выдохнув, Энни с Конни синхронно отпили чай. — Сегодня Пик хоронит своего отца, — произнёс Жан, возвращаясь в комнату со стопкой бумаг. — Это значит, что её сегодня не будет на собрании, но нам нужна её подпись. Кто-нибудь должен съездить к ней вечером. — Мы с Армином собирались навестить её, — сказала Энни. — Мы даже с Атсуши договорились, чтобы он нас отвёз. — Отлично, — кивнул Жан. — Не хочешь сам к ней съездить? — спросил его Конни. На вопросительный взгляд Жана Энни и Конни переглянулись, снова посмотрели на Жана, пытаясь не засмеяться, и опять синхронно сделали глоток. Жан укоризненно посмотрел на них и воскликнул: — Дьявол! Да это было всего один раз! Нет между нами ничего! Ни-че-го! Конни и Энни вновь переглянулись. — Жан, Конни просто интересовался, не хочешь ли ты выразить ей своё сочувствие, — напускное равнодушие Энни ещё больше взбудоражило Жана и ещё сильнее рассмешило Конни. — Ненавижу вас, — махнув рукой на них, сказал Жан. — Я вообще с Микасой переписываюсь. — Фу, — Конни сделал гримасу, — как Райнер заговорил. — Ага, — кивнула Энни, сделав глоток. — Всё, отвалите! — Жан повернулся к ним спиной, делая вид, что перебирал документы. Энни и Конни чокнулись чашками. — Доброе утро, — поздоровавшись, Пик вошла в кабинет. Её голос, полный грусти и холода, смыл всю легкомысленность прошлого разговора, и Жан резко повернулся ко входу кабинета, где стояла Пик, а Энни с Конни быстро встали со стульев. — Пик? — Конни несколько раз моргнул, пытаясь поверить в увиденное. — Что ты здесь делаешь? — с неким нареканием громко спросил Жан. Энни просто взволнованно смотрела на неё. Недовольство Пик выдавали поджатые губы, и оно, смешиваясь со скорбью в её глазах, заставило Жана и Конни чувствовать себя виноватыми. — Прости, Пик, — тихо сказал Конни, — мне очень жаль. — Да, извини нас. Соболезную твоей утрате, — свёл брови Жан в сочувствии. — Соболезную, — произнесла Энни. Всё ещё поджимая губы, Пик кивнула: — Спасибо. — Пик… — начал было Жан. — Пожалуйста, не надо, — но Пик его перебила. — Я просто хочу поработать. Воцарилось молчание. — Мне нужно в уборную, — Пик опустила взгляд к ногам и покрутила одним носком. — Туфли испачкала. Я скоро приду, — и она сразу же, развернувшись, вышла из некогда светлого кабинета, оставляя в нём темноту своей утраты. — Два идиота, — прямо сказала Энни. — Ни убавить, ни прибавить, — согласился Конни. — Ага, — потёр глаза Жан. — Я ещё и голос повысил. — Всем доброе утро, — вошедший Райнер избавил Жана от самоуничижения. — По вашим лицам понятно, что вы видели Пик, — Райнер в оправдание поднял руки. — Предвещая все ваши вопросы, сразу говорю, что она настаивала, а я просто не стал спорить. — Тряпка, — порицала Энни.***
Наблюдая, как грязь смывалась с её туфель, Пик жалела, что боль не может так же легко смыться с её души. Надев уже чистые туфли и вымыв руки, она собралась выйти из уборной, когда в проходе появилась другая девушка. Пик, может быть, и не знала по именам всех сотрудников МИДа, но память на лица у неё была хорошая, — она никогда её раньше не видела. Фасон её юбки и прическа были по последней моде: юбка была длинной, но уже, чем носили она и Энни, волосы доходили до плеч, обрамляя её лицо прямым срезом, а чёлка подчеркивала хидзурийскую внешность, особенностью которой был чужеземный разрез глаз. — Доброе утро, — в её элдийском почти не было хидзурийского акцента. — Доброе утро, — ответила Пик и поспешила выйти из уборной, желая побыстрее окунуться в рабочий процесс. Кабинет, в котором все собирались, находился этажом ниже, и спускаясь по лестнице вниз, Пик увидела в коридоре Армина. Услышав стук её каблуков, он обернулся к лестнице: — Доброе утро. Ты убежала от меня на парковке, — его голос был полон сочувствия. — Соболезную, Пик. — Спасибо, — сказала она, подавляя раздражение. — Из-… — Не надо, — прервал её Армин, — всё нормально. Кивнув, Пик спустилась к нему, и они вместе пошли к кабинету. — И что? — начала Пик. — Никаких упрёков в мою сторону, что я пришла на работу? Армин какое-то время молча продолжал идти, а когда они достигли дверей кабинета, он тихо произнёс: — Я всё понимаю. Армин не был её другом, но всё же она была благодарна ему. — Мы можем что-нибудь сделать для тебя? — спросил он. — Вы уже.***
— Вчера мы с Жаном были у Киёми, она просила разобрать нас эти документы, — слова Армина сопровождал жест Жана на стопку бумаг, которую он принёс. — Там ничего особенного. Несколько отчётов с собраний Министерства, с собраний Альянса и небольших встреч в странах, которые мы посетили за последние два месяца. Фронт работы стандартный: нужны подписи и наши личные отчёты. — Будем по старинке? Разберём примерно поровну, через несколько дней согласуем друг с другом и подпишем? — спросила Пик. — И если надо, всё поправим, ага. Возражений нет? Всё отрицательно замотали головами. — Ну, разбираем. Кому что? — Как человек, который всё это таскал, беру на себя ответственность за отчёт за встречу в Александрии, — поднял руку Жан. — Ага! Сейчас! — парировал Конни. — Это даже встречей не назовёшь! Она длилась от силы минут тридцать! Бери ещё что-нибудь! — Ну уж нет! — Как дети малые, — пробормотала Энни. — Мне как обычно, можно? — она всегда первая брала отчёты наугад. — Конечно, — улыбнулся ей Армин. Он веером разложил папки, и Энни, не глядя, взяла одну из них. Развернув папку, она прочитала название: — «Собрание «Послов мира» и правительства Объединенных Наций Аравии в городе Александрия». — Нечестно, Энни, — взмахнул руками Жан. — Отдай мне это, умоляю, — он потянулся к папке в её руках. — Знакомы? — Энни прижала бумаги к груди. — Моё. — Чувствую заговор, — с недоверием покосился на неё и Армина Конни. — Посерьёзнее давайте, — попросила Пик. После её замечания все притихли. — Мне самое сложное, — продолжила она. — Армин, я возьму «Альянс». Она заметила, как он хотел ей что-то сказать, но воздержался и молча передал ей папку со всеми документами по собранию Альянса. Разобрав папки, «Послы мира» листали бумаги. — А там что? — вдруг спросил Райнер, обратив всеобщее внимание на одну оставшуюся папку на столе. — Что-то тебе, Армин? — Нет, — глубоко вздохнув, ответил он. Взяв папку в руки, Армин перевернул её лицевой стороной ко всем. — Твою же мать, — выругался Жан. На лицевой стороне папки красовались три символа: эмблема клана Адзумабито, флаг Альянса и флаг Международной организации уголовной полиции. Армин раскрыл папку и раздал каждому по листу. — Документы, подтверждающие нашу парламентскую неприкосновенность, ясно, — сказал Райнер, только взглянув на лист. — И это значит?.. — ждал подтверждения своих догадок Конни. — Да, — горько улыбнулся Армин, — это значит, что мы скоро снова отправимся на Парадиз. Пишите своим письма. Энни обеспокоенно покосилась на него. — Ура! — воскликнул Конни. — Сегодня же вечером напишу маме письмо! Надо было с этого и начинать! — Когда мы отправляемся? — голос Жана теперь был полон умиротворения. На свой документ он смотрел как на любовное письмо. — Примерно через два-три месяца. Киёми ждёт нас всех завтра вечером у себя в резиденции на деловом ужине. Будем обсуждать все подробности, — ответил Армин, не поднимая взгляд с приказа о своём личном парламентском иммунитете. — В пять вечера. — Как я раньше не заметил эту папку? Когда вы успели с ней об этом поговорить? — спросил Жан. — Я же раньше тебя приехал. Я хотел сразу всем сказать. Ты бы всем заранее растрепал, — усмехнулся Армин. — Что правда, то правда. — Я хочу сразу обозначить следующий момент, — вдруг очень серьёзно сказал Армин. — Всё как в прошлом году: Райнер, Пик, Энни, — он посмотрел на них, — вы можете отказаться от поездки. Вы имеете на это полное право. Ни Адзумабито, ни Межпол, ни тем более Альянс не имеют права настаивать на обратном. Выбор остаётся за вами. — Я поеду, — твёрдо ответил Райнер. — Я один из представителей Альянса. Я не собираюсь показывать Йегеристам свои слабые стороны. — Я такого же мнения, — согласилась с ним Пик. — Энни? — взволнованно спросил Армин, посмотрев на неё. — Если все едут, то и я еду, — пожала плечами она. Энни заметила вдумчивый взгляд Армина, но виду не подала. — Я вас понял, — тяжело выдохнул Армин. — Приступим к работе тогда.***
Энни стояла рядом с Жаном, помогая ему с его отчётами, за что Жан был ей крайне благодарен. — Я думаю, так нормально, — указала она на последний абзац, над которым они трудились уже час. — Если что, потом у Армина спросим, как лучше это сформулировать. — Спасибо, — посмотрел на неё он. — Формулировка отличная, — улыбнулся Жан. — Ага, — отвернувшись от него, она пошла на своё место. Её отчёт она сделала ещё до обеда, а за окном уже потемнело. — Я больше не могу, — накрыл ладонями своё лицо Конни, — мозг уже кипит, а я и половины не написал. — Завтра допишешь, — не поднимая голову от записей, сказал Армин. — Уже почти шесть. Всем домой. — Как по расписанию мозг работает! — с облегчением воскликнул Конни и начал собирать свои документы. — До дома пешком пройдусь, куплю конверт и марки, чтобы маме письмо написать. — Не трать деньги, у меня их полно. Так уж и быть, одолжу тебе, — обратился к нему Жан, складывая отчёты. — Спасибо! — Пик? — начал неуверенно Жан. — Давай мы тебя до дома проводим. Можем Лу попросить подвезти нас. — Не стоит, спасибо, — её фальшивая вежливая улыбка выдавала мнимую собранность. — До завтра, — она вернулась к написанию отчёта. Конни и Жан переглянулись, и когда Конни собирался что-то сказать, они заметили, как Армин отрицательно коротко махал головой, предостерегая их от возможной ошибки. Он взглядом указал им на дверь. — Хорошо, до завтра, — наигранно доброжелательно попрощался Жан. — Пока, — в словах Конни невозможно было не уловить нотки сожаления и сочувствия. Когда они вышли из кабинета, Райнер прокашлялся, привлекая внимание Энни и кивая в сторону Пик. — Нет, — безмолвно, одними губами противилась Энни. — Давай, — так же безмолвно уговаривал её Райнер. — Нет, — стояла на своём Энни, махая головой и поджимая губы. — Пик, — на обращение Райнера Энни закатила глаза, — пойдём втроём со мной и Энни поужинаем! — на его чрезмерные энтузиазм и пылкость Энни покрутила пальцем у виска. Пик отложила перо и недовольно вздохнула: — Спасибо большое вам всем за заботу, — не глядя на них, выдала она. — Я хочу остаться здесь и ещё поработать. Хорошо? Спасибо, — и очень тихо добавила, — у меня больше ничего не осталось. Энни тревожно вздрогнула. — Разумеется, Пик, — Армин резко встал, хватая папки. — Не засиживайся долго. Завтра в четыре будь готова ко встрече с Киёми, машина за тобой заедет, — он поволок за собой Райнера и Энни к выходу. — Хорошего вечера, — он обернулся к ней на прощание, — ещё раз соболезную. Пик благодарно кивнула. — Соболезную, — хором сказали Райнер и Энни, головы которых выглянули из проёма. — До завтра! Оставаясь наедине с работой и своим горем, Пик только слышала, как звук шагов Райнера, Армина и Энни исчезали из кабинета. Она, наконец-то, позволила комку в горле взять над собой верх и слабо заплакала.***
Переутомление от работы вызывало у Пик облегчение и приятную опустошённость. После ухода товарищей Пик плакала недолго, её защитной реакцией было желание побыстрее вернуться к отчётам. В итоге, она написала целую четверть анализа. Когда она выходила из Министерства, на часах уже было почти десять вечера, и в надежде, что кто-то сможет её подвести хотя бы в район, где она жила, Пик оглядела парковку, не сразу заметив четверых людей с левой стороны от выхода, разговаривающих между собой на хидзурийском. Как только Пик обратила на них внимание и повернулась к ним, они отвлеклись от разговора друг с другом, с выраженным любопытством посмотрев на неё в ответ. Троих из них она опять-таки никогда не видела: двое молодых людей, один из которых курил, и девушку. Четвёртую девушку она впервые встретила сегодня утром в уборной, ту самую с почти идеальным элдийским. — Здравствуйте ещё раз, Пик Фингер, — широко улыбнулась она.