I hope, you will show me

Юнги ахуел от происходящего, но быстро взял себя в руки. Они вышли из кафе и медленно побрели обратно через парк. - Чимини, скажи что мне сделать для тебя сейчас? Хрупкое душевное равновесие, которое Чимин пытался сохранить в всей этой ситуации, дало трещину и рухнуло. Он начал рыдать. Громко, на всю улицу. Юнги впервые видел истерику у другого человека, с собой он научился справляться, а тут как быть? Он просто обнял младшего, прижал к себе, зарылся в светлые волосы пальцами. Чимина трясло, он захлебывался в слезах, крепко вцепившись в толстовку хена. - Не сдерживай себя и ни о чем не беспокойся. Здесь мы одни и никто тебя не слышит. - тихим, почти мурлыкающим голосом проговаривал слова Юнги на ушко этому ребенку. Больше ничего не говоря, старший ждал, когда Чимин начнет приходить в себя, медленно поглаживая того по спине и ероша волосы. Никто не следил за временем: один пытался успокоиться после нервного срыва, второй наслаждался дозволенной и такой желанной близостью. Чимин уже почти затих, когда раздался звонок. - Да, Тэ, - ответил Юнги, - Мы немного задержались, да, - медленнее, чем нужно отвечал Юнги, пристально глядя в красные глаза Чимина, следя за его рекцией. Зажав трубку ладонью старший прошептал: - Чимин, мы вернёмся к ним? Младший отрицательно мотнул головой, шмыгая носом. Ещё секунда ожидания. - А я?- казалось, оба застыли на мгновение ожидая друг от друга от ответа на этот вопрос. Чимин пустил голову ещё ниже, совсем спрятав лицо,но всё же сказал: - - Можно ты тоже "нет"? - Можно, - ни секунды не раздумывая согласился Мин. В трубке послышался вновь голос Тэхёна, вырвав их обоих из оцепенения. - Мы не вернёмся сегодня, - и спеша прервать поток вопросов и восклицаний на том конце трубки Юнги добавил, -всё, завтра поговорим. Естественно, сообщения равномерным потоком уведомлений стали заполнять экран телефона. Юнги открыл диалог с Чонгуком. Старший написал лишь: Юнги-хён, 19.32: "Угомони его, завтра всё объясню." И отключил телефон. Чимин так и стоял, опустив голову и изредка всхлипывая, уже успокоившись. -Чимини, уже прохладно. Может пойдём в кафе или ко мне? Младший вскинул взгляд на Мина, который сам Юнги расценил как испуганный. - Нет, я не настаиваю, мы можем пойти к тебе если тебе это будет комфортно, - сбитый с толку реакцией тонсена, смущенно пробормотал хён. А Чимин смотрел во все глаза на этого парня, что беспокоился о его комфорте уже в который раз. Никто не думал о Чимине никогда в таком ключе. В его глазах был не испуг. Там плескалось удивление и отчаянная признательность. - Ко мне нельзя, хён. Я потом объясню, - всё ещё сильно, волнуясь но уже твёрдо принимая решение, говорит Чимин., - Мы можем пойти к тебе, если ты не против? Юнги нечитаемым взглядом смотрит на Чимина, крепко сжимает его ладонь, и тянет в нужную сторону. Через 15 минут пешей прогулки в полной тишине до дома Мина, они заходят в подъезд обычного двадцатиэтажного дома, который, кажется, по большей части населён студентами и молодыми семьями из-за близкого расположения к университету. Всё также молча молодые люди зашли в лифт, поднялись на седьмой этаж. Юнги открыл дверь квартиры, встретившей их сумерками и тишиной. Однокомнатная квартира была отражением её хозяина - так почувствовал сам Чимин. Минимум мебели и предметов, однотонность, выраженная в белых и серых цветах, чистота и уют. Пахло ванилью, что удивило младшего ровно также, как и до ужаса пушистый кофейного цвета плед на диване в гостиной - не вязалось такое с хмурым саркастичным старшим. - Проходи, Чимини, - говорит Юнги и оставляет младшего пообвыкнуться в новом для него помещении, уходит на кухню поставить чайник. Чимина знакомство с жилищем хёна немного отвлекает от мыслей. Он медленно обходит гостиную и присаживается на краешек дивана, аккуратно отодвинув плед, чтобы не помять. Это явно какое-то дизайнерское решение, а не для того, чтобы все подряд садились жопой на такую красоту. Юнги вошёл, поставив на кофейный столик дымящиеся кружки с ароматным чаем и вернулся на кухню. Чимин взял одну из чашек и потянул носом пар. Душистый травяной запах. Знакомый, но никак не вспомнить. Старший вернулся с большим блюдом, на котором красовался румяный нарезанный пирог. Вот откуда пахло ванилью! Чимин вскинул взгляд на старшего: - Хён?? - Да? - Это ты испёк? - щёки Юнги загорелись алым. - Если скажешь Чонгуку и Тэхёну, то я скажу Тэхёну, что ты любишь обниматься, но стесняешься об этом сказать. - Нет, хён я сохраню твою тайну, -испуганно пролепетал тонсен. Все знают насколько опасно говорить Киму подобное. Затискает до смерти. Юнги сел на пол рядом со столом на мягкий ковёр и стал поедать пирог запивая чаем. Чимин лишь попивал из кружки и недоумевал по поводу поведения старшего - всё ещё ни о чём его не спрашивал: они молча дошли до дома, пустив тонсена в свою квартиру, Юнги дал ему свободу освоиться в тишине и покое. И сейчас просто налил ему чай и не пристаёт с расспросами. За всю свою жизнь он не чувствовал себя уютнее, чем сейчас. Если бы его спросили, то он не задумываясь сказал, что уют - это Мин Юнги. Такой контраст поразил его. Юнги совсем не такой, каким хочет казаться. В собственном жилье, в окружении любимых вещей так ярко кричащих о совершенно иных чертах характера своего хозяина, он открывается совершенно с другой стороны. Чимин очарован. Он на мгновение забывает даже по какой причине здесь находится. Он просто пялится на старшего с едва заметной дурацкой улыбкой. Юнги, чувствуя взгляд, поворачивается: - Чимин, почему не ешь? Не отравлено, не бойся, - ухмыляется старший. - Я на диете, хён. Юнги давится пирогом. - Какая нахер диета? Рёбра через толстовку видно. Какая диета, Чимин?, - не услышав ответа от потупившего взглад младшего, Юнги возмутился, - Айщ, просто попробуй кусочек ради хёна. Юнги не дурак, он видел, что младший мало ест в их компании, но упорно пытается это скрыть. Мин считал, что не вправе вмешиваться в такие личные вопросы. Чимин и подумал: "А что мне терять теперь? Какая разница? Ну буду толстым и что?". Теперь это не имеет значения, учитывая, то на что он решился за последний час. Чимин сползает с дивана на пол, усаживаясь рядом с хёном. Подцепив вилкой большой кусок пирога, он пихает его кое как в рот, и замирает, медленно пережёвывая. - Так вкусно хён?! - на лице тонсена неподдельный восторг. Юнги спрятал ухмылку за чашкой. Дело пошло активнее. Чимин умял три куска, больше ничего не говоря. Мин лишь налил ему ещё чай, откровенно любуясь разрумянившимся младшим. Когда с перекусом было покончено, Чимин решил, что хватит тянуть. Юнги был как никогда прав, предоставив ему время на то, чтобы тот набрался решимости и успокоился. - Я хочу рассказать кое о чём. Но ты выслушай меня и только потом спроси что хочешь. Младший смотрел в пол, обняв себя за колени. Рядом также на ковре сидел Юнги и лишь кивнул. - Я пойму, если ты выставишь меня сразу за дверь и знать не захочешь. Нет, не перебивай, - остановил Чимин, уже было открывшего рот Юнги. - Я всё расскажу потом и Тэ с Гуки. Старший замер в ожидании, не понимая что этот ребёнок может рассказать ему такое, за что захочется выгнать его. Чимин начал: - Опуская все неприглядные подробности моей жизни, я расскажу вкратце, - кивнул сам себе, - Я не помню своих родителей. Знаю только что они погибли, но как и что - никто мне не рассказывал. Меня взяла к себе бабушка, мне было три или четыре. Знаешь, вот только что понял, откуда мне знаком и так приятен этот запах, - он указал на уже пустые кружки, - от бабушки. Она поила меня таким чаем. - Ромашка, - кивнул Юнги. Чимин грустно улыбнулся: - Я прожил с ней недолго, она быстро умерла, меня забрали в детдом. Только о ней у меня есть добрые, тёплые воспоминания. Бабушка любила меня, - долгие минуты Чимин молчал, воспроизводя в памяти оставшееся хорошее в его прошлой жизни, Юнги ждал, не вмешиваясь. - В детдоме травля, издевательства, голод, драки. Тут нечего расписывать. Ты не подумай, что я жалуюсь, я должен рассказать сначала почему я пришёл к тому, что имею сейчас. Это были долгие годы, пока я не плюнув на всё, сбежал. Искать не стали, наверное, или просто не заморачивались. Я решил, что лучше сдохну на улице от голода, чем там от рук каких-то ублюдков. Мне было 16. Шёл третий день моего побега, я просто сидел на улице под дождём, мне было абсолютно плевать, что будет дальше. Передо мной остановился человек с зонтом и спросил что я тут делаю, кто я такой. Я ответил, что бездомный. На что он спросил лишь голодный ли я и на мой кивок потащил в близжайшую забегаловку. Накормил так, как я в своей жизни не ел. Он позвал меня к себе переночевать, сказал, что хочет помочь, что мне нечего бояться. Он богат и живёт один. Мне было плевать что со мной он может сделать. Я поехал с ним. Он уговорил меня остаться пожить, аргументируя тем, что он одинок, хочет просто помочь парню в беде, ничего не требуя взамен. Спустя время он добился моего доверия, и я, конечно, влюбился. Полгода спустя я стал другим человеком, он устроил меня в школу, дав возможность доучиться, ухаживал, обеспечивал словно ребёнка. "Но ты и был ребёнком, Чимини" горько подумал Юнги, уже начиная понимать к чему идёт вся эта история. - Я души в нём не чаял. Я впервые почувствовал, что могу кому-то верить беспрекословно. Верить, любить, а меня любили взамен. Но это я так наивно думал, - вздохнул, но продолжил, - через год мы уже спали в одной кровати, я знал все способы как доставить удовольствие своему благодетелю. Опуская все подробности - я стал в его руках игрушкой, которую он использует так, как пожелает. Я стал похож на куклу. Посмотри на меня, хён. Юнги уставился в лицо тонсена. В глазах младшего стояли слёзы: - Эти крашеные волосы и пастельные свитера - думаешь это моё? Я терпеть себя не могу. Больше не могу. Несколько лет я думал, что делаю всё, что хочет он чтобы отблагодарить, чтобы нравится. Просто хотел, чтобы меня любили. Я верил, что меня любили. А что по факту сейчас? Я просто шлюха в нелепых шмотках. Мне мерзко от себя, хён. Знаешь, если бы не Тэхен в тот день, когда мы с ним познакомились, то... с тобой бы мы уже не познакомились. Юнги пребывал в таком глубоком шоке, что не мог шевелиться. "И он думал, что я его выгоню? За что? За то, что он жертва какого-то извращенца?". Юнги молча смотрел на младшего. - Как ты понял, это был Соджун. Да, я нагло врал вам всем, что живу в квартире бабушки, общаюсь с родителями. Я хотел казаться нормальным, завести друзей. Но я недостоен этого, хён. Тэ дал мне надежду в тот день. Он такой..., - Чимин улыбнулся, вспоминая друга, - ты понимаешь. Юнги кивнул, все не сводя глаз с Пака. - У меня нет никого и не было, как я понял, все эти годы. Когда я начал понимать, что Соджун меня не любит, а просто использует, я пытался бунтовать. Даже то, что я учусь в универе, работаю - это плоды моей борьбы. Да, для других это абсолютно нормальные вещи, но я понял, что это единственный шанс стать человеком. Я поступил сам. Соджун был в бешенстве. Он упустил рычаг для манипуляции, думал, что платная учёба будет держать меня в узде. Но я смог сам. - усмехнулся младший, всё глубже погружаясь в воспоминания. - Конечно все мои расходы контролируются. Я могу сколько угодно покупать брендовые шмотки, но если хочу пойти куда-то, где подразумевается наличие других людей, близко находящихся ко мне - в кино, например, то я не иду в кино. Поэтому я устроился в книжный. Я был так счастлив. Люблю книги. Я сказал, что это бесплатная практика. Мне платит владелец наличными. Только там я могу побыть с собой. - Тяжёлый вздох. - Я знаю что будет, когда я сейчас вернусь в тот дом. Черту насилия он переступил давно. Я даже привык, если можно так сказать. Единственное чего он не делает - не бьёт по лицу. Сначала я думал, что боится, что кто-то увидит. Оказалось - просто фетиш какой-то на моё лицо. - усмехнулся он совсем не весело. Но защитная реакция срабатывает по-разному у всех. Молчание затянулось. - У тебя есть причина терпеть всё это кроме денег? - наконец подал голос Мин. - Мне некуда больше деться. Хотя это меня уже вряд ли остановит. - Я скажу сразу, чтобы ты себя не накручивал. Я не думаю о тебе плохо. Ты ни в чём не виноват, слышишь? Кажется, только этих слов ждал Чимин. Услышать от кого-то, что он не виноват в своей глупости, наивности. Он не виноват. Он жертва урода, захотевшего в своё пользование милого мальчика, словно питомца. Чимина прорывает. Юнги кидается к тонсену, обнимает будто пытается сдержать море во время шторма. Младший кричит так страшно, что у Юнги волосы на голове шевелятся. Но надо было, чтобы он пережил этот момент. Чтобы стало полегче. Старший схватил плед с дивана, обернув вокруг Чимина, прижал вновь к себе. Сколько они так просидели - неизвестно. Было уже совершенно темно, только свет с улицы мелькал на обоях. Юнги молчал и ждал от младшего знака что делать дальше. - Юнги-хён, - подал тот наконец голос, охрипший после криков. - Да. - Это правда? Не считаешь меня..., - не успевает договорить Чимин. - Нет, и никогда так не подумаю. Чимин, я понимаю что, мы знакомы всего ничего, и, в общем-то, я чужой для тебя человек, но послушай, что я тебе скажу. - Он собрался с духом. Он никогда не был так уверен, как сейчас. - Я... не возвращайся туда. Оставайся тут. Чимин поднял голову и недоуменно уставился на хёна. - Но как я могу? - Просто. Очень просто. Я не могу тебе помочь снять жильё, но если тебе это может быть приемлемо - оставайся у меня. Места хватит. Конечно не особняк, но жить можно. Ты работаешь, так что потихоньку купим вещи и всё необходимое. Есть что-то зачем тебе обязательно нужно вернуться в тот дом? - Нет. Все скопленные деньги и документы у меня в книжном. У меня нет ничего своего что было бы мне дорого. - Больше не нужно будет ни о чём беспокоиться. Если тебе некомфортно, то я могу поселиться в общаге. - Ты что такое говоришь? - Я подумал, что ты, конечно, не в восторге от такого предложения, но на первое время... - Хён? - лёгкая улыбка промелькнула на губах младшего. - Я бы мечтать не смел. Если тебе будет не в тягость, и я не сильно помешаю тебе, я бы хотел остаться. Но при условии. - Говори, - деловито кивнул Юнги, готовый вообще на любые условия. - Как только тебе моё нахождение здесь будет причинять дискомфорт - сразу скажи, пожалуйста, ладно? - в его глазах холодный океан с проблеском надежды. - Конечно, - бессовестно врёт Мин, не чувствуя угрызений совести. Потому что какой может быть дискомфорт от человека, в котором уже утонул?

***

Чимин, 00.12: "Я не вернусь. Мне ничего от тебя не нужно. Не пытайся меня искать - иначе твой отец узнает кое-что о тебе. И даже увидит. Прощай." - Ты уверен, что он не будет создавать проблемы? - Уверен. Он боится отца как огня. Тот лишит его всего, если узнает, что его сын по мальчикам. Так ещё извращенец. А может и лишением денег и должности не обойдётся. Слыша, что в гневе он страшен. Сообщение прочитано. Ответа нет и не будет. Чимин сменит номер, начнёт заново. Сам. - Давай спать или может ещё чаю? - Еще, хён, - лёгкая улыбка на губах младшего действует на Юнги отрезвляюще. У него гость в доме, а он сидит! Не просто гость - Чимин. Парень, в которого он вляпался без памяти и он будет жить у него. С ним. Ну вот то есть рядом. Ахуеть, конечно, как жизнь меняется. Скоро он начнёт верить, что заслуживает немного счастья. Он подрывается с места и тащит Чимина по всей квартире, показывая что и где, открывает шкаф и почти приказывает брать чистую любую одежду и топать в душ, пока он готовит чай. Скоро рассвет, но спать хочется только Чимину из-за пережитого нервного срыва. У Юнги сна ни в одном глазу. Он как заведённый шуршит на кухне, потом судорожно думает как им спать. Не на диван же ложить Чимина? А кровать-то одна... Согласится ли он спать с ним? Она хоть и большая, можно спать не касаясь друг друга, но всё же... как младший после пережитого отнесется к такой близости с другим парнем? Так ничего не решивший Юнги стоял посреди гостиной с пледом в руках и втыкал в пол. Чимин, выйдя из душа, застал эту умилительную картину. Но что действительно было умилительным, так это Пак Чимин после душа: с мокрыми волосами, капельками на шее и в одежде Юнги. Мин отвис от пола и завис на тонсене. - Чимин, как ты смотришь на то, чтобы спать... Ну... ну на кровати? Чимиин понял, что хёну неловко и тот хочет как лучше, но из рассказанного младшим опасается. - Конечно, если тебе будет удобно. Где же ещё спать как ни на кровати? - Пак включил дурачка. - На диване ведь наверное неудобно? У Юнги как камень с души упал. - Вообще неудобно, спина потом так болит, - закивал активно воодушевленный Мин. На том и порешили. Улёглись после чая, в три ночи. Чимин вырубился моментально, а Юнги до рассвета пялился на мягкие черты лица тонсена и улыбался как придурок. Утро для Чимина началось в 14:30. Организм, истощённый после такого срыва тербовал отдыха и восстановления. Медленно открыв глаза, младший увидел лишь спальню в тёплых тонах, которую не разглядел вчера, просто рухнув на свою половину кровати, засыпая. Он утопал в тёплом мягком одеяле цвета тусклой фисташки. Заботливо задёрнутые шторы скрывали его от назойливых лучей солнца. Мягко, тепло, уютно. Не малейшего предлога для беспокойства. Когда так себя Чимин в последний раз чувствовал? Наверное, в то единственное утро, когда наивный мальчик полагал, что в него также влюблены в ответ, после прекрасной первой в его жизни ночи с любимым - как он представлял. Ну что мог себе представлять такой маленький неопытный Чимин? Ведь старший лучше знает. Тогда он чувствовал себя, как казалось, счастливым, беззаботным, любимым. Его идилия разрушилась через пару минут, когда Соджун вошёл в спальню со словами: "Вставай, приведи себя в порядок. Только взгляни на кого ты похож? Кому захочется наблюдать такое с утра пораньше...?" Чимин отогнал от себя воспоминания, которые, он знал, будут донимать его ещё долго. Он не хочет испортить такое прекрасное утро этой грязью из прошлого. Всё ещё не веря, что всё прекратилось вот так - за один пятиминутный разговор. Какой он был дурак, что не решился раньше. Но ведь раньше его никто не поддерживал. У него не было никого, кто бы просто сказал то, что он ждал всю жизнь. Юнги не только поддержал, но выслушал, не оттолкнул, принял, приютил. Разве есть хоть какой-то шанс не влюбиться в этого холодного с виду человека? Пусть безответно, но так прекрасно чувствуется любовь и благодарность к человеку, который действительно это заслуживает, не которого ты идеализируешь, а он уже сам является идеалом лично для тебя. Этот человек заслуживает весь мир. Теряясь в подобных мыслях и чувствах Чимин не заметил, что улыбался как дурачок и за ним с такой же улыбкой наблюдает хён, стоящий в дверях. - Доброе утро, - обозначил своё присутствие старший, поняв, что ведёт себя уже как сталкер. - Доброе, хён, - встрепенувшись, ответил тонсен. Чимин был таким красивым со взъерошенными волосами, слегка припухшим лицом со сна, завёрнутым в мятое одеяло. Теперь у Юнги нет совсем никаких шансов. Он будет рядом с этим мальчишкой в качестве кого угодно. Он будет любить его - пусть и невзаимно, но так сильно, как только тот заслуживает. Они просто смотрят друг на друга и улыбаются. - Пойдём кушать. Вряд ли это можно назвать завтраком, но поесть надо, - смущёно отвернувшись, проговорил хён, шаркая в направлении кухни. А у Чимина сердце от такой заботы щемит. И он идёт за хёном и пойдёт куда угодно, куда тот скажет только. Послушно садится за стол, ест домашнюю еду, которую он не пробовал, наверное, никогда. Он дома. Дома, которого у него никогда не было. Телефон разрывает, Юнги сбрасывая вызов ворчит. - Нам придётся что-то придумать, чтобы объяснить им всё, что было вчера. - Ничего не надо придумывать, хён. Я всё расскажу как есть. Они заслуживают знать правду. - отвечает младший. - Это правильно. Они не отвернутся от тебя. Чимин хену доверяет, но всё равно боится. Он боится потерять этих людей. - Спасибо, хён. Спасибо за всё, - сверкающими от набравшихся слез глазами младший смотрит в самую душу. Пак подумал, что Юнги сейчас будет просить его перестать плакать, но: - Ты хочешь побыть один или мне с тобой побыть? Ну вот этот поток уже не остановить. Соджун всегда с отвращениеем глядя на опухшее заплаканное лицо Чимина, называл это отвратительным. - Можешь побыть со мной? - Конечно, -Мин обнял младшего со спины. Такой простой жест, без подтекста, но так много тепла и поддержки. Юнги не хочет видеть слез младшего потому, что самому больно. Но принимает каждую его эмоцию, принимает всего его без остатка. Момент прерывает очередной звонок. - Ответь, он же волнуется, - нехотя Мин выпускает младшего из объятий и подносит телефон к уху. Можно было не ставить на громкую связь. "Хён" - отчётливо слышно - "Какого хуя ты не отвечаешь?! Какого хуя не отвечает Чимин?! Где он? Где вы оба? Что произошло?! Вы блять издеваетесь надо мной?! Я жду блять ответа!" - Тэ, извини мы всё объясним. У Чимина кое-что случилось и времени на то, чтобы объяснять всё вам вчера не было. Если вы найдёте время сегодня, то может быть встретимся? - вопросительно подняв брови и глядя на Чимина, проговорил Юнги. Тот кивнул в ответ, не давая себе шансов отступиться от своего решения. Тэхен уже быстро затараторил, что ровно через полчаса они ждут их и ни минутой позже. Окончив разговор Мин ещё раз подошёл к младшему и потрепал рукой по волосам, побоявшись обнять ещё раз. Он будет это делать только когда Чимин сам попросит. Вряд ли он оценит такой навязчивый тактильный контакт. Единственный человек в жизни Юнги, которого он так хочет обнимать, хочет касаться его каждую секунду, хочет держать за руку, гладить по волосам, ощущать подушечками пальцев мягкость на его щеках. Но всё, что он может себе позволить - это дружеский жест. Но он сделает всё, о чём попросит младший. Одно его слово и он будет у его ног. Его это пугает. Чувства и одержимость этим малознакомым парнем пугает его. Почему он так легко ему доверяется? Он чувствует, что может это сделать. - Ты его слышал. Страшно подумать, что он может сделать, если мы опоздаем, - усмехнувшись Чимин собрал посуду со стола, опустив её в раковину, принялся намывать чашки. - Чимин, тебе совсем не обязательно... - Я должен же хоть что-то делать раз ты позволил мне здесь остаться? Пожалуйста, помни, о чём я тебя вчера попросил - сразу скажи, если я начну тебе мешать, - Чимин смотрит в глаза Юнги и тот не может отвести взгляд. Он лишь кивает, соглашаясь. - Я надеюсь, что тебе будет комфортно, мы наладим быт, и, думаю, что всё потихоньку наладится, - бормочет Мин. Чимин кивает, выпрямляя спину, как будто бы в этот самый момент с его плеч падает тяжёлый груз, который он нёс на себе долгие годы. Действительно, всё так быстро изменилось. Он вырвал с корнем из себя всё прошлое без желания всё это вспоминать ещё раз.